Выбранные места из переписки с аспирантом. Я прочел Ваш комментарий

Я прочел Ваш комментарий. Спасибо. Если честно, я потрясен, как быстро изменяются идеи социального времени.

На мой взгляд, в конце 70-х – начале 80-х годов советский театр стал театром тотальной имитации – всего и вся. После мартовского (1985) Пленума ЦК КПСС, избравшего М.С. Горбачева Генсеком, я написал эту статью. И отдал ее в «Советскую культуру». Там ее долго мурыжили, потом в «Литгазете» вышла статья М. А. Захарова «Аплодисменты не делятся», с которой начинается эпоха обновления театрального дела в СССР (эксперимент 1986 – 1988 гг). Зав.отделом «СК» Г. Дубасов говорил мне: «Г.Г., сейчас уже май, потом отпуска, никто ничего не читает, опубликуем в сентябре». Опубликовал. Днем я прихожу во ВНИИ Искусствознания, где работал тогда. На мраморной лестнице стоит Ученый секретарь Института NN, конфидентка директрисы. Она была самым точным флюгером, показывающим куда дует ветер в нашей организации. Увидев меня, отвернулась. Я, ей-богу, не понял в чем дело. Поднимаюсь на второй этаж, где находится дирекция. Мимо проходит замдиректора и не глядит на меня. Затем выплывает сама директриса и отворачивается, чтобы не поздороваться со мной. Понимаю, что провинился, но не могу понять, в чем. Набираюсь хамства и спрашиваю у замдиректора – в чем дело? Он, поеживаясь от общения со мной, прокаженным, отвечает, что, мол, не надо было эту статью публиковать, что надо было бы согласовать и т.д., и т.п. «Но это моя личная точка зрения! – кипятился я. – Я же не подписался, что работник ВНИИ». – «А все и так знают, что Вы работник нашего НИИ. Нехорошо получается, Г.Г., всех нас подставили», и т.д., и т.п. Плюнул я и ушел. Назавтра снова прихожу во ВНИИ. На верхней площадке стоит NN. Увидев меня, кинулась ко мне, перепрыгивая через ступеньки, и ну обнимать-целовать, приговаривать: «А я всегда говорила, что ты у нас самый умный, самый талантливый и т.д., и т.п.». Директриса чуть ли не обнимает, а замдиректора щедро так и совсем даже по-дружески радуется мне. А я, несчастный, как вчера ничего не понимал, так и сейчас не понимаю. Часа через полтора вызывают меня в Управление театров Минкульта СССР – наш НИИ был всесоюзного подчинения. Иду, начальника нет, поэтому спускаюсь в комнату театрального отдела. Вхожу, а там сидит человека три-четыре. Увидели меня и начали подначивать, мол, пришел любимчик, любимчик, любимчик! – «Чей любимчик?» – не понимаю я. – «Как чей? Министра!!!» – хором, со значением и придыханием отвечают они.- «Какого министра? – удивляюсь я. – Вы что, ребята, спятили??». – «А ты что – не видел?» – спрашивают меня. – «А что я должен видеть?» Кто-то лезет в ящик стола, вынимает ксерокопию моей статьи, а там наверху, в левом верхнем углу по диагонали начертано: «Очень хорошая статья. Много интересных, свежих идей. Надо бы встретиться с автором и поговорить». И подпись ― П.Н. Демичев. Вот так мы и жили. Правда, министр со мной так и не встретился.

Но самое интересное началось через день. Телефон стал трезвонить чуть ли не ежеминутно – звонили, в основном, артистки провинциальных театров с проклятиями и угрозами убить. Слава Богу, пронесло.

А когда в августе 1986 г. правительством СССР было утверждено положение о «Комплексном эксперименте в театрах», то следующие пять-шесть лет (а может и больше) в научной литературе мое предложение характеризовалось как «модель Дадамяна» (см. работы Т.А. Клявиной и других).

И, тем не менее, Вы, вероятно, правы, что сегодня эта статья выглядит «какой-то детской, незрелой. Словно студент писал». Значит то, за что мы тогда боролись, утвердилось в жизни. Но ведь тогда были сплошные чиновно-бюрократические рытвины, ухабы и надолбы. А сама дорога вела в концлагерь культуры! И кто-то же должен был прокукарекать, что есть другие пути, выводящие на свободу. И, главное, сказать, что возможно и необходимо множество видов театров. Вы пишите, и справедливо, что это уже банальность. Но когда я через полгода после публикации был в Киеве, зампред СТД Украины специально вышел из своего кабинета знакомиться со мной: «Хочу, – сказал он, – посмотреть на человека, который не побоялся сказать правду». Сегодня даже вспоминать об этом смешно. Вы правы: любая революционная для своего времени идея рано или поздно становится банальностью. Так было, так будет. И с этим ничего не поделаешь.

Большое спасибо за замечания, точнее, за работу.