Прикладные проблемы судебной патопсихологии

2.7.7. Криминалистические

и уголовно-процессуальные проблемы

До недавнего времени наблюдалось недостаточное применение на

практике данных, полученных в ходе изучения преступников с психическими аномалиями, что связано с тем, что эти данные носили, по преимуществу, социологический характер. Патопсихологические исследования наиболее крупных проблем могут иметь существенное значение для раскрытия и расследования преступлений, исправления и перевоспитания осужденных, решения некоторых важных уголовно-правовых и исправительно-трудовых вопросов.

Кроме того, изучение патопсихологических проблем важно по многим другим нижеследующим причинам:

— учет патопсихологических особенностей обвиняемого, в той же
мере, что потерпевших и свидетелей,— одна из важных гарантий полного и
объективного исследования обстоятельств дела, быстрого раскрытия
преступлений, изобличения виновных;

— патопсихологическая информация в уголовном процессе весьма
важна потому, что, в соответствии с законом, к числу обстоятельств,
подлежащих доказыванию по уголовному делу, относятся факторы,
характеризующие личность виновного. И психические особенности
личности, обусловленные психическими аномалиями, принадлежат к числу
наиболее значимых ее характеристик, а потому подлежащих доказыванию;

— проявление характерных для данного человека свойств при
совершении преступления может явиться косвенным доказательством его
причастности к преступлению в случае достоверного установления этих
свойств у него;

— как известно, тревожность, жестокость, агрессивность,
внушаемость, ригидность характерны для пато-психологической картины
личности преступников с психическими аномалиями и они должны
рассматриваться в качестве субъективных, криминогенных факторов, тем
более, что они существенно препятствуют индивиду контролировать свое
поведение;

Расследуя уголовные дела в отношении лиц с психическими аномалиями, необходимо выяснять, как повлияли патопсихологические особенности личности обвиняемого на преступное поведение. По данным многих эмпирических исследований, значительная часть преступников отчуждена от среды, ее ценностей, от полезного и одобряемого общения. Это приводит к тому, что многие из этих лиц, особенно преступники с психическими аномалиями, воспринимают следствие и суд как нечто чуждое и враждебное им. При понимании того, какой конкретно закон они нарушили и в чем именно виновны, эти лица виновными себя не признают. К тому же, большинство из них даже при помощи адвоката далеко не всегда способны до конца уяснить себе многие существенные детали расследования и судебного разбирательства. Поэтому для них многое остается психологически непонятным, в том числе своя «личная» вина в содеянном.

На практике же происходит так, как отмечает Г. К. Курашвили: «... Следователь обычно уделяет основное внимание установлению

обстоятельств преступного деяния, а данные, характеризующие личность обвиняемого, зачастую представляются практическим работникам как обстоятельства в значительной мере второстепенной важности. Поэтому ими занимаются в оставшееся время перед окончанием расследования».

Уголовно-процессуальный закон оперирует только одним термином, обозначающим состояние психического здоровья обвиняемого,— «психический недостаток», не давая разъяснений по этому поводу. Между тем унифицированное понимание психических недостатков имеет существенное значение для обеспечения законности в ходе расследования и судебного рассмотрения уголовных дел.

Если ввести в закон определение психических аномалий и дать их перечень, то это исключит возможность многих субъективных ошибок, когда к числу психических недостатков относят характерологические особенности личности или акцентуации характера. В этой связи, как только возникают сомнения в психической полноценности конкретного человека, должна назначаться судебно-психиатрическая экспертиза, причем она может быть назначена и произведена уже в отношении подозреваемого. При этом не следует ограничиваться только выписками из истории болезни, заключениями ВКК, ВТЭК и другими документами, так как в них в основном может быть указан психиатрический диагноз. Однако для следствия, суда или лица, производящего дознание, этого совершенно недостаточно. Здесь очень важно знать, какими конкретно патопсихологическими особенностями обладает данное лицо, как это влияет на его поведение, более того — на само совершение преступления.

Здесь, как считают Ю. М. Антонян и В. В. Гульдан, мы подходим к достаточно крупной проблеме — изучению личности обвиняемого и подсудимого, что имеет существенное практическое значение. Причем это не может быть простой перечень патопсихологических особенностей личности обвиняемого. В соответствующих документах необходимо указывать, как повлияли они на совершение преступления, в чем именно состоит их криминогенная роль, какие именно патопсихологические черты следует иметь в виду в первую очередь. Поэтому возникает необходимость в комплексных психолого-психиатрических экспертизах.

Кроме того, необходимо фиксировать сведения о личности обвиняемого и подсудимого, которые были получены в ходе расследования прокурором, следователем, экспертами, адвокатом и другими лицами, производящими дознание. Это важно и для исправительно-трудовых учреждений, тем более, что не все факты судебно-психологической экспертизы поступают в их распоряжение.

Вопрос о наличии или отсутствии вменяемости не возникает при возбуждении уголовного дела, поскольку дело может быть возбуждено и по факту совершенного преступления. Если к моменту предъявления обвинения появились сомнения по поводу вменяемости подозреваемого или обвиняемого, следователь обязан назначить судебную психолого-психиатрическую экспертизу.

Сомнения во вменяемости могут быть обусловлены характером преступных действий обвиняемого при совершении преступления, наличием у него тяжкого психического заболевания, ранее перенесенным психическим заболеванием, непосредственным наблюдением следователя в ходе расследования за обвиняемым. Такие сомнения могут возникнуть в любой момент уголовного судопроизводства, и в связи с этим на любой стадии до вступления приговора в законную силу должна быть назначена судебная психолого-психиатрическая экспертиза.

Повышению эффективности следствия способствовало бы участие в расследовании преступлений специалистов-психологов, их постоянная консультативная помощь с момента возбуждения уголовных дел, а при наличии психических нарушений — специалистов в области патопсихологии. Помощь последних наиболее ценна при расследовании убийств, особенно если они сопряжены с изнасилованиями и другими сексуальными преступлениями, некоторых других насильственных преступлений и т.д.

2.2. Уголовно-правовые и исправительно-трудовые проблемы

Патопсихологическая проблематика имеет важное уголовно-правовое значение для решения актуального вопроса об уменьшенной (ограниченной) вменяемости.

В уголовном праве этот вопрос является предметом самых острых научных дискуссий, хотя психические аномалии, порождающие патопсихологические особенности личности, в уголовном законе не упоминаются. В то же время о них говорит уголовно-процессуальное законодательство, устанавливая особые правила в отношении лиц с психическими недостатками.

При наличии психических аномалий психологические черты личности существенно изменены по сравнению с нормой. Поведение нередко выходит за рамки понятного, становится малопредсказуемым. Все это вносит значительные трудности в раскрытии преступления, при расследовании и судебном рассмотрении, исполнении уголовных наказаний. Последнее осложняется тем, что осужденные с психическими нарушениями уголовным и исправительно-трудовым законом не выделяются из общей массы преступников. Сотрудники ИТК не знают, кто имеет психические расстройства, как это отражается на их поведении и редко задумываются над необходимостью иного подхода к этим лицам при проведении воспитательной работы.

То, что закон не выделяет преступников с психическими аномалиями, сказывается и на том, что они не получают какой-либо специальной социальной помощи при освобождении. В целом же это приводит к рецидиву преступлений.

Таким образом, отсутствие института уменьшенной вменяемости не позволяет должным образом дать юридическую оценку не только личности виновного, но и самого преступления, правильно квалифицировать содеянное и назначить адекватное наказание.

Возражения противников уменьшенной вменяемости сводятся, в основном, к следующему:

— трудно отыскать конкретную мерку для определения критерия
этого понятия;

— наличие или отсутствие «способности ко вменению» может
означать только вменяемость или невменяемость;

— наличие категории уменьшенной вменяемости может привести к
злоупотреблениям;

— введение категории уменьшенной вменяемости повлечет за собой
снижение наказания злостным преступникам;

— они могут быть поставлены в лучшие, по сравнению со
здоровыми преступниками, условия отбывания наказания.

Между тем ограниченная вменяемость — это вменяемость, и ее юридические и медицинские критерии определены.

Лица, страдающие психическими аномалиями, об ладают способностью отдавать себе отчет о своих действиях (бездействии) и руководить своим поведением, хотя эта способность у них ослаблена.

Что касается медицинского критерия, то речь идет о так называемых пограничных состояниях, которые достаточно исследованы в общей и судебной психиатрии. Судебная патопсихология вполне позволяет определить критерии уменьшенной вменяемости, что может быть закреплено в уголовном законе. Это означает, что признание виновного ограниченно вменяемым дает возможность наполнить иным содержанием исполнение наказания, что влечет за собой и пенитенциарные проблемы.

Отметим, что те осужденные, у которых психические аномалии выражены и заметно влияют на поведение, занимают особое место в среде преступников. Лица с психическими аномалиями, включая хронических алкоголиков, часто нарушают режим в местах лишения свободы. Это частично объясняется тем, что психические аномалии еще плохо выявляются и лечатся, а карательно-воспитательное воздействие часто осуществляется без учета этого важного фактора.

Изучение поведения осужденных в местах лишения свободы показывает также, что среди отрицательно характеризующихся лиц с психическими аномалиями больше всего психопатов, а алкоголики находятся лишь на втором месте. Немало здесь и лиц с остаточными явлениями черепно-мозговых травм и органическими поражениями центральной нервной системы, доля которых, равно как и психопатов, намного меньше среди характеризующихся положительно. Среди тех, чье поведение получило положительную оценку, психопатов в три с половиной раза меньше, чем среди тех, кто нарушал правила отбывания наказания. Осужденные психопаты, лица, имеющие остаточные явления черепно-мозговых травм и органические заболевания центральной нервной системы, должны привлекать внимание в первую очередь, и вся воспитательная работа с ними, принудительное и карательное воздействие на них должны строиться с учетом названных психических дефектов.

Так, у психопатических личностей часто возникают состояния гипокомпенсации и декомпенсации, сопровождающиеся неправильным поведением. Наблюдающиеся у них различные нарушения режима содержания возникают чаще всего в связи с различными факторами, к которым относят временные этапы отбывания наказания, а именно:

— первое время пребывания в колонии и приближение срока
освобождения;

— первое или повторное отбывание срока наказания. К
немаловажным факторам относят также и такие, как:

— структура и выраженность психопатических расстройств;

— особенности межличностных отношений в бригаде и отряде;

— характерологические особенности и стиль руководства
бригадира;

— содержание выполняемой работы. Изучение показало, что с
положительно характеризующимися осуждёнными больше контактировали
психически здоровые лица. Из числа же тех, кто общался с отрицательно
характеризующимися, большинство составляли лица с психическими
аномалиями. Большая часть психопатов и олигофренов общались с
отрицательно или нейтрально характеризующимися осужденными,
алкоголики — с положительно или нейтрально характеризующимися,
перенесшие черепно-мозговые травмы — с отрицательно или нейтрально
характеризующимися, страдающие органическими заболеваниями
центральной нервной системы — с отрицательно характеризующимися.

Нуждается в объяснении и тот факт, что хронических алкоголиков больше среди характеризующихся положительно, чем отрицательно. Очевидно, что в исправительно-трудовом учреждении возможность употреблять спиртные напитки ограничена, что прямо влияет на поведение алкоголиков.

В свете приведенных сопоставлений не выглядит случайным, что в местах лишения свободы поведение психопатических личностей и лиц с остаточными явлениями черепно-мозговых травм и органическими заболеваниями центральной нервной системы значительно хуже, чем других осужденных, в том числе с иными нарушениями психики.

Условия отбывания наказания у лиц с психическими аномалиями могут, в частности, вызвать компенсацию, гипокомпенсацию или декомпенсацию, и от этого во многом зависит успешность достижения целей наказания.

По данным исследований, проведенных Ю. М. Антонян и В. В. Гульдан, состояние гипокопенсации у психопатических личностей возбудимого круга характеризовалось сниженным фоном настроения и дисфорической его окраской, повышенной раздражительностью, частыми конфликтами с администрацией и другими осужденными в связи с неудовлетворяемыми притязаниями, невыходом на работу, членовредительством.

У истерических психопатов состояние гипокомпенсации

характеризовалось подавленностью, повышенной возбудимостью, особенно при необходимости выполнять монотонную, однообразную работу, а также при пренебрежительном и невнимательном отношении со стороны окружающих.

Состояние гипокомпенсации у неустойчивых и тормозимых
психопатов характеризовалось сниженным фоном настроения,
подавленностью, замкнутостью, подозрительностью,

маломотивированными конфликтами с администрацией.

Таким образом, психопатические личности в состоянии гипокомпенсации являются самыми злостными нарушителями режима, особо выделяемыми администрацией по критериям частоты и тяжести нарушений. Это обусловлено рядом причин, одной из которых является повышенная конфликтность этих лиц, что затрудняет установление правильных взаимоотношений с окружающими и препятствует выполнению режима ИТК. В структуре депрессивных и субдепрессивных состояний часто отмечается аффективная неустойчивость с отчетливым дисфорическим компонентом, что тоже ухудшает социальный микроклимат в данной среде осужденных. Кроме того, те, у которых наблюдается интеллектуальное снижение, обычно занимают низшую ступень в неофициальной иерархии среди осужденных, у них часто наблюдаются значительные нарушения прогнозирования и опоры на прошлый опыт, что связано со структурой личностно-мотивационных расстройств.

Добавим к этому, что в исправительно-трудовых учреждениях психопаты, олигофрены и лица, имеющие остаточные явления черепно-мозговых травм, чаще общаются с осужденными за насильственное преступление и хулиганство, т.е. с лицами, совершившими те же преступления. Напомним, что из числа совершенных психопатами и олигофренами преступлений значительную часть составляют насильственные преступления и хулиганство. Можно предположить, что те психологические и социальные механизмы, которые приводят лиц с психическими аномалиями к насильственному и дезорганизующему преступному поведению, стимулируют и их общение с преступниками, осужденными за аналогичные преступления.

Учет всех этих факторов, увеличение доли психокоррекционных мероприятий по отношению к осужденным психопатическим личностям сделают более эффективными исправительно-трудовые воздействия на этих лиц.

По данным литературы, 30% психопатических личностей находились в условиях колонии в компенсированном состоянии, что достигалось двумя путями:

— активной включенностью в социальную среду;

— включенностью в трудовые процессы, внутреннюю
общественную жизнь ИТК.

К первым относятся психопатические личности, как правило, неоднократно судимые, для которых в аресте, местах лишения свободы нет

ничего принципиально нового. Это, в основном, истеро-возбудимые, эпилептоидные, неустойчивые психопаты.

Длительность и стойкость компенсации в этой группе психопатических личностей во многом зависела от иерархии мотивов, сложившихся межличностных отношений, возможности реализации главных для них ведущих мотивов.

Для истеровозбудимых — это возможность доминирования над окружающими, лидерства в группировках, манипулирование их мнением и поведением.

Шизоидные психопаты — это стремление к личностной автономии, завоевание авторитета своей независимостью, эмоциональной холодностью и жестокостью.

Неустойчивые психопатические личности, включаясь в асоциальные группировки, находили романтические аспекты в своей жизни.

Психопатов, которые включались в трудовую жизнь и соблюдение правил режима, в компенсированном состоянии было значительно меньше. Это, в основном, психопаты тормозимого круга, которые отличаются исполнительностью, трудолюбием, стараются избегать ссор и конфликтов. Осужденные зачастую стремятся произвести благоприятное впечатление, декларируя гиперсоциальные установки. Так, в рассказах ТАТ часто предлагаются сюжеты с избеганием агрессии, отрицательных оценок других людей. Гиперсоциальные формулировки в методике «незаконченные предложения» составляют более 70% законченных фраз. Отношения в семье, с отцом, матерью рисуются как гармоничные, идеальные, бесконфликтные. Здесь важно решить вопрос, насколько устойчивы эти установки. Становится ли прошлый опыт фактором самоконтроля и регуляции поведения, так как на основании поведения осужденных, демонстрируемых ими социальных или антисоциальных установок делается вывод об эффективности исправительно-трудовых мероприятий, прогнозируется риск рецидива, решается вопрос об условном и досрочном освобождении.

Однако у лиц с психическими аномалиями отрицательный аспект содеянного зачастую вытесняется, преобладают идеализированная оценка прежних межличностных отношений и нереалистическая оценка будущего, что делает весьма уязвимыми этих лиц при столкновении с реальными жизненными ситуациями после освобождения и ведет к аффективному реагированию, конфликтам, нарушениям адаптации. Неудачное трудоустройство конкретного лица может привести к снижению воспитательного эффекта трудовой занятости, накоплению аффективных переживаний, психопатическим срывам, конфликтам с окружающими, неудовлетворительной ресоциализации после освобождения.

Вот почему так важно оказание психотерапевтической помощи осужденным с психическими аномалиями, направленной не только на коррекцию поведения в местах лишения свободы, но и на формирование рациональных программ поведения и межличностных отношений после

освобождения. Именно это и должно составлять важную часть самого содержания исполнения уголовного наказания в отношении данной категории преступников.

При всей несомненности того, что изменения личностных особенностей должны учитываться в первую очередь, остается неясным, на какие же именно изменения и каких особенностей нужно ориентироваться в первую очередь и как эти изменения установить. По-видимому, это самая главная проблема — по существу, проблема прогнозирования индивидуального преступного поведения, требующая самостоятельного и всестороннего изучения. Представляется, что основным критерием исправления должна быть констатация того, что устранены мотивы, которые в прошлом детерминировали преступное поведение. Разумеется, преступник, отбывший наказание, может вновь совершить преступные действия по иным мотивам. Поэтому было бы идеально учитывать все те субъективные мотивационные тенденции конкретного лица, которые известны как наиболее криминогенные, и прогнозировать, какого рода преступные действия можно ожидать от данного субъекта.

Особое внимание должно быть уделено в отношении нарушителей психопатизированного типа. Как известно из данных литературы, именно психопаты и лица, страдающие остаточными явлениями черепно-мозговых травм и органическими заболеваниями центральной нервной системы, чаще других совершают новые преступления в течение первых двух лет после освобождения. Контроль за поведением лиц с психическими аномалиями и помощь им сразу после освобождения от наказания представляют собой раннюю индивидуальную профилактику рецидива преступлений.

Эффективность профилактики рецидива преступлений, успешная ресоциализация ранее судимых лиц, в том числе имеющих аномалии психики, предполагают решение ряда сложных организационно-правовых проблем. К ним относится, в первую очередь, создание специальной службы профилактики рецидивной преступности, важнейшим направлением деятельности которой должна быть ранняя индивидуальная профилактика рецидива преступлений.

Индивидуальный план проведения профилактических мер может включать в себя следующее:

— диагностирование психических аномалий;

— определение наиболее эффективных мер медицинской помощи и
реабилитационной программы;

— разработку воспитательно-профилактических, педагогических
мер социально-криминологического направления;

— оказание помощи в трудовом и бытовом устройстве;

— оздоровление социальной среды, устранение
психотравмирующих факторов, разрешение конфликтов;

— применение принудительных мер медицинского характера.
Составление индивидуальных планов работниками милиции,

органами здравоохранения, другими лицами, осуществляющими

индивидуальное шефство и конкретность профилактики, обеспечивает целенаправленность и конкретность профилактики, сочетание мер лечебного и криминологического характера. Вопросы для самоподготовки:

1. В чем заключается важность учета патопсихологических
особенностей личности обвиняемых, потерпевших, свидетелей?

2. Понятие «психический недостаток» в действующем уголовно-
процессуальном законе и перспективное его рассмотрение.

3. Какие существуют пути получения патопсихо логической
информации при разрешении процессуаль ных вопросов?

4. Какие существуют аргументы «за» и «против» понятия об
уменьшенной вменяемости?

о. Как проходит процесс адаптации осужденных с психическими аномалиями в местах лишения свободы?

6. Как влияют психические аномалии на поведение осужденных
после их освобождения?

7. С помощью каких факторов возможно уменьшить рецидивы
проявления преступных действий ее стороны осужденных после их
освобождения?

Глава 3

ПРИНЦИПЫ ПОСТРОЕНИЯ ПАТОПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ

3.1. Особенности и задачи патопсихологического исследования

Патопсихологическое исследование существенно отличается от других исследований, применяемых в психологии и медицине. Б. В. Зейгарник (1969) приравнивает патопсихологическое исследование к широко используемым в медицине функциональным пробам, с помощью которых врачи обычно определяют состояние функции того или иного внутреннего органа. Роль специфической «нагрузки» в патопсихологическом исследовании принадлежит экспериментальным заданиям, выполнение которых требует актуализации умственных операций, обычно используемых человеком в своей жизнедеятельности.

Патопсихологическое исследование включает в себя ряд компонентов:

— эксперимент;

— беседу с больным;

— наблюдение за поведением больного во время проведения
исследования;

— анализ истории жизни заболевшего человека (истории болезни);

— сопоставление экспериментальных данных с историей жизни.
При этом необходимо заметить, что экспериментальное

исследование, выбор экспериментальных приемов зависят от той задачи, которую ставят перед вами (дифференциально-диагностическая, экспертная, психокоррекции и др.).

Патопсихологический эксперимент, как и любой другой тип

психологического эксперимента,— это искусственное создание условии, выявляющих те или иные особенности психической деятельности человека в ее патологии. Для такого эксперимента характерно вызывание психических процессов в строго определенных условиях, учитываемых исследователем, и возможность изменения течения этих процессов по заранее намеченному плану.

Наряду с общими чертами, присущими патопсихологическому и экспериментально-психологическому исследованию психически здоровых, между ними имеются и существенные различия.

Основное различие обусловлено тем, что патопсихолог обследует пациента, страдающего психическим заболеванием. Это значительно сказывается на технике проведения эксперимента, его продолжительности, необходимости учета отношения обследуемого к ситуации эксперимента.

Патопсихолог должен, насколько это возможно, представлять отношение обследуемого к ситуации исследования, цели и мотивы его деятельности в процессе выполнения экспериментальных задании и постоянно сопоставлять с ними получаемые при исследовании результаты. При этом патопсихолог не должен забывать, что в зависимости от цели исследования мотивы, которыми руководствуется исследователь и исследуемый, далеко не всегда совпадают, особенно при экспертной направленности исследования, в частности при проведении судебной психолого-психиатрической экспертизы.

В экспертной работе психолог не только представляет данные, облегчающие решение диагностических вопросов, но и объективно устанавливает степень выраженности психического дефекта. В судебно-психиатрической практике важно не только выявить наличие ослабоумливающего процесса, но и определить степень выраженности слабоумия. Именно выраженностью слабоумия в ряде случаев определяется выносимое экспертное суждение. Например, мало диагностировать эпилепсию; следует, если правонарушение совершено не во время припадка или эквивалента, обязательно установить выраженность психического дефекта, глубины эпилептического слабоумия. То же самое относится и к олигофрении. Экспертное заключение не ограничивается, например, констатацией дебильности, но уточняет и степень ее выраженности.

При проведении судебной экспертизы роль психолога не ограничивается вопросами нозологической диагностики и определения степени выраженности психического дефекта. В последнее время психологи все чаще участвуют в проведении комплексных судебно-психологических экспертиз. Судебные психиатры отвечают на вопрос о наличии психического заболевания у испытуемого и о выраженности психического дефекта. Психолог же дает структурно-динамический анализ личности обследуемого. Это особенно важно в случаях обнаружения нерезко выраженных форм психических отклонений.

Особенно возрастает роль психолога при отсутствии у обследуемого психического заболевания. Понимание характера совершенного преступления невозможно в этих случаях без исследования структуры мотивов и потребностей, присущей испытуемому системы отношений, установок, ценностных ориентации, без раскрытия внутренней психологической структуры личности. Психологическая экспертиза производится не только для оценки личностных свойств обвиняемого, но нередко объектами ее становятся потерпевшие и свидетели, так как получаемые психологом данные способствуют адекватной оценке их показаний, помогают судить об их достоверности.

Психологическая экспертиза особенно часто производится по делам, в которых фигурируют несовершеннолетние. При этом определяется уровень их познавательной деятельности и характер присущих им индивидуально-личностных особенностей. Лишь при такой суммарной оценке можно судить о способности обследуемого сознавать противоправность своих действий и руководить ими.

В рамках психолого психиатрической экспертизы часто решается вопрос о наличии у обвиняемого какого-либо патологического аффективного состояния, а так же других состояний, повлиявших на него в момент совершения преступления (переутомление, страх, горе).

Важное значение имеют установление возможности возникновения в определенной ситуации таких со стояний, как растерянность, потеря ориентировки, и экспертная оценка их влияния на качество выполнения обследуемым его профессиональной деятельности.

При проведении посмертной экспертизы в тех случаях, когда психиатры не находят оснований для диагностики психического заболевания, психологи, анализируя особенности личности погибшего, помогают уяснить мотивы, которыми он руководствовался при совершении тех или иных поступков, в том числе и мотивы совершения суицида.

3.2. Методики экспериментальной патопсихологии На вооружении патопсихологов находится множество

экспериментальных методик, с помощью которых исследуются

особенности психических процессов и со стояний.

Используемые в патопсихологических исследованиях методики

характеризуются направленностью на звенья психических процессов. В

патопсихологических исследованиях воссоздаются конкретные ситуации.

Разрешение их требует от обследуемого определенного вида деятельности,

изучение которого и является целью проводимого обследования.

Принципы методических приемов, использующихся в таких исследованиях, различны. Они подробно описаны в работе Б. В. Зейгарник «Патопсихология» (1986). Кратко остановимся на них.

Долгое время в психологических исследованиях господствовал метод количественных измерений психических процессов. Метод количественного измерения отдельных психических функций достиг своей крайней выраженности в тестовых исследованиях Бине-Симона, которые были направлены на выявление умственных способностей. Эти исследования базировались на концепции, что умственные способности ребенка фатально предопределены наследственными факторами и в малой степени зависят от обучения и воспитания. То есть каждому ребенку свойствен определенный более или менее постоянный возрастной интеллектуальный коэффициент (IQ).

Подобные исследования позволяют судить о количестве приобретенных знаний и не позволяют прогнозировать дальнейшее развитие ребенка (зона ближайшего развития по Л. С. Выготскому). Метод количественного измерения остается до сих пор ведущим в работе многих психологов. Но этим методом выявляются лишь конечные результаты работы, сам же процесс, отношение испытуемого к заданию, мотивы, побудившие избрать тот или иной способ действий, личностные установки — не выявляются.

Системный качественный анализ — это основной принцип патопсихологического исследования. Он направлен не на измерение отдельных процессов, а на исследование человека, совершающего реальную деятельность.

Этот метод направлен на качественный анализ различных форм распада психики, раскрытие механизмов нарушения деятельности и на возможности ее восстановления. То есть важно не только то, какой трудности или какого объема задание больной осмыслил или выполнил, но и то, как он осмыслил и чем были обусловлены его ошибки и затруднения. Необходимо актуализировать и личностное отношение больного к деятельности.

Разделение патопсихологических методик на качественные и количественные достаточно условно. Дело в том, что методики, направленные на выявление качественных закономерностей психической деятельности больных, доступны в большинстве случаев статистической обработке. Использование же психометрических тестов без качественного анализа получаемого с их помощью материала неправомерно и приводит к

ошибочным выводам

Патопсихогический эксперимент является, по существу, взаимной деятельностью, взаимным общением экспериментатора и испытуемого. Поэтому построение его не может быть жестким.

Особенность патопсихологического эксперимента заключается и в том, что его построение должно дать возможность обнаружить не только структуру измененных, но и оставшихся, сохраненных форм психической деятельности больного.

Основное отличие патопсихологического эксперимента от общепсихологических исследований в том, что мы не всегда можем учесть своеобразие отношения больного к эксперименту, зависящее от его болезненного состояния. Из этого можно заключить следующее:

1. Психические больные нередко не только не стараются выполнить
задание, но и превратно толкуют опыт или активно противостоят
инструкции.

2. Особенность патопсихологического эксперимента заключается
также в многообразии, большом количестве применяемых методик. Это
объясняется тем, что процесс распада психики не происходит однослойно.

3. Выполнение экспериментальных заданий имеет для разных
больных различный смысл. Еще Курт Левин указывал на то, что у одних
испытуемых экспериментальные задания вызывают познавательный мотив,
другие — выполняют задание из любезности к экспериментатору («деловые
испытуемые»), третьи — увлекаются процессом решения («наивные
испытуемые»).

4. Патопсихологу приходится в своем заключении оперировать
системой понятий, характеризующих личность больного в целом (его
мотивы, целенаправленность, самооценка и др.), наравне с характеристикой
отдельных процессов.

5. Патопсихологическое исследование обнажает реальный пласт
жизни больного потому, что предъявленная деятельность, реплики
экспериментатора вызывают столь же реальное переживание и
определенное эмоциональное состояние испытуемого.

Из значительного количества патопсихологических

экспериментальных методик в каждом случае исследователь пользуется ограниченным их числом. Обычно для обследования одного больного достаточно 8-9 методик, выбираемых в соответствии с задачами исследования. Качество патопсихологического исследования в значительной мере зависит от того, какое количество методик имеется в арсенале исследователя. Владение возможно большим числом методик

экспериментального исследования позволяет точнее направить опыт, подобрать наиболее адекватные методики, а также получить при исследовании более достоверные результаты, так как данные, получаемые на основании различных методик, будут всесторонне характеризовать особенности психической деятельности обследуемого и в ряде случаев подтверждают друг друга.

В процессе исследования методики обычно приме няют по возрастающей сложности — от более простых к более сложным. Исключение составляет обследование испытуемых, от которых ожидают аггравации или симуляции. В этих случаях иногда более трудные задания выполняются нарочито неверно. Эта же особенность характерна и для состояний псевдодеменции, когда успешно выполняются более сложные задания и нелепо — элементарно простые (А. М. Шуберт, 1957).

Большинство патопсихологических методик отличается простотой, для проведения исследования с их по мощью необходимо лишь заготовить таблицы, рисунки. Работу патопсихолога облегчает наличие в лаборатории отпечатанных типографским способом таблиц, бланков.

Эффективность того или иного метода психологического исследования определяется с помощью понятий надежности и валидности (обоснованности), введенных в экспериментальную психологию в процессе создания психологических тестов.

3.3. Проведение патопсихологического исследования и подготовка заключения

Проведение патопсихологического исследования включает в себя несколько компонентов: эксперимент, беседу с больным, наблюдение, анализ истории жизни заболевшего человека (истории болезни, написанной врачом), сопоставление экспериментальных данных с историей жизни.

Вначале патопсихологу необходимо ознакомиться с материалами истории болезни, которая, как считает Б. В. Зейгарник и В. В. Николаева (1987), поможет:

— сориентироваться в психическом состоянии больного
(патопсихолог будет знать, склонен ли больной к суициду или
диссимуляции своего состояния и т.д.);

— избежать ошибок в выборе тактики исследования;

— не допустить травмирующих больного вопросов.

При этом нужно следить, чтобы содержание истории болезни не

было прочитано больным, а со всеми вопросами относительно диагноза его заболевания необходимо адресовать больного к врачу.

Отсутствие в ней интересующих психолога данных заставляет его собирать дополнительный анамнез. Затем следует тщательное ознакомление с записью о психическом статусе больного в истории болезни и сопоставление этих материалов с тем, что психолог наблюдает в лаборатории. Это очень важно: несоответствие психического состояния больного в отделении по записям врача его поведению в лаборатории дает психологу основания иногда уже в начале исследования предположить симулятивное поведение и соответствующим образом строить эксперимент. Так, иногда обследуемый по дневниковым записям обнаруживает живой темп психомоторики, а в условиях лаборатории демонстрирует резкое замедление сенсомоторных реакций (очень часто при симуляции и аггравации особенно плохими оказываются результаты в пробах, проведение которых сопровождается регистрацией времени).

Состояние больного играет очень важную роль в успешном проведении исследования. Перед началом эксперимента необходимо убедиться в отсутствии каких-либо соматических заболеваний. Препятствием для исследования является получение больным психотропных средств. Нежелательно проведение исследования после бессонной ночи, физического переутомления, при чувстве голода или, наоборот, непосредственно после еды.

Повторные исследования желательно проводить в то же время дня, что и первичные.

Ознакомление с историей болезни и состоянием больного позволяет исследователю уточнить задачу, поставленную перед ним, и наметить предварительный план исследования — выбор методик, очередность их применения.

После этого приступают к беседе с больным.

Беседа состоит из двух частей:

1) беседа в узком смысле слова, когда экспериментатор
разговаривает с больным, не проводя еще никакого эксперимента;

2) беседа во время эксперимента, ведь эксперимент — это всегда
общение с больным, вербальное и невербальное.

Беседа не может быть проведена «вообще», она всегда зависит от поставленной задачи (неясен диагноз, необходимость проведения судебной экспертизы).

Беседу с больным начинают с расспроса паспортных данных, на основании чего составляют первое суждение о состоянии у больного мнестической функции. В дальнейшем в беседе уточняется состояние памяти (кратковременной и долговременной), его внимания, характеризуется состояние сознания. Определяется ориентировка больного во времени, в месте и собственной личности, как хорошо он помнит даты

собственной жизни и общеизвестных исторических событий. Эти вопросы должны быть заданы в ходе непринужденной, естественной беседы и ни в коем случае не должны напоминать экзамен.

В беседе не следует задавать вопросы, которые отражены в истории болезни. Не следует задавать вопросы «в лоб»: если у больного депрессия, то окольным путем необходимо спросить о том, как он себя чувствует. В беседе с больным выявляется наличие или отсутствие осознания болезни и отношение к факту проведения патопсихологического исследования.

Важно выяснить отношение больного к экспериментатору. Иногда бывает, что больной не хочет с вами разговаривать, не хочет участвовать в эксперименте («Знаем эти ваши игрушки, они ведь ничего не дают»). Здесь нужно действовать методом убеждения. При этом больному необходимо разъяснить желательность такого исследования исходя из его интересов.

В беседе с больным выясняются и особенности его личности, умения давать оценку изменениям в процессе болезни самочувствию и своей работоспособности. Определяется культурный уровень больного, его образованность, эрудиция, круг интересов, потребности.

Выполнению задания по каждой методике предшествует инструкция. По мнению P. Fraisse (1966), инструкция составляет часть общего определения экспериментальной ситуации и должна обеспечивать сотрудничество обследуемого с экспериментатором. Поэтому подготовке инструкции придается очень важное значение. От инструкции зависит во многом, как обследуемый понимает задание и оценивает отношение исследователя к этому заданию. Небрежно поданная и нечетко оформленная инструкция может явиться причиной плохих результатов выполнения задания обследуемым, который либо плохо понял, что от него требуется, либо считает, что экспериментатор сам относится к ситуации эксперимента формально.

Если больной не справляется с заданием, следу ет выяснить причину, так как иногда в основе неудачного решения лежат смущение, неуверенность в своих возможностях, недостаточно четко понятая инструкция.

Необходима как можно более полная и точная запись исследователем обстоятельств проводимого опыта. В протокол опыта заносятся по возможности все суждения обследуемого в процессе эксперимента. Иногда после исследования в протоколе можно найти указания на своеобразные изменения мышления или личностной позиции больного, которые прошли незамеченными во время опыта. Ведение протокола важно и потому, что позволяет иллюстрировать заключение исследователя конкретными фактами. Протоколы исследований лучше вести на отдельных листах, которые затем скрепляются. В начале протокола идут его номер по регистрационному журналу, дата, указывается фамилия и инициалы больного. В журнале помимо этих данных отмечается возраст обследуемого, диагноз, указывается, первичное это исследование или повторное и по какому поводу проводится исследование.

Важным и нередко очень трудным представляется заключительный этап исследования — анализ полученных в эксперименте фактов, их обобщение и подготовка заключения. При этом важна не столько характеристика данных, полученных с помощью отдельных методик, сколько умение обобщить их, выделив таким образом основные нарушения психической деятельности. Заключение всегда должно быть ответом на вопрос, который поставлен перед патопсихологом.

3.4. Принципы анализа и интерпретации полученных данных патопсихологического обследования

Данные патопсихологического исследования оформляются в виде заключения, смысл которого заключается в ответе на вопрос, какова психологическая квалификация структуры психических расстройств больного. Собственно нозологическая диагностика не входит в компетенцию психолога, его задача — выделить типичный для данного случая синдром психических нарушений. Заключению предшествует важный этап анализа, сопоставления и обобщения разнообразных экспериментальных данных.

Остановимся на общих факторах, которые, согласно Б. В. Зейгарник, необходимо учитывать при интерпретации экспериментальных данных.

3.4.1. Общая схема составления психологического заключения

В начале заключения кратко описываются жалобы больного, но не вообще жалобы на здоровье в целом, а лишь жалобы на состояние умственной работоспособности, памяти, внимания. Это особенно важно, когда психическое состояние больного при исследовании отличается от описываемого врачом либо при обнаружении контраста между самочувствием больного и результатами исследования. Например, обследуемый предъявляет жалобы астенического характера, но в эксперименте не обнаруживается соответствующих им проявлений истощаемости, ослабления памяти, активного внимания.

Следующую часть заключения составляет описание того, как работает больной в ситуации психологического исследования: понимает ли смысл исследования, старательно или неохотно выполняет задания, проявляет ли интерес к успеху своей работы, может ли критически оценивать качество своих достижений. Эти данные позволяют судить о личности больного. Обязательно регистрируется наличие компонентов так называемого установочного поведения (оно не всегда является признаком симуляции или аггравации и наблюдается в рамках психогенных состояний, особенно при наличии истерической симптоматики. Установочное поведение часто ставит под сомнение достоверность некоторых полученных при исследовании результатов, например впечатление об интеллектуальной недостаточности в этих случаях требует серьезных прямых и косвенных доказательств. В частности, нередко при

установочном поведении обследуемых (особенно когда исследование проводится в целях судебно-психиатрической экспертизы) мы наряду с ответами, как бы свидетельствующими о снижении уровня обобщения, с помощью применения параллельных по направленности методик получаем достаточно дифференцированные решения отдельных заданий. Однако для обнаружения в эксперименте такой «неравномерности уровня достижений» исследование должно проводиться с помощью большого количества методик, располагаемых, в отличие от обычного проведения исследования, не по степени нарастания трудности содержащихся в них экспериментальных данных. Кроме того, в этих случаях необходимо проводить обследование повторно и иногда с интервалами в несколько дней. Эту часть можно дополнить результатами исследований с помощью проективных методик или материалами специально организованной, направленной беседы с больным.

Следующая часть заключения должна содержать сведения о

характере познавательной деятельности больного. Более подробную характеристику желательно начать с описания центральных нарушений, которые выявляются у больного в ходе исследования. Необходимо показать, в комплексе каких нарушений выступает это ведущее нарушение, т.е. следует вести описание не по методике исследования и не по психическим процессам, а необходимо описать психологический синдром нарушенной психической деятельности.

В следующей части описывают сохранные стороны психической деятельности. Здесь указываются обнаруженные при исследовании особенности памяти, внимания обследуемого, темп его сенсомоторных реакций, отсутствие или наличие признаков повышенной истощаемости психических процессов, характер эмоционально-личностных проявлений.

Иногда не меньшую роль может играть констатация патопсихологом отсутствия у обследуемого тех или иных психических расстройств. Например, при дифференциальной диагностике между неврозом и неврозоподобным течением шизофрении либо между психопатией и шизофренией с психопатоподобными проявлениями представляется важным то обстоятельство, что в эксперименте не обнаруживаются характерные для шизофрении нарушения мышления и аффективно-личностные изменения. Все это создает более или менее полную картину структуры особенностей психической деятельности обследуемого, правильная квалификация которой облегчает наметку в заключении диагностических предположений. Это необходимо для решения вопроса трудоустройства и т.п. При характеристике познавательной деятельности больного может возникнуть необходимость в иллюстрации отдельных положений, выписанных из протоколов исследований.

В конце заключения дается резюме, отражающее наиболее важные данные, полученные при исследовании. Они должны выражать структуру основного психологического синдрома, выявленного при исследовании. Резюме может содержать данные о диагнозе заболевания, но опосредовано через описание структуры нарушений, выявленных в эксперименте.

Форма заключения не может быть единой. С. Я. Рубинштейн (1970) пишет, что так же, как само исследование не может быть стандартным, не может быть и стандарта в составлении заключения. Заключение не должно быть повторением, даже сжатым, протокола обследования.

Характер заключения зависит и от поставленной перед исследователем задачи. Например, при проведении судебно-психиатрической экспертизы диагноз олигофрении у испытуемого клинически несомненен, но требуется не только зафиксировать у него в эксперименте недостаточность уровня обобщения, но и определить более точно степень выраженности интеллектуального дефекта. Последнее иногда крайне трудно сделать, руководствуясь лишь клиническими признаками, а для экспертного решения точное установление уровня недостаточности процесса обобщения играет очень важную роль. Ответы на эти вопросы и должно содержать заключение.

Вопросы, для самоподготовки:

1. Перечислите основные компоненты патопсихологического
исследования.

2. В чем состоит важность роли психолога при решении
диагностических и экспертных задач?

3. Какие основные методические приемы используются в
патопсихологических исследованиях?

4. В чем состоят особенности проведения патопсихологического
эксперимента?

5. Какие вы знаете основные этапы проведения
патопсихологических исследований?

6. Какие существуют основные принципы анализа и интерпретации
данных патопсихологического исследования?

Глава 4 ПСИХИЧЕСКИЕ АНОМАЛИИ И ПРОБЛЕМЫ ИХ

КРИМИНОГЕННОСТИ В этом разделе нами будет представлен системный анализ

субъективных факторов, детерминирующих преступное поведение лиц с психическими аномалиями. Для того чтобы это сделать, нам придется оперировать понятиями симптома и синдрома.

Симптом — это отдельный признак патологического состояния.

Синдром — это совокупность признаков, объединенных единым механизмом возникновения и функционирования патологического состояния. В этом заключается большая диагностическая значимость синдромов в сравнении с симптомами. Психопатологические (клинические) симптомы по своим особенностям существенно отличаются от патопсихологических. И это различие обусловлено не столько формой синдрома, сколько различными уровнями функционирования центральной нервной системы, на которых эти синдромы выделяются. В системе иерархии мозговых процессов различают такие уровни (А. Р. Лурия, 1962, 1964; Ю. Ф. Поляков, 1971, 1977):

— патобиологический, характеризующийся нарушениями
морфологической структуры тканей мозга, протекания в них
биохимических процессов и т.п.;

— физиологический, заключающийся в изменении течения
физиологических процессов;

— пато- и нейропсихологический, для которого характерно
нарушение протекания психических процессов и связанных с ними свойств
психики;

— психопатологический, проявляющийся клиническими
синдромами и симптомами психической патологии.

При этом, как указывает Ю. Ф. Поляков (1971), если клинические (психопатологические) исследования обнаруживают закономерности проявлений нарушенных психических процессов, то патопсихологические исследования должны дать ответ на вопрос, как нарушено протекание самих психических процессов, приводящих к этим проявлениям. Иными словами, сущность психопатологических синдромов не может быть понята без патопсихологического анализа лежащих в их основе явлений, и, в свою очередь, изучение патопсихологических синдромов невозможно без четкого определения объекта исследования.

По определению, патопсихологический синдром принципиально отличается от медицинского психиатрического синдрома.

Под патопсихологическим синдромом понимают сочетание признаков нарушений, сохранных сторон и индивидуальных особенностей психической деятельности (памяти, эмоциональной сферы, установок, ориентации и т.д.), объединенных психологическими механизмами

функционирования личности (В. М. Блейхер, И. В. Крук, 1986).

4.1. Характеристика основных патопсихологических симптомокомплексов и их

криминогенное значение

Систематика патопсихологических синдромов разработана значительно меньше, чем систематика клинических синдромов. Первую попытку выделения обобщенных патопсихологических синдромов предпринял И. А. Кудрявцев (1982).

Накопление автором данных, собранных в судебно-психиатрической практике с помощью комплекса патопсихологических методик, об особенностях нарушения психической деятельности (мышления, интеллекта, памяти, внимания, воли, эмоциональных, мотивационых процессов) позволило выявить следующие патопсихологические симптомокомплексы или синдромы:

— шизофренический симптомокомплекс;

— психопатический симптомокомплекс;

— органический симптомокомплекс;

— олигофренический симптомокомплекс;

— психогенной дезорганизации психической деятельности.

Каждый из этих патопсихологических синдромов включает в себя ряд признаков, относящихся не к какой-либо одной сфере личности, а описывающих совокупность нарушений психической деятельности и личностных расстройств.

Рассмотрим более подробно каждый из вышеприведенных патопсихологических синдромов.

Шизофренический симптомокомплекс складывается из личностно-мотивационных расстройств, таких, как:

— изменение структуры и иерархии мотивов;

— расстройства мыслительной деятельности, нарушающие
целенаправленность мышления и смыслообразования (резонерство,
соскальзывание, разноплановость, патологический полисемантизм) при
сохранности операционной стороны;

— эмоциональные расстройства (упрощение, диссоциация
эмоциональных проявлений, знаковая парадоксальность);

— изменения самооценки и самосознания (аутизм, сенситивность,
отчужденность и повышенная рефлексия).

Шизофрения относится к числу очень редко встречающихся среди преступников психических аномалий. Больные шизофренией, как правило, признаются невменяемыми, однако иногда имеют место случаи совершения

ими преступлении в состоянии стойкой ре миссии.

Шизофрения — это прогредиентное психическое заболевание, для которого характерно неуклонное, быстрое или медленное, развитие изменений личности особого типа (утрата единства психических процессов). Развитие болезни, особенно ее выраженных форм, ведет к искажению или утрате прежних социальных связей, снижению психической активности, резкому нарушению поведения. Вследствие этого наступает значительная социальная дезадаптация больных. Однако это бывает далеко не всегда. В редких случаях, как отмечалось, больные шизофренией в стадии стойкой ремиссии могут признаваться вменяемыми.

Исследование особенностей психики с помощью методик классификации понятий и исключения позволяет выявить шизофренический тип решения заданий и дает основания для выделения амотивационного типа мышления. О. Mailer (1978) в клинике шизофрении выделяет амотивационныи синдром, которому отводит центральное место в развитии патологического процесса. Амотивационныи синдром, по О. Mailer, включает нарушения побуждений и мотивации. Отражая сущность шизофрении как процессуального заболевания, амотивационное мышление также характеризуется процессуальной прогредиентностью, приводящей в конце концов к распаду мышления. В чистом виде амотивационное мышление наиболее четко представлено в простой форме шизофрении и является негативным, непродуктивным психическим расстройством, при этом наблюдаются дисгармонии личности, которые и обусловливают наличие таких выделенных клиницистами вариантов мышления, как аутистическое, резонерское, символическое, паралогическое. О. К. Тихомиров (1969), прослеживая процесс шизофренического мышления, выделяет три основных звена в его структуре.

Первое звено — нарушения мотивационной сферы. Они неизбежно приводят к нарушениям личностного смысла. Личностный смысл — это то, что создает в норме пристрастность человеческого сознания и придает определенную значимость явлениям, изменяет в восприятии человека сущность, значение этих явлений (А. Н. Леонтьев, 1975). Выбор значимых для человека признаков, предметов и явлений, т.е. селективность информации, определяется личностным смыслом, который эти предметы или явления приобретают для того или иного индивидуума. У больных шизофренией личностный смысл предметов и явлений часто не совпадает с общепринятыми и обусловленными реальной ситуацией знаниями человека о них. Таким образом, нарушения личностного смысла при шизофрении, при которых уравниваются стандартные и нестандартные информативные признаки, являются вторым звеном психологического механизма расстройств мышления. Они неизбежно ведут к возникновению третьего

звена — собственно нарушений селективности информации. Такое трехзвеньевое представление о структуре шизофренического мышления является наиболее полным.

Нарушения мотивации, личностного смысла и селективности

информации лежат в основе определенных клинических проявлений. С этим механизмом, по крайней мере с двумя первыми его звеньями, связаны нарастающее эмоциональное снижение и изменения мышления диссоциативного типа.

Психиатрическая характеристика не раскрывает сложности криминологической проблематики психических аномалий. Криминологию на первом этапе всегда интересует не только и даже не столько то, сколько среди преступников лиц с психическими аномалиями, но и то, как коррелируют между собой отдельные виды преступлений и отдельные виды аномалий.

Второй по распространенности психической аномалией среди преступников является психопатия. По данным чешских исследователей, подавляющая часть насильственных, имущественных и половых преступлений совершается психопатическими личностями. По данным других исследователей, среди рецидивистов от 40 до 90% психопатов. Эти и другие расхождения в определении удельного веса лиц с психическими аномалиями среди преступников можно, по видимому, объяснить различными подходами к диагностике психических расстройств, различными критериями установления последних, действительной долей лиц с де фектной психикой среди правонарушителей и другими причинами.

Большой вклад в исследования психопатий в отечественной науке внес выдающийся психиатр П. Б. Ганнушкин. По его словам, психопатии — это аномалии характера, которые «определяют весь психический об лик индивидуума, накладывая на его душевный склад свой властный отпечаток». Патологический склад личности при психопатиях возникает на основе взаимодействия двух факторов — врожденной или рано при обретенной биологической неполноценности нервной системы и влияния внешней среды. Одного же влияния последней для образования психопатии является недостаточно.

Обнаружение отдельных характерологических проявлений недостаточно для постановки диагноза заболевания. Диагноз психопатии обычно не ставится до достижения 21-25 лет, поскольку в подростково-юношеском возрасте происходит интенсивный процесс формирования личности. Диагностируется психопатия в том случае, если уже нарушена адаптация личности в среде, а психопатические свойств а тотальны и малообратимы.

Не следует смешивать психопатию с асоциальными формами поведения: психопатия не выходит за рамки психиатрической нозологии. Среди психически здоровых преступников в результате отрицательных социальных воздействий с годами часто вырабатывается «психопатический» стиль поведения, псевдопсихопатический «штамп»

реагирования. Их всегда нужно отличать от внешне сходного иногда поведения психопатических личностей, у которых имеющиеся аномалии лишь дополняются антисоциальными установками в случае длительного контактирования с преступной средой.

В связи с этим рассмотрим характерные особенности психопатического симптомокомплекса.

Для него характерно следующее:

— патохарактерологические расстройства (патологический вариант
характера);

— эмоционально-волевые расстройства;

— нарушение структуры и иерархии мотивов;

— неадекватность самооценки и уровня притязаний;

— нарушение мышления в виде «относительного аффективного
слабоумия»;

— нарушение прогнозирования и опоры на прошлый опыт.
Различают «ядерные» психопатии, в генезе которых главную роль

играют биологические, конституциональные факторы, и «краевые», становление которых обусловлено внешней средой, социальными факторами, прежде всего воспитанием в семье и детском коллективе, межличностными отношениями.

При психопатии особенности личности носят стойкий и тотальный характер, приводят к нарушению социальной адаптации человека (внутреннему или внешнему конфликту). При этом отсутствуют прогредиентность и не страдают собственно интеллектуально-мнестические функции. Динамика психопатий проявляется в виде декомпенсаций и компенсаций.

По степени тяжести А. Е. Личко применительно к несовершеннолетним различает:

1) тяжелую психопатию, при которой наблюдается всегда неполная
и непродолжительная компенсация. Компенсаторные механизмы либо едва
намечены, либо отличаются частичностью, достигая впоследствии такой
гиперкомпенсации, что сами уже выступают в роли психопатических
проявлений. Декомпенсации могут наступать в связи с незначительными
поводами или даже без видимых причин;

2) выраженную психопатию. Компенсация непродолжительная.
Декомпенсации могут возникать от незначительных поводов, однако
серьезные и длительные декомпенсации и тяжелые нарушения поведения
обычно следуют за психическими травмами. Социальная адаптация бывает
неполной и нестойкой;

3) умеренную психопатию. Компенсаторные механизмы
достаточны для поддержания продолжительных периодов компенсации.
Срывы обычно ситуативно обусловлены, их глубина и продолжительность
зависят от тяжести психической травмы. Декомпенсация проявляется в
заострении психических черт и нарушениях поведения. Социальная

адаптация неустойчива, снижена или ограничена. При неустойчивой адаптации легко возникают срывы; при сниженной — учатся или работают явно хуже, чем это позволяют способности; при ограниченной — жестко очерчен круг интересов или резко определена узкая область, в которой обнаруживается продуктивность.

Таким образом, от нормального характера, на который наложили

отпечаток неправильное воспитание, педагогическая запущенность или длительное ведение антиобщественного образа жизни, психопатия отличается наличием лежащей в ее основе неполноценности нервной системы. Патологические особенности личности значительно сужают ее адаптационные возможности и уже в силу этого имеют большое криминогенное значение. Место психопатии в генезисе и механизме преступного поведения зависит от ее тяжести.

Третьей по распространенности психической аномалией среди преступников являются органические поражения головного мозга, особенно у лиц с травматическим поражением головного мозга. В этих случаях наблюдаются остаточные явления черепно-мозговых травм, при которых, прежде всего, наблюдаются признаки травматической астении — явления раздражительности и истощаемости, утомляемости, легкого возникновения тревожных опасений и сомнений, проявления слабодушия. Появляются головные боли, головокружения, рассеянность, забывчивость, трудность сосредоточения. Часто наблюдаются психопатоподобные расстройства. При черепно-мозговых травмах легкой и средней степени, особенно полученных в детском и юношеском возрасте, эти расстройства развиваются быстро и отличаются устойчивостью. Характерны резкие колебания настроения, истерические реакции. При пониженном настроении часто отмечается злобность, при повышенном — дурашливость. Особенно утяжеляет аномалию присоединяющийся алкоголизм. Именно сочетание психопатоподобных расстройств вследствие черепно-мозговой травмы и алкоголизма особенно повышает вероятность правонарушений. Поэтому в криминологических целях очень важно своевременное лечение травм.

По данным некоторых исследователей, признаки органического повреждения мозга (энцефалопатия) обнаруживают почти 3/4 недостаточно адаптированных подростков и 1/3 несовершеннолетних и молодых преступников. В связи с этим считаем необходимым дать характеристику органического патопсихологического синдрома:

— общее снижение интеллекта;

— распад имевшихся сведений и знаний;

— мнестические расстройства, затрагивающие как долгосрочную,

так и оперативную память;

— нарушение внимания и умственной работоспособности;

— нарушение операционной стороны и целенаправленности
мышления;

— изменение эмоциональной сферы с аффективной лабильной
неустойчивостью;

— нарушение критических способностей и само контроля.

В. М. Блейхер и И. В. Крук (1986) выделяют в рамках органического экзогенно-органический и эндогенно-органический регистр синдромы. В клинике экзогенно-органическому синдрому соответствуют такие поражения головного мозга, как церебральный атеросклероз, последствия черепно-мозговой травмы, токсикомании и т.д. Эндогенно-органическому синдро