Тенденции, сложившиеся в этике XIX в., сохраняются в ХХ столетии.
1. Продолжаются этические поиски в рамках научно–рационалистического подхода (на основе позитивизма и прагматизма).
2. Возникают новые философские системы иррационалистической этики (в рамках психоанализа, экзистенциализма, персонализма).
3. Совершенствуются с учетом прогресса в науке и технике такие традиционные религиозно–этические направления, как неотомизм и неопротестантизм.
Научно-рационалистическая линия в этике ХХ века развивается на основеаналитической философии позитивизма, которая отдает приоритет строгому – позитивному – естественно-научному знанию и стремится вывести за рамки философского анализа гуманитарное знание, в том числе и этику. Аргументация различных научно-рационалистических концепций на основепозитивизма строится следующим образом.
Этика эмотивизма (Б. Рассел, А. Айер, Р. Карнап, Ч. Стивенсон) для дискредитации морали использует принцип верифицируемости, согласно которому всякая истинно научная теория всегда готова к эмпирической (опытной) проверке. Этические же суждения типа: «Это – добро, а это – зло» не верифицируемы. Они отражают всего лишь личные эмоциональные предпочтения человека и не обладают каким-либо научным содержанием.
Теория интуитивизма стремится дискредитировать этику с других позиций, выступая против натуралистического подхода к нравственной проблематике (Дж. Мур),против «натуралистическойошибки», которую совершают все мыслители этого направления (Аристотель, Бентам, Спенсер и др.), нарушая законы формальной логики и идя в определениях «по кругу». Фундаментальные понятия своих теорий – «счастье», «наслаждение», «польза» – они определяют как «добро», которое, в свою очередь, вновь описывают с помощью этих терминов. На самом деле добро и зло рационально не определимы.
Этический негативизм, проявляемый эмотивизмом и интуитивизмом, частично преодолевается школой лингвистического анализа (С.Тулмин, Р. Хеар, П. Ноуэлл–Смит, П. Стросон), которая обращается к рассмотрению естественного языка морали, способов включения нравственных высказываний в контексты человеческого общения. Создается самостоятельный метод этической аргументации и особая деонтическая логика, призванная раскрыть рациональную структуру морального долженствования, что частично «реабилитирует» этику как науку. В свою очередь, этическая школа лингвистического анализа возникла на основе философского структурализма (К. Леви-Стросс, Ж. Лакан, Р. Барт, М. Фуко), который с помощью структурно-лингвистического анализа также пытался сообщить гуманитарному знанию статус точных наук.
Другая попытка положительной интерпретации проблем морали в рамках рационалистического подхода – этика прагматизма (Ч. Пирс, У. Джемс, Дж. Дьюи), возникшая в США в конце XIX в. и выступившая с критикой абсолютизации нравственных ценностей в качестве вечных и неизменных. Этика прагматизма строится на следующих фундаментальных принципах:
· добро не является абстрактной категорией, оно всегда отвечает какой-либо потребности;
· каждая моральная ситуация уникальна и неповторима, не существует «абсолютных» истин, всякий раз требуется новое решение;
· критерием истинности любой нравственной нормы является ее «работоспособность» – конечный результат, практические последствия ( «прагматическоеправило » );
· моральными при этом считаются все средства, ведущие к нахождению правильного типа действий, гарантирующих благо и достижение поставленных целей (считает инструментализм).
Прагматизм, связавший моральные понятия с интересами и потребностями человека, придает им ситуативный характер. При этом мораль, традиционно считавшаяся источником внутреннего недовольства, интерпретируется прагматизмом как средство достижения душевного комфорта и удовлетворенности жизнью.
В ХХ в. научно-рационалистические концепции уже не занимают такого доминирующего положения в этико-философской культуре, как в XIX в. На смену им приходят течения, отводящие интеллектуальной деятельности второстепенную роль. Эти течения распадаются на две большие группы: иррационалистические этико–философские системы и неорелигиозные этические системы.
Иррационалистические этико-философские системы пытаются решать нравственные проблемы современности, обращаясь к новым теориям – фрейдизму и неофрейдизму, экзистенциализму и персонализму.
В основе психоаналитической этики лежат фрейдизм и неофрейдизм. Ее основатель З. Фрейд утверждает, что в структуре личности основное место занимает бессознательное Оно (Ид), которое сводится к совокупности сексуальных импульсов (либидо) и определяет второй – рациональный, осознанный компонент личности – Я (Эго). Третий уровень личностной структуры – Сверх–Я (Супер–Эго), представляющий собой совокупность принятых в обществе культурных стереотипов, моральных, религиозных и других запретов, подавляет и ограничивает свободное выражение бессознательного. Под его влиянием человек вынужден преобразовывать сексуальную энергию Оно в санкционированные обществом виды деятельности – искусство, творчество, науку, спорт, производство (т.н. «сублимация »).
Представители неофрейдизма (К.Г. Юнг, В.Райх, Г. Салливен, К. Хорни, Э. Фромм) частично отходят от узкого истолкования нравственных отношений в духе «сублимированной» сексуальности. Неофрейдизм вводит понятие «коллективногобессознательного», обусловленного социальными факторами. К.Г. Юнг дает определение «архетипа» – совокупности глубинных психических образов, выражающих такого рода культурные и нравственные тенденции в обществе. Э. Фромм «коллективное бессознательное» сводит к двум фундаментальным установкам: первичной – «биофилической» (Эрос), направленной на самореализацию, стремление «быть», реализовывать свои творческие задатки, и вторичной – «некрофилической» (Танатос), стремящейся «иметь», присваивать окружающую реальность – следовательно, разрушать ее и саморазрушаться. Эти тенденции налагают свой отпечаток на моральную структуру личности, определяют господствующие в обществе нравственные отношения.
Принципы экзистенциализма были сформулированы еще в XIX в. философом С. Къеркегором. Своего расцвета это направление достигает в ХХ веке в трудах Мартина Хайдеггера, Карла Ясперса, Габриэля Марселя, Альбера Камю, Жана-Поля Сартра. Их этические позиции могли не совпадать, но были взаимодополняющими. В частности, Сартр предпринимал попытку определить и обосновать «новую этику», «конкретную мораль», которая перешла бы от поисков общечеловеческой сущности к рассмотрению индивидуального существования (экзистенции) отдельных субъектов морали, к проблемам, волнующим людей в процессе их уникальной и неповторимой жизнедеятельности. Экзистенциалистами описывается состояние экзистенциальной «тревоги», «озабоченности» одинокого человека, «заброшенного» в этот абсурдный мир «не подлинного» существования и вынужденного постоянно преодолевать «пограничныеситуации» (в процессе чего как раз и проявляется «подлинность» существования), совершая экзистенциальный и моральныйвыбор и беря тем самым на себя ответственность за его последствия.
Фундаментальным понятием этики персонализма (Э.Мунье, Ж. Лакруа, П. Рикёр), является личность (персона) – духовная структура, приобретающая устойчивое и независимое бытие благодаря присоединению к ценностям, свободно принятым, преобразованным и переживаемым через постоянное творческое самосовершенствование. Основное моральное качество творческой личности – присущая ей свободавыбора, которая рассматривается в качестве фундаментального условия личностного становления и прогресса социальной системы.
В основе «диалогического персонализма» Мартина Бубера лежат идеи диалогизма, устанавливающего отношения к Другому как к Ты, равному Я. Диалогический персонализм Бубера базируется на философии «межчеловеческих отношений», которая сводится к отношениям «Я–Ты» и «Я–Оно». Универсальной формой этих отношений является диалог – «подлинный разговор» на основе признания «самостоятельной инаковости, человеческой индивидуальности, первоначального инобытия Другого». Подлинная духовность находится не в Я, и не в Ты, а между Я и Ты, в отношении между ними. «Встреча одного с другим» образует, по Буберу, «диалогику», или «со-вторым-бытие», или «бытие человека с человеком», которое определяется Бубером как Мы.
Неорелигиозное направление – второе направление, противостоящее рационалистическим стремлениям анализировать этику. В ХХ веке складываются новые – неорелигиозные системы, которые решают традиционные религиозные и моральные проблемы с учетом современных тенденций. Наиболее типичны этика неотомизма и неопротестантизма.
Неотомизм (Ж. Маритен, Э. Жильсон, К. Ранер Й. Бохеньский, папа Иоанн Павел II) имеет статус официальной этико-философской доктрины католицизма, переосмысливающей на основе новейших тенденций томизм – наследие Фомы Аквинского. Религиозно-мистический подход соединяется здесь сегодня с научно–рационалистическим миропониманием, с позитивистскими и экзистенциалистскими тенденциями. Э. Жильсон призывает восстановить утраченное единство религии и науки, гарантией которого является Бог. Ж. Маритен говорит о мистическом акте существования, исходящем от Бога и являющемся основой и природы, и нравственных отношений в человеческом обществе. Единение «града земного» (наука и техника) и «града божьего» (религия) воплощается в идеалах т.н. «интегральногогуманизма». К. Ранер формулирует принцип «теологической антропологии», анализирует специфику человеческого «бытия в мире», состоящую в открытости Богу.
В рамках протестантского вероисповедания на основе идеи индивидуального мистического богопознания развивается этика неопротестантизма (К. Барт, П. Тиллих, Э. Брунер, Р. Нибур), которая видит выход из ситуации отчуждения современного нравственного субъекта от Бога в индивидуальной вере, подражании Иисусу Христу как жизненной модели, в «христианском реализме», состоящем в «смиренном уповании» на Божественный промысел, недоступный рационалистическому научному пониманию. Критерий морали должен переместиться внутрь сознания субъекта, стать эквивалентом его совести – таков вывод этики неопротестантизма.
