Ma petite, я ощущаю глубину твоего горя, но мне неизвестно, чем оно вызвано

Грэхем получил привыкание к ardeur’у.

Когда это случилось? — спросил он, тщательно сохраняя бесстрастное лицо. Наверное, не очень представлял себе, какое выражение меня сейчас не расстроит.

Не знаю.

Он изучал мое лицо, и даже эта тщательная бесстрастность не могла скрыть озабоченности.

Когда же ты дала Грэхему возможность сильнее ощутить вкус ardeur’а?

Этого не было. Клянусь, я не касалась его снова. И очень, изо всех сил старалась его не касаться.

Я говорила все быстрее и быстрее, уже сама слышала, что это истерика, но не могла остановиться.

Жан-Клод положил мне палец на губы — и протест стих.

Если ты не касалась его более, ma petite, то у него не может быть зависимости от ardeur’а.

Я попыталась перебить, но он держал палец у моих губ:

Тот факт, что Грэхем тебя хочет, еще не доказывает наркотической зависимости, ma petite. Ты недооцениваешь привлекательность своей обаятельнейшей личности.

Покачав головой, я отодвинулась, чтобы иметь возможность ответить:

Подсел он, подсел, черт побери! Я знаю разницу между похотью и наркоманией. Спроси Клея, если мне не веришь.

И я еще отодвинулась. Его прикосновение перестало быть уютным.

Я тебе верю, ma petite.

Он хмурился.

Тогда поверь на слово. Грэхем подсел, и я не знаю, когда это случилось, понимаешь? Я его избегала. Я делала все, чтобы держать его подальше от ardeur’а, и все же оставляла его в телохранителях. Сегодня я попыталась его из этого списка удалить.

Что он на это сказал?

Впал в панику. Едва не плакал. Никогда его таким не видела. Успокоился только тогда, когда сказала, что заменять его не буду.

Ardeur так легко не подцепить, ma petite. Нескольких прикосновений, которые получил Грэхем, еще мало, чтобы создать наркотическую зависимость.

Я сама видела!

Я уже начала нервно расхаживать по спальне.

Я думаю, ma petite, тебе нужен крест.

Что? — переспросила я.

Он подошел к двери, открыл ее.

Ты не могла бы взять один из запасных крестов из ночного столика?

Я мельком увидела в зеркале свое отражение. Красная футболка будто горела на фоне моей бледности и черных волос, алая — это слово казалось обвинением, как алая жена или алая буква… и эта последняя мысль остановила меня, будто истерика наткнулась на бетонный блок. На секунду я обрела способность думать. Алая жена, «Алая буква» — это не мои мысли. Черт, я под воздействием.

Пистолет и кобура все еще лежали рядом с умывальником, у меня не было времени их надеть до прихода Жан-Клода. Положив руку на рукоять, я сжала ее в ладони — и это была я. Я была я. Пистолет — не магический талисман, но иногда, чтобы выбросить кого-то из башки, нужно напомнить себе, кто ты, кто ты на самом деле, а не кем они тебя считают или кем, по их мнению, ты себя считаешь, а вспомнить надо, кто ты, настоящий ты. Вот этот пистолет в руке — это я.

Ma petite, я предпочел бы, чтобы ты отошла от пистолета, пока не наденешь крест.

Я кивнула:

Я под воздействием?

Я полагаю, да.

Сейчас день, начало дня. Если вампиры, которые на нас воздействуют, в городе, они не могут этого делать.

Это Арлекин, ma petite. Теперь ты начинаешь понимать, что это значит.

Я снова кивнула, вцепляясь в пистолет, как раньше цеплялась за Жан-Клода.

Ma petite, ты не согласишься отойти от пистолета?

Он помогает, Жан-Клод. Он мне напоминает, что все эти истерики — это не я.

Сделай мне одолжение, ma petite.

Я посмотрела на него. Лицо его было так же красиво и непроницаемо, но в плечах, в позе появилось напряжение. За ним в дверях стоял Клей, и он даже не пытался скрыть, что тревожится.

Я принес крест, — сказал он.

Я снова кивнула:

Дай его мне.

Он посмотрел на Жан-Клода — тот кивнул. Клей подошел, сжимая что-то в кулаке.

Ты можешь выйти наружу, Жан-Клод, — сказал он.

Я не могу оставить тебя с ней наедине.

А крест на тебя не среагирует?

Нет, потому что я с ней ничего не делаю.

Я протянула руку Клею:

Дай крест и хватит разговоров.

За цепочку, — предупредил Жан-Клод.