Глава 8 – Зефир или разговор по душам 4 страница

Mazzy star - Into dust

Глава 6 - Траур

Громко смеясь, я закружилась перед огромным, в полный рост зеркалом, чуть не уронив лампу, которая стояла справа, в опасной близости от меня. Я облачилась во всё чёрное. Голову венчала небольшая чёрная вуаль, закреплённая большим количеством невидимок. Она закрывала моё лицо до линии подбородка.
Симпатичное чёрное кружевное платье было длиной до колена. Руки до локтя укрывали перчатки. На ногах – чёрные чулки, и весьма милые, хоть и не совсем удобные – лакированные туфли на высоких каблуках. Я была готова к похоронной процессии, правильней даже сказать к процессиям.
Спрашивается, почему я смеюсь в столь скорбную минуту? Сами похороны, не говоря уже о десяти за один день – не совсем завидная перспектива, но я предвкушала это событие, ждала с нетерпением.
Протанцевав из комнаты в гостиную большого коттеджа, где мы остановились, я устроилась на диване, в ожидании, когда соберётся Элис. С журнального столика я взяла полистать красочные книги, которые, казалось, уже давно никого не интересовали.
Была суббота, мы в горах, в четырёх часах езды от дома, в коттедже семьи Джаспера, только я и Элис. Приехав накануне вечером, уставшие и сонные, мы были уже не в состоянии куда-либо идти.
Проснувшись утром и выпив по чашечке кофе с вкусными блинчиками и колбасками, которые я приготовила на завтрак, мы с предвкушением ожидали сегодняшнего действа. На самом деле возиться на кухне мне не особо хотелось, усталость брала своё, но, возложи я эту обязанность на Элис, мы бы сейчас жевали «поп-тартс».
Обычно, я не имею ничего против «поп-тартс» на завтрак, но день обещал быть долгим и тяжёлым, десять похорон – не шутка! О да, я уже вдоволь насмеялась, ожидая их, но ведь любого здравомыслящего человека, это просто погрузило бы в депрессию.
Элис появилась в гостиной с широкой улыбкой на лице и радостно провальсировала в мою сторону. Она была готова и так же весела, как и я. Дотанцевав до журнального столика, она прекратила свои причудливые телодвижения и остановилась прямо напротив.
Выражение её лица изменилось, и вот она уже серьёзно смотрела на меня. Одета она была точно так же, как и я, однако, выглядела в этом наряде намного милее, и дополнила образ, приколов красную розу слева к лифу чёрного кружевного платьица.
– Белла, ты готова? – её голос не передал всей серьёзности вопроса.
– Хм, да ни разу в своей жизни я ещё не была настолько готова, – совсем не грациозно, покачнувшись на пятках, я вскочила с диванчика.
Мы взялись за руки, проходя через стеклянные раздвижные двери. Оказавшись снаружи, Элис притормозила, подхватывая необходимый инструмент, прислонённый к стене коттеджа.
Лужайка, раскинувшаяся перед нами, оказалась весьма симпатичной. Сегодня было свежо и прохладно, в природе чувствовалось приближение осени. Опадали листья, и если бы у семьи Джаспера не было садовников или других работников, безукоризненно ухоженные лужайки покрылись бы грудами мёртвой, опавшей листвы.
– Белла, иди-ка сюда, вот, это тебе, – сказала она, протягивая мне то, что держала в руках. Лопата – тяжёлая и громоздкая – была покрыта свежей землёй. Должно быть, садовник пользовался ей с утра, когда подготавливал для нас то место, куда мы сейчас направлялись.
Пройдя через двор, мы направились вниз по истоптанной, покатой дорожке. Мы дошли до поляны, и, повернув вправо, приблизились к десяти небольшим ямкам, вырытым у подножия деревьев, высаженных в ряд.
Перед каждой ямой в землю был воткнут небольшой деревянный крестик с нацарапанным на нём именем. Чуть в стороне стоял огромный чёрный мешок для мусора.
Приблизившись к ямкам, я прислонила лопату к дереву. Элис запустила руку в мешок, доставая бежевого пушистого «тедди». Затем она направилась к первой яме, и я последовала за нею.
Элис что-то еле слышно бормотала, похоже, она принимала это ещё ближе к сердцу, чем я сама. Моё дыхание участилось, и я внезапно поняла, что совсем не подготовила Элис к возможным приступам. Никогда не рассказывала ей о них: – Элис, нам нужно поговорить кое о чём, прежде чем начать.
– Что-то не так, Белла?
– Если я вдруг начну задыхаться, или упаду на колени, или внезапно стану выглядеть очень болезненно, – я не знала, как объяснить ей это. Элис погладила меня по спине, успокаивая. Когда я поняла, что моё тело не отторгло её прикосновения, губы тут же растянулись в улыбке.
– У меня бывают приступы паники, Элис. Я могу их контролировать, но не хочу пугать тебя, если это вдруг сегодня со мной случится. – Я замолкла, не желая вспоминать о том ужасном приступе, который я перенесла неделю назад.
– Я знаю, Белла. Я уже давно заметила.
– Правда? – я тут же стала перебирать в уме, когда и как она могла видеть меня в таком состоянии. Мне всегда казалось, что я отлично скрываю свои приступы.
– Я же твоя лучшая подруга, Белла, конечно, я заметила. Я всегда держусь в стороне, просто наблюдаю и никогда не вмешиваюсь. – Она пыталась убедить меня, что с нею я в безопасности. Элис была самой лучшей и преданной подругой, о которой только можно мечтать.
– Спасибо, Элис, – она крепко сжала меня в объятьях, и мне стало так хорошо. Это были наши первые объятья после недавнего нападения, и впервые с тех пор мне было комфортно в её руках.
– Ну, так что, приступим? – предстоящее действо явно доставляло ей удовольствие.
– Приступим, – улыбнулась я.
Элис сунула мне в руки плюшевого медведя. Я крепко прижала его к груди и закрыла глаза. Нервный смешок всё же сорвался с моих губ, хотя я и пыталась сохранить серьёзность.
– Алекс, – начала Элис, – насколько я знаю, он был замечательным другом тебе. Первым парнем, заставившим тебя улыбаться. Ему нравилось поддразнивать тебя, называя книжным червём и заучкой, но в глубине души он восхищался твоей независимостью от основного стада нашего студенческого городка.
– Он определённо был заинтригован идеальными пропорциями твоего тела, которое ты так тщательно скрывала под серыми «библиотекарскими» одеждами, – в ответ на эту фразу я закатила глаза. – Сегодня мы вспоминаем Алекса и благодарим за всё, что он сделал для тебя. Но пришло время отпустить его.
Я посмотрела в тёмные глаза-бусинки медвежонка в своих руках. Поцеловав его разок, я уткнулась в его шёрстку и прошептала: – Прощай. Руки последний раз сжались вокруг него, обнимая. Опустившись на колени, я нагнулась и опустила его в яму.
Элис подошла к дереву и, схватив, принесённую лопату, передала её мне. Я зачерпнула земли из кучки рядом с ямой и засыпала медведя.
Погребение «тедди» по имени Алекс заняло довольно много времени, но мне было так хорошо на душе оттого, что я наконец-то сделала это. Дышать явно стало легче. Хорошо, что я решилась, теперь надо было двигаться дальше. Я прислонила лопату обратно к дереву.
Элис вытащила из чёрного пакета очередного медведя, и мы подошли к другой яме. За этим занятием мы провели почти весь день. Элис произносила краткую речь о каждом медведе, олицетворявшем одного из моих бывших парней. Иногда воспоминания вовсе не были весёлыми, а иногда мы улыбались и шутили. С каждым «похороненным» медведем на сердце становилось всё легче. Элис никак не помогала мне, я должна была похоронить их сама. Наконец-то я могла распрощаться с мужчинами, которых я использовала.
– Джейкоб, – наконец, произнесла Элис.
Мы стояли у девятой ямки, пришло время попрощаться с последним «тедди», который всё ещё оставался моим бойфрэндом. На ладонях появились мозоли, и я вся взмокла, пока закапывала своё прошлое.
– С лица Джейкоба никогда не сходит идиотская ухмылочка. Он весёлый и забавный. В его компании никогда не скучно. Безусловно, ты разделила с ним немало прекрасных моментов, – слёзы навернулись на мои глаза, – но твоя любовь к нему скорее похожа на любовь сестры, нежели что-то большее, – слёзы покатились из глаз, прокладывая дорожки на моих мокрых щеках.
– Мы любим Джейкоба, и нам будет не хватать его дружбы. Он действительно был тебе хорошим другом. Открытым и честным, пылким и надёжным. В его руках ты находила покой последние семь месяцев, и трудно сказать прощай, но ты не можешь больше лгать себе, – я заплакала, прижимая к груди пушистого бурого медведя. – Прощай, Джейкоб, я буду скучать.
Утирая слёзы, я поцеловала медведя и, прошептав: – Прощай, – опустила его яму и схватила лопату. Мои глаза застилали слёзы, когда я смотрела, как земля засыпает фигурку плюшевого тедди-Джейкоба.
Когда я закопала ямку, я осознала, что в действительности мне не было так уж грустно прощаться с Джейкобом. Я почувствовала, как меня охватывает приятное волнение: нет, я не разбивала ему сердце, мне просто необходимо было жить дальше.
Когда я, наконец, закончила трамбовать землю на девятом холмике, я прислонила лопату к дереву и направилась к десятой яме. Это будет намного сложнее.
Подошла Элис, протягивая мне потёртого, старого, потрёпанного мишку; мой самый первый тедди. Довольно древний, ему было уже больше десяти лет. Рене подарила мне его на Рождество, когда мне было тринадцать, я тогда ещё жила в Финиксе.
Воспоминания о том дне заполнили все мои мысли, я думала, что уже взрослая для такого подарка, как мягкая игрушка. Но после изнасилования, я вцепилась в медвежонка, не выпуская его из рук ни на одну ночь. Последние несколько лет, пока у меня были бойфренды, он лежал в шкафу нетронутым, но как только я оставалась одна, он снова утешал меня.
Элис отдала мне медвежонка, и я крепко обняла его. Слёзы вновь покатились по моему мокрому лицу. Закрыв глаза, я уткнулась в потёртую, уже не пушистую шёрстку. Я сделала глубокий вдох, с наслаждением наполняя лёгкие его запахом.
– Тедди, – в то же время начала Элис. Всё ещё прижимая к лицу медведя, я улыбнулась ему в плечо. – Кто бы мог подумать, что взрослая женщина будет так нежно обнимать какую-то мягкую игрушку? – я рассмеялась в грубый мех.
– Ты видел Беллу в самые сложные моменты её жизни. Ты был её опорой все эти годы. Она пролила немало слёз на твою шкуру и душила в объятьях так, что не будь ты мягкой игрушкой, наверняка, задохнулся бы.
– Однажды я пыталась принарядить тебя, – продолжала она. – Сшила милый медвежий смокинг. До того дня между мной и Беллой никогда не происходило подобных сражений; она так отстаивала твою честь. Сказала, что новая одежда изменит твой запах, и ты уже не будешь прежним. Вот почему она никогда даже не стирала тебя. – Подняв голову, я рассмеялась, заметив, как её носик сморщился от отвращения.
– Ты будешь единственным «тедди», по которому она будет скучать. После той роковой ночи ты был в её жизни островком безопасности. Не позволял ей сойти с ума, но для Беллы пришло время отпустить тебя. С этого момента, она будет крепко стоять на ногах, перед лицом своего прошлого и будущего, как сильная, независимая женщина. – И я громко расплакалась, тело дрожало от каждого всхлипа.
– Прощай, милый Тедди, – Элис стояла рядом, обнимая меня. Наклонившись, она чмокнула медведя в щёку. Я представляла, чего ей это стоило, тем более, она знала, что говорила правду – я ни разу не стирала его. Она отошла от меня, но недалеко, просто для того, чтобы дать мне личное пространство.
Мои руки не хотели отпускать Тедди. Я укачивала его, успокаивая. Прижавшись губами к грубому меху, я поцеловала его. Взгляд скользил по его фигурке, я пыталась запомнить каждую деталь его маленького тела.
Плача и смеясь, я стиснула его в объятьях. Дыхание сбилось, руки задрожали. Прижавшись к его рту, я в последний раз вдохнула его запах.
Когда я отрывала его от своего тела, мои плечи затряслись. Всё вокруг казалось размытым, слёзы слишком быстро, даже не успевая упасть, лились из моих глаз. Поморгав, чтобы взгляд прояснился, я опустилась на колени рядом с десятой ямкой.
Дрожащими руками я опустила Тедди в сырую, холодную землю. Вздрагивая, я ловила ртом воздух. В моей душе поселился мрак. Закрыв глаза, я закричала от боли в небо.
– Прощай, мой «тедди», – я задыхалась, согнувшись от всхлипываний.
Встав на ноги, я потянулась за лопатой. Дыхание снова было под контролем, но некое головокружение всё же осталось. Элис ахнула, и я услышала, что она направилась ко мне. Я должна сделать это сама; слегка развернувшись к ней, я выставила руки перед собой, останавливая её.
С каждым движением, моё дыхание становилось всё тяжелее и тяжелее. Я боролась с ним, наполняя лёгкие воздухом. Зрение было нечётким скорее не от слёз, а от приступа.
Руки задвигались, я насыпала земли поверх моего тедди, с каждой новой кучкой земли, которую я черпала лопатой, моё сердце рассыпалось в прах. Грудь сдавило от боли. Пришлось остановиться и опереться руками о колени. Еле слышный всхлип Элис позади меня, заставил меня заплакать ещё сильнее.
Сосредоточив всё своё внимание на дыхании, я продолжала закапывать медведя. Моего Тедди, я засыпала землёй дольше, чем предыдущих, и когда всё закончилось, я упала на колени и разрыдалась.
Увидев, что мой приступ прошёл, Элис ушла обратно в дом, оставив меня одну. Через некоторое время я села, обхватывая руками колени и опуская подбородок на них.
Мой взгляд переместился на перчатки, и я поняла, что протирала ими глаза и нос. Элис это не обрадует! Вспомнив о том, как она сморщила носик, я рассмеялась, да так, что мне было не остановиться.
О чём бы я ни думала – всё вызывало во мне истерику. Я смеялась до тех пор, пока живот не скрутило, и он не заурчал, что вызвало у меня новый приступ смеха. Поднявшись с земли, я отряхнула грязь с подола. И заулыбалась, разглядывая десять холмиков передо мной. Сейчас я была готова предстать лицом к лицу с моей болью. Развернувшись на каблуках, я зашагала к дому.
Элис заказала нам вкусный ужин. Наши похоронные одежды мы сменили на более удобные вещи. Она даже никак не прокомментировала то, что я вышла в старых спортивных штанах и растянутой футболке. Моя одежда не соответствовала изысканности еды, но никак не портила её. За ужином мы разговаривали и смеялись. Сегодня был один из лучших дней, которые я провела вместе с Элис, мы действительно были сёстрами по духу.
Когда всё было съедено, Элис достала алкоголь. Пришло время почтить память, разве не так делают люди после похорон? Этим мы и занялись.
Напились в стельку. Я никак не могла сохранить равновесие и устоять на месте ровно, было забавно. Всю ночь напролёт мы слушали женскую жизнеутверждающую музыку, танцевали, подпевали, смеялись и, конечно же, пили.
Мы обе устали и настало время разбредаться по постелям, но заиграла последняя песня и Элис подхватила меня. Начиналась она довольно медленно и немного грустно. Распевая во всё горло слова песни, обнявшись, мы медленно танцевали.
ABBA - Chiquitita
Затем музыка ускорилась и зазвучала по-другому. Мы разомкнули наши объятья, двигаясь уже свободно. Мы пели и смеялись, и когда песня вновь вернулась к своему печальному проигрышу, мы опять сжали друг друга в объятьях, покачиваясь под музыку.
Темп снова поменялся, и мы запрыгали, разойдясь, чтобы чуть позже снова обнаружить себя медленно раскачивающихся в объятьях друг друга. После финальных слов, музыка опять ускорилась, и мы закружились по комнате.
Это напоминало финальную сцену из сериала «Анатомия страсти». Мы улыбались, наслаждаясь моментом, позволяя телам отдаться музыке. Когда песня закончилась, мы выключили стерео и разошлись по спальням.
Прежде чем закрыть за собой дверь, я обернулась к Элис и сказала: – Я люблю тебя, Чикитита! – Она улыбнулась, посылая мне воздушный поцелуй. Споткнувшись на пороге, я рухнула на кровать, погружаясь в мир сновидений.
На утро я села в кровати, тяжело дыша, с дико колотящимся сердцем, ощущая влагу между ног. Мне хотелось коснуться себя, чтобы облегчить эту тяжесть, но я не знала как. Вместо этого я встала и приняла холодный душ. Мне никогда раньше не снились такие сны, а моё тело не испытывало ничего подобного. И я подумала об Эдварде Мэйсене и обо всём том чудесном, что он делал со мной в моём сне.

***
Сидя в небольшой приёмной доктора Вебер, я нервничала. После прекрасного уик-энда с Элис, я вернулась домой, и услышала в новостях об очередной изнасилованной и убитой женщине.
У меня не укладывалось в голове, через что она прошла; а мне действительно повезло, что меня не постигла такая же участь, и за это я была ещё больше благодарна Эдварду. Мысли о нём заполнили мою голову, интересно, думает ли он обо мне так же часто, как я о нём? Боже, я не могу выкинуть его из головы, а ведь в нашу последнюю встречу, он был так груб со мной. Почему единственный мужчина, способный заставить моё тело ожить, недостижим для меня?
Я опустила голову на жёсткую спинку кресла, уставившись в лепной потолок с причудливыми бугорками. Картинки замелькали в моей голове, когда я начала соединять эти бугорки в рисунки, пытаясь выкинуть его из моей головы.
С той минуты, как я распрощалась со всеми «тедди», мои сны стали весьма интересными, если не сказать больше. Во всех них присутствовали я и Эдвард, и мы занимались тем, чем не должны были заниматься. По крайней мере, не друг с другом, ведь я едва знала его, к тому же у него была девушка.
– Мисс Свон, – рядом со мной стояла доктор Вебер, предлагая мне следовать за ней.
Пройдя в кабинет, я села в то же кресло, которое выбрала во время первой встречи. Оно ещё хранило тепло предыдущего пациента. Доктор последовала за мной и села напротив. Взяв блокнот и ручку, она скрестила ноги и углубилась в чтение своих записей.
Терпение не было моим коньком, но я ждала, наблюдая за ней. Надеюсь, она не будет снова вспоминать о детективе Мэйсене, в тот раз мне было просто не удобно, теперь же, после моих снов, сомневаюсь, что смогу говорить о нём, не краснея.
– Сегодня вы выглядите более спокойной, чем на прошлой неделе.
Я вскинула голову на звук её голоса. – Я замечательно провела выходные, – на моём лице заиграла улыбка.
– Да? А как вы их провели?
– Вместе с моей лучшей подругой Элис, мы уехали в загородный домик её парня в горах, – моя речь звучала сбивчиво, но я не знала, как остановиться. – Моя подруга совершенно сумасшедшая, и когда ей в голову втемяшится какая-то идея, её не остановить, – я смутилась, произнеся слово «сумасшедшая». Корректно ли использовать подобные слова на приёме у психотерапевта? Должно быть, я замолкла на долгое время, и доктор Вебер произнесла:
– Чем же таким захватывающим вы занимались?
– Ну, она помогла мне попрощаться с моими «тедди», – я снова заулыбалась. – Элис подготовила десять неглубоких ямок с крестами, в виде надгробий, у каждой из них. И Она купила девять мягких медведей, чтобы каждого из них наречь именем одного из моих бывших парней, которых я использовала на протяжении последних семи лет.
Я слышала, как мой голос понизился и дрогнул, когда я призналась в том, что использовала мужчин. Мне потребовалась вся моя сила воли, чтобы признаться себе в этом.
– Мы устроили панихиду по каждому из них, включая Джейкоба, – я замолчала, чувствуя, что всё правильно объяснила ей.
– А для кого предназначалась десятая могила?
– О, для моего Тедди, настоящего плюшевого медвежонка. – Моё сердце больше не сжималось при его упоминании, я была готова расстаться с ними со всеми, понимание того, какой огромный шаг вперёд я сделала, вызывало во мне улыбку.
Доктор Вебер что-то писала в своём блокноте. Закончив, она посмотрела на меня, и я увидела мягкую улыбку на её лице. – Я поражена, Белла. Не ожидала от вас такого быстрого прогресса. Думала, вы будите сопротивляться тому, чтобы отпустить прошлое. – Выражение её лица ошеломило меня.
– Вы упомянули, что похоронили игрушечного Джейкоба, расстались ли вы с ним официально?
– Нет, мы пока ещё даже не виделись.
– Если вы не приложите усилия, вы так и не увидитесь с ним. Что вас беспокоит, Белла?
Я уставилась под ноги и начала нервно тереть руки. Вскинув голову, я посмотрела прямо на доктора Вебер. – Меня ничего не беспокоит, – солгала я.
– Почему бы вам не рассказать мне, что, как вам кажется, произойдёт, когда вы порвёте с Джейкобом?
– Ну, – моё дыхание участилось. – Я попыталась уже поговорить с ним, за день до нашей с вами первой встречи, и не совсем успешно.
– Что случилось?
– У меня начался приступ, и я не могла продолжить с ним разговор. Я лишь раскричалась на него, прогоняя, вот с тех пор, мы и не виделись, хотя он названивает мне, и несколько раз мы разговаривали по телефону.
– Вы боитесь, что в следующий раз, когда вы будите объясняться с ним, у вас снова случится приступ?
– И да, и нет, – мне было сложно подобрать слова, чтобы озвучить мысли, что крутились у меня в голове. – Я не хочу, чтобы он видел меня в таком состоянии, а самих приступов я не боюсь. Они наоборот придают мне сил.
В ответ на мои слова, она заинтересовано посмотрела на меня. – Придают сил?
– Да, я рассказала Элис о своих приступах, и она присутствовала при двух последних. Один из них был самым сильным, но я смогла перебороть себя. Меня словно бы охватила эйфория оттого, что я кому-то рассказала о них, и что подруга была рядом со мной, на случай если она понадобится.
– А что насчёт второго приступа, который она видела?
– Это было по дороге домой, в машине, я только что услышала ещё об одной изнасилованной и убитой женщине. – Я замолчала, пытаясь справиться с подступающим приступом, который уже начал зарождаться во мне. Мои действия не прошли незамеченными для доктора Вебер, и она ждала пока я приду в себя.
– Вы не принимаете лекарство, – это было утверждением, а не вопросом.
– Нет, мне не нужны лекарства. Не хочу жить под воздействием наркотиков, когда я сама в состоянии контролировать их. Я в порядке. У меня есть рецепт, и если я почувствую, что они мне нужны, обязательно куплю их, – она опять что-то записала в свой блокнот и снова посмотрела на меня.
– Можем мы вернуться к разговору о Джейкобе?
– Конечно.
– Вы уверены, что хотите расстаться с ним?
– Естественно, я уже мысленно рассталась с ним. Почему вы спрашиваете?
– Я просто пытаюсь понять, почему вы удерживаете себя от разрыва с ним. Возможно, тут что-то большее, чем просто ваши страхи. – Интересно, чего именно по её мнению я боюсь?
– Не знаю, что вы имеете в виду под «моими страхами».
– Белла, что-то мешает вам порвать с ним. Возможно, вы боитесь нового приступа или не хотите ранить его, но я уверена, что-то мешает вам сделать это. И вы должны определить, чего именно боитесь, и лицом к лицу встретиться со своим страхом. – Я спокойно сидела и слушала, что она пыталась донести до меня, не представляя, сколько уже времени прошло.
– Может быть, сменим тему? – предложила она.
– Конечно.
– Вы уже определились, что чувствуете к детективу Мэйсену?
Лицо залилось краской, я не была готова к подобным вопросам – она нашла моё слабое место. Мы так долго говорили о моих приступах и Джейкобе, что я совсем забыла о том, что она может вспомнить о нём.
– Белла? – спросила она, когда я ничего не ответила.
– Я не видела детектива Мэйсена с момента нашей с вами первой встречи.
– Можете сказать мне, почему вы покраснели, и ваше сердцебиение ускорилось?
– Нет.
Некоторое время мы сидели молча, она записывала что-то в своём блокноте.
– Теперь, когда вы расстались со своими «тедди» и готовы встретиться с болью, какой будет ваш следующий шаг?
– Я… я действительно не знаю.
Меня бросило в холодный пот, пока я сидела и думала, что же мне делать дальше. Знаю, мне надо было поговорить с кем-нибудь об изнасиловании, и в первую очередь, именно поэтому я сейчас здесь. Слишком долго я скрывала боль глубоко в себе, мои воспоминания были туманными и расплывчатыми. Было проще просто забыть о них.
– Думаю, мне нужно покопаться в собственном сознании, прежде чем… - я запнулась.
– Прежде чем..? – спросила она.
– Я уже много лет не вспоминала об этом. Ну, так или иначе, старалась не думать. Мне нужно время, чтобы разобраться в себе, прежде чем я буду готова поговорить с вами об этом.
– Вы так хотите?
– Есть ещё какие-то варианты?
– Всегда есть другие варианты, Белла, но по мне лучше, чтобы вы сами говорили о том, что считаете нужным. Но только тогда, когда вы будете готовы.
– Да, думаю, так будет лучше.
– Ладно, пожалуйста, найдите время, чтобы понять, что именно вам нужно. На нашей следующей встрече мы не будем говорить об этом, и даже на следующей после неё, но, когда вы будете готовы, мы побеседуем на эту тему.
– Хорошо.
– Пожалуйста, найдите способ расстаться с Джейкобом. С каждым днём это будет всё сложнее для обоих вас.
– Знаю, я собираюсь завтра заняться этим.
– Тогда до четверга, Белла.
– Всего хорошего, – тихо пробормотала я, вставая и направляясь к выходу из кабинета.
Всю дорогу до дома я думала о том, как мне порвать с Джейкобом. Последний дружеский ужин? В прошлый раз, когда я пыталась воспользоваться таким способом – это не сработало.
Почему всё так сложно? Чего я боюсь? Почему в последние дни приступы участились? Казалось, всё шло наилучшим образом, пока он не завёл разговор об Эдварде. Он встал и начал метаться у дивана, на котором я сидела. Его гнев и крики отталкивали. Испугало ли это меня? Я задрожала, вспоминая его руки на моих плечах. Определённо, его гнев пугал.
По лестнице моего многоквартирного дома разносилась трель звонка. Когда я поняла, что это звонит мой стационарный телефон, то кинулась вверх по ступенькам, влетая в квартиру. Бросив сумочку на кухонный стол, я, не глядя на определитель номера, подняла трубку, ожидая услышать голос Элис.
– Элис, ты должна приехать прямо сейчас, – моё дыхание сбилось, пока я бежала к телефону.
– Изабелла? – это была не Элис. Спокойный хорошо знакомый мужской голос заставил всё затрепетать у меня внутри.
– О, ой.. Я… эм… – я не могла выдавить из себя ни слова. На другом конце провода раздался мягкий смешок.
– Изабелла, это детектив Мэйсен из Полицейского Управления Сиэтла. Я не вовремя? – к моему лицу моментально прилила кровь, бросив краску мне на щёки, я почувствовала себя просто идиоткой.
– Эм. Нет, всё хорошо.
– У нас есть новая информация о вашем деле и желательно, чтобы вы подъехали завтра в управление.
– Ко скольки? – мой голос всё ещё звучал неровно.
– К десяти, но, не могли бы вы придти пораньше? – на последнем слове его голос надломился.
– О, да, конечно, во сколько вы хотите меня видеть?
– В девять не будет рано?
– Нет, без проблем.
– До завтра, Изабелла.
– До свидания.

Eva Cassidy - Fields Of Gold

Глава 7 - Извинения

Мои волосы после душа были всё ещё влажными, «поп тартс» (специальный хлеб для тостеров с начинками на любой вкус, выпускаемый компанией Kellog’s) поджаривались в тостере по второму кругу. Пришлось пробежать пальцами по волосам, не было времени заморачиваться с расчёской. Я наклонилась к тостеру и посмотрелась в блестящий хромированный корпус, убеждаясь, что выбрала не слишком яркий блеск для губ. Рене всегда говорила мне: «Не выходи из дому, не подкрасив губы». Она, наверное, покрылась бы пятнами от злости, если бы знала, что я почти никогда не пользуюсь блеском для губ.
Всякий раз, собираясь на встречу с ней, я наношу на лицо побольше макияжа, чтобы не дать ей повод лишний раз высказаться о том, насколько привлекательнее я была бы, если бы только больше пользовалась косметикой. Думаю, это был способ помягче намекнуть мне, что пока я не разукрашусь как клоун, на меня страшно взглянуть.
«Поп тартс» выскочили из тостера, тут же схватив их, я обожглась. Бросив тосты на бумажную салфетку, приготовленную заранее, я завернула их в неё и откусила небольшой кусочек.
Взглянув на часы, я поняла, что если хочу попасть в полицейский участок к девяти, то должна выйти максимум через 5 минут. Уже на ходу запихивая в себя тост, я запила его водой, улыбаясь своему отражению в тостере, проверила, не застряло ли чего в зубах, затем схватила сумочку и направилась к двери.
Поначалу я решила прогуляться до полицейского управления, но время поджимало, поэтому я поймала такси. Всю дорогу я молчала. Если на улице всё ещё будет такая же хорошая погода, когда я освобожусь, то пойду домой пешком.
Мелодия мобильника, завибрировавшего у меня в сумочке, напомнила мне, что я забыла позвонить на работу. К счастью у меня ещё было время на звонок. Поговорив с директором и получив отгул, я посмотрела, кто же мне написал сообщение. Это была смска от Джейкоба. При мысли о том, что мне предстоит сделать, живот скрутило.
Не могу дождаться вечера, чтобы увидеть тебя. Люблю.
Это было так мило, и мне стало ещё хуже, оттого, что я не люблю его. Прошлой ночью, я позвонила ему, чтобы предложить встретиться после его работы. Он будет занят до семи вечера, и раньше восьми не появится. Я сказала, что приготовлю ему какой-нибудь десерт, в прошлый раз ужин занял слишком много времени, и ничего хорошего не вышло.
Такси притормозило у полицейского управления. На парковке было много машин, перед зданием толпились люди, а за углом я заметила несколько репортёрских фургончиков. Расплатившись с таксистом, я направилась ко входу в управление, посматривая на репортёров, снимающих сюжеты для различных новостных программ.
Стоило мне вспомнить о телефонном разговоре с Эдвардом, как по коже пробежали мурашки, и дыхание участилось. Зачем они вызвали меня в управление? Вероятно, они обнаружили преступника, но мне было непонятно, зачем им понадобилась я.
Стеклянные двери открывались слишком медленно, я почувствовала, что начинаю нервничать. Почему меня вызвали? Я уже всё им рассказала. Жужжащий звук привлёк моё внимание, и боковые двери со щелчком распахнулись.
Волна жара пронеслась по моему телу, как только я взглянула в зелёные глаза своего ангела. Они больше не были такими холодными и жестокими, как в нашу последнюю встречу. Мягкие, изумрудного цвета глаза светились теплом, и взгляд был таким же притягательным, как и в первый день нашей встречи. По губам скользнула улыбка, он с интересом посмотрел на меня.
– Мисс Свон, – произнёс мой ангел.
Я не могла отвести взгляда, вставая, чтобы последовать за ним, всё ещё замечая тень его полуулыбки. За одну только улыбку и блеск его глаз, я была готова простить всю его прошлую грубость, которая тут же вылетела у меня из головы.
– Детектив, – улыбнулась я.
Он повёл меня по коридору, где я ещё не была, и остановился возле комнаты отдыха. Спросив, что буду пить, он захватил бутылку воды для меня и чашку кофе себе.
– Рад, что вы не захотели кофе, я поставил бы себя в неловкое положения, наливая вам что-то похожее на разведённую водой грязь. – По его лицу скользнула нерешительная усмешка, похоже, он нервничал.
– Уверена, кофе в вашем автомате ничем не отличается от той болотной жижи, которую я терпеливо потребляю в школе. Неужели думаете, что преподаватель естественных наук будет иметь что-то против, скрывающихся в этой массе микроорганизмов. – Я вся сжалась, чувствуя, что несу полнейшую ахинею, но в ответ расслышала его смешок. Это был такой чудесный звук, самый потрясающий смех на свете.
Эдвард привёл меня в небольшое помещение, совершенно непохожее на комнату для допросов, в которой мы были прошлый раз. Здесь не было зеркального стекла, и выглядело всё довольно уютно. Мягкие кресла вместо жёстких деревянных стульев, симпатичный стол из цельного дерева в отличие от твёрдого, металлического выглядел довольно приятным.
Когда мы сели, я заметила на столе коробку с пончиками из кондитерской. – Я не знал, какие вы предпочитаете, поэтому купил разных.
Он открыл коробку и передал её мне. Разглядывая её содержимое, я обнаружила, что многие пончики здесь были мне по вкусу, но тут я заметила, как Эдвард что-то вынул из пакета. Вся комичность этой ситуации – сидящий напротив меня Эдвард со сдобной булочкой и предлагающий мне пончики – пробудила во мне остроумие, которого от меня обычно добивались только Джаспер и Элис.
– Честно говоря, это выглядит весьма аппетитно, – сказала я, поглядывая на его булочку.
Выражение его лица было просто бесценным. Поначалу он выглядел шокированным, затем покраснел от смущения. Он протянул мне булочку, и, не сдержавшись, я рассмеялась.
– Я всего лишь шучу, детектив, мне не нужен ваш завтрак.
Несколько секунд он смотрел на меня, затем его губы изогнулись в усмешке. Схватив пластиковый нож из пакета, он разрезал булочку пополам.
– Нет, я действительно пошутила. Мне хватит и пончиков.
– А какие вы любите?
– Думаю, я начну с шоколадного с конфетти. – Он в замешательстве скосил глаза на коробку с донатс.
– Конфетти, – в замешательстве повторил он.
– Ну да, конфетти, знаете, декоративная обсыпка, дроблённая такая, – я замолчала. Никогда не знала, как они называются, все называли их по-разному.
Понимание мелькнуло на его лице, и ясная улыбка озарила его лицо и глаза. Схватив пончик, облитый шоколадом с конфетти, он разрезал его по полам. Я наблюдала за тем, как он раскладывает по половинке булочки и по половинке пончика на тарелки перед нами. Приподняв бровь, он наблюдал за тем, хватит ли мне смелости перечить его компромиссу.
– Спасибо, – прошептала я, сердце готово было выскочить из груди. Некоторое время мы кушали в тишине, прежде чем я решила заговорить.
– Почему вы попросили меня придти пораньше?
Он застыл, но потом, как я заметила, расслабился и посмотрел на меня. Расправившись со своей булочкой, он допил свою кофейную «жижу» и снова взглянул на меня.
– Изабелла, я хочу извиниться перед вами за нашу последнюю встречу. Я вёл себя непростительно грубо, и мне действительно жаль. Я не хотел нарушать установленный официальный порядок, – он замолк. – Понимаете, даже простое ощущение того, что происходит между нами, отвлекает меня от дела. А мне нужно сосредоточится на работе, Изабелла.
Взгляд его ярких зелёных глаз, медленно тлеющий из-под ресниц, прожигал насквозь. Когда я открыла рот, чтобы ответить, раздался тихий стук, и мы отвели взгляды друг от друга, повернувшись в сторону двери.
– Ньютон, – недовольно проворчал Эдвард.
– Мэйсен, я хотел…, – он замолчал, заметив меня. – О, Белла, привет, мы ждали тебя к десяти.
– Я волновалась и пришла пораньше. Детектив Мэйсен любезно предложил мне несколько пончиков, пока мы ждём десяти. – Лгать я ненавидела, но мне не хотелось, чтобы у Эдварда были неприятности, так как не была уверена должен ли вообще кто-то знать о моём пребывании здесь с ним.
– Мы подойдём в десять, Ньютон, – заявил Эдвард, и тот закрыл дверь. – Извиняюсь насчёт всего этого… – пробормотал он, усаживаясь обратно.
– И давно у вас эта привычка, извиняться без повода? – поддразнила я его, но он воспринял мой вопрос буквально.
– Это не привычка, скорее обязанность, принести извинения за грубое поведение, – он не успел закончить предложение, так как я перебила его.
– И за чужую грубость тоже? – я указала взглядом на дверь, надеясь, он поймёт, что я имею в виду Ньютона. Моё поддразнивание не осталось незамеченным, я саркастически улыбнулась ему. И он понимающе улыбнулся в ответ.
– Я обещаю, сегодня больше никаких извинений! – с усмешкой сказал он. Я кивнула, одаривая его широкой улыбкой.
– Но теперь моя очередь, – сказала я. – Я тоже хочу извиниться перед вами за своё поведение.
– Вы не сделали ничего плохого, Изабелла. Это я был груб с вами.
– Нет, я не имею в виду тот день, я говорю о той ночи, когда на меня напали и о следующем утре, – я опустила взгляд на стол. Кровь прилила к щекам, и лицо запылало.
– Вам не за что извиняться. Я очень рад, что оказался поблизости. Не знаю, что сделал бы, если бы он…, – Эдвард замолчал, в его глазах полыхал ледяной огонь, а взгляд был жёстким и беспощадным.
– Детектив Мэйсен, понимаю, мои действия были неадекватными, и из-за них у вас проблемы с вашей девушкой, я извиняюсь за это, – рука сама по себе потянулась через стол и накрыла его руку. Наши глаза встретились, и через нас словно бы прошёл электрический разряд. От моих слов его взгляд смягчился, но огонь всё ещё пылал в нём, теперь приобретая тёплый и нежный отблеск.
Осознав, что делаю, я отдёрнула руку, и принялась бормотать одно извинение за другим. Его смешок заставил меня поднять глаза на него.
– Кто-то говорил о слишком частых извинениях, мисс Свон, – осуждающе улыбнулся он мне.
– Я пока ничего не обещала, – улыбнулась я в ответ, – за мной ещё одно извинение.
– И за что же ещё?
– За Джейкоба. Я очень сильно извиняюсь, что он накинулся на вас в больнице. – Он попытался остановить меня, но я протестующе подняла руку, и он не стал мне мешать. – Вы не заслуживали того, как он поступил с вами. Мне очень жаль, что он ударил вас, я чувствую себя из-за этого просто ужасно. И я, правда, благодарна вам за всё, что вы сделали для меня. – Я покраснела, вспоминая, как он лежал рядом со мной в больнице, нежно обнимая меня.
– Вы не можете извиняться за чужую грубость, – усмехнулся он. Я лишь покачала головой и рассмеялась, в то время как он обошёл стол.
– Вы правы, – согласилась я. – Ситуация похожа на этот случай с Ньютоном. – Он засмеялся, когда я произнесла это имя.
Он резко прекратил смеяться и с недовольным вздохом взглянул на наручные часы.
– Есть ещё кое-что, что мне необходимо обсудить с вами до десяти, – он обеспокоенно взглянул на меня. Я постаралась напустить на себя уверенный вид и выглядеть собранной и сильной, но, наверняка, со стороны таковой не казалась.
– Вчера вечером я должен был сообщить вам об этом по телефону, но подумал, что лучше сделать это при личной встрече. Мы взяли под стражу подозреваемого в нападениях и убийствах.
Он вопросительно посмотрел на меня, оценивая мою реакцию. Я никак не отреагировала на его слова, и он продолжил.
– Многое указывает на то, что это он, но окружной прокурор хочет, чтобы дело основывалось на неопровержимых доказательствах. Обычно мы не приглашаем потерпевших в таких случаях, но у нас так мало улик против него, что мы боимся упустить даже мелкие детали.
Он смотрел на меня, проверяя, мою реакцию на эту новость, я же смотрела на него во все глаза. Дыхание сбилось, перед глазами всё поплыло. Я полностью сосредоточилась на дыхании, и вскоре почувствовала, что снова могу говорить.
– Что от меня требуется? – голос был похож на шелестящий шёпот. В горле пересохло, в глазах застыли слёзы.
– Нам нужно провести процедуру опознания. Перед вами будет шесть предполагаемых подозреваемых, роль некоторых из них играют наши сотрудники, – он говорил медленно, мягко и с заботой. – Знаю, вы совсем не разглядели его, но запомнили голос. Каждый из них прочтёт заранее написанное предложение.
Моё дыхание участилось, я боролась с удушьем. Пальцы так сильно сжали край стула, что заныли суставы.
– Но, – я задохнулась, – он, – ещё один вдох, – будет, – очередной судорожный вздох заставил Эдварда опуститься на колени возле моего кресла, – знать, – снова вздох, – что это я. – Я начала учащённо глотать воздух, слёзы покатились по моему лицу.
Когда он обхватил своими ладонями мои, огонь от рук распространился по всему телу. Я повернулась к Эдварду, но из-за пелены перед глазами не могла ничего рассмотреть. Судорожно я боролась за контроль над своим состоянием, но темнота накрывала меня. Выровнять дыхание не удалось, я ощутила, как грудь пронзила острая боль.
Жар опалил щёку, заставляя меня распахнуть глаза широко-широко, я пыталась рассмотреть красивого мужчину, стоящего на коленях передо мной. Он был словно в дымке, в чёрном тумане, когда я почувствовала, как огонь коснулся второй щеки.
– Посмотрите на меня, Изабелла, – его бархатный голос был спокоен, но я видела волнение в его глазах. Тут внезапно меня озарило, я могла видеть его глаза. Я полностью сосредоточилась на расплывающемся из-за неясных очертаний зелёном цвете, который видела перед собой. Я вспомнила, как сияли его глаза, когда он смеялся, и как они проникали в самые отдалённые уголки моей души.
– Зелёные, – простонала я.
Мрак начал расступаться и вскоре исчез совсем. Зелёные неясные пятна приобретали очертания глаз, я до сих пор не могла чётко видеть их, но зрение постепенно возвращалось. Глядя в его проницательные зелёные глаза, я сделала глубокий вдох, и дышать стало легче.
Оцепенение окончательно отпустило меня, и когда я, наконец, смогла полностью взять под контроль своё дыхание, то рухнула Эдварду на грудь и разрыдалась. Он прижал меня к себе, успокаивающе поглаживая по голове и спине. Эдвард обнимал меня, пока я не успокоилась, но внезапно вернулась реальность – мне предстояло опознание.
– Надеюсь, я не очень нас задержала, – воскликнула я.
Мягкая, нежная улыбка заиграла на губах Эдварда, и он отрицательно покачал головой. – У нас ещё есть десять минут. Хотите сходить в дамскую комнату, чтобы привести себя в порядок?
Я колебалась, размышляя, что мне хотелось больше: пойти освежиться или сказать Эдварду, что беспокоило меня в процедуре опознания.
– Не знаю, смогу ли я узнать его голос, – вырвалось у меня. – Я постоянно слышу его в голове, но он говорил так, словно пытался изменить голос.
Эдвард, всё ещё стоя на коленях, потянулся и погладил меня по спине. Посмотрев на меня с сочувствием, он произнёс:
– Вам не обязательно делать это, Изабелла.
– Нет, я это сделаю. Я хочу помочь. Просто боюсь, что ничего не выйдет.
Он обнадёживающе улыбнулся мне. – Если ни один из голосов на процедуре опознания не окажется похожим на голос нападающего – ничего страшного. У нас есть улики против подозреваемого. Дело не развалиться, если вы не сможете опознать его по голосу, просто мы пытаемся подкрепить дело новыми доказательствами.
Он прекратил поглаживать мне спину и, встав, протянул руку: – Пойдёмте, я провожу вас в дамскую комнату.
В уборной, я плеснула воды себе на лицо, наслаждаясь охватившим меня ощущением прохлады. Улыбнувшись своему отражению в зеркале, я удостоверилась, что нигде между зубов не застряла еда.
Женщина, смотревшая на меня, выглядела устрашающе! Бледное бескровное лицо, припухшие глаза, красные от слёз. Волосы лежали не так уж плохо, но выглядели какими-то свалявшимися. Намочив руки, я пробежала пальцами по своим кудрям, пытаясь их укротить. Я поправила блузку и вышла из уборной.
Эдвард, скрестив руки на груди, подпирал стену. Когда я вышла, он тотчас выпрямился и обеспокоено посмотрел на меня. Застенчиво улыбаясь, я направилась к нему.
– Вы готовы, Изабелла?
– Давайте уже сделаем это, детектив, – ответила я саркастически, и он, рассмеявшись, повёл меня в другое крыло, к комнате для опознаний. Остановившись у двери, он повернулся ко мне.
– Детектив МакКарти, помощник прокурора и адвокат подозреваемого будут находиться вместе с нами в комнате. Он не сможет увидеть вас, Изабелла, мы обеспечим вашу безопасность. – Я кивнула, и он открыл дверь.
Комната оказалась небольшой и невыразительной, всем вместе нам было довольно-таки тесно. Верхний свет выключили, но из дальнего угла комнату освещала настольная лампа – за столом мужчина в возрасте перебирал какие-то бумаги.
Высокого роста, афроамериканец, длинные чёрные волосы собраны на затылке в конский хвост. Когда я вошла, он без каких-либо признаков эмоций на лице, посмотрел на меня.
Мужчину представили как адвоката подозреваемого, мистера Лорана Сони. Так же меня познакомили с помощником окружного прокурора, Ириной Гоуц. Когда все формальности были соблюдены, детектив МакКарти снял трубку и кому-то сообщил, что мы готовы начать.
Заглянув в широкое окно, я увидела просторную, белую, ярко освещённую комнату. Сердце забилось быстрее, я не отрывала взгляда от окна, ожидая начала процедуры опознания, в ходе которой я лицом к лицу могу столкнуться с напавшим на меня мужчиной.
Дверь открылась, и офицер завёл в комнату шестерых мужчин в наручниках. Расставив их на заранее отмеченные места, он раздал им таблички с номерами от одного до шести. Когда офицер отошёл в угол комнаты, детектив МакКарти наклонился над небольшим письменным столом и нажал кнопку коммутатора.
– Держите таблички прямо перед собой, не опуская. Когда я назову ваш номер, сделайте шаг вперёд. Далее я проинструктирую о ваших дальнейших действиях, – детектив МакКарти обернулся ко мне, спрашивая, готова ли я.
– Могу я закрыть глаза? – спросила я.
– Это опознание, Мисс Свон. И вам необходимо видеть всех подозреваемых, чтобы указать на напавшего на вас человека, – возмущённо воскликнул мистер Лоран.
– Но я не видела его, слышала лишь голос.
Эдвард, детектив МакКарти и представители сторон обвинения и защиты склонились над столом посовещаться. Я посмотрела на шестерых мужчин, стоящих передо мной. Один из них привлёк моё внимание, потому что он выглядел таким обыкновенным. Не то чтобы другие выглядели как-то иначе, но он был похож на парней, с которыми я обычно встречалась.
Среднего роста, обычного телосложения, не красавец и не особо привлекательный, просто милый, как все мои бывшие “тедди”, которых я недавно похоронила. На нём была простая, застёгнутая на все пуговицы рубашка и ему определённо шли коричневые, цвета хаки, брюки.
– Мы решили, что вы можете закрыть глаза, мисс Свон, но для всех подозреваемых без исключения, – помощник прокурора многозначительно посмотрела на меня.
– Если можно, то я вообще отвернусь, – никто не возразил, поэтому я просто повернулась и закрыла глаза. – Я готова.
После моих слов детектив МакКарти произнёс в микрофон.
– Номер один, шаг вперёд, – он на секунду замолчал. – Повернитесь влево, – ещё одна пауза. – Повернитесь вправо, – пауза. – Лицом вперёд, – пауза. – Пожалуйста, чётко прочитайте фразу, написанную на обратной стороне таблички.
– За окном прекрасная погода, хотели ли бы вы прогуляться?
– Номер один, шаг обратно в линию.
– Голос каждого отличался от предыдущего и был уникальным. Предложение было каким-то странным, и я подумала, что не смогу определить напавшего на меня по такой глупой и короткой фразе, но когда четвёртый номер начал читать свои слова, я застыла.
Меня бросило в холодный пот, кровь схлынула с лица, и тело пронзил ужас. Сердце бешено рвалось из груди, дыхание участилось. Понимая, что не могу повернуться и посмотреть на него, я начала усиленно кивать головой, по щекам заструились слёзы.
Когда я попыталась сказать, что он и есть тот самый мужчина, у меня не получилось издать ни звука. Голова закружилась, я протянула руку, пальцы ухватили воздух. Твёрдая женская рука обхватила мою ладонь, её голос эхом отозвался в моей голове, колени подогнулись, и я рухнула на пол.
– Мисс Свон, вы в порядке? Мисс Свон?
– Расступитесь, ей нужен воздух.
– Свет не зажигайте, нельзя, пока подозреваемые в той комнате.
Левая щека горела, я нашла в себе силы открыть глаза и окунулась в мой любимый оттенок зелёного. Я не отводила взгляда от глаз Эдварда, пока не почувствовала себя лучше. Поднявшись на ноги с поддержкой помощника окружного прокурора и Эдварда, я всё ещё стояла спиной к окну. Оказавшись в вертикальном положении, я произнесла:
– Это он.
– Мисс Свон, вы уверены?
– Никаких сомнений, я никогда не забуду этот голос.
– Номер четыре, шаг назад за линию.
Все столпились в углу комнаты, но я даже не пыталась расслышать, о чём они там разговаривали вполголоса. Продолжая стоять спиной к окну, я изучала скучную тёмную стену перед собой. По коже всё ещё бегали мурашки от услышанного голоса, это определённо был он.
– Можете повернуться, мисс Свон.
И я повернулась, думая, что мужчин уже вывели из комнаты, но они пока стояли на своих местах. Подняв глаза, я увидела табличку с номером четыре. Что-то в руках, державших табличку, привлекло моё внимание – на верхней части левой руки, между большим и указательным пальцем, была набита татуировка. Какой-то иероглиф. Мой взгляд скользнул выше на мужчину, державшего табличку, и остановился на лице приятного парня, который, как мне казалось ранее, выглядел абсолютно нормальным.
– Зафиксируйте в протоколе, что мисс Свон указала на подозреваемого под номером четыре, – произнесла помощник прокурора, и я взглянула на Эдварда. Он сочувствующе улыбнулся мне, и я улыбнулась в ответ. Детектив МакКарти откашлялся, и Эдвард сразу же перевёл взгляд на женщину из прокуратуры.
Как только мужчин вывели из комнаты, Эдвард провёл меня в главное крыло управления, где работники и вызванные граждане носились как пчёлы в улье. Остановившись у стола, он указал на стул за ним. Я окинула взглядом компьютер и документы, лежащие на столе, а так же две фото рамки.
– Ваше рабочее место? – спросила я.
– Да, я сейчас вернусь, устраивайтесь поудобней, – прежде чем уйти, он тепло улыбнулся мне. Откинувшись на спинку стула, я бросила взгляд на две фотографии в рамках. На одной была взрослая пара. Они, обнявшись, смотрели друг другу в глаза и улыбались. У женщины волосы были такого же необычного цвета, как и у Эдварда, а у мужчины такая же форма носа и линия подбородка. На другой фотографии была заснята маленькая девочка, на вид ей было не больше годика. У неё были вьющиеся тёмно-русые волосы, а на щёчках самые прелестные ямочки.
– Привет, Белла, – отведя взгляд, я посмотрела на офицера Ньютона, удобно примостившегося на столешнице Эдварда.
– Здравствуй, – нерешительно улыбнулась я краешком губ.
– Здорово, да?
– Что здорово?
– Опознание, всё как будто в кино, – самодовольно улыбнулся он мне.
– На самом деле, мне вообще не понравилось, – нахмурилась я.
– Ой, ладно-ладно, – он замялся. – Что ты делаешь в субботу?
Хороший вопрос. Элис пригласила меня к себе на ужин. Она ничего не сказала, но у меня было ощущение, что намечается вечеринка по случаю дня рождения. Мой день рождения уже прошёл, и, слава Богу, что в этом году она не организовывала ничего грандиозного.
Обычно она что-то придумывала, хоть и знала, насколько я ненавижу всяческие празднования. Когда несколько дней назад она просто позвонила, чтобы поздравить меня с днём рождения, я была ошеломлена, но счастлива, что на этот раз мне не пришлось терпеть пытку памятными подарками и вечеринкой. На грядущий ужин мне совсем не хотелось идти, из страха и подозрений в том, что она непременно приготовит торт для меня.
– В субботу я занята, собираюсь на ужин к друзьям.
Лицо Ньютона скисло, затем снова оживилось: – Ну, как-нибудь в другой раз. – Страшно было подумать, что он собирается сказать мне дальше, но его перебил знакомый сексуальный голос, и я расслабилась.
– Ньютон, что ты делаешь на моём столе? – Эдвард даже не пытался скрыть отвращение.
Услышав голос Эдварда, тот практически упал со стола. Хохот грозил вырваться наружу, поэтому я всеми силами подавляла его. Эдвард взглянул в мою сторону, и я заметила, что уголки его губ подрагивают – он тоже боролся со смехом.
– Прости, Мэйсен, я просто болтал с Беллой, – он развернулся ко мне. – Ещё увидимся, Белла. – Он практически сбежал, чем изрядно повеселил нас с Эдвардом.
– Что его так напугало в вас? – подумала я вслух.
– Он знает, что я не ведусь на его россказни. Ньютон самый надоедливый человек во всём управлении, и нам с Эмметтом посчастливилось работать с ним в непосредственной близости. – Закатив глаза, Эдвард с отвращением выдохнул. – Он ведь ничем не обидел вас?
– Нет, он вроде как безвредный. Но он спросил меня, что я делаю в субботу вечером, – улыбнулась я ему.
– Действительно, весёленькое выйдет свиданьице, – язвительно сыронизировал он.
– Жаль, мне не дано познать такого счастья, – я рассмеялась, не в состоянии сдерживаться. Глаза Эдварда вспыхнули, он тоже рассмеялся.
– Вы готовы идти? – он немного грустно посмотрел на меня.
– Готова, спасибо за завтрак, детектив. – Я действительно не знала, что сказать ему. Всё утро рядом с ним мне было так хорошо, а сейчас, когда настало время возвращаться домой, я разнервничалась и не знала, куда себя деть.
– Я провожу вас к вашей машине.
– Не надо, я не на машине, я прогуляюсь до дома.
– Под дождём? – спросил он.
– Там дождь?
– Да, я бы даже сказал, ливень. Разве вы не слушали утренний прогноз погоды перед выходом? – я видела по его глазам, что он шутил со мной.
– Ну, вообще-то нет, я просто поймала такси.
– Тогда не говорите ерунды, давайте, я отвезу вас, – выхватив что-то из ящика стола, он запер его.
– Ой, да не стоит, не хочу вас затруднять, сама доберусь, – выпалила я, пытаясь справиться с дрожью в голосе.
– Это не обсуждается, – сказал он. – Пойдёмте. – Схватив меня за руку, он потащил меня к выходу.
Всё ещё держась за руки, мы старались как можно быстрее добраться до машины, замешкавшись всего раз, когда я запуталась в собственных ногах. Прежде чем сесть за руль, он открыл передо мной дверь с пассажирской стороны.
– Вау, детектив, какая у вас машина, – о них я собственно знала совсем немного, но я могла сравнить его иномарку с той рухлядью, на которой ездила сама. Моему автомобилю было всего пару лет, но он был недорогим, на зарплату школьного учителя особо не разживёшься. Не думала, что полицейские так много зарабатывают, но, возможно, я ошибалась.
Эдвард повернулся ко мне и вздохнул.
– Мы должны начать сначала, – он выглядел несколько растерянно.
– Сначала? – переспросила я.
– Да, мы даже никогда не были правильно представлены друг другу, – его изогнутая улыбка озарила лицо, и он внимательно посмотрел на меня.
– О, – всё, что мне удалось выдать в ответ.
Развернувшись ко мне, он протянул руку. – Эдвард Мэйсен, приятно познакомиться.
Его красивая улыбка была настолько очаровательной, что я застыла, залюбовавшись ею. Он откашлялся. Выйдя из оцепенения, я протянула руку, чтобы пожать его ладонь.
– Белла Свон, – мне хотелось сказать, что-нибудь на подобие: “А мне-то как приятно”, – но я не была уверена, что, произнося такие вещи, не забегаю слишком далеко вперёд.
– Белла, – повторил он, и повёл машину в направлении моего дома. Моё имя из его уст прозвучало так приятно, что всё тело запылало. Я вздохнула, вспомнив звук его голоса, заставляющий меня трепетать.
– О чём ты думаешь? – прервал мои мысли его волшебный голос.
– Хм, – он застал меня врасплох.
– Ты сейчас вздохнула, так о чём ты думаешь? – сказать, что я была смущена – это вообще ничего не сказать, лицо буквально горело от прилившей к нему краски.
– Я просто удивилась, почему не попросила тебя называть меня Беллой раньше. Видишь ли, я не очень люблю, когда меня называют полным именем.
– А мне нравится Изабелла – звучит очень красиво.
– Да, но всю мою жизнь я Белла, только мама зовёт меня Изабеллой, больше никто.
Думая о сокращении от имён, мне стало интересно, есть ли у него какое-нибудь прозвище. В начальной школе я знала одного Эдди – милое имя. – А ты? Тебя всегда называют Эдвард или раньше ты был известен как Эдди?
– Эммет любит называть меня Эдди, но я не откликаюсь, когда он так делает, – он посмотрел на меня с улыбкой.
– Жаль, – я изобразила воодушевлённый взгляд. – А мне нравится – Эдди.
Он усмехнулся и покачал головой, я сверкнула в его сторону раздражённой улыбкой. – Ты бы с Эмметом поладила, он такой же шутник, как и ты.
– Я не очень-то нравлюсь ему, – тихо бросила я.
– Вовсе нет. – Он грустно посмотрел на меня. – Просто его жена лучшая подруга Тани.
– А Тане я не нравлюсь, значит и жене Эммета тоже, – закончила я.
– Нет, ты нравишься ему, Белла, просто между нами сейчас есть некоторые разногласия.
Не желая развивать эту тему дальше, я перевела взгляд вниз, думая, на что же переключить разговор. Когда я взяла I-Pod, он бросил на меня короткий взгляд. Я вопросительно приподняла брови, спрашивая разрешения, он улыбнулся в ответ.
Покрутив плэйлист, я отметила для себя, что у него довольно большой выбор музыки – нет только рэпа и кантри – это заставило меня рассмеяться. Потом я нашла свою самую любимую мелодию. Я удивлённо вздохнула, и он обернулся ко мне.
– Нашла что-то интересное? – хмыкнул он, гипнотизируя меня своей улыбкой.
– Не могу поверить, что она у тебя есть, это моя любимая!
Как только первые ноты разлились по салону, лицо Эдварда сделалось серьёзным. – Это твоя любимая мелодия?
– Во время уборки моя мама обычно слушала классическую музыку. Я не очень разбираюсь в ней, но эта мелодия всегда нравилась мне.
– «Лунный свет» тоже навсегда останется моей любимой композицией, – от него просто исходило умиротворение.
Мы слушали нашу любимую мелодию в абсолютной тишине. Просто сидеть рядом с ним и молчать – было чудесно, в его присутствии мне было так комфортно. И мой желудок выбрал именно этот момент, чтобы громко заурчать. Опустив руку на живот, я вся сжалась от смущения.
– Уже довольно поздно, хочешь что-нибудь перекусить? – спросил он.
– Вообще-то, мне очень хочется флаффернаттер, весь день о нём думаю.
– Флаффернаттер?
– О, да, арахисовое масло и воздушный флаф для сэндвичей, все его называют по-разному.
– Я о таком вообще не слышал никогда. Что ещё за «флаф»?
– Ты никогда не пробовал флаффернаттер? – Да быть не может! – Флаф – это кремообразный зефир, хорошо сочетаемый с арахисовым маслом. А сверху его ещё можно полить горячим шоколадом или использовать в качестве прослойки между двумя печеньями, он действительно вкусный и такой сладкий, – я улыбнулась ему.
– Теперь я просто обязан попробовать!
– Может, составишь мне компанию за обедом? Не хотелось бы, чтобы твой первый флаффернаттер готовил какой-нибудь любитель. – Поразительно, как я позволила этим словам соскользнуть с моих губ. Он не просто подумает, что я сильно форсирую события, а ещё и сочтёт меня полной идиоткой.
– Конечно, у меня есть время, если ты не возражаешь, – сказал он и замолчал.
– Я совсем не возражаю. К тому же, есть в одиночестве очень скучно.