Фригидийское и Лидийское царства

Фригийское царство. Самым важным политическим образова­нием Малой Азии после падения Хеттской державы была Фригия. Фригийцы, видимо, переселились в северо-западную часть по­луострова во второй половине II тысяче­летия до н. э. из Македонии или Фракии. Они продуктивно занимались земледелием и скотоводством. Античные авторы особо упо­минают о виноградарстве и коневодстве. Процветали различные ремесла: обработка камня и дерева, добыча золота и других металлов, ткачество и изготовление ковров и др.

Фригийцы были тесно связаны с со­седними государствами и племенами. Они помогали троянцам в их войне с греками в XIII в. до н. э., но после поражения союзника наряду с хеттами постарались воспользоваться выгодной ситуацией и сде­лать территориальные приобретения в Тро-аде.

Возможно, Фригия сыграла определенную роль в крушении Хеттского царства. Значительная часть его территории досталась фригийцам, которые смешались с ря^дом живших там племен, в частности с мушками, вследствие чего ассирийцы в своих летописях обычно именовали Фригию «страной мушков».

В конце XII в. до н. э. продвижение фригийцев на Восток было приостановлено Ассирией_в_районе Верхнего Евфрата. ВX—VIII вв. до н. э. Фригийское царство достигает наивысшего расцвета. Растет чис­ло городов. Славится фригийская столица: город Гордион на берегу реки Сангария (совр. Сакарья), названный так в честь легендарного царя Гордия, которого греки считали основателем Фригийского царства. Это был мощный город-крепость со стена­ми, сложенными из камня и сырцового кирпича, с широкими воротами и большими крепостными бастионами.

Политическая история Фригии этого пе­риода известна в основном по легендам, которые дошли до нас в переложении гре­ков и римлян, хотя сейчас найдены и над­писи Гордия и его сына Мидаса на вос­точных рубежах государства. Выдающимся фригийским царем они считали Гордия, который якобы был простым землепашцем, имевшим клочок земли и пару волов, но по воле оракула оказался избранным на цар­ство. В легенде рассказывалось и о по­возке Гордия, на ярме которой был за­вязан замысловатый узел («гордиев узел») из лыка дикой вишни. Из уст в уста пе­редавалась легенда, что тот, кто развяжет знаменитый «гордиев узел», станет влады­кой Азии. Когда этот узел показали Алек­сандру Македонскому, тот ударом меча раз­рубил его и... завоевал Азию.

Одним из самых известных фригийских царей был Мидас (конец VIII—начало VII в. до н. э.). Он пришел к власти в резуль­тате жестокой междоусобицы, возникшпосле смерти Гордия. Мидас покровительс­твовал развитию наук и искусства, проводил активную внешнюю политику на востоке, бьи в контакте с греками. В обстановке напряженной борьбы за Восточносредизем-номорское побережье Фригия часто блоки­ровалась с Урарту, Табалом, Каркемишем и выступала в различных антиассирийских коалициях. Однако Ассирия сумела разгро­мить своих противников поодиночке. В ле­тописи Саргона II говорится об успешной борьбе против Мидаса. Во время боев в гор­ной местности ассирийские войска захва­тили 3000 крепостей, 10 городов, 2400 плен­ников и большую добычу. Мидас был вы­нужден признать власть Ассирии и принес­ти ей дань. Это было пр'Одиктованп еще и тем, что внешнеполитическое положение Фригии в конце VIII в. до н. э. резко ухудшилось: на Западных и северо-запад­ных границах ей угрожали греки и ряд малоазийских народов; с востока обруши­лись племена киммерийцев, напор которых она не смогла сдержать. Согласно легенде Мидас, потерпев от них поражение, покон­чил жизнь самоубийством, а Фригийское царство в VII в. до н. э. распалось. Впос­ледствии его территория перешла под власть Лидийского царства, а в 547 г. до н. э. была включена в Персидскую державу.

Лидийская держава. Территория Лидии занимала централь­ный район западной части Малой Азии. В начале I тысячелетия до н. э. Лидия входила в состав могущественного Фригийс­кого царства, но после его ослабления и распада выделилась в самостоятельное го­сударство, столицей которого был крупный город Сарды.

Основой экономики Лидии было разви­тое земледельческое хозяйство. Лидийская почва, орошаемая реками Герм, Пактол, Меандр и удобряемая илом, отличалась пло­дородием. В долинах сеяли зерновые куль­туры, а по склонам гор разводили виног­рад, смоковницу и другие садовые культуры. Огромные пастбища позволяли в больших масштабах заниматься скотоводством, в особенности коневодством. Богатство ме­таллами (золото, серебро, железо, медь, цинк) способствовало расцвету метал­лургического производства. «Золотонос­ная» река Пактол в изобилии давала самородки и золотой песок. Лидийцы умели добывать золото из породы, имели приспо­собления для его очистки.

Лидийцы изготовляли дорогие узорча­тые ткани, роскошные одежды, великолеп­ные головные уборы, обувь. Славилась и их керамика: расписные сосуды и обли­цовочная плитка. Они делали прочный кирпич, хорошие минеральные краски, напри­мер знаменитую сардскую охру.

Находясь на стыке западного (гречес­кого) и древневосточного миров, Лидия вела активную торговлю. Об «оборотистых» ли­дийских торговцах неоднократно упомина­ли античные авторы. Для удобства приез­жих торговцев в Лидии строились гос­тиницы. Согласно античной традиции, Лидия была родиной монеты — наибо­лее удобного средства обращения в тор­говле. В VII в. до н. э. при царе Гигесе стала чеканиться монета из> электрума — природного сплава золота и серебра, затем наладилась чеканка серебряной монеты, а в VI в. до н. э. при Крезе чеканилась уже и золотая. Лидийская монетная система была широко распространена, и ею пользовались, например, греческие города Ионии.

Лидийское общество, как и другие^чоб-щества Древнего Востока, было рабовла­дельческим. Господствующее положение в нем занимал класс рабовладельцев, в ко­торый входили богатые землевладельцы, военная и жреческая верхушка, а также крупные торговцы. Интересно описание Ге­родотом богатств некоего лидийского арис­тократа Пифия, который подарил персидс­кому царю Дарию I платан и виноград­ную лозу из чистого золота, а царю Ксер­ксу и его огромному войску, идущему вой­ной на Грецию, оказал роскошный прием. Основную массу производителей и налого­плательщиков в пользу храмов и царской казны составляли свободные мелкие земле­владельцы, пастухи, ремесленники. В самом низу классовой и социальной иерархии ли­дийского общества находились рабы — хра­мовые, частновладельческие и др.

По своему политическому устройству Лидия была монархией. Во главе государ­ства стоял царь. Опору его власти сос­тавлял отряд телохранителей и войско; осо­бенно славились знаменитая конница и ли­дийские колесницы. Цари Лидии привлека­ли на службу и наемников, чаще всего соседей: карийцев, ионийцев и ликийцев. Большую роль при царском дворе игра­ли так называемые царские соправите­ли, присходившие из видных аристократи­ческих родов. Возможно, существовал и аристократический совет. Для решения важных вопросов внешней и внутренней по литики созывалось народное собрание. Од­нако постепенно, с ростом могущества царс­кой власти, оно утратило свое значение. В социальной и политической жизни Лидии сохранились пережитки архаических обще­ственных отношений: деление по родопле-менному признаку, обычаи предков, древ­ние родовые нормы права и др.

Расцвет Лидийского царства падает на VII—VI вв. до н. э., когда к власти приш­ла династия Мермнадов, основателем кото­рой был Гигес (692—654 гг. до н. э.). Он происходил из знатного, но не царс­кого рода и захватил власть в резуль­тате дворцового переворота. Гигес был од­ним из самых могущественных лидийских царей. Он присоединил к Лидии часть Фригии и Карий, Троаду и Мисию, бла­годаря чему лидийцы получили выход к важнейшим морским проливам и торговым путям в Причерноморье. Но интересы раз­вития торговли требовали выхода в Эгейс­кое море. В связи с этим Гигес предпри­нял походы на крупнейшие греческие го­рода Милет и Смирну, которые, однако, не увенчались успехом, но затем ему уда­лось захватить Колофон и Магнезию.. Вмес­те с тем он посылал щедрые дары в гре­ческий храмовый центр Дельфы, поддер­живавший его еще при вступлении на трон, и сохранял дружественные отношения с влиятельным жречеством бога Аполлона.

Если на Западе Лидией велась успеш­ная наступательная политика, то на Вос­токе она с трудом отбивалась от кимме­рийцев, осевших в Каппадокии, безуспешно пытаясь через Киликию выйти к Восточ­ному Средиземноморью. Рассчитывая на помощь Ассирии в борьбе с киммерийцами, Гигес отправил туда посольство и признал ее верховную власть. Опираясь на этот союз, ему удалось одержать победу над киммерийцами. Однако вскоре Лидия нашла себе других союзников в лице Египта и Вавилона, жаждущих освободиться от влас­ти Ассирии, и, вероятно, приняла участие в обширном антиассирийском движении в середине VII века до н. э., беспощадно подавленном Ашшурбанапалом. На Лидию по наущению Ассирии устремились полчи­ща киммерийцев, в сражении с которыми Гигес потерял трон и жизнь, а вся страна и ее столица Сарды к 654 г. до н. э. былизахвачены этими грозными кочевниками. Хотя захватчики сожгли город, но неприс­тупный акрополь лидийской столицы взять все же не смогли. Там и отсиделся нас­ледник Гигеса — новый царь Ардис, кото­рому удалось избавиться 6т киммерийцев ценой подтверждения власти Ассирии над Лидией. Ардис (654—605 гг. до н. э.) вел осторожную внешнюю политику на своих восточных границах, ибо киммерийцы про­должали беспокоить страну; новое их на­шествие вместе с племенами треров прои­зошло около 645 г. до н. э. Но на западе он упорно пробивался к Эгейскому морю, воюя с городами Приеной и Милетом. Вой­на с Милетом, которую вели уже последу­ющие лидийские цари, растянулась на 12 лет, но закончилась заключением почет­ного для Милета мира.

Используя падение Ассирии, Лидия по­пыталась продвинуть свои границы на вос­ток, что привело к враждебным отноше­ниям с Мидией — преемницей ассирийско­го влияния в северной части Передней Азии. Результатом была ожесточенная 5-летняя (590—585 гг. до н. э.) война между Ли­дией и Мидией, завершившаяся миром, на заключение которого повлияло солнечное затмение 29 мая 585 г. до н. э., признан­ное дурным предзнаменованием (во время битвы обе стороны в ужасе побросали ору­жие). Границей между враждовавшими го­сударствами была признана река Галис. До­говор был скреплен династическим браком: мидийский царевич Астиаг женился на ли­дийской царевне. Крупным успехом внеш­ней политики Лидии в этот период было изгнание из Малой Азии воинственных пле­мен киммерийцев.

Внешнеполитический расцвет Лидии приходится на время правления Креза (562—547 гг. до н. э.). Он покорил гре-ческйе~города в Малой Азии, заставив их платить Лидии дань, ч

Опасаясь могущественного Персидского государства, Лидия охотно пошла на кон­такты с наиболее крупными и влиятельными греческими центрами: Спартой, Афинами, Самосом, заключила дружественные союзы с Египтом и Вавилоном. Кроме того, Крез набрал большую армию наемников, но ни армия, ни союзники не' спасли Лидию.

В 547 г. до н. э. Крез первым пе реку Галис и вторгся в Каппадокию. Сра­жение с персами не принесло успеха ни той, ни другой стороне. Крез был вынуж­ден отвести свои войска назад в Сарды, чем немедленно воспользовался персидский царь Кир, который вторгся в Лидию, одер­жал победу под Сардами, взял вскоре саму столицу и захватил в плен Креза. Воен­ной катастрофой 547 г. до н. э. закончи­лась 150-летняя история независимости Ли­дийского царства. Лидия вошла в состав Персидской державы в качестве одной из ее сатрапий.

63. История Урартского царства. В V—IV тысячелетиях до н. э. долины Куры и Аракса в основ­ном по берегам небольших впадающих в них речек были заселены оседлыми зем­ледельцами и скотоводами. В III тысячелетии до н. э. на Армян­ском нагорье и в Закавказье распростра­няется культура раннебронзового века, названная куро-аракской.

Возникновение государства Урарту. Особенно интенсивным процесс разложе­ния первобытных порядков был у пле­мен урартов, обитавших в районе озера Ван. Восемь стран под общим наимено­ванием Урарту упоминаются в ассирийских источниках уже в XIII в. до н. э. В кон­це XII в. до н. э. поход к озеру Ван совершил ассирийский царь Тиглатпала-сар I. Он повествует о своих победах над 23 «царями» местной страны, которые име­ли свои колесницы и дворцы. Скорее всего речь идет о предводителях небольших тер­риториальных объединений, подобных пле­менным вождям, захороненным в триалет-ских курганах. Колесницы находились на вооружении тогдашних армий и в опреде­ленной мере символизировали военную власть местных правителей — недаром их помещают в богатые погребения.

Плодородные земли в Ванском районе способствовали развитию земледелия, и скоро именно эта область становится цент­ром нового государственного образования Древнего Востока. В XI—X вв. до н. э. здесь идет объединение мелких владеншГв более крупное образование, носящее уже характер государства. Видимо, к этому вре­мени восходят и первые попытки созда­ния местной урартской письменности на основе иероглифики, близкой в ряде от­ношений к хеттской.

В документах ассирийского царя Ашшур-нацирапала II (IX в. до н. э.) вместо многочисленных мелких владений уже упо­минается одна страна, носящая имя Урарту. Ее центром были земли тю восточным и северным берегам озера Ван. Другое госу­дарственное объединение урартских племен под названием Муцацир сложилось k юго-западу от озера Урмия. Здесь находился общеурартский культовый центр, особо по­читаемые храмы и святилища.

Консолидация первых урартских госу­дарственных образований в середине IX в. до н. э. была вызвана необходимостью объ­единения усилий в борьбе с ассирийской агрессией. Первым правителем объединен­ного Урарту стал царь Араму (864—845 гг. до н. э.). Урартский правитель Сардури I (835— 825 гг. до н. э.) уже официально оформ­ляет свои великодержавные претензии. Он принимает пышный титул, полностью заим­ствованный у ассирийских царей, в котором только название Ассирия заменено именем Урарту.

С целью идеологического сплочения разноплеменной державы проводится и своего рода_религиозная реформа с выде­лением трех главных божеств: Халди — бо­га неба, Тейшебы — бога грома и дождя, Шивини — бога солнца.

Урарты уводили из захваченных областей в качест­ве добычи многочисленные стада, но в от­личие от большинства ассирийских набегов не разоряли присоединяемые территории. В надписях оговаривается, что часть иму­щества оставлялась покоренным странам, которые отныне должны были представлять надежный оплот Урартского государства.

Ванское царство на вершине могущест­ва. Подлинным создателем урартского мо­гущества был царь Менуа (810—786 гг. до н. э.). Большое внимание Менуа уделял организации армии. Урартская армия переходит на лучшие в Передней Азии ас­сирийское вооружение и ассирийские воен­ные доспехи. Военные походы Менуа, в которых он принимал личное участие, идут в двух направлениях — на юго-запад, в сто­рону Сирии, где его войска овладевают левобережьем Евфрата, и на север, в сто­рону Закавказья.

Большое внимание уделял Менуа орга­низации зависимых владений. Видимо, в ря­де из них оставались местные правители(«под условием выплаты дани»), но однов­ременно назначались и представители цент­ральной власти — областеначальники.

При сыне и преемнике Менуа — Аргиш-ти I (786—764 гг. до н. э.) Урартское государство вступило в решающую схватку с Ассирией за лидерство в Передней Азии, за господство на основных торговых путях, проходивших через Восточное Средиземно­морье. Правление Аргишти — это зенит мо­гущества Урартского госуда рства.

В 735 г. урарты потерпели военное поражение от Ассирии, и ряд центральных районов Урарту был предан мечу и огню. В открытом военном проти­воборстве с Ассирией Урарту потерпело первое поражение, но схватка за лидерство еще не была закончена.

Вступив на престол, Руса I застал державу поколебленной военными неудача­ми, но энергично взялся за ликвидацию смут и вскоре полностью овладел положе­нием. Видя, с какой энергией и успехами Руса I укрепляет могущество Урарту, Ас­сирия поспешила нанести своему сопернику второй военный удар. В 714 г. до н. э. ассирийская армия, возглавляемая Саргоном II, направилась в Урарту. Руса I, узнав о падении Муцацира, по­кончил с собой. Государство Урарту окончательно потерпе­ло поражение в борьбе за политическую гегемонию в Передней Азии, уступив эту роль Ассирии. Почти столетнее урартско-ассирийское соперничество закончилось по­бедой Ассирийской военной державы.

Однако подлинная угроза Урартскому государству крылась не в Ассирийской державе, а, в скифских кочевых племенах, проникших в Переднюю Азию вслед за киммерийцами и создавших в 70-х годах VII в. до н. э. собственное «царство» в Северо-Западном Иране. Их удары были тем более опасными, что они затрагивали и глубокие тылы Урарту, остававшиеся практически недосягаемыми для ассирий­ской агрессии. Вынужденное уделять ос­новное внимание обороне, лишенное огром­ных масс военнопленных, Урарту посте­пенно сдает свои позиции на международ­ной арене.

12. Урартское общество и культура. Большую роль в возвышении и расцвете Урарту сыграла развитая экономика страны. Ее основой были земледелие в районе плодородных равнин и низменностей и спе­циализированные ремесла, связанные в пер­вую очередь с металлургией и обработкой металлов.

Государство уделяло особое внимание подъему и организации экономики страны, в первую очередь поливного земледелия. Надписи урартских царей регулярно сооб­щают о проведении каналов, устройстве во­дохранилищ, создании садов и виноградни­ков.

Значительное место в экономике стали занимать царские хозяйства, создаваемые почти каждым урартским правителем.

Центрами царских хозяйств во многих случаях становились создаваемые прави­тельством города-крепости. Значительно меньшее значение имели храмовые хозяйства.

Социальная структура урартского об­щества отражает особенности и противо­речия, свойственные рабовладельческим об­ществам древневосточного типа. Свободное население Урарту насчитывало около 1,5 млн. человек. Значительную его часть со­ставляли общинники, обозначаемые терми­ном «вооружённые свободные люди племе­ни». Община сохраняла в какой-то мере самоуправление и выступала в структуре Урартской державы как особая единица, игравшая важную роль в сельскохозяйственном производстве. Иногда в распоряжении общины имелись и рабы.

Верхушку урартского общества пред­ставляла военная и служилая знать. Это были члены правящей династии, много­численные родственники царя, часть пле­менной знати и потомков правителей мел­ких владений, вошедших в основное ядро Урартской державы. Но все большее значе­ние приобретала прослойка, связанная с военно-административным аппаратом: глав­ный военачальник, его помощники, на­местники провинций — областеначальники. Постепенно система управления разраста­лась и усложнялась. Так, управляющие царскими хозяйствами именовались «дер­жателями печати»; те, кто ведал финан­совыми делами,—«человек денег», «человек счета»; организаторы сельскохозяйствен­ного производства—«человек посева», «старший пастух».

Весьма многочисленным в Урарту был класс рабов и лиц подневольного труда, близких к рабскому состоянию. Основным источником рабства были многочисленные войны, одной из главных целей которых и было получение новых контингентов рабочей силы. Термин «раб» в урартском языке означал в первую очередь чужака, военнопленного. В Урарту, как и в Ассирии, образовывались поселки государ­ственных рабов, обязанных вести самостоя­тельное хозяйство; часть рабов поступала в царские хозяйства, трудилась на полях и в мастерских. Жестокая эксплуатация и бесправие рабов в той же мере характер­ны для Урарту, как и для всего Древ­него Востока.

Политический строй Урарту был нап­равлен на осуществление основных задач, стоявших перед государством. Организация непрерывного притока рабов-военноплен­ных, борьба за политическую гегемонию в Передней Азии, необходимость держатьв смирении и покорности эксплуатируемые социальные группы своей страны требовали особого внимания к армии и к военной организации. Урартские цари предпри­нимают постоянные усилия по оснащению и совершенствованию вооруженных сил. Ос­нову их составляла профессиональная ар­мия, полностью находившаяся на царском довольствии. Ассирийцы отмечали мастер­ство урартов в тренировке лошадей, пред­назначенных для конницы.

Значительное внимание урартское пра­вительство уделяло и организации центра­лизованной административно-хозяйствен­ной системы. Государство было разделено на наместничества, во главе каждого стоял областеначальник, располагавший воин­скими силами и обширным администра­тивным аппаратом. Стремясь к централи­зации, цари постоянно направляли прави­телям областей и чиновничьему аппарату многочисленные, порой мелочные предписа­ния. Урарт­ская держава объединяла области, весьма различные и в этническом отношении, и по уровню хозяйственного развития. Усилия урартских царей по подъему экономики не привели к созданию единой хозяйственной системы. Сформировались по крайней мере два экономических центра — ванский и за кавказский. Успешное функционирование царских хозяйств во многом зависело от постоянного притока рабов-военнопленных, т. е. от удачных войн. В этом были ос­новные причины внутренней слабости Урарту, повлиявшие в конечном итоге на его судьбу.

. Урарты по языку были родственны хурри-там. В урартской дворцовой канцелярии, в характере оформления документов, в при-'меняемой клинописной скорописи отчетли­во прослеживается связь с хурритско-хет-тскими традициями. Придворная культура Урарту многое восприняла от Ассирии с ее ориентацией на прославление царя, царско­го войска, мощи и силы в любом их прояв­лении.

Об урартской архитектуре можно судить по широкому распространению мощных крепостей и благоустроенных городов. Крепости, являвшиеся в большинстве слу­чаев одновременно и цитаделями город­ских поселений, располагались на естест­венных возвышенностях и скалах.

Придворную культуру Урарту отличает стремление создать впечатление богатства, могущества и пышности.

Традиции и каноны, выработанные урар-тами, были унаследованы другими народами Закавказья, скифскими племенами, а неко­торые элементы проникли в культуру Древнего Ирана и ранней Греции.

33. Протописьменный период в истории древнего Шумера. В XI—VIII тысячелетиях до н. э., в эпо­ху мезолита, в горных районах, прилегаю­щих к долине Тигра и Евфрата, жили племена земледельцев и скотоводов. Темпы развития ускоряются в эпоху неолита. _;В VII тысячелетии до н. э. в горных долинах Загроса, на окраинах Месопотамс-кой низменности, появляются поселения так называемой культуры Джармо. В середине и второй половине VI тыся­челетия до н. э. осваивается уже вся Северная Месопотамия. Этот этап по имени наи­более характерного поселения — Хассу-на — носит название хассунской куль­туры.

Хассунские племена продвигаются на юг до района современного Багдада (Телль-ас-Савван, Самарра). Хассунцы разводили крупный и мелкий рогатый скот, возделывали три вида пшеницы, четыре вида ячменя, а также лен.

В V тысячелетии до н. э. в жизни обитателей Месопотамии появляются изме­нения, связанные с новой культурой, назы­ваемой халафской по имени поселения Телль-Халаф. Более всего новое проявля­ется в развитии различных производств.

В период неолита формируются рели­гиозные верования древних обитателей Се­верной Месопотамии. При раскопках встре­чаются статуэтки животных, например бы­ка, который, видимо, был тотемом халафс-ких племен, глиняные женские фигурки с вмазанными в них зернами, что свиде­тельствует о почитании богини-матери, подательницы урожая. Зарождается заупо­койный культ с разными типами погре­бений и увеличивающимся погребальным инвентарем.

В это же время шло продвижение племен дальше, на юг. В последней трети V — первой половине IV тысячелетия до н. э. и характеризуется наличием системы оросительных каналов. Этот новый этап в развитии Месопотамии отличается расцве­том ремесел: керамического, металлургического, ткачества.

Возникновение классового общества и государственности, создание основ шумерс­кой цивилизации связаны с урукской куль­турой (вторая половина IV тысячелетия до н. э.). Все больший прибавочный продукт дает ирригационное земледелие. Все более быст­рыми темпами^ идет процесс отделения ре­месла от земледелия. Выделяется гончар­ное ремесло.

Одновременно с развитием производи­тельных сил кардинальным образом меня­ются и производственные отношения. Быст­рыми темпами идут имущественное рас­слоение и социальная дифференциация общества. Особую со­циальную группу образуют рабы и близкие им по положению подневольные работники.

По мере усложнения социальной струк­туры происходит и обособление органов власти, среди которых видную роль играют храмы во главе со жречеством. Оно в значи­тельной мере сосредоточивало в своих руках функции управления сложным ирригацион­ным хозяйством.

Достигнутые в общественно-экономи­ческом развитии результаты закрепляются в конце IV — начале III тысячелетия до н. э., в период культуры Джемдет-Наср. В это время преобладают уже медные ору­дия труда и оружие (кинжалы, топоры, резцы, серпы, рыболовные крючки и т. д.) и даже появляется бронза.

Южная Месопотамия в XXVIII— XXIV вв. до н. э. В начале III тысячелетия до н. э. на территории Месопотамии жили уже многие разноязычные народности, среди которых выделяются: на юге — шумеры, в среднейчасти долины Тигра и Евфрата — аккадцы, а на севере — хурриты. В разных районах страны из небольших поселков вырастали крупные городские центры: Ашшур, Мари, Ниневия и др. Но именно шумерский юг, где в первой половине III тысячелетия до н. э. уже существовала целая плеяда городов-государств: Эреду, Ур, Ларса, Урук, Лагаш, Умма, Шуруппак, Иссин, Ниппур, Киш,— играл в этот период ведущую роль в исТбрии Месопотамии. Здесь происходили основные исторические процессы, характер­ные для периода, который принято назы­вать раннединастическим и который охва­тывал XXVIII—XXIV века до н. э.

Экономический подъем Шумера в III тысячелетии до н. э. был обусловлен раз­витием земледельческого хозяйства на базе ирригации и более широким, чем прежде, использованием металла. Происходит отделение торговли от ре­месла.

Быстрыми темпами развиваются рабо­владельческие отношения. Основным источ­ником рабства является война. Рабов клеймили, со­держали в колодках, нередко они работали под контролем надзирателей, подвергались побоям. Рабыни трудились в качестве пря­дильщиц, ткачих, зернотерщиц, носилыциц, работали на кухнях и скотных дворах. Рабов-мужчин использовали как землеко­пов, носильщиков, садовых работников.

Кроме рабов в шумерском обществе было много подневольных работников: разо­рившиеся и лишившиеся своих наделов об­щинники, младшие члены бедных семей, лица, пожертвованные в храмы по обету, пришельцы из других общин, совершившие те или иные преступления граждане. Такие подневольные работники трудились рядом с рабами как в храмовых, так и в частных хозяйствах, их положение было близким к рабскому. Верхушку шумерского общества раннединастической эпохи составлял класс рабовладельцев. К нему принадлежали ро--довая знать, высшее жречество, представи­тели администрации.

Класс мелких производителей, состав­ляющий примерно половину населения в шумерском городе-государстве, был пред­ставлен рядовыми общинниками, владев­шими небольшими наделами общинной зем­ли, объединенными в территориальные и большесемейные общины.

Земля в шумерском городе-государстве делилась на две части. Одна находилась в собственности территориальной общины, но передавалась в индивидуальное вла­дение большим семьям, из которых состоя­ла община.

По мере развития классового общества в Шумере формировалось и неразрывно связанное с ним государство. Однако на первых порах оно сохраняло много черт и институтов первобытной демократии.

36. Раннединастический период в истории древнего Шумера. По мере развития классового общества в Шумере формировалось и неразрывно связанное с ним государство. Однако на первых порах оно сохраняло много черт и институтов первобытной демократии.

В начале раннединастического периода (XXVIII—XXVII вв. до н. э.) во главе горо­да-государства стоял «эн» — верховный жрец (иногда жрица), возможно выбирав­шийся на эту должность. Иногда употреблялся термин «лугаль», ко­торый мог быть эпитетом по отношениюк «эн» и переводиться как «большой чело­век, господин, царь», а мог означать и другое лицо — военного вождя, осуществлявшего эту функцию во время военных действий. Однако чаще всего тот же «эн» избирался военачальником и в этом качестве руково­дил действиями военных отрядов — основы будущей армии.

В дальнейшем во главе шумерских го­родов-государств становятся правители с титулом либо «энси», либо «лугаль». Власть «энси» была выборной, и его правле­ние в связи с этим называлось «чередом».

На протяжении всего ранне-династического периода функционировали совет старейшин и народное собрание из числа полноправных общинников-воинов, в полномочия которых входило избрание или низложение правителя (из числа членов со­вета и определенного рода), контроль за его деятельностью, принятие в члены общины, совещательная роль при правителе, особен­но в вопросе о войне, суд на основе обычно­го права, поддержание внутреннего поряд­ка, управление общинным имуществом.

С развитием имущественного неравен­ства и классового общества роль народ­ного собрания уменьшается, совет же ста­рейшин долго сохраняет большое значение, порой даже противопоставляя себя правите­лю и ограничивая его власть. Однако посте­пенно усиливается экономическая и военно-политическая власть правителя; в конце раннединастического периода возникает та­кая форма монархии как деспотия. Опорой власти правителя становится формирующаяся армия.

Ранние шумерские государства были небольшими по территории, обычно они включали один крупный город с соседней сельскохозяйственной округой (иногда и другими мелкими городами). Самым древ­ним городом шумеры считали южный город Эреду, куда они, по преданию, переселились с острова Тильмун (совр. Бахрейн) в Пер­сидском заливе. Низкий уровень экономического развития, позволявший осуществлять производство и обмен продук­тов лишь внутри небольшого территориаль­ного объединения, отсутствие необходи­мости в широких экономических связях, еще не развившиеся социальные противо­речия, небольшое количество рабов и пат­риархальный способ их эксплуатации, до определенного времени не требовавший масштабных средств насилия, отсутствие могущественных внешних врагов — все это способствовало сохранению небольших го­родов-государств (типа египетских номов) на территории Южной Месопотамии на про­тяжении всего раннединастического пе­риода.

Но между городами-государствами шла ожесточенная борьба за политическую гегемонию, в ходе которой то одному, то другому из них удавалось на время возвы­ситься и играть преобладающую роль.