Издание второе, переработанное и дополненное

 

Вологда – 2012

Авксентьевский И. И., Фивейская Л. В. Классические учения и тексты в курсе культурологии: Учебное пособие. Изд. 2-е, перераб. и дополн.– Вологда: ВИПЭ ФСИН России, 2012.– 128 с.

 

Рецензенты: Симонян Э. Г – кандидат философских наук, доцент

Агафонова О. В. – кандидат философских наук, доцент

 

В пособии рассматриваются классические тексты, представляющие все исторические типы культуры и выражающие их существенные принципы. Изучение мифологических, религиозных, философских текстов является обязательным моментом освоения курса культурологии и позволяет не только глубже познакомиться с культурой отдельных эпох, но и проследить общую логику развития мировой культуры. Пособие дополняет материал хрестоматии по культурологии (Культурология: Хрестоматия. Сост., общ. ред. И. И. Авксентьевского, Л. В. Фивейской.– Вологда: ВИПЭ ФСИН России, 2011) и имеет цель помочь учащимся в работе с включенными в нее текстовыми источниками.

Пособие предназначено для учебной работы и адресуется учащимся вузов, а также всем, занимающимся самообразованием.

 

 

Ó Вологодский институт права и экономики

ФСИН России, 2002 г., с изменениями

Ó И. И. Авксентьевский, Л. В. Фивейская, 2002 г., с изменениями

 

ВВЕДЕНИЕ

 

Учебный курс культурологии в вузе имеет цель: во-первых, сформировать у учащихся развернутое понятие культуры как высшей, наиболее развитой, сферы духовного бытия человека и систематизировать полученные ими на предыдущих ступенях образования знания о способах и формах культурного творчества; во-вторых, дать методику освоения культурного наследия человечества, которая могла бы применяться учащимися в процессе их личного самообразования. Оба эти аспекта взаимосвязаны, поскольку способы систематизации культуры выступают одновременно и как момент ее освоения, устанавливая логические и исторические закономерности ее существования и развития, но и само системное, целостное отношение к культуре возможно лишь при условии вхождения учащегося в ее мир, его личной причастности к культурному творчеству. Становление человека в качестве полноценного субъекта культуры есть задача образования вообще, особая же задача культурологии состоит в том, чтобы образовательный процесс приобрел сознательный характер и мог целенаправленно моделироваться человеком.

Курс культурологии включает в себя теоретическую часть, дающую логическую систематизацию культуры и раскрывающую общие законы ее исторического развития, и обширный исторический раздел, посвященный рассмотрению важнейших характеристик основных культурно-исторических типов, последовательность которых, позволяет представить духовное развитие человечества как единый всемирно-исторический процесс. Таким образом, курс культурологии в образовательном процессе, выстроен так, что учащийся, получив в лекционном теоретическом введении необходимые начальные сведения об основных закономерностях культуры, дальнейшее ее освоение продолжает, сочетая теоретическое образование и практическую работу с непосредственным культурным материалом – памятниками культуры. Последние представлены, главным образом, текстовыми источниками, являющимися наиболее адекватным носителем большинства творений культуры – произведений словесного художественного творчества, религиозных учений, научных теорий.

Работа учащихся с текстами не только расширяет их культурный горизонт, сообщая сведения о тех или иных выдающихся личностях – творцах культурных памятников, давая представление о содержании изучаемого произведения культуры, его месте и значении в духовной истории человечества; эффект от самостоятельного изучения памятника культуры более значителен – он состоит в активизации собственной духовной деятельности учащегося, который должен воссоздать в себе то духовное состояние, в котором творил автор рассматриваемого произведения культуры, стать конгениальным творцу, без этого памятник культуры мертв и его освоение невозможно. Задача настоящего учебного пособия – помочь в работе с текстовыми культурными первоисточниками, сориентировать учащегося так, чтобы чтение текста не превращалось для него в процедуру механического запоминания, а стало реальным процессом его духовного сотворчества.

Учебное пособие не излагает полный учебный курс культурологии и не может поэтому выполнять роль исчерпывающего программный материал учебника. Оно дополняет хрестоматию по культурологии[1], включающую подборку текстов, изучение которых, наряду с теоретическим материалом, необходимо в процессе освоения курса культурологии. Принципы отбора текстов и задачи, которые ставятся в связи с их изучением, подробно изложены в хрестоматии. Коротко лишь укажем на то, что все изучаемые тексты, во-первых, выражают сущность определенного типа культуры, во-вторых, ими представлены все исторические типы культуры, в-третьих, последовательность их изучения такова, что позволяет раскрыть смысл исторического развития культуры.

Пособие включает в себя семь глав. В первой раскрывается понятие культуры, представленное в работе известного психолога и культуролога З. Фрейда «Будущее одной иллюзии». В этой же главе анализируются понятие истории культуры и сложившиеся в философии и культурологии основные подходы к ее исследованию.

Последующие пять глав связаны с изучением текстовых источников, отражающих ключевые идеи определенных исторических типов культуры.

Знакомство с природным типом культуры для современного человека наиболее доступно и адекватно на основе мифологии, являющейся вершиной архаического творчества; мифологическая ступень в развитии человеческого духа представлена в учебном курсе греческой мифологией, которая, через греко-римскую античность, оказала влияние на всю европейскую культуру в целом.

Особенности древневосточной культуры раскрываются в творчестве крупнейших китайских мыслителей этого периода Лао-цзы и Конфуция, а также в учении Упанишад – самом сложном и глубоком порождении древнеиндийской религиозно-философской мысли.

Освоение культуры Античности, в силу существенного для нее момента эстетического мировосприятия, предполагает взгляд на эту культуру через призму художественного произведения; великая трагедия Софокла «Антигона» позволяет ввести читателя в круг так называемых «вечных вопросов» человеческого бытия и одновременно увидеть особенности их решения в горизонте греческого духа.

Религиозная культура, впервые в истории реализованная в средневековой Европе на основе христианства, раскрывает свои фундаментальные идеи в тексте Библии; для этого типа культуры выбор текстового источника не имеет альтернативы.

Рационалистическая культура представлена научными текстами крупнейших европейских философов, знакомство с идеями которых тем более интересно, что один из них – Кант стоит у ее истоков, являясь классическим выразителем и представителем основополагающих принципов культуры Просвещения, а второй – Ясперс, живший в XX в., является, по существу, современным философом и в своих произведениях выражает актуальное состояние рационализма, научный анализ которого свидетельствует о его кризисе и порождает больше проблем и вопросов, чем ясно видимых перспектив.

Последняя, седьмая, глава посвящена отечественной культуре. Несмотря на то, что русская история и культура обширно представлены в образовательных программах, предшествующих высшему образованию, полученные на этих ступенях знания зачастую ограничены по преимуществу эмпирическим материалом, страдают эклектизмом и не приведены в систему. Формально освоив среднее образование, учащиеся, к сожалению, не имеют ясного понимания закономерностей развития отечественной культуры, не осознают ее место в мировом культурно-историческом процессе. Этот пробел поможет восполнить изучение работы известного русского философа XX в. Н. А. Бердяева «Истоки и смысл русского коммунизма», которая замечательна не только систематическим обзором исторического пути формирования русской культуры, но и серьезным научным анализом такого феномена в развитии рационалистической культуры как коммунизм, уже второе столетие вызывающего крайне противоречивые оценки как в мировой, так и в отечественной научной мысли. Знакомство со знаменитым «Первым философическим письмом» П. Я. Чаадаева служит своего рода пропедевтикой к изучению работы Н. А. Бердяева.

Структурно материал пособия в каждой главе подразделяется на три части. В первой приводятся необходимые сведения справочно-информационного характера и излагается теоретический материал, проясняющий наиболее сложные моменты в изучаемом тексте; эта часть призвана подготовить учащегося к чтению соответствующего источника, а также помочь разрешить вопросы и сомнения, возникающие в процессе его изучения. Во второй части формулируются вопросы и задания, которые имеют смысл методических установок, помогая учащимся структурировать изучаемый текст, выделить в нем главные мысли, связать их в единство. Эти же вопросы (полностью или выборочно) могут служить планом для коллективного обсуждения темы (например, на семинарском занятии, коллоквиуме). Завершает каждую главу список литературы, который ни в коей мере не претендует на роль библиографического указателя по теме, но включает лишь те источники, которые необходимы для ее освоения и являются обязательными в соответствии с учебной программой курса культурологии[2].

 

Глава I. ПОНЯТИЕ КУЛЬТУРЫ.

ТИПЫ КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИХ КОНЦЕПЦИЙ

 

§1. Понятие культуры

(по произведению З. Фрейда «Будущее одной иллюзии»)

 

Зигмунд Фрейд родился в 1856 г. в Австро-Венгрии в небольшом провинциальном городке Фрайберге. В раннем детстве вместе с семьей он переезжает в Вену. В этом городе Фрейд прожил, с непродолжительными перерывами, до своей вынужденной эмиграции в Англию в 1938 году. Еще в гимназии Фрейд увлекся естествознанием и в 1873 г. поступил на медицинский факультет Венского университета. Окончив университет, Фрейд поступил на работу в Венскую городскую больницу, где занимался разными областями медицины, в том числе и неврологией. После получения в 1885 г. степени приват-доцента Фрейд добился стажировки в Париже, в клинике нервных болезней. Вернувшись в Вену, ученый продолжил занятия врачебной практикой.

В это же время Фрейд занимается научными исследованиями, которые приводят его к идее иерархичности человеческой психики, в которой он выделяет сознательные – присутствующие в сознании человека и осознаваемые им, и бессознательные – вытесненные, как непозволительные, за пределы сознания психические процессы. Именно бессознательное, по мнению Фрейда, – это самый глубокий слой, определяющий всю жизнь человека, бессознательные влечения к наслаждению и смерти есть первопричина всех эмоций и переживаний.

Одним из итогов этой теории стал изданный в 1900 г. труд «Толкование сновидений». Фрейд, говоря о сновидении, считал его исполнением какого-либо бессознательного желания. Он открывает язык сновидений и делает возможным его понимание. «Содержание сновидения представляется переводом мысли на другой язык, знаки и правила которого мы должны изучить путем сравнения оригинала и этого перевода», – пишет Фрейд в своей работе.

Таким образом, понятно, что бессознательное является, по Фрейду, важнейшим фактором, определяющим поведение человека. Бессознательные психические силы – желания, стремления, страсти, аффекты – рассматриваются им как доминирующий мотив человеческого поведения. Главной из этих сил он считал либидо[3]. Первоначально Фрейд определял либидо, как психическую энергию сексуального влечения, но со временем это понимание расширяется, и либидо означает у него уже энергию таких влечений, как любовь в широком смысле слова – половая любовь, любовь к родителям и детям, любовь к себе, человеколюбие и т. д.

Научное сообщество не сразу оценило новаторские идеи Фрейда. Напротив, многие современники восприняли их скептически и даже насмешливо. На несколько лет Фрейд оказался в научной изоляции. Однако в 1902 – 1903 гг. вокруг Фрейда начали собираться единомышленники, составившие в 1908 г. Венское психоаналитическое общество. Мировую известность учение и метод Фрейда получает после серии лекций, прочитанных в 1909 г. США, которые были приняты местной публикой восторженно. С этого времени психоанализ начинает свое шествие по миру. В крупнейших странах, таких как США, Германия, Англия, Швеция, Франция, Италия и др., создаются психоаналитические общества, издаются журналы.

По мере развития теории психоанализа у Фрейда возникает теория о модели личности, как взаимосвязи трех структур: «Я», «Сверх-Я» и «Оно». «Я», или «Эго», – это наиболее связная организация психических процессов в личности, которая осуществляет приспособление ее к реальности. «Оно» являет собой средоточие бессознательных желаний, являющее собой основу для «Я». «Сверх-Я» или «Я-идеал» представляет собой моральное сознание личности. Под воздействием «Сверх-я» «Я» человека сублимирует, т. е. переносит энергию аффективных влечений на цели социальной деятельности или культурного творчества.

После первой мировой войны Фрейд определяет еще одну детерминанту человеческого поведения – инстинкт смерти. Психическое возбуждение воспринимается как нежелательное, ненужное, а единственным способом избежать его представляется переход к неживой материи. Отсюда и возникает бессознательная тяга к смерти, а с другой стороны, человеку всегда сопутствует естественный страх перед смертью. Этот конфликт и определяет те силы, которые влияют на поведение человека. Эту свою теорию Фрейд излагает в произведении «По ту сторону принципа наслаждения».

Вообще Фрейд был очень продуктивным и одаренным писателем. В 1930 году он даже был удостоен премии Гёте. Свою теорию Фрейд изложил в ряде работ, среди которых наиболее важными являются «Толкование сновидений» (1900), «Тотем и табу» (1913), «Лекции по введению в психоанализ» (1920), «По ту сторону принципа удовольствия» (1920), «Я и Оно» (1923), «Будущее одной иллюзии» (1927), «Недовольство культурой» (1930). Первое собрание сочинений Фрейда было издано в Англии и включало в себя 24 тома.

В последнее десятилетие жизни Фрейд не занимается клинической работой, а сосредоточивается на обучении психоаналитиков и творческой работе. Его научные исследования выходят далеко за рамки специальной теории психоанализа, которую он довольно рано осознал как методологическую основу изучения человеческого духа вообще, в самых разных формах его проявления. Фрейд занимается анализом и обобщением своих представлений о природе человека, общества и культуры. В это время он создает ряд работ философского и культурологического содержания, представляющих весьма необычное в и дение сущности культуры в целом и отдельных её форм (особый интерес у Фрейда вызывает религия), а также основ культурогенеза. Важнейшие произведения культурологического цикла это уже названные нами «Тотем и табу», «Я и Оно», «Будущее одной иллюзии», «Недовольство культурой», а также последняя работа Фрейда «Моисей и монотеизм».

После захвата Австрии нацистами в 1938 г. ученый оказывается узником еврейского гетто в Вене, лишь огромный международный резонанс и выкуп в 100 000 шиллингов помогли ему выбраться оттуда. Две сестры Фрейда были отправлены в концентрационный лагерь, где погибли в 1942 г. Последние месяцы жизни Фрейд провел в Англии. Умер он 23 сентября 1939 г. в возрасте 83 лет.

 

Учение Фрейда уже на первых стадиях своего развития далеко перешагнуло рамки медицины. Позднее, прослеживая историю возникновения и развития психоанализа, Фрейд писал, что, его работы о толковании сновидений, об остроумии и ряд других с самого начала показали, что психоаналитическое учение не ограничивается областью медицины, а может быть использовано и в различных науках о духе.

Одной из областей приложения психоаналитического учения Фрейда стала философия культуры. Считая, что с помощью психоаналитического исследования отдельного человека можно осветить многие загадки духовной истории человечества, Фрейд использовал психоанализ для конструирования своего собственного учения о культуре. При этом Фрейд исходил из того, что психическое развитие отдельного человека сокращенно повторяет ход развития всего человечества, а протекание бессознательных процессов обусловливает специфику возникновения как этических и моральных норм человеческого поведения, так и общественных связей, культурных достижений и социальных институтов, свидетельствующих о прогрессе человеческой цивилизации от примитивных первобытных сообществ до современной организации буржуазного общества.

Картина культурогенеза, построенная на основе психоаналитической доктрины Фрейда, впервые была представлена им в работе "Тотем и табу" (1913), где с позиций своего учения он попытался объяснить процесс становления психической жизни примитивного человека.

Начало человеческой культуры Фрейд относит к праисторическому времени, когда способ существования наших предков еще мало отличался от животных сообществ. Фрейд отталкивается от предположения Дарвина о примитивной человеческой орде как начальной форме социальной организации человеческого коллектива. Главенствующую роль в такой первобытной орде играл отец, которому подчинялись все остальные особи мужского пола, т. е. его сыновья. По мере взросления сыновья доминирующей мужской особи пытались предъявить свои права и оспорить безраздельное господство отца. Результатом такого «восстания» становилось, как правило, изгнание из орды. Однако это не могло длиться бесконечно, и, по предположению Фрейда, однажды изгнанные отцом братья объединились между собой, убили и съели отца, положив тем самым конец первобытной отцовской орде. Но братья находились под властью противоречивых чувств, которые, как установил Фрейд в своей психоаналитической практике, обнаруживаются и сегодня у детей и невротиков: они ненавидели отца и восхищались им. Удовлетворив чувство ненависти убийством отца, они оказались во власти сыновнего чувства, из которого возникло сознание вины и раскаяние. Под влиянием этих чувств, сыновья создают некий замещающий образ отца – тотем[4], а стремление искупить вину побуждает их объявить неприкосновенность тотема, тем самым вводится запрет на убийство заместителя отца. Осознание вины и жажда искупления совершенного злодеяние заставляет братьев установить и запрет инцеста[5].

Человеческая культура, по мнению Фрейда, и началась с этого великого события, постоянно напоминающего человеку о преступлении его предков. «Общество покоится теперь на соучастии в совместно совершенном преступлении, религия – на сознании вины и раскаянии, нравственность – отчасти на потребностях этого общества, отчасти на раскаянии, требуемом сознанием вины».

Таким образом, в психоаналитической трактовке получается, что на сознании вины за совершенное преступление, которое незримо присутствует в душе каждого человека, покоится вся современная культура с ее предписаниями морали и все возрастающими ограничениями.

Начав с рассмотрения истории развития первобытного общества, Фрейд попытался набросать эскиз исторического развития человеческой культуры и цивилизации в целом. Одним из основных факторов культурного развития Фрейд считал постепенное отречение от природных бессознательных страстей и влечений, присущих первобытному человеку. Последующее развитие культуры и процесс очеловечения живого существа, по Фрейду, шли в русле его сознательного отказа от сиюминутного удовлетворения желаний в пользу получения отсроченного, но более надежного удовольствия. Причем сознательный отказ от непосредственного удовлетворения природных страстей, первоначально основывающийся на внешнем принуждении с целью сохранения человеческого рода, постепенно превратился во внутреннюю установку личности, соблюдающей нравственные нормы и моральные предписания соответствующей культуры.

Таким образом, вся культура представляется Фрейду построенной на внешнем или внутреннем подавлении бессознательных влечений человека, который поступился частью своего природного достояния, подвергнув сублимации свои первоначально сексуальные стремления.

В работах 20 – 30-х годов при рассмотрении истории культурного развития человечества Фрейд учитывает уже и социальные факторы существования человека, пытается раскрыть материальные и духовные аспекты культуры в их взаимном переплетении. Такой подход к осмыслению истории культуры был, разумеется, более плодотворным.

Усилилась критическая тенденция его теории. Фрейд подметил, что в то время как человечество достигло значительных успехов в познании закономерностей явлений природы и в подчинении себе природных сил, "в области регулирования человеческих отношений нельзя установить такого же прогресса". Вместе с тем поскольку материальные достижения цивилизации, свидетельствующие о победах человека над природой, не устранили губительных как для отдельного индивида, так и для цивилизации в целом последствий, которые приводят к психическим расстройствам и душевным надломам личности, постольку, по мнению Фрейда, теоретические и практические исследования должны быть сосредоточены прежде всего на психике человека.

Принципиально не изменило эту его позицию даже обращение и трудовым процессам человека в обществе, что само по себе являлось значительным шагом вперед по сравнению с его ранними работами, в которых он акцентировал внимание на сексуальной деятельности индивида.

Фрейд признает, что никакая другая деятельность человека не связывает его с социальной реальностью так, как это делает увлечение работой. Профессиональная деятельность людей способна принести такое удовлетворение человеку, которое он не может получить в сфере сексуальных отношений: это возможно в том случае, когда профессиональная деятельность свободно выбирается человеком. Но в современном обществе, констатирует Фрейд, большинство людей работают только по необходимости и, следовательно, не получают от работы никакого удовлетворения, за исключением денежного вознаграждения.

Пытаясь обозреть культурные и социальные институты человечества через призму протекания психических процессов, Фрейд отталкивается от созданной им модели личности. Он считает, что механизмы психического взаимодействия между различными инстанциями личности находят свой аналог в социальных и культурных процессах общества.

Поскольку человек не существует изолированно от других людей, в его психической жизни всегда присутствует "другой", с которым он вступает в контакт, постольку и психология личности в понимании основателя психоанализа является одновременно и социальной психологией. Отсюда его вывод, что психоаналитический метод может быть использован не только при изучении индивидуально-личностных, но и культурно-социальных проблем.

Человек представляется Фрейду отнюдь не мягкосердечным, любящим существом: среди его инстинктивных влечений имеется врожденная склонность к разрушению и необузданная страсть к истязанию самого себя и других людей. Именно в силу этих внутрипсихических качеств человека культура и цивилизация постоянно находятся под угрозой уничтожения.

Этот вывод Фрейда во многом основывался на эмпирических наблюдениях, связанных с первой мировой войной, а также своих личностных размышлениях, вызванных смертью близких ему людей.

Потрясенный человеческой жестокостью и трагической развязкой любой жизненной судьбы человека, он безоговорочно включает в свое психоаналитическое учение понятия об агрессивности человеческого существа и присущем ему "инстинкте смерти". Развитие культуры рассматривается с этого времени Фрейдом с точки зрения обуздания агрессивных наклонностей человека и непрерывно протекающей борьбы между "инстинктом жизни" и "инстинктом смерти". Достижения культуры призваны, как он полагает, способствовать приглушению агрессивных человеческих инстинктов. В тех случаях, когда культуре это удается, агрессия может стать частью внутреннего мира человека, что с неизбежностью ведет к неврозам. Поскольку культура является достоянием не одного человека, а массы людей, то возникает проблема "коллективных неврозов". В этой связи Фрейд ставит вопрос: не являются ли некоторые культурные эпохи "невротическими" и не становится ли человечество под влиянием современных культурных и социальных ограничений "невротическим"? Говоря о психоанализе "социального невроза" как допустимом средстве лечения социальных болезней общества, Фрейд тем не менее оставил свой вопрос без ответа. Он лишь проводит аналогию между развитием культуры и развитием отдельного индивида, между природой социального и индивидуального невроза, высказывая надежду, что, быть может, когда-нибудь представится возможность изучения патологии культуры.

Собственно говоря, Фрейд всегда мечтал иметь "в качестве пациента весь род людской", и исследование истории развития человечества подводило его к этому. Однако истинные причины и пути устранения "социальных неврозов" Фрейд не сумел выявить.

Основной и в то же время роковой проблемой человечества Фрейд считал установление целесообразного равновесия между бессознательными влечениями человека и моральными требованиями культуры, между психической организацией личности и социальной организацией общества. В последние годы жизни он ставит под сомнение многие завоевания цивилизации, считая невозможным предугадать, достижимо ли такое равновесие или конфликт между данными установлениями остается в принципе неустранимым.

Высоко оценивая достижения человечества в его господстве над природой, основатель психоанализа видит и другую сторону исторического прогресса: "Люди располагают такой властью в своем господстве над силами природы, что, пользуясь ею, легко могут уничтожить друг друга вплоть до последнего человека. Они это знают – отсюда возникает значительная доля их теперешнего беспокойства, их уныния, их мрачного предчувствия".

 

§ 2. Учение Н. Я. Данилевского о культурно-исторических типах

 

Н. Я. Данилевский (1822 – 1885) родился в семье генерала. В 1842 г. он окончил Царскосельский лицей. Проявляя большой интерес к естественным наукам, Данилевский был вольнослушателем на естественном факультете Петербургского университета в 1843 – 1847 гг. и выдержал экзамен на степень магистра ботаники. Увлекшись идеями Фурье, Данилевский примкнул к революционной группе Петрашевского и за принадлежность к этой группе просидел сто дней в Петропавловской крепости. Следствием доказано, что Данилевский трактовал учение Фурье не как революционное, а как чисто экономическое. Получив свободу, Данилевский, однако, был выслан из Петербурга. Его заставили работать в качестве чиновника сначала в канцелярии вологодского губернатора, а затем при губернаторе Самары. В 1869 г. в обозрении «Заря» появляются первые главы его работы «Россия и Европа», вышедшей впоследствии отдельной книгой.

В своей работе Данилевский высказал мысль, что в общем потоке мировой культуры выделяются некоторые образования, представляющие собой замкнутые виды с целым набором признаков, от этнографических до географических. Каждый тип замкнут, его бытие аналогично с жизнью и циклами бытия живых организмов. Данилевский ставит под сомнение идею о единой линии исторического и культурного развития общества, обосновывает тезис о славянской исключительности. Данилевский утверждает, что история не есть непрерывный процесс, что она состоит из меняющих друг друга культурно-исторических типов, каждый из которых живет собственной жизнью, имеет свое лицо и свою судьбу.

Отвергая деление истории на «древнюю», «среднюю» и «новую» как искусственное, Данилевский хочет внести в нее «естественную систему», подобную системами Линнея и Дарвина. В его системе сочетаются «мифологический принцип», определяющий сущность культуры, специфическое направление ее развития, и «эволюционный принцип», в соответствии с которым следующая во времени культура должна быть богаче, чем предыдущая, поскольку она способна частично усваивать результаты, достигнутые предшественницами.

«Морфологический принцип» выражается в оригинальной форме и особенной интеграции языковых, этнографических, хозяйственных, политических, духовно-нравственных и религиозных элементов в каждой из культур. В своей совокупности эти элементы образуют целостную культуру или «культурно-исторический тип». Каждый такой тип рождается, достигает расцвета и, прожив положенные ему полторы тысячи лет, умирает либо естественной смертью, либо гибнет под ударами более сильных и молодых народов.

Всего культурно-исторических типов в истории насчитывается тринадцать: египетский, китайский, древнесемитский, индийский, иранский, новосемитский, греческий, римский, арабский, романо-германский или европейский, перуанский, мексиканский и славянский. Последний, правда, еще полностью не сформировался. Он на 500 – 600 лет моложе своего европейского собрата и соперника.

Взаимоотношения между культурными типами, между этносами, выступающими как субъекты культурного творчества, могут быть дружественными, конкурентными и враждебными – в зависимости от степени их зрелости и присущего им внутреннего принципа.

Населяющие Землю этносы отличаются друг от друга своей силой и творческой способностью. Одни создают богатые и мощные культуры, другие подвергаются ассимиляции и «перевариваются» более крупными этносами, третьи, оставаясь независимыми и будучи не способными к культурному творчеству, ведут себя агрессивно, разрушают слабые «дряхлеющие» культуры. Они выступают в качестве «бичей божьих» или «мусорщиков истории». Это, например, гунны, монголы.

Данилевский углубленно исследовал общие закономерности жизненного цикла культур. Длительность цикла составляет 1500 лет, и делится он на четыре периода. Первый – этнографический – занимает 1000 лет. Второй период – создание государства – занимает около четырехсот лет. Государство призвано помогать самобытному творчеству и пресекать возможные отклонения от исторически предназначенного пути. Когда государственность окрепла, культура вступает в творческий, цивилизационный период. Он длится 100 – 150 лет. За это время накопленная в течение веков энергия культуры обнаруживает себя в мощном творческом порыве, выливаясь в стройные формы религиозных и философских систем, архитектуры, скульптуры, политических учреждений, нравственности, хозяйственно-культурных укладов. В творчестве культура быстро истощает свои силы и приходит к естественному концу, погибая либо от «апатии отчаяния», либо от «апатии самодовольства», когда культура как бы окостеневает, умирает заживо, превращаясь в жесткую, лишенную душевного огня форму. Первое произошло, по мнению Данилевского, с древними эллинами, второе – с китайцами и египтянами.

Еще одна область размышлений Данилевского – контакты между народами. Он первым попытался как-то систематизировать и определить ценность разного рода культурных связей. Данилевский начал писать свою книгу, желая показать пагубность европейских заимствований и, в частности, петровских реформ для России. Но, будучи исторически образованным человеком, он не мог не видеть, что культурные контакты постоянно происходят и имеют сложную, противоречивую природу. Ценности чужих культур могут быть и благом, и злом. Они не только отторгаются, но и с пользой заимствуются. Как бы в противном случае можно было оценить усвоение христианства, возникшего на Ближнем Востоке, сначала Европой, а потом и Россией? Даже в случае военного порабощения побежденная культура не всегда проигрывает в культурном отношении. Она может внутренне разложить и ассимилировать культуру-победительницу, усвоив при этом ценнейшие ее достижения. Результат контактов нельзя в точности предсказать.

Оценивая результаты культурных взаимодействий на стадии зрелости, Данилевский выделяет три возможных случая.

Первый – «прополка», или «колонизация», состоит в изгнании культуры с занимаемой ею территории. Например, индейские племена Северной Америки были вытеснены европейцами с их родных земель и загнаны в резервации, где индейская культура увяла и разложилась. Подобным образом поступает садовник, выпалывая с грядок сорняки.

Второй тип взаимодействия – «прививка» означает, что зрелые «плоды» культуры – учреждения, формы быта и искусства переносятся на почву другой, менее зрелой культуры.

Петр первый хотел привить европейские культурные начала «русскому дичку». Но операция не удалась. Дичок не захотел стать питательной основой для чужой культуры и продолжает давать собственные цветы и плоды. Но его организм испытал глубокое потрясение. Болезнь подражательности, заискивания перед Европой до сих пор обессиливает Россию. «Надо быть глубоко убежденным в негодности самого дерева, чтобы решиться на подобную операцию, обращающую его в средство для чужой цели», так оценивает Данилевский общее значение реформ Петра. Симптомы русской болезни, которую Данилевский называет «европейничаньем», состоят в искажении народного быта; насаждении иностранных форм управления, действующих вразлад с характером русского человека; подведение фактов русской действительности под категории, выработанные европейской мыслью применительно к европейским условиям. Последнее опасно тем, что общественные теории начинают служить руководством к действию в стране, для которой они не предназначены и толкают народ по ложному пути.

Но есть, согласно Данилевскому, еще и третий тип взаимодействия, и он проходит для воспринимающей культуры со знаком «плюс». Это – такое восприятие, когда дерево культуры питается соками, получаемыми из почвы и идущими на пользу всему дереву. В таком случае достижения чужой культуры превращаются в «удобрения», которые перерабатываются почвой и впитываются всем деревом. Только при таком взаимодействии культура способна реализовать те внутренние потенции, что в ней заложены, и выстроить свою собственную цивилизацию.

 

§ 3. Учение О. Шпенглера о локальных культурах

 

Освальд Шпенглер родился в 1880 в Германия в семье почтового чиновника. В 1891 г. семья переехала в старинный университетский город Галле, где Освальд продолжил обучение в гимназии Латина, делавшей упор на гуманитарную подготовку своих воспитанников, прежде всего на преподавание древних языков.

В гимназии Латина проявилось редкое сочетание дарований Освальда: он был одним из лучших учеников по истории и географии и вместе с тем обнаружил способности к математике. Шпенглер стал завсегдатаем театра в Галле и был очарован музыкой Рихарда Вагнера. Много читал. Его любимыми авторами были У. Шекспир, И. В. Гёте, Г. Клейст, О. де Бальзак, Г. Флобер, Стендаль, Л. Н. Толстой, И. С. Тургенев, Ф. М. Достоевский. В октябре 1899 года Шпенглер закончил гимназию. Болезнь сердца освобождала его от службы в армии и Освальд решил посвятить себя преподавательской деятельности. Он записался на естественно-математическое отделение университета Галле.

Смерть отца летом 1901 года побудила Освальда перейти в Мюнхенский университет, потом он уезжает в Берлин.

Шпенглер подготовил работу о древнегреческом мыслителе Гераклите и защитил докторскую диссертацию, дававшую право преподавания в старших гимназических классах. В 1908 году он приступил к работе в одной из гамбургских гимназий как преподаватель истории и математики.

В феврале 1910 года скончалась мать Паулина Шпенглер. Полученная Освальдом часть наследства в марте 1911 года позволила ему вернуться в Мюнхен. Здесь он начал работу над главным трудом своей жизни – «Закат Европы».

Работа над первым томом продолжалась около шести лет и была закончена в апреле 1917 года. Его публикация в мае следующего года вызвала настоящий фурор, первый тираж был раскуплен моментально, в мгновение ока из безвестного отставного учителя, изредка публиковавшего статьи об искусстве, Шпенглер превратился в философа и пророка, имя которого было у всех на устах. Только в 1921 – 1925 годах и только в Германии вышло 35 работ о Шпенглере и его произведении.

Появление первого тома "Заката Европы" вызвало небывалый ажиотаж, ибо его автор сумел определить идейную ситуацию в Германии тех лет как никто другой и превратился в интеллектуальную звезду своего времени.

Разразившийся в 1929 году мировой экономический кризис подтверждал тревожные предчувствия Шпенглера. Период относительного политического спокойствия в Германии подошел к концу.

Жизнь Шпенглера в нацистской Германии сложилась непросто. Изначально он не был противником национал-социализма. На выборах в рейхстаг 31 июля 1932 года и 5 марта 1933 года он голосовал за НСДАП. И на президентских выборах в марте 1932 года Шпенглер отдал свой голос за кандидатуру Гитлера. 18 марта 1933 года он получил от министра пропаганды Геббельса телеграмму с приглашением выступить по радио с речью о великом «Дне Потсдама». Однако Шпенглер, отказался. В августе 1933 года выходит его книга «Годы решений», в которой он пишет: «К власти пришли люди, упивающиеся властью и стремящиеся увековечить то состояние, которое годится на мгновение. Правильные идеи доводятся фанатиками до самоуничтожения. То, что вначале обещало величие, заканчивается трагедией или фарсом».

Новая книга Шпенглера имела большой читательский успех. Тираж книги раскупили мгновенно, и к концу октября он перевалил за 100 тысяч экземпляров. Национал-социалисты, вначале было решившие просто игнорировать сочинение Шпенглера, в конце концов устроили настоящую травлю философа. Его обвиняли в критиканстве, некомпетентности и безответственности суждений.

5 декабря 1933 года в прессе было дано официальное указание: «Нежелательно вести дальнейшую дискуссию о Шпенглере. Правительство просит больше не упоминать имени этого человека в печати».

В начале июня 1934 года он впервые за много лет не поехал на любимый вагнеровский фестиваль, не желая сидеть в окружении «коричневой толпы». Но окончательно отвратила Шпенглера от нацизма так называемая «ночь длинных ножей» – 30 июня 1934 года, серия политических убийств, глубоко его потрясшая. Родственники и знакомые предлагали ему уехать за границу, но Шпенглер отказался, заявив, что «бежать теперь было бы трусостью».

Некоторую отдушину от бессилия и разочарования Шпенглер нашел в работе над вторым томом книги «Годы решений», написав около 300 фрагментов, почти целиком посвященных национал-социализму. В них Шпенглер характеризовал духовно-нравственные качества нацизма как «расовый идиотизм», а методы нового режима – как «пытки, убийства, грабежи, беззаконие».

Трудно предположить, как сложилась бы дальнейшая судьба Шпенглера и его отношения с национал-социализмом. Но в ночь с 7 на 8 мая 1936 года в своей мюнхенской квартире Освальд Шпенглер скончался. В гроб положили две книги – «Так говорил Заратустра» и "Фауст", с которыми он не расставался даже на отдыхе.

О. Шпенглера считают, и не без оснований, самым последовательным и даже воинствующим противником идеи всеобщей истории духа. И сам он себя осознает в таком качестве. Его фундаментальный труд «Закат Европы», вышедший в свет в 1918 г., вызвал потрясение в среде читающей публики. Специалистов поразили глубина идей и фантастическая эрудиция автора, художественную интеллигенцию – изящество мысли и блестящий стиль, массового читателя – смертельный диагноз европейской культуре, который Шпенглер поставил, исходя из принципов своей теории, и который вынес на обложку своего труда.

Что же сказал Шпенглер в своей, без преувеличения скандальной, книге? Он – противник, как он сам пишет, линеарной истории, единой культуры человечества, единого пути развития. Каждая существовавшая и существующая во времени культура – таких мощных культур Шпенглер выделяет всего восемь – уникальна и самодостаточна, у каждой из них своя идея, своя судьба, своя душа[6]. Вот, собственно, и все. Какова же научная ценность «Заката Европы»? И наука ли это вообще? Несмотря на огромный разброс в оценках работы Шпенглера мыслителями самого высокого уровня, от безоговорочного восхищения до полного отрицания научной значимости, научная ценность его идей со временем все более проясняется.

Во-первых, Шпенглер, отрицая всеобщее единство, строго проводит принцип единства внутри каждой из культур. Для него культура – организм, пронизанный единой душой, а потому все его части – искусство, наука, религия – живут одной жизнью, по одним законам. И Шпенглер мастерски, блестяще реконструирует этот организм, особенно применительно к античной, христианской и западной культурам. Он видит тончайшие связи. В его книге организм культуры, конечно, всегда определенной, живет, светится, звучит, мыслит. Такого в научной литературе о культуре больше нет ни у одного автора.

Во-вторых, отрицая правомерность всемирно-исторического подхода к культуре, Шпенглер все-таки применяет принцип историзма к каждому отдельно взятому культурному организму. Каждый из них развивается и в своем развитии строго подчинен определенным законам. Шпенглер не в переносном, а в буквальном смысле говорит о культуре, как об организме, для него культуры – живые существа высшего ранга, поэтому всякая культура проходит жизненные фазы: рождение, детство, юность, зрелость, старость и смерть. Каждая из этих фаз характеризуется своими особенностями, а главное – эта схема справедлива для всех культур.

Еще раз – содержательно, внутри себя культуры различны, невозможен диалог между ними, но исторический схематизм у всех культур один, внутренняя логика, во всяком случае формально, одна. Т. е. Шпенглер дает хороший инструмент для научного анализа конкретно-исторических культур. Здесь важно еще одно. Применив шпенглеровскую схему к анализу актуального состояния культуры, мы можем, образно говоря, поставить ей диагноз, соотнеся с определенной фазой развития в общей культурологической схеме. А поставив диагноз, мы можем сделать прогноз. Т. е. Шпенглер дает инструмент научного предвидения, что в науке очень ценно. Именно такой прогноз сделал Шпенглер относительно современной европейской культуры (и шокировал им своих читателей) – она находится в завершающей стадии развития. Шпенглер обозначает эту фазу в развитии всякой культуры термином «цивилизация», западная культура разлагается, впереди – гибель. Осознание этого, хоть и неприятно, но необходимо, хотя бы потому, что жизненные проекты людей этой культуры имеют смысл и оправданы с точки зрения своих целей только в том случае, если они соответствуют особенностям этой стадии культуры (Шпенглер даже дает рекомендации на какие виды деятельности наиболее целесообразно делать ставку, исходя из общекультурной ситуации).

Итак, Шпенглер – крайний идеолог множественности, локальности культур. Но даже Шпенглер не может быть до конца последовательным. Его культуры самодостаточны, но есть-таки некий их общий прообраз, некий, как пишет Шпенглер, первофеномен культуры. Есть в его идеях и некое подобие идеи развития, только это не последовательное поступательное развитие, а точечное развертывание духа во множественности культур, которые все в совокупности демонстрируют каждая сама по себе, на что способен человеческий дух.

 

 

Вопросы и задания для самостоятельной работы