Эмпирическая социология (20—40-е годы)

По отношению к эмпирической социологии 20—40-х годов в марксистской теории гос­подствовало мнение, что она не является и не может быть наукой. Всякое социальное явле­нно оценивается здесь с помощью «здравого смыс­ла», составляющего основу обыденного восприятия. Эмпиризм как методология фиксирует мир (социальный факт) непосредственно, без аналитических обоснований. Выступая «бескрылой фактологией», эмпиризм противоборствует с теорией, что приводит к потере социологией своего предмета. Приоритетная направленность прикладных исследова­нии им «предвидение человеческого поведения и управление им» вызывала обвинения представите лей эмпирической социологии в ангажированнос­ти, приверженности политике властвующей бюро­кратической элиты и неспособности подняться до уровня научной теории. Ввиду этих причин эмпи­рическая социология стала интеллектуальным пу­галом и была подвержена беспощадной критике. Вместе с тем, эмпирическая социология возни­кает как альтернатива целостному, концептуаль­ному осмыслению социальной жизни, увлеченному построениями общих социологических схем, выво­ды которых расходятся с развитием социальной действительности. После всех пророчеств и предос­тережений, оставленных человечеству на рубеже XIX—XX вв., не должно было случиться ни миро­вой войны, ни фашизма, ни советского социализ­ма. Однако пришел зловещий и кровавый XX в. Поэтому способ теоретизирования, характерный для социальной философии, был поставлен под сомне­ние: «то, что объясняет все, не объясняет ничего конкретно». В результате статус «большой теории» сильно упал и, соответственно, уменьшилось ее влияние на выработку практических целей в реше­нии проблем человека и общества. Как следствие, началась ломка западного мировоззрения: оно утра­тило целостность и уступило место фрагментарно­му видению мира.

В социологии также произошло снижение мас­штаба, значимости и социальной релевантности изу­чаемых проблем, по сравнению с классическим пе­риодом. Окрепло убеждение, что конкретные ситуации можно разрешить только частным путем, без опоры на теоретические основания. Поэтому социологические исследования ориентируются на прямое их обеспечение соответствующими вывода­ми и рекомендациями, которые получаются в ходе изучения воздействия различных факторов на на­блюдаемые конкретные социальные объекты. В результате появилась возможность использовать со­циологическое познание с наибольшей пользой в разрешении реальных проблем и повседневных Ситуаций — «здесь-теперь-бытие». Можно только восхищаться данной гуманистической ориентиро­ванностью представителей эмпирической социоло­гии в повседневность. Социолог видит землю во всей ее «грязи» и при этом не теряет надежду: а вдруг там,- «под навозной кучей» блеснет жемчуж­ное зерно, и тогда мир озарится.

1. Методический «взрыв»

Уж лучше совсем не помышлять об отыскании каких бы то ни было истин, чем делать это без всякого метода.

Р. Декарт

Идеи эмпиризма в социологии сопровожда­ются переносом акцента на прикладные исследования. Общесоциологические тео­рии рассматриваются как нечто абстрактное, по­строенное людьми, «придавленными книжным шка­фом», оторванное от повседневной жизни. Социологию стремятся «очистить» от них, опира­ясь в первую очередь на методику и технику эм­пирических исследований, обеспечивающих конкрет­ное изучение социальных явлении. Социологический инструментарий, измерительные процедуры и чис­ловые эквиваленты повышают уровень доказатель­ности и валидности получаемого при этом социоло­гического знания. Таким образом, полезная фактическая информация и практические рекомен­дации получают преимущественную аргументацию от методов, а не от содержания, то есть теория пренебрегается как в качестве основы, так и ко­нечной цели исследований. Можно отметить, что данный подход вполне правомерен для проведения границы между социологией и социальной философией. В других же вопросах он недостаточен.

Таковы общие претензии эмпирической социоло­гии на единственное представительство социологи­ческой науки. Этот поворот в развитии социологии привел к потере ее предмета, к «распредмечиванию» социологии. А это вновь актуализировало вопрос: «Что такое социология? Является ли она наукой?». Позитивистская посылка в объяснении социо­логии как науки об обществе заключается в следу­ющем: если объяснение социальных событий вооб­ще возможно, то должен быть комплекс законов, в связи с которыми такие объяснения подтвержда­ются. Попытки же создания общесоциологической теории, опирающиеся на исследования макросоциологических проблем, приводили к построениям со­циально-философского масштаба, против метафи­зичности и спекулятивности которых социологи изначально выступали.

Представители эмпирической социологии рас­сматривают общество как бесконечно многообраз­ный феномен со множеством переменных и не имеющий общесоциологических свойств (общих за­кономерностей), которые могут быть познаны. Они исключают возможность делать какие-то масштаб­ные обобщения и высказывать определенные про­гнозы. Кроме того, общие социологические законы не имеют смысла, так как они не подлежат эмпи­рической проверке и, следовательно, ложность или истинность их нельзя установить. В лучшем слу­чае, зафиксированная в наблюдениях регулярность, повторяемость явлений может составить эмпири­ческий закон для данного случая, кото­рый подлежит эмпирической проверке.

Необходимо также отметить, что недоверию те­оретической социологии способствовало и то, что многие исследователи исходили из собственных по­зиций и методик, что затрудняло обобщение мно­гомерной и неоднородной информации в общую теорию. При этом многие понятия (например, социальные действия, факт и др.) различными авто­рами практически однозначно не употреблялись, что порождало неопределенность социологической терминологии.

Одновременно постулировался и другой тезис, который закреплял разрыв между общетеоретичес­кими поисками и эмпирическими исследованиями: социология — это сугубо прикладная наука, тесно связанная с практикой социального управления как одна из форм его научного обоснования и обеспе­чения. Отказ от своего теоретического статуса со­провождался распадом эмпирической социологии на множество не связанных между собой «социоло­гии» в зависимости от конкретных исследователь­ских проблем (проблемных областей) — обществен­ного мнения, массовых коммуникаций, выборов, маркетинга, искусства и др.

Развитие социологии в 20—40-е гг. смещается в США. Прежде всего здесь утверждается торжест­во неокапиталистического порядка, выдаваемого за эталон общественного развития. Социально-эконо­мический и политический строй американского об­щества, его образ жизни, формы общения, социаль­ного партнерства достигли своего оптимального развития и, как таковые, требовали лишь поддержки и некоторых «изменений при сохранении». Данный социальный заказ уводит от революций к реформам, обусловливая поиск соответствующих эф­фективных средств, механизмов и методов соци­ального управления и контроля за социальными изменениями, способствующих демократическому поддержанию социального порядка. Такой подход обусловил и соответствующий тезис: «Социология на службе менеджмента».

Центром формирования эмпирической социо­логии стал Чикагский университет (Чикагская «школа жизни»).

Здесь в 20—30 гг. развернулись многоцелевые прикладные исследования, ознаменовавшие яркий расцвет эмпирической социологии. Это направле­ние ориентировалось на детальные исследования частных локальных областей: осмысление живого процесса жизнедеятельности людей («плебейские сюжеты») в конкретных ситуациях. По американ­ской традиции, на идею смотрели практически, с целью воплощения ее в жизнь. Прагматическое здравомыслие исходит из того, что решение прак­тических задач является более важной задачей, нежели идеологическое обоснование того, насколь­ко это важно и ценно. При этом критерием истины являются практические последствия в удовлетво­рении наших потребностей: истина — это устойчи­вое положение, вера в которое приносит удовлет­ворение желаний. Она отличается от лжи тем, что основанное на ней действие приводит к желаемому результату. Таким образом, истинность знания про­веряется через его практическое воплощение.

Эмпиризм и прагматизм формируют целевую установку американской социологии изучать то, что реально происходит в обществе, а не заниматься поиском мифического «светлого будущего» (ком­мунизм, социализм, фашизм и т. п.). Ввиду того, что в социальном факте не все является «очевид­ным», необходимы социологический инструментарий по сбору информации (методика и техника массовых опросов, лабораторные эксперименты, пилотаж инструментария), математико-статистические методы выборки, обработки и анализа социо­логических данных, обеспечивающие репрезента­тивность, валидность и релевантность выводов и рекомендаций социологических исследований. Дан­ный подход к решению вопроса о «чистоте» получен­ных результатов приобрел в эмпирической социоло­гии решающее значение, обусловил «методический взрыв».

Перенос акцента в область методики, техники и процедур социологического исследования, сделал методику «субдисциплиной». Представители эмпи­рической социологии обосновали ее методологичес­кий статус (как супернауки) с главной ролью — модификации и адаптации опытно-эксперименталь­ных и математико-статистических методов, число­вых эквивалентов естественнонаучной ориентации для социальных дисциплин. Такая «социологизация» выражала претензию эмпирической социоло­гии на ведущее положение в структуре социально­го познания и знания.

Теоретические разработки

 

Мастерски овладеть «методом» и «теорией» означает стать со­знательным мыслителем, знаю­щим, что и зачем он делает.

Р. Миллс

Несмотря на третирование «большой тео­рией», сама эмпирическая социология спо­собствовала решению новых теоретичес­ких вопросов, обусловленных возникновением кон­кретных социальных проблем: становящаяся индус­триальная цивилизация, качественные изменения в социальной стратификации, технологические воз­можности управления, развитие демократии и со­циального партнерства, включающих право общес­твенности знать и влиять на все, относящееся к общественной жизни. Данные и другие социо-культурные новации были не типичны для предшеству­ющего периода и не поддавались удовлетворительному объяснению с позиции социетального подхода.

Для социетального подхода, акцентирующего внимание на макросоциальных явлениях и процес­сах, человеческая природа — это постоянная вели­чина, которой можно пренебречь. Рассматривая общество как совокупность индивидов, которые приходят и уходят, в качестве предмета социоло­гии рассматривают социальные действия, коллек­тивные представления, социальные отношения и т. п.

Интраиндивидуальный подход в качестве пред­мета рассматривает индивида и его особенности с задачей свести некоторый индивидуальный фено­мен к исходным и неизменным инстинктивным кон­стантам в природе человека, а социальную жизнь — к игре инстинктов. При этом упор делается на индивидуальную мотивацию как отношение инди­вида к своему поступку, направляющую и объяс­няющую конкретное поведение и социальное вза­имодействие. Особую роль играла психосексуальная концепция человеческой природы З. Фрейда, абсо­лютизирующая инстинкты, в том числе и половое влечение, для объяснения человека и всех соци­альных явлений, т. е. исходя из того, что лежит у него «ниже пояса».

Неудовлетворенность имеющимися, не пригод­ными для научно-практического использования те­ориями, накопление огромного эмпирического ма­териала, нуждающегося в систематизации и концептуализации изучаемых явлений, привнесли в эмпирическую социологию вкус к теоретической работе и толкали к поиску новых теоретических конструкций, адекватных социо-культурным нова­циям.

Советская социология.