Антропогенез и культурогенез как комплексная научная проблема. Понятие первобытной культуры

В современной учебной и словарно-справочной литературе по культурологии, например, в энциклопедии «Культурология. ХХ век» (СПб.: Университетская книга, 1998) встречается утверждение, что культурогенез не является однократным событием происхождения культуры в эпоху первобытной древности человечества, но есть процесс постоянного порождения новых культурных форм и систем. Сущность культурогенеза заключается в постоянном самообновлении культуры не только посредством изменений уже существующих форм и систем, но и путем возникновения новых феноменов, не существовавших в культуре ранее.

Тем не менее нельзя забывать, что культура в целом когда-то была сравнительно новым феноменом, не существовавшим ранее, и первобытность – период и культурный тип, который стоит ближе всего к тому времени, когда культуры еще не было (поскольку не было еще и человека).

Появление культуры означает, что вся система видового выживания тех, у кого она возникла, перестала реализовываться исключительно на генетическом, биологическом уровне, будучи связанной теперь уже с процессами активного «программирования» человеком своей жизнедеятельности: накопления, хранения и воспроизводства опыта. Значит, культурогенез неразрывно связан с антропогенезом и в той же степени представляет собой научную проблему.

Антропогенез (от греч. anthropos – «человек» и genesis – «происхождение») – историческое происхождение человека в биологическом, психическом и социокультурном плане и, таким образом, становление человека как вида.

Данный процесс сложен и многогранен и потому его изучение предполагает рассмотрение целого ряда общих и частных проблем. Укажем на основные из них. Что именно отличает человека от животных? В качестве соответствующих характеристик обычно называют разум (абстрактно-понятийное мышление), общественные взаимоотношения, коллективную память, членораздельную речь, осмысленный труд, а также указывают на биологические параметры человека – такие, как прямохождение, объем мозга и др. Каким образом и почему возникли названные атрибуты человека? И стоит ли вообще искать однозначные отличительные признаки человека, выделяемые для всей истории его развития? Неужели все названное развилось «мало-помалу», «постепенно» из соответствующих задатков, которые были у высокоорганизованных животных? В таком случае – почему это произошло? Ведь представление о постепенности развития ни в коей мере не вскрывает его причины.

Согласно современным научным воззрениям (см., например, следующий ресурс: Эволюция человека. Происхождение человечества. Антропология – Антропогенез.РУ. – http://antropogenez.ru/), человек принадлежит к классу млекопитающих, отряду приматов, подотряду настоящих обезьян, семейству гоминид, роду Человек, виду и подвиду Человек разумный (Homo sapiens sapiens).

Взгляды на происхождение современного человека – сапиентацию – с развитием науки значительно менялись.

Философы, историки культуры выдвигали различные теории. Самая широко известная – трудовая теория Фридриха Энгельса. Историк, культуролог Йохан Хёйзинга находил начало культуры в игровой деятельности (его книга об этом называлась «Homo ludens», т.е. «Человек играющий»), философ Эрнст Кассирер – в деятельности символической, психоаналитик Зигмунд Фрейд – в пробуждении совести, которое было следствием отцеубийства и т.д.

Борис Федорович Поршнев в своей работе «О начале человеческой истории. Проблемы палеопсихологии» (1974) предложил теорию, которая и сейчас привлекает внимание представителей разных наук, многое в ней оспаривается, но она не отброшена за недоказанностью и до сих пор помогает формулировать новые научные идеи в отношении антропо- и культурогенеза. Поэтому остановимся на ней немного подробнее.

Поршнев полагал, что в основе сапиентации – процесс формирования языка, т.е. второй сигнальной системы. Данное понятие было введено русским физиологом И.П. Павловым в связи с тем, что мозг животного отвечает лишь на непосредственные раздражения (зрительные, звуковые и др.) или их следы; возникающие в результате этих ответов ощущения и составляют первую сигнальную систему. Человек же сверх этого способен обобщать при помощи слова бесчисленные сигналы первой сигнальной системы, при этом слово само начинает функционировать в качестве сигнала. Таким образом, вторая сигнальная система – это система речевых сигналов и особая, свойственная только человеку форма высшей нервной деятельности. Она позволяет обобщать опыт, воплощать мысль, осуществлять общение между людьми.

Вторая сигнальная система человека тормозит выполнение команд его первой сигнальной системы и стимулирует такие действия индивида, которые не являются прямым реагированием на среду. Предки современного человека, приспосабливаясь к окружающей среде, в частности, к жизни среди других животных (со многими из которых они не могли соперничать в борьбе за пищу, и от которых должны были защищать себя и своих детенышей), смогли развить и применить механизмы так называемой суггестии (внушения), то есть побуждения к реакции, противоречащей рефлекторным побуждениям организма.

У высокоорганизованных предков человека были гигантские возможности активного воздействия на центральную нервную систему животных. Вероятно, палеоантроп был способен вызывать имитативную реакцию у животных, подражая их голосам, хотя звук был только частью суггестивного комплекса. Древние люди, согласно Поршневу, смогли стать людьми в собственном смысле этого слова после того, как некоторые из них начали все более распространять это воздействие и на себе подобных, а те, кто испытывал на себе силу внушения, чтобы окончательно не превратиться в объект манипуляции, воспитали в себе нейрофизиологический механизм противодействия, то есть способность невнушаемости.

Первоначально в составе суггестивного комплекса звук был всего лишь одним из его элементов. Постепенно из этого комплекса выделяется определенный звуковой сигнал, точно воспроизводящий особенности тех звуков, которые первоначально вырывались непроизвольно. Членораздельная речь, способная выразить желания, требования и добиться от других нужного поведения, становится второй сигнальной системой. Именно появление звукового языка оказывается той границей, которая сделала возможным переход от животного к человеку и началом культуры.

Ранний язык неизбежно нес на себе следы своего происхождения и обладал мощной суггестивной силой, которая проявляла себя на протяжении долгих тысячелетий – во всех традиционных культурах, особенно в культуре архаической, где заклинания, ритуальные формулы играют ключевую роль в магических обрядах.

После того, как членораздельная речь стала формой общения между самими древними людьми, возникли двойственные последствия. С одной стороны, звуковой язык позволял предупредить об опасности сородичей на большом расстоянии, сделать понятной для всех программу предстоящих действий (например, в коллективной охоте и других общих делах). С другой стороны, суггестивный характер слов делал реакцию на них неизбежной, автоматической – у всех, кто эти слова слышал и уже тем самым «понимал», т.е. реагировал строго определенным образом. В результате каждый член сообщества издавал и получал приказы, естественные для инстинкта самосохранения любого природного существа: «Отдай мне!» (отдай пищу, удобное безопасное место в пещере и т.д.). При всем желании никто не в состоянии выполнить все такие приказы, поступающие с разных сторон одновременно. Поэтому первой инстинктивной реакцией на невыносимое положение большинства палеоантропов было их бегство от самых сильных суггесторов – тех, чьи словесные повеления были способны подавить сопротивление их психики. Результатом этого массового бегства было быстрое, имеющее характер взрыва расселение палеоантропов по всей пригодной для обитания территории планеты. И только когда привычные возможности спастись бегством друг от друга были практически исчерпаны, и опыт выживания очень малой группой (часто – отдельной полигамной семьей с детьми) оказался крайне болезненным и опасным, люди начали искать иной способ существования и сосуществования друг с другом, возможность жить крупными локальными сообществами.

Среди представителей естественных наук существуют несколько альтернативных взглядов на проблемы антропогенеза. Все они строго аргументируются, но ни один не может победить другие.

Прежде всего, существует несколько мнений о том, кого же стоит считать современным человеком. От ответа зависит следующий вопрос: в каком историческом периоде надо искать прародину? Древнейшие представители подсемейства гоминин (Homininae), в которое включается и современный человек, известны из отложений времени около 2,5 млн. лет назад. Часто их называют «ранние Homo», подчеркивая сходство с человеком и отличие от обезьян.

Обычно все африканские находки возраста около 1,8 млн.л. (размах 1,2-2,2 млн.л.), достаточно определённо не принадлежащие к массивным австралопитекам, относятся к таксонам Homo habilis «Человек умелый»), Homo rudolfensis («Человек рудольфский») или Homo ergaster («Человек работающий»).

Самая древняя находка, наиболее обоснованно приписываемая роду Homo датируется 2,33 млн. лет назад. Другие «самые древние» «ранние Homo» обычно либо ненадёжно датированы (старые датировки сильно завышены), либо крайне фрагментарны и спорны. Если отсчитывать историю человечества с этого времени, то почти вся она, кроме каких-то малых долей процента, приходится на первобытную культуру. Все следующие за первобытностью периоды истории культуры углубляются в прошлое на 2-3 тыс. лет, если обратиться к древнейшим цивилизациям Ближнего Востока – то на 6 тыс. лет.

Где же мы находим первые следы первых людей, почти неотличимых он нас? В нескольких африканских местонахождениях с датировками от 200 до 100 тысяч лет назад.

По наиболее обоснованной сейчас версии, современный вид человека сформировался в Африке между 200-160-100 и 45 тысячами лет назад. Между 80 и 45 тысячами лет назад ограниченное число людей вышло из Восточной Африки в районе Баб-эль-Мандебского пролива или, менее вероятно, Суэцкого перешейка. Они стали расселяться сначала по южным берегам Евразии – вплоть до Австралии, – а после на север.

С момента около 40-45 тысяч лет назад люди совершенно современного облика, – неоантропы – известны практически по всей территории ойкумены – Африки, Европы, Азии и Австралии. Только Америка была заселена позже – достоверно только 11-12 тысяч лет назад, хотя некоторые археологи отодвигают это событие даже до 30-40 тысяч лет назад.

Население Европы, относящееся к современному виду людей, жившее в эпоху верхнего палеолита – от 40 до 10 тысяч лет назад – называется кроманьонцами (по названию пещеры Кро-Маньон во Франции, где в 1868 г. были сделаны важные находки скелетов людей и орудий эпохи верхнего палеолита). Кроманьонцы в Европе 5 тысяч лет подряд соседствовали с неандертальцами.

Кроманьонцы широко использовали для изготовления орудий камни и кости животных. Уже в начале эпохи верхнего палеолита (каменного века) появилась копьеметалка, а в конце – лук и стрелы. О населении Африки и Азии времени верхнего палеолита известно гораздо меньше, чем о населении Европы. Однако принципиально они были схожи как в биологическом, так и в культурном плане.

Существеннейшим явлением является расцвет верхнепалеолитического искусства. В пещерах Франции, Испании, Италии и Урала сохранились превосходные образцы наскальной живописи, в слоях стоянок от Бретани до Байкала обнаружены статуэтки людей и животных, сделанные из костей, бивней мамонта и известняка. Рукоятки ножей и копьеметалок украшались затейливой резьбой. Одежда украшалась бусами и раскрашивалась охрой.

Искусство, видимо, имело в то время магическое значение. Изображения животных сопровождаются знаками стрел и копий, призванных облегчить предстоящую охоту. Судя по следам подростков в глине перед пещерными росписями, здесь проводилось и посвящение в охотники. Конечно, мы можем лишь предполагать истинное значение этих следов духовной жизни наших предков, но её богатство и общее сходство психики людей тех времен с нашей несомненно.

В эпоху верхнего палеолита человек приручил волка, превратив его в собаку. Так человек начал сам активно влиять на процесс видообразования у животных, осуществляя искусственный отбор.

Поселения людей верхнего палеолита обычно представляли собой регулярно посещаемые охотничьи стоянки. Тут строились жилища, шла жизнь общества, справлялись ритуалы, хоронили умерших. Ритуальная практика достигла своего расцвета. В могилу с усопшим кроманьонцы клали орудия, копья, каменные ножи, многочисленные украшения. При этом погребение часто засыпалось красной охрой, сверху иногда покрывалось костями мамонтов. Очевидно, в это время возникают представления о загробном мире.

Характерной чертой понятия «первобытная культура» является его условность (в том числе происходящая от не вполне определенных временных границ) и во многом двойственность.

С одной стороны, как следует из сказанного выше, к источникам сведений о первобытной культуре относятся археологические находки, рисунки на стенах пещер, отпечатки рук и следы ног тех, кто жил, по меньшей мере, десятки тысяч лет назад. Можно только по косвенным признакам судить о формах их сознания и поведения.

С другой стороны, к «первобытной культуре» относятся знания, верования, обычаи, ритуалы, образцы поведения, способы взаимодействия с природным миром и общения с миром людей и сверхъестественных существ, которые характерны для аборигенов Северной и Южной Америки, Австралии, Океании, многих районов Африки и Азии, чья культура вплоть до нового или новейшего времени просуществовала как бесписьменная, лишенная городов и т.п. Источникам знаний об этих народах являются наблюдения и материалы, собранные за несколько последних столетий, не обязательно профессиональными учеными, но и торговцами, христианскими миссионерами и т.д. Представители культурной и социальной антропологии, этнографии изучают данные сообщества и присущую им культуру и сейчас – так называемыми полевыми методами. Таким образом, первобытная культура доступна непосредственному наблюдению, о значении тех или иных ее элементов можно спросить у ее живых носителей (хотя, конечно, многие такие культуры, как и языки тех, кто к ним принадлежит, и сами этнические группы, находятся на грани исчезновения).

Понятно, что культуры, условно относимые к первобытности, весьма разнообразны, однако все данные, которыми наука располагает о них, говорят в пользу того, что отношения с миром (природным и социальным), его понимание и истолкование строятся в подобных культурах на основе мифологического мышления. В нем – суть первобытной культуры.