Дом 232 по Риверсайд-драйв 9 страница

Медленно Саймон двинулся к пожарному выходу. Сейчас глотнет холодного воздуха, и в голове прояснится. Во всем виноваты усталость и стресс.

– Саймон? – позвал тоненький, будто птичье чириканье, голосок.

С ужасом он увидел совсем рядом Морин. Вблизи она казалась еще меньше: тонюсенькие кости, копна светлых волос, ниспадающих на плечи из-под вязаной шапочки. На руках варежки в радужную полоску, а на белой футболке – принт с изображением Клубничной Куколки^[24]. Саймон застонал про себя.

– Ты не вовремя, Мо.

– Я только хотела тебя сфоткать на камеру мобильника, – сказала девчушка, нервно убирая локоны за уши. – Друзьям покажу. Можно ведь, можно?

– Ладно. – В голове громыхало. Глупо-то как. У группы почти нет фанов, точнее, Морин – единственная, к тому же она подружка сестренки Эрика, и прогонять ее неразумно. – Валяй. Фоткай.

Взяв Саймона в кадр, она щелкнула кнопочкой. Затем, нахмурившись, произнесла:

– Есть один, теперь со мной.

Морин метнулась к нему, прижимаясь сбоку. Пахнуло клубничным блеском для губ, соленым потом и еще более соленой кровью. Подняв телефон на вытянутой руке, Морин улыбнулась: между передних зубов у нее имелась щербинка, а на шее при вдохе чуть набухала синяя жилка.

– Улыбочку.

В нижней губе полыхнули две точки боли – показались клыки. Морин ахнула, и телефон полетел прочь, когда Саймон развернул девчушку к себе и впился ей в горло.

Кровь взорвалась во рту небывалым вкусом. Как будто Саймон, изголодавшись по воздуху, вдыхал его полной грудью – такой холодный, свежий, напоенный чистым кислородом. Морин пробовала отбиваться, но вампир не обращал внимания на вялые попытки жертвы освободиться. Он даже не заметил, как она обмякла, и ее бездыханное тело притянуло своим весом к полу. Продолжая пить кровь, Саймон сжимал и разжимал свою хватку.

«Когда-нибудь ты попробуешь людскую кровь и вкуса ее забыть не сумеешь».

Из огня да в полымя

Клэри выбежала прямо в дождливую ночь. Вода лилась с неба сплошной стеной, и девушка моментально промокла. Глотая слезы вперемешку с дождевыми каплями и обогнув желтый фургончик Эрика, Клэри думала перебежать дорогу на красный свет, как вдруг ее схватили за руку.

Джейс развернул ее к себе. От дождя волосы его липли ко лбу, а черная футболка – к телу, словно тушь.

– Клэри, я звал тебя! Не слышишь?

– Пусти! – дрожащим голосом потребовала она.

– Нет. Пока не поговорим, не пущу. – Он оглядел улицу: капли, падая на мостовую, взрывались подобно бутонам цветов. – Идем.

Джейс за руку потащил Клэри сначала в обход фургона, затем – в переулок, граничащий с баром «Альто». Сквозь стекла высоких окон долетали приглушенные звуки музыки. Выложенный кирпичом переулок явно служил кладбищем погибшей музыкальной техники: тут валялись сломанные усилки, микрофоны… даже осколки пивных бокалов и сигаретные окурки.

Вырвавшись из хватки Джейса, Клэри развернулась к нему лицом:

– Если хочешь извиниться, даже не заморачивайся. – Она откинула со лба отяжелевшие мокрые волосы. – Слышать ничего не желаю.

– Я только хотел сказать, что помогаю Саймону. – Капли дождя слезами стекали с ресниц и по щекам Джейса. – Я в баре уже…

– Сразу сказать не мог? Эсэмэску прислать? Нет, погоди, ты не вернул сотовый! Дай сюда!

Джейс молча вытащил сотовый из кармана джинсов и отдал его Клэри. Вроде цел; девушка поспешила спрятать телефон в «почтальонскую» сумку, пока тот не промок под дождем. Джейс взирал на ее действия так, словно Клэри залепила ему пощечину. Оскорбленный вид лишь разозлил ее еще больше. Да какое право он имеет обижаться?!

– Я подумал, – медленно произнес Джейс, – что помочь Саймону – хорошее начало. Дурацкая идея: типа ты простишь меня, узнав, что я его охраняю…

Тут скопившийся гнев вырвался наружу обжигающей, неуправляемой волной.

– Мне плевать, что ты там себе думаешь, Джейс Лайтвуд! – закричала Клэри. – Простить тебя за то, что ты меня разлюбил? Если так, то не волнуйся…

Пятясь, Клэри наступила на сломанный микрофон. Взмахнув рукой для равновесия, она уронила сумку. Джейс метнулся вперед – подхватил девушку и, не прекращая движения, прижал ее к стене. Жадно впился губами в губы Клэри.

Разум говорил: оттолкни его, – но остальная часть ее существа поддалась. Клэри не могла сопротивляться, когда Джейс дарил ей поцелуй, за который и в ад пойти не жалко.

Впившись пальцами в мокрую ткань футболки и чувствуя под нею упругость мышц, Клэри ответила. Ответила со всем отчаянием последних дней, когда она не знала, что с Джейсом и где он пропадает. С чувством, будто вырвали кусочек сердца, без которого невозможно дышать полной грудью.

– Скажи, – попросила Клэри, скользя щекой по щеке Джейса. – Скажи, в чем дело?.. Ой!

Чуть отстранившись от нее, Джейс обнял Клэри за талию и поставил на разбитую колонку. Теперь их лица были почти на одном уровне. Прижав к ее щекам ладони, Джейс подался вперед. Тела юноши и девушки соприкоснулись… и только. От Джейса исходил лихорадочный жар. Положив руки ему на плечи, Клэри желала большего – чтобы он ее обнял, крепко-крепко.

– П-почему? – спрашивала она. – Почему ты не говоришь со мной? Не смотришь на меня?

Он заглянул ей в лицо. Обрамленные потемневшими от воды ресницами, его глаза невыносимо горели золотым.

– Потому что люблю тебя.

Не выдержав, Клэри притянула его к себе за шлевки джинсов. Джейс не стал сопротивляться; упираясь ладонями в стену, он прижался к Клэри. Они соединились: грудью, бедрами, ногами, словно кусочки головоломки. Руки Джейса скользнули Клэри на талию; он целовал ее долго, неотрывно, заставляя трепетать.

И вдруг Клэри оттолкнула его:

– Бред!

– Как и то, что ты делаешь. Но мне плевать. Я устал притворяться, будто могу прожить без тебя. Как ты не видишь? Я сам себя убиваю!

Клэри понимала: он не лжет. Видела это в его глазах, под которыми залегли глубокие тени, в том, как бьется пульс в жилке на шее. Страстное желание выведать правду боролось с желаниями куда более примитивными и древними. И проиграло.

– Поцелуй меня, – шепнула девушка, и он подчинился.

Их сердца стучали, словно силясь вырваться наружу, навстречу друг другу – сквозь разделяющую их тонкую ткань одежды. Клэри тонула в этом чувстве, чувстве поцелуя, когда капли дождя свободно стекают по лицу, когда руки любимого свободно ласкают ее сквозь мокрое, облепившее тело платье – казалось, он гладит ее голую кожу. Грудь, бедра, живот. Приподняв подол платья, Джейс крепко ухватил Клэри за ноги и прижал к стене, а Клэри обняла его бедрами за талию.

Всхрипнув, Джейс впился пальцами в колготки, и те, разумеется, порвались, обнажая голую кожу. Клэри, не оставаясь в долгу, запустила руки Джейсу под свитер; ребра, кубики пресса, шрамы на спине, выступающие из-под пояса кости таза – все спешили исследовать ее руки. Джейс тихонько постанывал, целуя Клэри крепче и крепче. Казалось, ему все мало…

С громким лязгом сказочный сон прервался.

Ахнув, Клэри отстранила Джейса, и от неожиданности он ее выпустил. Клэри чуть не свалилась с колонки. Неуклюже приземлившись на ноги, она принялась оправлять платье. Сердце стучало в груди как таран; голова кружилась.

– Пипец! – В устье переулка стояла Изабель; мокрые волосы ниспадали ей на плечи, словно края капюшона. Пнув стоявший на пути мусорный бак, она пророкотала: – Бога ж ради, вы, двое! Глазам не верю! Чем спальни плохи? По-человечески уединиться не можете?

Вода стекала с Джейса ручьями, мокрые волосы, практически серебристые в свете далеких фонарей, липли ко лбу. Изабель – не Изабель, от одного взгляда на Джейса Клэри до боли захотелось прикоснуться к нему. Он смотрел на Иззи так, будто его выдернули из сна: ошалело, злобно, только-только начиная понимать, что происходит.

– Я искала Саймона, – попыталась оправдаться Изабель. – Он со сцены сбежал, понятия не имею куда. – Клэри даже не заметила, как закончила играть музыка. – Ладно, вижу, что здесь его нет. Удаляюсь, а вы продолжайте. Я всегда говорю: какой прок от кирпичной стены, если к ней некого приложить?

Засим она ушла в сторону бара.

Клэри и Джейс переглянулись. В любое другое время они рассмеялись бы над брюзжанием Изабель, но сейчас в глазах Джейса Клэри не увидела ни капли задора. Она моментально поняла: то, что произошло между ними – взорвалось ярким бутоном в краткий миг потери самообладания, – ушло. Во рту ощущался привкус крови. Сама ли Клэри прикусила губу или то вина Джейса?

– Джейс… – Она шагнула ему встречу.

– Не надо, – резко остановил он ее. – Нельзя.

И убежал – так быстро, как только мог. Расплылся вдали темным пятном еще прежде, чем Клэри успела его окликнуть.

* * *

– Саймон!

Злобный окрик заставил его опомниться. Саймон выпустил Морин – или подумал, что выпустил, – и в следующий миг его за запястья схватили сильные руки и отшвырнули в сторону. Бледный, взъерошенный и потный после выступления Кайл рывком поднял вампира на ноги.

– Какого черта, Саймон? Какого черта…

– Я не хотел, – хватая ртом воздух и не разбирая собственных слов, пролепетал Саймон. Он так и не научился разговаривать с торчащими наружу клыками. Из-за плеча Кайла он увидел Морин – девочка лежала, скорчившись, неподвижно. – Само собой получилось…

– Говорил же тебе, говорил, – повысив тон, Кайл с силой толкнул Саймона. Вампир попятился. Во лбу полыхнула боль, и Кайла отбросила на стену невидимая рука. Приземлившись по-волчьи на четвереньки, он с трудом встал. – Господи боже, Саймон…

Не слушая его, вампир припал на колени возле Морин и лихорадочно принялся искать пульс на шее. Ощутив слабенький удар сердца, он чуть не заплакал от облегчения.

– Прочь от нее, – велел Кайл, настороженно приближаясь. – Просто встань и отойди.

Неохотно поднявшись на ноги, Саймон посмотрел на Кайла. Тот склонился над неподвижным телом Морин в лучике света, проникавшем сквозь щель в занавесе. Слышно было, как на сцене ребята разбирают аппаратуру. В любой момент они вернутся за кулисы.

– Что ты сделал? – спросил Кайл. – Толкнул меня? Нет, ты вроде не двигался…

– Я не хотел, – жалостливо произнес Саймон. Последние дни он, казалось, только эти слова и повторяет.

Кайл покачал головой, тряхнув спутанными волосами:

– Лучше уйди. Дождись меня у фургона. Я с ней разберусь. – Он поднял Морин на руки, такую миниатюрную, словно кукла, на фоне его здоровенной фигуры. – Ступай. Надеюсь, чувствуешь ты себя и правда хреново.

Саймон вышел через пожарную дверь – сигнализация не сработала, потому что сломали ее давным-давно. Когда дверь за ним закрылась, Саймон привалился спиной к стене и задрожал всем телом.

Задняя часть бара выходила на узкую улочку, вдоль которой тянулись ряды складов. Через дорогу расположился пустырь, огороженный провисшим сетчатым забором. Сквозь трещины в мостовой проглядывали жесткие ростки травы. С неба лил дождь, вымачивая мусор и унося в сточный желоб пустые баночки из-под пива.

Ничего прекраснее Саймон в жизни не видел: ночь словно взорвалась отраженным в призме светом. Ячейки забора казались сверкающими серебристыми проводами, а каждая капля – платиновой слезой.

– Надеюсь, чувствуешь ты себя и правда хреново, – повторил Кайл.

Ничего подобного, все куда хуже: Саймон чувствовал себя как никогда живым. Людская кровь просто идеальна, создана для вампиров. По телу электрическим током прокатывались волны энергии. Саймон сейчас запросто одолел бы тысячемильный марафон.

И оттого ему сделалось дурно.

– Эй! Тебе плохо? – Это спрашивал человек образованный, нисколько не напуганный, даже напротив.

Обернувшись, Саймон увидел женщину в длинном черном тренчкоте, под ярко-желтым зонтом. Обновленному зрению вампира зонт представал сверкающим подсолнухом. Сама женщина показалась Саймону красивой (как и все вокруг): сияющие черные волосы, красная помада. Незнакомка вроде сидела в зале во время концерта…

Не решаясь заговорить, Саймон мотнул головой. Для посторонних он, наверное, выглядит словно контуженный.

– Тебя как будто по голове ударили, – заметила женщина, указав Саймону на лоб. – Здоровый синяк. Точно помощь не нужна? Могу позвать…

Саймон поспешно скрыл Печать под челкой:

– Не надо, все хорошо.

– Ладно, как хочешь, – с легким сомнением в голосе ответила женщина. Она достала из кармана карточку и протянула ее Саймону. На визитке значилось имя: «Сатрина Кендалл», внизу небольшая приписка заглавными буквами: «ПРОДВИЖЕНИЕ МОЛОДЫХ ГРУПП», номер телефона и адрес. – Это я. Мне понравилось, как твои ребята играют. Хотите засветиться по-крупному – обращайтесь.

Она ушла, и Саймон, глядя ей вслед, подумал: страннее ночки не придумаешь.

Покачав головой – при этом с волос сорвался вихрь брызг, – Саймон прошлепал по лужам за угол, к фургону. Народ валил из бара, а парни из группы, Мэтт, Керк и их друзья, грузили аппаратуру в машину. Свет и краски по-прежнему казались неестественно яркими, однако призматическое видение начинало постепенно угасать. Подойдя ближе, Саймон заметил Изабель: девушка стояла, прислонившись спиной к борту фургона и упершись в него пяткой. Она была куда сильнее любого из группы (за исключением разве что Кайла) и могла бы помочь. Впрочем, Изабель не утруждает себя подобными мелочами.

Вампир подошел еще ближе, и она обернулась. Дождь немного стих, но было видно: Изабель простояла под ним прилично, волосы мокрым черным платком липли к ее спине.

– Нашелся, – сказала она, отходя от фургона и направляясь к Саймону. – Куда запропастился? Взял и умотал со сцены…

– А… – махнул рукой Саймон. – Плохо стало. Извини.

– Ну, раз тебе полегчало… – Изабель обняла его и улыбнулась. Ладно, хоть ее укусить не хочется. Правда, известно, по какой причине…

– Ты Джейса поблизости не видела?

Изабель закатила глаза:

– Наткнулась на него в переулке. Они там с Клэри обжимались. Уже ушли, наверное. И надеюсь, домой. Бомжики несчастные…

– Клэри приходила?!

Впрочем, чему удивляться? Должно быть, дела перенесли на другой день. Саймон даже не нашел сил разозлиться на то, какой из Джейса паршивый телохранитель. Тот и к своей жизни относится наплевательски. Оставалось надеяться, что Джейс и Клэри разобрались с личными проблемами.

– Фиг с ними, – улыбнулась Изабель. – Раз мы с тобой одни, сходим куда-нибудь и…

Из тени за ближайшим фонарем позвал очень знакомый голос:

– Саймон!

О нет, не сейчас. Только не сейчас.

Он медленно обернулся. Рука Изабель все еще лежала у него на талии (надолго ли?). Стоит зовущему выйти на свет…

И ведь вышла.

Майя. На лице крайнее изумление, кудряшки намокли и прилипли к голове, янтарные глаза выпучены, джинсовый костюм промок насквозь. В левой руке – свернутый в трубочку лист бумаги.

Саймон не заметил, как парни закончили грузиться и теперь откровенно пялились на него. Изабель убрала руку.

– Саймон? – спросила она. – В чем дело?

– Ты же сказал, у тебя срочные дела, – напомнила Майя. – А сегодня утром кто-то просунул вот это под дверь участка.

Волчица развернула флайер с объявлением о сегодняшнем концерте.

Изабель смотрела то на Саймона, то на Майю. До нее наконец дошло.

– Погодите, так вы встречаетесь?

Выпятив подбородок, Майя спросила в ответ:

– А вы?

– Да, – сказала Изабель. – Полтора месяца.

Майя прищурилась:

– Мы тоже. С сентября.

– Поверить не могу! – воскликнула Охотница. – Саймон, – развернулась она к вампиру и уперла руки в бока. – Объяснишь?

Ребята, завершив погрузку – барабаны скинули на задние сиденья, гитары и басы в грузовой отсек, – высунулись через задние двери и вовсю глазели на происходящее. Эрик, рупором приставив ладони ко рту, прокричал:

– Дамы, дамы! Только без рукоприкладства! Саймона хватит на всех!

Изабель метнула в него такой свирепый взгляд, что Эрик моментально заткнулся. Спрятавшись, парни закрыли двери, и фургон умчался вниз по дороге. Предатели… Хотя Саймона подбросит Кайл (его пикап припаркован за углом). При условии, конечно, что Саймон переживет эту ночь.

– Саймон, я доверяла тебе, – произнесла Майя. Как и Изабель, она уперла руки в бока. – О чем ты думал? Разве можно так врать?!

– Я не врал. Мы ни о чем не договаривались! – Он развернулся к Изабель: – С тобой тоже! Тем более ты сама встречалась с другими…

– С другими же! – разъяренно воскликнула Изабель. – Не с твоими знакомыми! Представь, если бы я пошла на свидание с Эриком!

– Ты б меня убила. Он не в твоем вкусе.

– Мы сейчас о другом. – Майя встала рядом с Изабель, и обе девушки посмотрели на Саймона так, что его словно придавило непробиваемой стеной женского гнева.

Все посетители покинули бар, и, кроме них троих, на улице больше никого не оставалось. Может, убежать? Нет, Майя – волчица, волки бегают резво. Изабель так вообще тренированный охотник на вампиров.

– Мне очень жаль, – сказал он. Шум в голове прошел, и то ладно. Головокружение, эйфория от выпитой крови тоже почти растаяли, и Саймон теперь ощущал панику. И как на грех, постоянно вспоминалась Морин. Хоть бы она отошла, уцелела. – Надо было вам признаться, девчонки. Просто… вы мне обе сильно нравитесь, и я не хотел ранить ваших чувств.

Вот же глупость сморозил. Стоит придурок, пытается оправдать свое придурочное поведение. Саймон всегда думал о себе иначе, ведь он парень хороший. Таких, как он, плохие парни, мачо, ни во что не ставят. Он почти гений-замарашка, которому и в голову не придет встречаться одновременно с двумя девчонками, лукавя и не говоря соперницам друг о друге.

– М-да… – выдохнул он. – Вот же я сволочь…

– Рада наконец услышать от тебя правду, – сказала Майя.

– Аминь, – подписалась Изабель. – Хотя и поздновато.

Через боковую дверь вышел Кайл. Саймон отметил серьезное выражение на лице Волчьего стража. Впрочем, не такое серьезное, как если бы с Морин случилось нечто поистине страшное.

Кайл спускался по крыльцу, дождь теперь едва капал. Майя с Изабель смотрели на Саймона, и гневные взгляды их испепеляли, точно лазерные лучи.

– Не жди, что мы впредь станем с тобой общаться, – предупредила Изабель. – Да, и я поговорю с Клэри. Серьезно поговорю насчет ее выбора друзей.

– Кайл, – не в силах скрыть облегчения, позвал Саймон. – Как там… э… Морин? С ней…

Как спросить о самочувствии Морин, не вызвав подозрений у девушек?

Зря опасался: предложения вообще не получилось закончить. Слова застряли в горле. Майя и Изабель тем временем обернулись и посмотрели на Кайла: Изабель раздраженно, Майя – с удивлением. И едва волчице удалось присмотреться к Кайлу, глаза ее округлились и с лица сошла краска. Кайл в свою очередь смотрел на девушку так, словно пробудился от кошмара и понял: кошмар – это явь, и нет ему конца. Страж только немо шевелил губами, не в силах выдавить ни слова.

– Ого, – произнесла Изабель, глядя по очереди на Кайла и Майю. – Вы… знакомы?

Раскрыв рот, Майя какое-то время еще смотрела на Кайла. Саймон успел подумать, что на него-то она ни разу не смотрела с таким чувством, а в следующий миг Майя, прошептав «Джордан», кинулась на стража. Выпустила когти и вспорола ему горло.

Часть вторая

За каждую жизнь

• Ничто не дается даром,
• за все приходится платить.
• Приобретая в одном, в другом теряешь.
• За жизнь платим смертью.
• Даже твоя музыка, которая у всех на слуху,
• потребовала своей цены.
• Забрала твою жену.
• Теперь ад насытился.

Тед Хьюз, «Кости тигра»

Дом 232 по Риверсайд-драйв

Устроившись в кресле в гостиной у Кайла, Саймон слепо смотрел в экран телевизора, на застывший кадр из игры, в которую Джейс с хозяином квартиры резались утром: сырое подземелье, куча трупов и весьма реалистичные лужицы крови. Саймон не нашел в себе сил и даже желания подняться и выключить «ящик». В голове проносились образы куда более страшные.

Льющийся в окно свет из водянистого рассветного стал просто бледным утренним. Саймон этого не заметил, он все еще вспоминал Морин: ее хрупкое неподвижное тельце на полу, запачканные кровью белокурые волосы. Как он сам, шатаясь, вышел в ночь и по его жилам струилась кровь бедной девочки. А потом Майя напала на Кайла, принялась рвать его когтями. Кайл даже не думал сопротивляться, и если бы не Изабель… Охотница оттащила Майю, прижала к земле. Саймон хотел броситься к ней. Изабель остановила вампира яростным взглядом и упреждающим жестом руки. Она продолжала сдерживать Майю, пока остатки гнева не покинули ее со слезами.

– Убирайся, – велела тогда Изабель. – И этого с собой забери. Не знаю, что он сделал Майе, но явно ничего хорошего.

Правильно. Саймон слышал имя Джордан. Волком Майю сделал бывший парень. Подло напав, покусал ее и скрылся, оставил саму разбираться с ликантропией.

Его-то и звали Джордан.

Почему на табличке перед кнопкой звонка только имя Кайла? Потому что «Кайл» на самом деле фамилия. Волчьего стража зовут Джордан Кайл. Какой же Саймон идиот, сразу не догадался! Мало ему причин ненавидеть себя.

Как все оборотни, Кайл восстановился быстро. Когда Саймон грубо поднял его на ноги и проводил до машины, от ран на горле и под разорванной футболкой остались рубцы. Забрав у Кайла ключи, Саймон сел за руль. Вел машину молча. Молчал и Кайл, почти не шевелясь и глядя на свои окровавленные руки.

– С Морин все хорошо, – сказал он наконец, когда миновали Уильямсбергский мост. – Все не так плохо, как могло показаться. Ты еще не умеешь кусать людей: крови Морин потеряла немного. Я посадил ее в такси и отправил домой. Она думает, будто упала в обморок, ничего не помнит. Ей очень неловко.

Джордана стоило поблагодарить, но Саймон как-то не решался.

– Ты Джордан, – сказал он. – Бывший парень Майи. Ты покусал ее.

Доехав до Кенмар-стрит, Саймон повернул на север, к улице Бауэри, ее ночлежкам и круглосуточным магазинам.

– Да, – ответил Джордан. – Кайл – фамилия. Я сделал ее именем, когда присоединился к стражам.

– Если бы не Изабель, Майя бы тебя убила.

– У нее на то есть полное право.

Сказав так, Джордан умолк и не проронил ни слова, пока Саймон парковался, пока они шли вверх по лестнице до квартиры. Джордан сразу, не снимая окровавленной куртки и хлопнув дверью, закрылся у себя в спальне.

Собрав вещи, Саймон хотел уйти и… передумал. Бросил рюкзак у двери и упал в кресло, в котором и просидел всю ночь.

Позвонить бы Клэри, но пока слишком рано, да и Изабель предупредила: дескать, Клэри с Джейсом ушли вместе. Не хотелось бы нарушать их уединение… И как там мама? Если б она видела Саймона этой ночью, с Морин, решила бы, что права: сын – чудовище до мозга костей.

Может, она не так уж и ошибалась?

Скрипнув дверью, в гостиную вышел Джордан, босиком, в джинсах. От шрамов на шее остались алые линии. Обыкновенно ясные и веселые глаза сегодня были мрачнее тучи.

– Думал, ты уйдешь.

– Собирался, если честно. Потом решил дать тебе шанс объясниться.

– Чего тут объяснять? – Прошлепав до кухни, Джордан принялся рыться в ящиках стола. Отыскал фильтр для кофеварки. – Что бы Майя ни сказала, все это наверняка правда.

– Она говорила, типа, ты ее ударил.

Не выходя из кухни, Джордан замер. Посмотрел на фильтр как на совершенно незнакомую деталь.

– Говорила, типа вы провстречались несколько месяцев, и все было зашибись. Потом ты вдруг озверел. Она потребовала объясниться, и ты ударил ее. Майя ушла. Однажды, когда она поздно ночью возвращалась домой, кто-то напал на нее и чуть не убил. А ты… исчез. Не извинился, не попрощался.

Отложив фильтр на стойку, Джордан спросил:

– Как она оказалась здесь? Как вышла на стаю Люка Гэрровэя?

Саймон покачал головой:

– Села на поезд до Нью-Йорка и отыскала местных волков. Майя очень мужественная, не сломалась. Другие на ее месте сразу бы сдались.

– Ты потому не ушел? Чтобы сказать, какой я урод? Я и сам это знаю.

– Я не ушел из-за того, что натворил ночью. Узнай я о твоем прошлом чуть раньше – точно не остался бы. Но Морин… – Саймон прикусил губу. – Я-то думал, что полностью себя контролирую, и вот нате: укусил невинного. Вот почему остаюсь.

– Типа, если я – не чудовище, то и ты – не монстр?

– Типа, хочу знать, как быть дальше. – Саймон подался вперед. – Ты был добр ко мне, ни разу не психанул, не подставил. Рассказывал, каким непутевым был до того, как примкнул к Волчьим стражам. Я подумал: может, нападение на Майю – из тех дел, за которые тебе стыдно?

– Признаюсь, грешен. И за Майю мне стыдно.

* * *

Сев за столом в свободной комнатушке у Люка, Клэри разложила перед собой кусочек материи из морга. Прижала ткань по краям карандашами и, взяв в руку стило, склонилась над ней. Попыталась припомнить новую руну.

Сосредоточиться никак не выходило, мыслями Клэри то и дело возвращалась к Джейсу, к прошлой ночи. Куда он пропал? Почему так несчастен? Ответ пришел только вчера, когда Клэри увидела, что Джейс страдает не меньше ее самой, и от горечи сердце чуть не разорвалось. Вернувшись домой, Клэри хотела позвонить ему и всякий раз себя одергивала. Если Джейс захочет обо всем рассказать – расскажет, заставлять его нельзя, такой уж он.

Закрыв глаза, Клэри силилась вспомнить магический узор. Не узор даже – узоры, и только один из них существует, да и то вряд ли занесен в Серую книгу. Форма и очертания руны говорили не напрямую, Клэри как бы видела их суть – нечто сокрытое, похороненное, с чего следует смахнуть прах, и тогда явится значение…

Стило дрогнуло в пальцах, и Клэри открыла глаза. На краю материи красовался знак в виде кляксы. Глядя на расходящиеся в разные стороны отростки, Клэри нахмурилась. Неужели талант все-таки покидает ее? В этот миг полоска ткани замерцала, и в горячем мареве, как от нагретого асфальта, стали проявляться слова: «Собственность церкви Талто. Риверсайд-драйв, 232».

В голове аж загудело от возбуждения. Вот оно, улика, зацепка! Клэри сама отыскала ее, без посторонней помощи!

Риверсайд-драйв, 232. Это в Верхнем Вест-Сайде, рядом с Риверсайд-Парк, через реку от Нью-Джерси. Не так уж и далеко. Церковь Талто… Обеспокоенно сдвинув брови, Клэри отложила стило. На самом деле, радоваться почти нечему. Подъехав на кресле к старенькому компьютеру Люка, она вышла в Интернет и вбила в строку поиска «церковь Талто». Понятно дело, поисковик ничего не выдал. Надпись в уголке материи – на языке демонов.

Что бы ни представляла собой церковь Талто, она явно тайная и добра не сулит. Если в ней превращают младенцев в когтистых тварей, настоящей религией тут и не пахнет. Интересно, мать, бросившая ребенка возле больницы, – из паствы? Знала ли она, кого родит?

Вздрогнув, Клэри потянулась за телефоном, однако звонить маме не стала. Джослин только-только успокоилась и согласилась пойти с Люком посмотреть кольца. И даже если Джослин способна принять правду, Конклав за несанкционированное расследование «спасибо» не скажет.

Люк? Он сейчас с Джослин, ему не позвонишь.

Мариза? Нет, страшно. Плюс – сколько ни закрывай глаза на факты, – Конклав махом заберет расследование себе. Клэри останется не у дел, на задворках тайны. К тому же получится, что она предаст мать.

Однако самой браться неизвестно за что… Да, Клэри тренируется, но недостаточно долго. И есть у нее дурная привычка сначала действовать, потом думать. Девушка неохотно взяла телефон и, помявшись немного, набрала эсэмэску: «РИВЕРСАЙД-ДРАЙВ, 232. ВСТРЕТИМСЯ НА МЕСТЕ, БЫСТРЕЕ. ВАЖНО!» Нажав «отправить», Клэри дождалась ответа: «ОК».

Вздохнув, отложила трубку и пошла за оружием.

* * *

– Я любил Майю, – признался Кайл. Он сидел на диванчике. Сварив наконец кофе, пить не стал, просто вертел в руках полную кружку. – Запомни это, прежде чем слушать дальше. Мы оба из задницы мира, выросли в городке в Нью-Джерси. Майя жила как в аду: отец черный, мать белая… и братец – полный психопат. Уж не знаю, рассказывала она тебе про него или нет.

– Да не особенно, – ответил Саймон.

– Майя не прогнулась под жизнь. Мы с ней познакомились в музыкальном магазине, она там покупала старые записи, еще на виниле. Мы разговорились, и я вдруг понял: передо мной самая клевая девчонка. Красивая, милая. – Взгляд Джордана уперся в пустоту. – Мы начали встречаться, и все было супер. Мы по уши влюбились, как влюбляются в шестнадцать лет. Потом меня покусали. Я часто дрался в клубах: меня били, пинали, но чтобы кусать… Я решил: парень псих – и со спокойной душой отправился в больницу. Мне наложили швы, и я забыл о драке.

Последствия проявились недели через три: волны неуправляемого гнева и агрессии. Я не соображал, что делаю. Однажды рукой пробил окно на кухне только потому, что заело ящик кухонного стола. Начал ревновать Майю к каждому фонарному столбу, думал, она… В общем, сорвался и ударил ее. Не помню как, просто знаю. Она рассталась со мной.

Джордан умолк. Сам не свой, он отпил глоточек кофе. Должно быть, он никому не рассказывал свою историю.

– Пару дней спустя я заглянул в один клуб и застал там Майю. Она целовалась с другим парнем, словно желая доказать себе: между нами все кончено. Выбрала не самую лучшую ночь, хоть и не нарочно.