Идейно-художественный анализ трагедии Софокла «Антигона». 4 страница

Важнейшим для апостола Павла является вопрос об отношении древнееврейского Закона и учения Иисуса Христа, причем, если сам Христос в Нагорной проповеди настаивал на моменте преемственности своего учения с Законом Моисея, то Павел подчеркивает именно их различие. Для евреев, к которым, в силу конкретных обстоятельств места и времени, прежде всего обращался Христос в своей проповеднической деятельности, вопрос о выполнении Закона стоять не мог, поскольку следование Закону было тождественно этнической принадлежности. Но перед Павлом в его миссионерской деятельности эта проблема стала необычайно остро, ведь он, в отличие от Христа, обращался к язычникам[63], не знавшим Закона. Должно ли непременным условием обращения в христианство неиудейского населения быть принятие и исполнение Закона? Этот вопрос не был пустой формальностью, от его решения зависела, возможно, судьба христианства в мировой истории, поскольку, если бы это решение было положительным, то, в скрытой форме, оно означало признание привилегированности еврейского народа среди остальных народов, так как у евреев этническая принадлежность определялась не исключительно происхождением, а прежде всего исповеданием иудаизма. Таким образом, обязательность для неиудеев принятия Закона означала бы, что путь к христианству лежит через еврейство, что, несомненно, создало бы, преграды для распространения христианства, возможно, непреодолимые. Вопрос был настолько важным для церкви, что для его решения бы созван первый в истории христианства апостольский собор, на котором после долгого обсуждения было принято решение, позволяющее обращаемым в христианство язычникам не принимать и не исполнять Закон. Это решение означало, по сути, признание равенства всех людей перед Богом, независимо от их этнической принадлежности; его принятие открыло перед христианством перспективы мировой религии. Апостол Павел, несомненно, сыграл решающую роль в принятии этого судьбоносного для христианства апостольского вердикта.

Главный аргумент апостола Павла сводился к тому, что праведность дается людям не законом, а благодатью – в этом существенное различие ветхозаветной религии и нового, христианского, вероисповедания. Соотношение закона и благодати становится центральной темой в его Послании к Римлянам. Закон есть лишь временная, вынужденная, своего рода воспитательная мера, применяемая к людям до тех пор, пока им не открыта истинная вера во всей ее полноте. Рассуждения Павла о природе закона чрезвычайно интересны и глубоко диалектичны. Закон всегда есть внешнее принуждение и, как таковой, он не только не приводит к праведности, но даже и провоцирует грех, «без закона грех мертв». Действительно, закон подавляет греховные человеческие страсти, говоря «не пожелай», тем самым он по видимости ставит преграду для зла в мире; однако вместе с этим он и вызывает зло к жизни, ибо чтобы подавлять злые побуждения, человек должен их иметь в своей душе, ведь если в человеке нет зла, то и закон не нужен. Формально, следуя ветхозаветным заповедям, человек поступает по закону, но при этом он вынужден делать то, чего он не хочет на самом деле, а то, что он хочет, но, покоряясь закону, не делает, есть зло. Важно, однако, не то, что оно не реализуется в практической жизни, а то, что оно есть и становится актуальным для самого человека именно благодаря закону. Получается, что сам закон внутренне определяет всякого человека как потенциального преступника, т. е. грешника. Закон, говорит Павел, не есть свидетельство праведности, напротив, он есть свидетельство подчиненности человека плотскому бытию, ибо грех, по мнению Павла, от плоти. Закон есть неизбежное свидетельство смерти, ибо плоть смертна, поэтому он имеет власть над человеком только в границах его краткосрочной жизни. Закон не работает в вечности, ему не подвластно Царство Божье.

Надо умереть для плоти, как умер Христос, чтобы возродиться в духе, как возродился Христос в своем воскресении. Дух же не знает принуждения; «где Дух Господень, там свобода», – пишет Павел во Втором послании к Коринфянам. В духе вера укреплена не законом, но существует как свободное единение души Богом. Обретение этого состояния есть благодать; она не зависит ни от пола, ни от возраста человека, ни от его национальности или гражданства, благодать дается от духа всем по их вере. Благодать выше закона и не нуждается в нем. Благодать выше греха, поэтому она не закрыта даже для людей, преступивших закон, ведь умерев для плоти, человек умирает и для своего греховного прошлого. Благодать поэтому дает надежду всем и всех объединяет в любви Бога. Таков вселенский смысл учения Христа.

§ 4. Догматизация христианского вероучения в Никео – Царьградском Символе веры.

Основные положения христианского вероучения изложены в Библии, канонические тексты которой, имея статус священных, признаются представителями всех христианских конфессий в качестве несомненного авторитета в вопросах веры. Однако библейские книги, создаваемые в разное время, разными авторами и для целей разных религий, не содержат в себе систематического изложения основ вероисповедания; язык Библии метафоричен, наполнен образами и символами, понимание которых заведомо предполагает дополнительное истолкование, экзегезу[64]. С самого начала своей истории христианская церковь испытывала настоятельную нужду в кратком и ясном изложении вероучения, доступном и понятном любому верующему. Составление таких текстов неоднократно предпринималось; зачинателями в этом деле были сами апостолы, которые, по свидетельству церковной истории, составляли конспективное, или тезисное, изложение учения Христа для нужд первых христианских общин. Такие тексты, получившие название символов веры, имеют некоторые особенности: изложение в них всегда кратко, и следовательно, они невелики по объему; содержащиеся в них положения являются основными для вероисповедания и не детализируются; все утверждения имеют форму догматов, т. е. даются без какой-либо аргументации, как предмет веры. Поскольку религиозное сознание по сущности своей догматично, церковь стремится к унификации религиозного знания и здесь роль символов веры трудно переоценить. Кроме того, символы веры используются как инструмент во внутрицерковной борьбе, возникающей на почве догматических разногласий.

Вопрос об унификации вероисповедания особенно остро стоял в первые века формирования и утверждения христианства, в условиях, когда еще только составлялся библейский канон, а живые свидетели Христа, апостолы, уже ушли из жизни. Догматические разногласия внутри церковной иерархии достигли такого накала, что церковь обязана была найти инструмент их разрешения, в противном случае христианству грозил идейный и организационный распад. В IV в. по инициативе высшей церковной иерархии и римского императора Константина был созван первый вселенский собор именно для разрешения спора о так называемой арианской ереси, и впоследствии вселенским соборам была вменена функция высшего арбитра в решении спорных вопросов вероучения и церковного строительства. Решения первых двух соборов, созывавшихся в 325 г. в Никее и в 381 г. в Константинополе (на Руси его называли Царьградом), были зафиксированы в Символе веры, который по месту проведения соборов получил название Никео – Царьградский.

В центре дискуссии на Никейском соборе был в высшей степени принципиальный вопрос о личности Иисуса Христа. Эта дискуссия была вынуждена в связи с получившим широкое распространение учением христианского священника Ария, который утверждал, что Иисус Христос, будучи рожден Богом, не равен ему, а является его созданием и, как всякое тварное существо, способен как ко злу, так и к добродетели. По сути Арий настаивал на человеческой природе Иисуса Христа, наделенного, по его мнению, по воле Бога лишь особыми, по сравнению с другими людьми, достоинствами. Позиция Ария нашла многих сторонников, в том числе и в среде высокопоставленных священников церкви. На Никейском соборе развернулась бурная дискуссия, в результате которой арианство было осуждено как ересь, а во избежание всяких разногласий в будущем статус Иисуса Христа навсегда определен в Символе веры. Сформулированные в первых членах Символа догматы окончательно установили единосущность Бога Отца и Иисуса Христа как Бога Сына и предвечность, а следовательно, нетварность его (Христа) существования. Здесь же сформулированы догматы, раскрывающие смысл пришествия Христа в мир, его распятия, воскресения и вознесения в контексте его мессианского служения, т. е. представляющие Иисуса Христа как спасителя человечества.

На Константинопольском соборе Символ веры получил новую редакцию и был дополнен новыми членами, в которых дается краткая формулировка учения о Святом Духе как особой ипостаси единой божественной Троицы, наряду с Богом Отцом и Богом Сыном, догматизируется роль церкви как земного духовного единения верующих, вводятся догматы о крещении и о грядущем воскрешении мертвых в ожидаемом Царстве Божьем.

В православии принято исповедание Никео – Царьградского Символа веры, в других христианских конфессиях применяются и другие символы веры, но во всех случаях они выполняют догматическую функцию.

Вопросы и задания для самостоятельной работы