Часа 00 минут
Время шло. Жильцов квартиры № 1 не было видно с 18 часов 45 минут. Только в одиннадцать агенты заметили мужчину, который шел по примыкающему к дому переулку. Он скрылся в темном дворе за домом. Чуть позже зажегся свет в кухне. Почти одновременно появились еще две женщины и с ними высокий человек. Они попали в дом с улицы. Значит, пора было начинать штурм.
Коннелли и десять агентов, которые следили из соседнего дома, вышли на улицу и заняли позиции у парадного входа. В припаркованной там машине сидели еще четверо агентов, Коннелли отправил их в переулок, чтобы усилить уже находившуюся там группу из десяти человек. Все было готово.
Коннелли вместе с тремя агентами зашел в вестибюль. Консьержа здесь не было. Квартира располагалась этажом выше в конце коридора. Коннелли позвонил. Откликнулся женский голос:
– Кто там?
– Мистер Болтон дома? – спросил Коннелли.
На это имя была зарегистрирована одна из машин подозреваемых. Помолчав, женщина ответила:
– Нет, он уехал и вернется в конце недели.
Коннелли объявил, что он агент Министерства юстиции. «Дом полностью окружен. Сходите вниз по одному с поднятыми руками, тогда никто не пострадает». Коннелли взглянул на Сэма Макки и Ральфа Брауна: они стояли на нижней площадке лестницы с автоматами в руках. Третий агент держал наготове служебный револьвер.
Женщина не отвечала. Коннелли снова нажал кнопку звонка. «Все находящиеся в квартире! Немедленно спускайтесь, или мы применим слезоточивый газ!» Никакого ответа. Фэбээровцы переглянулись. Прошла минута, потом другая. «Все, кто находится в квартире! Немедленно спуститесь! – в третий раз повторил Коннелли. – Не пытайтесь бежать через внутренний двор. Дом полностью окружен. Каждый, кто попытается бежать, будет убит».
После этого послышался женский голос: «Мы выходим!» Появилась Клара Гибсон, жена Расселла Гибсона. Она спускалась по лестнице с чау‑чау на руках. За ней вышла неизвестная женщина (впоследствии оказалось, что это жена Вилли Гаррисона). Коннелли приказал обеим женщинам лечь на пол в вестибюле. Еще через несколько секунд показался закадычный друг Джорджа Циглера – высокий и худой Брайан Болтон. Он сошел вниз по лестнице с поднятыми руками, а затем лег на пол. Коннелли спросил у первой из женщин, как ее зовут.
– Клара Гибсон, – ответила она.
– Есть ли еще кто‑то в квартире?
– Там мой муж.
Не успела она договорить эту фразу, как со двора послышались выстрелы. Клара взвыла: «О‑о‑о! Они его убили!»
Во дворе позади дома находились двенадцать агентов: они прятались за оградой и за гаражами. Ближе всех к запасному выходу стояли старый «ковбой» Док Уайт и агент Эл Барбер. Они скрывались в темном переулке не далее чем в двадцати футах от лестницы. Агент‑новобранец Джон Уэллс[454]выглядывал из‑за гаража с противоположной стороны переулка, в сорока футах от окна кухни. В 23 часа 30 минут он услышал голос женщины, – очевидно, она разговаривала с кем‑то в вестибюле. Одновременно Уэллс увидел, что другая женщина выглянула из‑за занавесок в окно кухни. Он поднял револьвер и взял ее на мушку. Женщина задернула занавески. Еще через секунду там же показался мужчина: он попытался открыть окно, но рама не поддавалась. Уэллс прицелился в него. Через несколько секунд мужчина оставил свои попытки и перешел к окну возле запасного выхода. Он снова хотел поднять раму, но у него ничего не получилось. Свет в кухне погас, и заднее крыльцо погрузилось в темноту.
Агенты ждали. Прошло несколько долгих секунд. Затем стукнула дверь, и послышались, по словам одного из фэбээровцев, «приглушенные звуки» на деревянной лестнице. Почти в полной темноте агенты Уайт и Барбер сумели различить силуэт мужчины, который осторожно спускался вниз. Когда мужчина ступил на землю, Уайт увидел в его руках винтовку. «Стой!» – крикнул Уайт. Человек поднял винтовку и выстрелил. Пуля ударила в ограду, за которой скрывались фэбээровцы, а затем рикошетом в кирпичную стену. Уайт выстрелил шесть раз подряд. Мужчина, невидимый в темном дворе, ответил несколькими выстрелами. Барбер выхватил газовый пистолет и выпустил заряд, целясь в окно. В квартире зашипел газ. Тут агенты услышали такой звук, как будто человек упал на тротуар. Однако секунду спустя другая группа фэбээровцев, подбежав к дому, увидела, что мужчина, пошатываясь, удаляется к соседнему пустырю.
«Стой!» – крикнул кто‑то. Человек обернулся и упал. Агент Джон Маклафлин подбежал к нему. Мужчина оказался тяжело ранен: голова и грудь были в крови. Надетый на нем бронежилет не спас его: по крайней мере одна пуля пробила слабую броню.
– Элвин Карпис? – спросил Маклафлин.
– Нет, – пробормотал раненый. – Расселл Гибсон.
Операция была окончена. Через минуту агенты ворвались в пустую квартиру. Гибсона перенесли в фэбээровскую машину и отправили в Американскую больницу на бульваре Ирвинг‑парк. Там его сразу осмотрел хирург. Пуля попала Гибсону в спину и застряла в животе. Жить ему оставалось недолго. Двое агентов засыпали Гибсона вопросами. Знаком ли он с Баркерами? Карписом? Волни Дэвисом? Гибсон мотал головой на все вопросы. Доктор сказал ему, что он на пороге смерти, и попытался убедить дать показания.
Перед самой смертью, в 1 час 40 минут, Расселл Гибсон прохрипел свои последние слова: «Ничего вам не скажу».[455]
Утром в среду 9 января Дока Баркера заперли в одной из комнат в Бэнкерс‑билдинге. Некоторые газеты, в том числе «Чикаго трибюн», напечатали без указания имен высказывания полицейских, недовольных тем, что ФБР не уведомило их о готовящихся рейдах. Это разозлило Гувера. «Если бы они вычистили свой город и, в частности, прикрыли бы этот рупор уголовного мира – „Чикаго трибюн“, то федеральному правительству не пришлось бы так много работать в Чикаго, – писал он. – Я думаю, что есть основательные причины, почему этот город притягивает преступников как магнит».
Однако в газетах было и то, что обрадовало Эрла Коннелли. Все они поместили сообщения о перестрелке на Пайн‑Гроув‑авеню, однако никто из журналистов не пронюхал об аресте Дока Баркера. Это давало Коннелли возможность попробовать вытрясти из Дока адреса остальных членов банды, прежде чем бандиты узнают, что он в тюрьме. При этом Коннелли понимал: долго держать в секрете его арест не удастся. Уже вечером в ФБР позвонил журналист и спросил, правда ли, что задержан еще один подозреваемый? Агент Микки Лэдд ответил: нет, неправда. Все руководство бюро, начиная с Коннелли и заканчивая Гувером, понимало, что надо торопиться. Опасаясь утечки информации об аресте Дока, ему дали кодовое имя «Номер пять». Однако Док пока молчал.
Помощник Гувера писал своему шефу во вторник вечером: «Мистер Натан сообщает, что Баркер оказался крепким орешком и ничего не рассказывает. Следователи собираются допрашивать его всю ночь, сменяясь по очереди».
Но и наутро Док по‑прежнему молчал. Время шло, и Гувер решил, что чикагцы работают недостаточно интенсивно. Один из самых близких к директору ФБР людей, Эд Тэмм, приказал Коннелли применить к Баркеру методы «энергичного физического воздействия».[456]О том, что это были за методы, ФБР никогда не рассказывало, но годы спустя один из агентов, Рэй Сурэн, хвастался, что сломал о голову Дока Баркера две телефонные книги. Но что бы с ним ни делали, Док не раскалывался.
Зато совсем иначе повел себя Брайан Болтон. Люди Коннелли поначалу понятия не имели, может ли чем‑то быть полезен Болтон. В одной из служебных записок о нем говорится как о «второстепенном члене банды». Проведя в заключении более пятидесяти часов, утром в пятницу Болтон сделал фэбээровцам следующее предложение: если его отпустят «на улицу», как он сказал, то он готов дать показания: кто похитил Хэмма и Бремера, что стало с деньгами, полученными в качестве выкупа, и, самое главное, где прячутся Фред Баркер и Карпис.
Натан доложил об этом Эду Тэмму, а тот написал Гуверу, что «посоветовал [Натану] принять во внимание, что Болтон и сам может оказаться причастен к преступлениям. Следовательно, надо быть осторожным в приманках и ни в коем случае не обещать ему полной амнистии. По словам мистера Натана, в настоящий момент у нас нет ничего против Болтона, однако я передал ему ваше требование: при допросе не давать понять Болтону, насколько малы наши сведения по делу».[457]
Коннелли велел привести Болтона и сказал ему то, что полиция испокон веку говорила в таких случаях: никаких обещаний мы дать не можем, но если предоставленная информация будет полезной для следствия, то суд примет это во внимание и облегчит его участь.
Болтон стал давать показания. К изумлению Коннелли, оказалось, что этот человек – настоящий кладезь полезной информации. Болтон подробнейшим образом рассказал о похищениях Хэмма и Бремера, назвал всех участников преступления и указал, где находится тот дом в Бенсенвилле, который так долго и безуспешно искало ФБР. Однако самым важным в его показаниях было сообщение о том, что Фред Баркер и Карпис скрываются в доме на озере в центральной части Флориды. Он был там в декабре, но не мог вспомнить, как туда добираться. По его словам, дом находится где‑то к югу от Окалы, в шести часах езды от Мейкона (Джорджия). Названия озера Болтон тоже не мог вспомнить. Зато он помнил, что это озеро хорошо известно в округе: в нем живет гигантский аллигатор, которого местные зовут Старый Джо. Однажды Фред Баркер попытался поймать этого Джо, привязав веревкой свинью к своей моторной лодке. Это было все, что он знал.
Вслед за этим фэбээровцы нашли дорожную карту с пометками Дока Баркера. Почему они обнаружили ее только на третий день, остается загадкой. Это был не первый и не последний случай, когда агенты при обыске пропускали какой‑нибудь важный предмет, и каждый раз Гувера, узнававшего об этом, едва не хватал удар. В четверг на стол Коннелли положили карту, на которой кружком было отмечено озеро Вир, находящееся в двенадцати милях к югу от Окалы.
Коннелли понимал, что на этом озере могли стоять десятки домов, а кроме того, кружок захватывал и несколько прилегающих озер поменьше размером. Требовалось ограничить территорию поиска и сделать это как можно быстрее. Репортеры вскоре узнают, что Док Баркер под арестом, и, как только эта новость появится в газетах, банда покинет озеро.
В субботу 12 января Коннелли и трое агентов сели в самолет, отправлявшийся в 13 часов чартерным рейсом в Джексонвилл. К вечеру они были на месте. Еще десять фэбээровцев с кофрами, набитыми автоматами и винтовками, поехали ночным поездом. Вся группа собралась в воскресенье утром в отеле «Мэрион» в Окале. Коннелли попал в трудное положение. Территория к югу от Окалы была малонаселенной, с редкими деревушками, где незнакомцев замечали сразу же. Точное местоположение банды было неизвестно. Местные жители, конечно, уже обратили внимание на прибытие пятнадцати мужчин в темных костюмах.
Коннелли действовал осторожно. Он послал агентов узнать, не привозили ли в родильное отделение больницы «Манро» в Окале Делорес Делани. Ее там не оказалось. Тем временем фэбээровцы занялись и поисками озера с аллигатором. Коннелли поручил двум «ковбоям» – Джерри Кэмпбеллу и Бобу Джонсу – съездить к озеру Брайант, находящемуся в двадцати милях к востоку от города. Сам он с другим агентом отправился на озёра Вир и Бауэре. Обе группы вернулись ни с чем, и в обоих случаях чужаков заметили. Коннелли понял, что нужно просить помощи у местных. В понедельник утром он связался с помощником шерифа по имени Милтон Даннинг и спросил его про Старого Джо. Даннинг ответил, что это, скорее всего, озеро Варбург. Потом он позвонил приятелю, который там жил, и узнал, что Старый Джо с озера Варбург умер в 1925 году.
Коннелли решил бросить поиски аллигатора, – похоже, на каждом озере во Флориде водилось по Старому Джо. Чем больше он думал о карте, тем больше уверялся, что Баркеры прячутся на озере Вир: именно оно находилось в центре кружка, который нарисовал Док. Коннелли решился и отослал телеграмму Гуверу:
Думаю, что нашли место: длина озера шесть миль, ширина – четыре. Много домов и коттеджей поблизости. Ждите известий завтра. Попытаемся найти сам дом.
В Вашингтоне Гувер мерил шагами свой кабинет. В Чикаго уже вовсю ходили слухи об аресте Дока Баркера. У них оставались считаные дни, а может быть, и часы, до того как новость прорвется в газеты. Во вторник утром, как раз когда люди Коннелли отправились к озеру Вир, журналист из «Чикаго америкэн» опять позвонил в Бэнкерс‑билдинг. Его снова соединили с Микки Лэддом. «Что вы можете сказать о Доке Баркере?» – спросил репортер. Лэдд категорически опроверг слухи о том, что Баркер арестован, и положил трубку. Однако репортер не сдавался. Он позвонил еще раз и спросил: «Где вы держите Дока?» После этого Лэдд набрал номер центрального офиса в Вашингтоне и предупредил: если держать Баркера в Чикаго, то сохранить тайну не удастся.[458]Гувер приказал перевести задержанного в Детройтское отделение, где была комната для хранения оружия с решетками на окнах. Лэдд обещал перевезти Дока сегодня же вечером.
Пока в Чикаго сражались с любопытным репортером, агент Боб Джонс вместе с помощником шерифа Милтоном Даннингом сели в моторную лодку и проехали вдоль берега озера Вир, внимательно изучая все прибрежные коттеджи. Коннелли побеседовал с начальником почтового отделения в деревне Оклаваха на северном берегу озера. Этот человек не узнал по фотографиям ни Баркеров, ни Карписа. Однако, когда Коннелли спросил, не снимал ли тут недавно дом кто‑нибудь из приезжих, почтальон упомянул мистера Блэкберна, который арендовал на самом берегу озера прекрасный коттедж с причалом. Этот джентльмен получал несколько газет, издаваемых в других штатах. Почтальон предложил поговорить с соседом Блэкберна Фрэнком Барбером, когда‑то служившим охранником в Левенуэрте. Коннелли отправился к Барберу и там сразу же получил необходимую информацию. Барбер узнал по фотографии своего соседа мистера Блэкберна – Фреда Баркера.
Коннелли посмотрел на соседний дом. Он стоял на южной стороне шоссе № 41 – главной дороге этих мест. Коннелли проехал мимо в одиннадцать часов и успел заметить во дворе человека небольшого роста и пожилую женщину. Это были Фред Баркер и его мать.
Вернувшись в Окалу, Коннелли позвонил в Вашингтон, чтобы посоветоваться. Ситуация, похоже, складывалась идеально. Дом стоял всего в сотне ярдов от дороги и не более чем в десяти от озера. Никаких препятствий, которые могли бы затруднить штурм, вокруг не было. Рядом с домом находились только флигель для гостей, гараж и пара курятников. Эти сооружения можно было использовать для прикрытия. Коннелли очень не хотелось повторить «Маленькую Богемию». Он собрал своих людей и нарисовал им подробные карты дома Блэкберна, обозначив для каждого агента его позицию во время рейда. Оружие проверили и перепроверили. Дом следовало окружить до рассвета.
Оклаваха, Флорида
Января, вторник
Чернильно‑черная тропическая ночь все еще окутывала деревушку Оклаваха, когда машины ФБР с потушенными фарами остановились на шоссе № 41. Из них вышли пятнадцать агентов. Дорога проходила через густые нетронутые леса, где росли обвитые испанским лишайником{96} вековые дубы. Сквозь деревья едва различались темные дома и сараи. Нигде не было заметно ни огня, ни движения – никаких признаков того, что фэбээровцев кто‑то заметил.
Баркеры занимали белый двухэтажный дощатый дом с зеленой отделкой. Он стоял в ста ярдах от дороги, фасад и крыльцо выходили на озеро. Далее находился сарай, где хранилась моторная лодка, а за ним начинался длинный причал. От шоссе к дому вели две дорожки, и Коннелли поставил машины в начале каждой из них. В 5 часов 30 минут фэбээровцы окружили дом. Коннелли с пятью агентами обогнул его с правой стороны. Они быстрым шагом миновали рощицу апельсиновых деревьев, вышли к берегу озера и там спрятались за гостевым домиком, на расстоянии не более тридцати шагов до входа в дом. Для перестрелки расстояния были до крайности малы: Коннелли мог бы забросить на крыльцо мячик для игры в софтбол, а потом попасть в него из пистолета.
Чарльз Винстед, Джерри Кэмпбелл и еще двое хороших стрелков заняли позицию за каменной оградой со стороны шоссе: они должны были прикрывать отходной путь. Еще двое агентов обошли дом слева и залегли за домом Фрэнка Барбера. Двоих фэбээровцев оставили на шоссе, чтобы перекрыть движение.
Светать начинало в семь утра. Коннелли хотел действовать уже на рассвете. Пока что они ждали. Рядом с Коннелли стоял за деревом Джонни Мадала – тот самый, что был любимцем всего Чикагского отделения. Он старался преодолеть волнение. Эта операция отличалась от засады на Диллинджера и Флойда: Баркеров застать врасплох не удастся. В этом темном доме прятались бандиты, у которых, несомненно, были автоматы Томпсона. Убежать отсюда они не смогут, а сдаваться, скорее всего, не захотят. Мадала вспомнил про Сэма Коули и Эда Холлиса.
Наконец над озером Вир показались первые солнечные лучи. Коннелли вышел из‑за гостевого домика и сделал два шага по направлению ко входу в дом. «Фред Баркер, выходи! – крикнул он. – Мы агенты Министерства юстиции! Дом окружен!» Ответа не последовало. Коннелли повторил свой приказ. Он объявил, что, если бандиты выйдут с поднятыми руками, никто не пострадает.
Коннелли стоял во дворе. Из дома не доносилось ни звука. Прошло несколько минут. Еще один агент выкрикнул Баркерам приказ выходить и сдаваться. Некоторым агентам показалось какое‑то движение за противомоскитными сетками, но точно ничего сказать было нельзя. Слышался только плеск воды о причал. Агент Боб Джонс, лежавший в апельсиновой рощице, подтащил к себе какой‑то бетонный обломок и положил на него винтовку, чтобы удобнее было целиться.
Некоторое время спустя (потом он говорил, что прошло минут пятнадцать) Коннелли повторил: «Фред Баркер, выходи с поднятыми руками! Дом окружен!» Ответа снова не было. Коннелли посмотрел влево, на стоящего за ближайшим деревом Дока Уайта – улыбчивого «ковбоя», который застрелил Расселла Гибсона.
Прошло еще минут пять, но в доме не подавали никаких признаков жизни. Агенты уже гадали, не сбежали ли Баркеры. Их машина, черный «бьюик», стояла в деревянном гараже возле дома, но это ничего не значило. Коннелли махнул рукой, давая знак двоим агентам‑новобранцам – Александру Маззи и Тому Макдейду – стрелять слезоточивым газом. Раздались два выстрела, но газовые насадки не попали в окна, а, ударившись о стену, упали на землю. Газ стал распространяться по двору. «Фред Баркер! Кейт Баркер! – снова крикнул Коннелли. – Выходите с поднятыми руками!»
Доку Уайту, прятавшемуся за дубом рядом с Коннелли, показалось, что он услышал в доме женский голос: «Что ты собираешься делать?» Ответа он не разобрал, однако секунду спустя все ясно услышали: «Ну ладно, давай!» Слова, сказанные женщиной, прозвучали на весь двор.
Коннелли залег возле гостевого домика. Он переглянулся с Уайтом: оба решили, что Баркеры собрались выходить и сдаваться. «Выходите! – крикнул Коннелли. – Фред, ты выходишь первым!» Сразу вслед за этим из окна второго этажа ударила автоматная очередь. Пули прошли по песку и траве рядом с Коннелли, потом просвистели у него над головой. С апельсиновых деревьев посыпались листочки. Коннелли откатился за гостевой домик. Док Уайт принялся стрелять из винтовки. Тишина утра разорвалась канонадой. Все агенты открыли огонь по дому. Уайт прижался к дубу: пули свистели рядом с ним. В доме засекли, где он находился.
Коннелли увидел, что Уайт попал в трудное положение. Он поднялся и, обежав гостевой домик, вышел с другой его стороны, которая была ближе к крыльцу. Он выстрелил, вызывая огонь на себя. Это сработало. Пули забарабанили по стене гостевого домика, за которым успел укрыться Коннелли. Уайт тоже перебежал туда и встал рядом. Трое агентов, стоявших рядом с ними, отступили в лес.
Яростная перестрелка продолжалась минут пять. Казалось, что те, кто находится в доме, стреляют одновременно из всех окон – выходящих на север и юг – и даже из входной двери. Вдруг стрельба прекратилась –.так же неожиданно, как началась. Коннелли вглядывался в окна второго этажа. Видимо, банда решила беречь патроны. Нужны были газовые заряды. Коннелли послал за ними агента к машинам, а затем дал приказ о второй газовой атаке. Но заряды снова не попали в дом: на этот раз они отлетели от противомоскитных сеток и упали на землю. Газ без всякой пользы относило к лесу.
Вдруг Коннелли заметил, что позади него, в лесу у берега озера, происходит какая‑то суматоха. Туда бежали местные подростки.
Как только раздались первые выстрелы, жители Оклавахи – три с небольшим сотни человек – всполошились. Они выглядывали в окна и выходили из домов, спрашивая у соседей, что это происходит? К восьми часам на шоссе уже собралась толпа, которую не пускали к дому двое оставленных там агентов. Самые любопытные – в основном подростки – пробрались поближе через лес, чтобы посмотреть, как фэбээровцы стреляют по дому. 16‑тилетний Гарри Скотт с ужасом и восхищением смотрел, как пули рикошетом отскакивают от веток деревьев над ним. «Агенты стреляли по всем окнам, потому что Фред все время переходил из комнаты в комнату, – вспоминал Гарри Скотт шестьдесят восемь лет спустя. – Они наверняка думали, что в доме засела вся банда».
Через дорожку от Баркеров стоял дом миссис Уэстберри. Когда началась перестрелка, хозяйка еще спала. Пули легко проникали через стены ее каркасного домика и впивались в переднюю спинку кровати. Охваченная паникой, миссис Уэстберри подкралась к окну и украдкой увидела мужчин в темных костюмах, палящих по дому ее соседа. Она понятия не имела, кто они такие. Эти люди были так близко, что она видела, как из стволов вырывается пламя. Не медля ни секунды, миссис Уэстберри схватила за руку дочь и выпрыгнула с ней из окна. Затем они побежали без оглядки. Агент Ральф Браун увидел, что в пятидесяти ярдах от него убегают в лес какие‑то женщины. Он тоже не имел понятия, кто они такие. Из того, что ему было известно, он заключил, что это пытается бежать Мамаша Баркер. «Стой! Федеральные агенты!» – крикнул он. Но миссис Уэстберри и ее дочь не остановились. Браун несколько раз выстрелил поверх их голов. К счастью, они успели скрыться в соседнем доме.
Люди во всем мире, в том числе и Гувер, узнали о перестрелке от репортера Ассошиэйтед Пресс в Окале. Ему позвонили из местного отеля и спросили, что это за стрельба слышится? Журналист, подчиняясь интуиции, в 10 часов 45 минут позвонил в отделение ФБР в Джексонвилле. Начальник отделения Рудольф Алт немедленно передал известие о перестрелке в Вашингтон.[459]Гувер, обеспокоенный тем, что Коннелли может не хватить патронов, приказал Алту немедленно доставить их самолетом.
Тем временем перестрелка продолжалась с перерывами уже не первый час. Это был странный бой: он то останавливался, то снова возобновлялся. Когда агентам казалось, что стреляют из какого‑то определенного окна, они направляли огонь туда. Забросить в дом заряды со слезоточивым газом так и не удалось. К половине одиннадцатого выстрелы из дома прекратились совсем. Коннелли смотрел на окна. Нельзя было сказать точно, кончались ли у Баркеров заряды, или бандиты затаились, ожидая, что фэбээровцы пойдут на штурм.
Двое агентов привели к Коннелли сторожа дома – 25‑летнего Вилли Вудбери. Когда началась пальба, Вилли с женой спали в домике для гостей. В окна полетели пули, и они спрятались под кроватью. Коннелли, не отводя взгляда от дома, спросил у Вудбери, не может ли он зайти внутрь и посмотреть, что там происходит? Вилли буквально остолбенел от такого вопроса, однако Коннелли уверил его, что Баркеры не станут стрелять в своего сторожа. Если там еще кто‑то жив, то Вилли должен попробовать уговорить их выйти и сдаться. Вудбери согласился крайне неохотно.
Он добежал до крыльца и попытался отодвинуть дверь‑ширму. Она оказалась закрыта. Вудбери бросился назад, к Коннелли. «Дверь закрыта!» – крикнул он, задыхаясь. Он наглотался газа, и по его лицу текли слезы. Кто‑то протянул ему карманный нож. «Беги назад и выбей ногой», – сказал Коннелли.
Вудбери снова побежал к двери. Он вышиб ее. Затем прижал ко рту носовой платок, чтобы спастись от газа, и вошел в дом. Внутри было тихо. В гостиной валялись пивные бутылки. «Эй, матушка, это я, Вилли! – крикнул он. – Они меня к вам послали!» Ответа не последовало. Лестница оказалась заляпана кровью. Вытирая слезы, Вудбери поднялся наверх, на второй этаж. В доме стояла мертвая тишина. Наверху располагались четыре спальни. Он вошел в правую, где жила Мамаша, и огляделся. Там никого не было. Дверь в спальню напротив, где обычно спал Фред, была приоткрыта. Вудбери вошел туда.
Коннелли и его люди стояли и ждали. Минуту‑две все молчали. Вдруг из окна спальни показалась голова Вудбери. По его лицу струились слезы. Эту картину агенты будут вспоминать еще долгие годы.
– Они оба здесь, наверху! – крикнул он.
– Что они делают? – спросил Коннелли.
– Они мертвы![460]
Коннели во главе группы агентов зашел в дом. Мамаша Баркер лежала на полу спальни. Пуля попала ей в лоб. Рядом лежал Фред. Невозможно было определить, как давно они мертвы.
В доме не нашлось никаких признаков того, что здесь жил кто‑либо еще. Однако после обыска в руках у фэбээровцев оказалось множество счетов из гостиниц, визитных карточек и чеков из отеля «Эль Коммодоро» в Майами – из той самой гостиницы, в которой Сэм Коули в ноябре отыскал человека, ездившего на машине Карписа. Несколько чеков были выписаны на имя мистера Д. Вагнера. ФБР уже знало, что под этим именем скрывается Карпис. Вывод был однозначным: Карпис в Майами.
Коннелли приказал Ральфу Брауну и еще троим агентам лететь туда первым же самолетом. Они приземлились в Майами в тот же день в 15 часов 30 минут.
Во второй половине дня Гувер дал пресс‑конференцию для вашингтонских журналистов. Положение директора ФБР было достаточно сложным. За убийство Фреда Баркера никто, конечно, не стал бы ругать бюро: это был хладнокровный убийца, который стрелял в правительственных агентов из автомата. Другое дело Мамаша. Гуверу предстояло объяснить всей американской прессе, почему его люди убили бабушку, никогда не нарушавшую закон и никогда не привлекавшуюся к ответственности. Не дожидаясь вопросов, Гувер занял наступательную позицию, воспользовавшись тем, что из всех «врагов общества» банда Баркеров – Карписа оставалась наименее известной широкой публике.
Репортеры записывали в блокноты сказанное Гувером: Мамаша Баркер, о которой до сих пор никто не слышал, была «мозгом» преступной организации, ее нашли мертвой с автоматом в руках (это была уже совсем наглая ложь). Чтобы внушить журналистам мысль о том, что пожилая женщина активно участвовала в перестрелке, Гувер нарисовал целую драматическую сцену. По его словам, Эрл Коннелли подошел к дому и попытался вступить в переговоры с Кейт Баркер, но та захлопнула дверь у него перед носом и крикнула сыну: «Давай! Мочи их!» Само собой, ничего подобного не содержится ни в одном из отчетов агентов, участвовавших в перестрелке.
Говорят, что историю пишут победители. В данном случае никто не мог оспорить придуманную Гувером историю, хотя нигде в фэбээровских архивных документах нет никаких доказательств того, что Мамаша Баркер когда‑либо выстрелила из пистолета, ограбила банк или совершила нечто более преступное, чем проживание на деньги, добытые нечестным путем ее сыновьями. Однако Гувер объявил ее «вдохновительницей» их преступлений, и репортеры подхватили его слова.
Как бы ни был выразителен образ Мамаши Баркер, нарисованный Гувером, это не заставило публику немедленно создать миф о ней, подобный мифу о Диллинджере. Журналистам понадобилось для этого время. Легенда о криминальном гении Мамаши получила распространение только месяца через полтора, когда за дело взялся крупнейший пресс‑синдикат «Кинг фичерз», выдавший целую серию сенсационных очерков о Кейт Баркер. ФБР охотно сотрудничало с журналистами, печатавшими свои материалы под заголовками вроде «Мамаша Баркер: смертоносная женщина‑паук» и писавших: «Морщинистые пальцы коварной и хитроумной Мамаши Баркер, как сатанинские паучьи щупальца, дергали за ниточки, на которых были подвешены судьбы головорезов, о чьих подвигах едва ли не еженедельно сообщала пресса».
«Во многих отношениях эти бандиты были самыми хитроумными преступниками из всех, с кем мы сталкивались, – говорил Гувер. – А Мамаша управляла их деятельностью. Она оказалась так хитра, что у нас не было на нее никакого материала, хотя мы много знали о ней. Нам пришлось убить ее, чтобы уличить».[461]
Гувер всегда последовательно держался этой линии. Более того, эта история стала его коньком: он сделал сюжет о «криминальном гении» Мамаши центром своей книги 1938 года «Те, кто в бегах», в которой полным‑полно выдуманных драматических сцен с участием членов банды Баркеров. Демонизацию Гувером Мамаши нельзя объяснить только стремлением защититься от обвинений в ее убийстве. Как и Кэтрин Келли, она связана с темами, которые Гувер всячески акцентировал в своих интервью еще в 1920‑е годы. Он утверждал, что причинами роста преступности являются не бедность и экономическое неравенство, а упадок семейных ценностей: когда родители не способны научить детей отличать добро от зла. Со временем Мамаша Баркер стала для Гувера символом всего дурного, что только есть в американских семьях. Она переросла саму себя.
Команда из четырех агентов во главе с Ральфом Брауном прибыла в отель «Эль Коммодоро» около пяти вечера в тот же день. Они зарегистрировались, а затем один из агентов, который уже жил здесь два месяца назад, попросил знакомого ему служащего гостиницы Л. Э. Грея подняться к нему в номер. Там фэбээровец показал клерку фотографии членов банды Баркеров. Взволнованный Грей узнал в них частых гостей отеля. Более того, он показал на фото Гарри Кэмпбелла и сказал, что этот человек снимал номер совсем недавно, в ночь с воскресенья на понедельник. Агенты сказали Грею, что любая информация, которая поможет установить местонахождение Кэмпбелла, окажет большую помощь следствию.
В то время, когда фэбээровцы нагрянули в «Эль Коммодоро», у Карписа и Кэмпбелла заканчивался долгий день отдыха, который они провели за ловлей макрели в окрестностях Эверглейд‑Сити. Они положили удочки в «форд» Карписа в пять вечера и добрались до Восемьдесят пятой улицы уже в сумерках. Делорес Делани и Вайнона Бёрдетт ждали их в другой машине в квартале от дома. Как только Карпис остановился, Делорес подбежала к нему. Она была вне себя.
– Ты не мог пораньше приехать?! – закричала она.
– Спокойно, – сказал Карпис. – Что случилось?
Делорес сделала несколько глубоких вдохов:
– Фэбээровцы обстреляли дом Фредди и Мамаши. Фредди убит. Мамаша убита.
Карпис был ошеломлен. Он заставил Делорес рассказать все, что она знала. Теперь требовалось соображать быстро. Оплакивать убитых не было времени. Он понимал, что все это значит. Надо немедленно убираться из Майами, но беременность Делорес мешала поехать куда глаза глядят. Им нужны надежное, чистое место и врач. Карпис хотел было отправиться к Джо Адамсу в «Эль Коммодоро», но вовремя спохватился и решил, что это слишком рискованно.
В 23 часа 30 минут посыльный Адамса Дюк Рэндалл, как обычно, находился на работе – сидел в кассе клуба «Бискейн кеннел», где устраивались собачьи бега. Вдруг к нему подошла какая‑то молодая брюнетка (это была Вайнона Бёрдетт) и попросила его выйти поговорить на парковку. Там Рэндалл увидел сидящего в машине Карписа. Тот сказал, что сию минуту отправляется на север и ему Нужно надежное место, где можно спрятаться. Рэндалл назвал отель «Дэнмор» в Атлантик‑Сити. Карпис записал название на карточке, потом сказал девушкам, что сейчас они останутся с Рэндаллом, а завтра утром сядут на поезд. Карпис и Кэмпбелл решили добраться до Атлантик‑Сити на машине, но для Делорес было слишком опасно ехать с ними: агенты ФБР искали их повсюду.
Агенты ФБР действительно съезжались в Майами. К полуночи они установили посты в аэропорту на терминалах «Панамерикэн» и «Истерн эрлайнз» и проверяли все родильные отделения в больницах в поисках Делорес Делани. Но Карпис уже выехал на шоссе Дикси. Огни Майами один за другим исчезали позади.
