Салман Радуев. Штрихи к портрету

В Советской Армии рядовой Радуев сделал для себя важный вывод: комсомол — великолепный трамплин для карьеры. Поэтому на комсомольских собраниях смышленый Салман энергично и складно призывал сослуживцев к «ударному ратному труду и образцовой службе». Что-что, а язык у него был подвешен.

В политотделе дивизии оценили его «политическую благонадежность», и вскоре молодой чеченец забыл, что такое наряды, караулы, занятия в поле. Зато его часто видели на различных комсомольских мероприятиях… Радуев знал, что идеологическая лояльность приносит неплохие дивиденды — служебные льготы и послабления, неплохие стартовые возможности для карьеры.

Заканчивал он военную службу заместителем секретаря комитета ВЛКСМ части. Под самый «дембель» вступил в партию, чувствуя, что на «гражданке» это может пригодиться.

В родном Гудермесе его послужной список произвел впечатление, и Радуева направили возглавить комсомольцев городского СПТУ-24. Через некоторое время он получает должность инструктора Чечено-Ингушского обкома ВЛКСМ, а это означало, что отныне он в номенклатурной обойме.

Общеизвестно, что у комсомольских вожаков какой-то особый нюх. Не случайно они раньше других сумели заскочить в горбачевский поезд перестройки.

Радуев не был в этом плане исключением. Руководитель гудермесского «центра добровольных трудовых объединений» превратился в преуспевающего бизнесмена.

А поскольку новая сфера деятельности требовала определенных знаний, Радуев не поленился закончить высшую школу менеджмента при Болгарской академии наук в городе Варне. Однако не успел реализовать свой предпринимательский дар. Изменилась политическая конъюнктура. Поскольку перестройка медленно, но верно переходила в стадию «перестрелки», лучше держаться ближе к военным. У чеченцев тогда было два именитых генерала: А. Асланов, работавший в центральном аппарате МВД, и командир соединения стратегической авиации Д. Дудаев — ярый сепаратист. Режим «великого Джохара» Радуев поддержал не только на словах, но и на деле — женился на его любимой племяннице Лизе. Своего первенца экс-комсомолец, разумеется, назвал Джохаром.

На Кавказе правители в борьбе за власть и деньги всегда опираются на родовые кланы. Неудивительно, что своего нового молодого родственника президент Чечни назначил префектом Гудермесского района. И здесь Радуев проходил «свои университеты» первоначального накопления капитала. В этом ему активно помогала личная «гвардия», «президентские береты» (будущий 6-й батальон чеченской армии). Именно они первыми ввели моду на грабежи проходивших через Гудермес в Дагестан и Азербайджан железнодорожных составов.

Продавать «налево» ворованные цистерны с бензином, платформы с песком, стройматериалами — теперь все это выглядело мелковато, и к привычным средствам добычи денег прибавился рэкет. Дудаев одобрительно отнесся к «экономическим экспериментам» зятя. Ведь не зря же чеченцы как популярный афоризм произносили фразу своего первого президента: «Не хочешь воровать — терпи». В республике воровали много и охотно.

В начале первой чеченской войны командующий «северо-восточным фронтом» Радуев поставил под ружье около восьмисот боевиков. Но боевые дела, в отличие от криминальных, у него не заладились. Он с какой-то животной ревностью относился к успехам «товарищей по борьбе», особенно Шамиля Басаева, который после Буденновска стал «героем Чечни». Поэтому, когда план захвата дагестанского Кизляра был утвержден, Салман сделал все, для того чтобы добиться права возглавить эту операцию. Между тем некоторые авторитетные командиры не одобрили его кандидатуру, справедливо считая, что им движет только тщеславие. Однако Дудаев отдал предпочтение родственнику.

Вернувшийся после злополучного рейда Салман вместо восторгов услышал слова негодования. Ему дали презрительную кличку «гинеколог». Полевые командиры были единодушны: операцию Радуев провел бездарно. Сам Шамиль Басаев бросил ему в лицо: «Ради славы непримиримого борца против России ты пожертвовал своими друзьями и родными».

Правда, так считали не все. 28 февраля 1996 года «за беспредельное мужество и героизм» президент Дудаев наградил своего зятя высшим орденом «Кьоман Сий». Родственники погибших под Первомайским боевиков приготовили ему свою награду, изрешетив пулями. Салман выжил чудом. Исчезновение Радуева после покушения земляков породило массу слухов. Неменьший переполох вызвало и его внезапное возвращение.

В Москве и в штабе Объединенной группировки войск долго не могли поверить в чудесное «воскрешение» Радуева, но это действительно был он, хотя и с изменившейся до неузнаваемости внешностью. Салман снова с головой (правда, подбитой) погрузился в политический круговорот Чечни, которой уже правил З. Яндарбиев. По верноподданнической традиции, он назвал своего второго сына Зелимханом. Яндарбиев в долгу не остался, присвоил ему звание бригадного генерала.

Но в январе 97-го президентом Чечни избрали А. Масхадова, который никогда не питал симпатий к этому честолюбцу, не забыл и его военных провалов.

Масхадов попытался было дискредитировать Радуева через прессу. Тогда тот, примкнув к оппозиционным ваххабитам, ответил президенту огнем критики через подконтрольный ему телеканал «Маршо» («Свобода»). И далеко не случайное совпадение, что кровавый путч ваххабитов против президентской гвардии произошел летом 1998 года в Гудермесе — вотчине Радуева.

Терпение главы республики лопнуло. В октябре того же года, по предложению президента, верховный шариатский суд Ичкерии приговаривает Радуева к четырем годам тюрьмы. Затем, через две недели, президент разжаловал «бригадного генерала» в рядовые. Была и неудавшаяся попытка его ареста. Положение Салмана становилось опасным. И тогда ему на помощь пришла жена Масхадова Кусама (она, как и Радуев, принадлежит к тейпу Гордалой, который тогда вместе с масхадовским тейпом Аллерой занимал ключевые посты в Чечне). Пришлось президенту Ичкерии сменить гнев на милость и официально простить бунтаря «ввиду его особого состояния здоровья».

В то время Чечня и Грузия, несмотря на взаимную вражду, после абхазской войны, нашли общие интересы. Через соседнее государство в Ичкерию потоком шла «гуманитарная помощь» (оружие, боеприпасы, наемники). Но в начале 1999 года неизвестные организовали в центре Тбилиси покушение на грузинского лидера Э. Шеварднадзе, который сразу же обвинил в причастности к преступлению российские спецслужбы. Все враги Москвы не скрывали своего удовлетворения. И вдруг на телеэкранах появляется позабытый Радуев и берет на себя ответственность за этот теракт. Он снова в центре внимания мировой общественности, он просто светился от счастья. У главарей чеченских бандитов эти откровения вызвали ярость. Басаев заявил, что у Радуева вместо мозгов стальные пластины и вообще в голове — пуля. Салман демонстративно обиделся и укатил в Пакистан.

Когда страсти улеглись, обнаружилось, что после его отъезда исчезла и касса «армии генерала Дудаева», которой он «командовал».

В конце сентября 1999 года Радуев вновь объявляется в Грозном. Многие тогда связывали его приезд с желанием поддержать вторжение в Дагестан. Но Басаев уже до этого отказался от такой возможной помощи. Салман не стал устраивать истерики, наоборот, на удивление многих, говорил на митингах спокойно, логично, выступал против того, чтобы «чеченский народ пытался покорить другие народы, в том числе и дагестанские». С чего бы такая метаморфоза? Скорее всего, в очередной раз сработало политическое чутье. Ему, конечно же, было известно, что афганское движение «Талибан», которое на словах готово даже принять «чеченское правительство в изгнании», на деле не исключало и другой приемлемый для России вариант, ну, например, такой: «вы перестаете поддерживать нашего врага Ахмат шаха Масуда, а мы — ваших чеченцев». Возможно также, закулисные игры и стали настоящей причиной появления открытого письма Радуева в «Независимой газете» командующему войсками СКВО, в котором террорист запросил гарантии безопасности себе и своим людям, а также один миллион долларов за голову Басаева.

В общем, сначала продавал «левый» бензин, затем — заложников и в конце концов — старых друзей.

Карьера Радуева завершилась в конце 1999 года, когда он оказался с Лефортовской тюрьме. Его выследили и захватили ночью в туалете в одном из селений. Только в Махачкале (перед отправкой в Москву) до него наконец-то дошло, что он арестован.