Речь о задачах морского министерства, произнесенная

В ГОСУДАРСТВЕННОМ СОВЕТЕ 13 ИЮНЯ 1908 ГОДА

 

Господа члены Государственного совета!

Я попросил слова, так как чувствую ответственную обязанность объяснить

перед Государственным советом, что именно просит у него правительство и

почему оно считает себя вправе и обязанным предъявить к нему свои

домогательства.

В нескольких словах я припомню ход дела. По окончании войны морское

ведомство принуждено было обдумать план и способ воссоздания наших морских

сил •- это был его долг, его обязанность. Пути к этому ему были

указаны Высочайшим рескриптом 29 июня 1905 г.: сначала - обеспечение

морской обороны берегов, а затем воссоздание боевых эскадр. Задание было

вполне ясное, морское ведомство поняло его вполне определенно и приступило к

составлению судостроительных программ. Оно конечною отдаленною целью не

могло не ставить себе осуществления того, чем обладает всякая держава,

владеющая морем, - я разумею свободный линейный флот. Держава, владеющая

морем, само собою, ведет и морскую торговлю, интересы которой проникают в

самые отдаленные уголки вселенной, и для того, чтобы поддерживать эти

интересы, государство должно обладать такой силой, которую оно могло бы

перекинуть через моря. Иначе эти интересы оказались бы необеспеченными.

Великие мировые державы имеют и мировые интересы. Великие мировые

державы должны участвовать и в международных комбинациях, они не могут

отказываться от права голоса в разрешении мировых событий. Флот - это тот

рычаг, который дает возможность осуществить это право, это необходимая

принадлежность всякой великой державы, обладающей морем.

Поэтому понятно, что морскому ведомству виделось в отдалении

возрождение наших морских сил, тем более что по окончании нашей несчастной

войны в пользу отказа от наших морей в России не раздавалось, кажется, ни

одного малодушного голоса. Но эта задача - задача будущего, так как в том

самом рескрипте, о котором я только что упомянул, она была поставлена в

зависимость от государственных средств. Поэтому вначале задача Морского

министерства суживалась, она сокращалась

пределами одной только береговой обороны. Но суживалась эта задача не

качественно, а количественно.

Я не буду приводить многочисленных доводов в подтверждение этого

положения, но напомню вам, что большая часть наших морских авторитетов стоит

на том, что оборудовать нашу береговую оборону одними только маленькими

судами - подводными лодками и миноносцами - невозможно. Нет и не может

существовать наступательного и оборонительного флота, как нет и не может

быть наступательной и оборонительной армии: наступает и обороняется в

зависимости от условий, в зависимости от задания одна и та же живая боевая

сила. Эта сила на суше - армия, на море - флот. Морское ведомство не могло

не воспользоваться уроком несчастной войны, оно не могло не проникнуться

мыслью, что флот, обороняясь или нападая, должен побеждать, и, создавая

морскую оборону, оно должно было создавать эту живую боевую силу - орудие

победы - линейный флот.

При этом морское ведомство не могло пренебрегать тремя условиями:

во-первых, каждая затраченная копейка должна служить в будущем для создания

более грозной морской силы. Во-вторых, надо было употребить все усилия для

того, чтобы не дать погибнуть с таким трудом созданному у нас русскому

судостроительству, и, наконец, надо было немедленно спаять в отдельные

единицы уцелевшие разрозненные, разнотипные наши суда, пополнить их

кораблями, которые цементировали бы в одно целое обломки нашего флота.

Я привел все это, господа, для того, чтобы напомнить вам, каким

образом, хронологически во времени, созданы были те судостроительные

программы, о которых так много говорилось и в обществе, и в печати, и в

Государственной думе. Этих программ было три. Первая отвечала идеальным

целям, соответствующим задачам будущего. Цель эта была - создание эскадр во

всех наших морях: в Тихом океане, в Балтийском и в Черном море. Это так

называемая большая программа судостроения. Так как для выполнения ее нужны

были громадные суммы, чуть ли не миллиарды, то морское ведомство должно было

сократить ее, ограничив проектируемую программу постройкой эскадр только для

двух морей, для Черного и Балтийского, в том расчете, что в случае

настоятельной необходимости из Балтийского моря суда могут быть переведены

на Дальний Восток. Но на осуществление и этой программы требовались

громадные средства, - поэтому

морское ведомство должно было составить третью временную краткую

программу судостроения, которая и предложена вашему вниманию.

Эта краткая программа отвечает всем тем требованиям, всем тем заданиям,

которые ставились Морскому министерству. Она, во-первых, не обременительна

для государственного казначейства, так как гарантирует испрошение на

судостроение в продолжение четырех лет не более 31 миллиона рублей в год;

во-вторых, она служит началом, зародышем для всех других более широких

судостроительных программ; в-третьих, она соответствует первейшим задачам

морского ведомства: она сводит в единое разумное целое суда, не имеющие в

отдельности никакого боевого значения.

Я знаю, что тут может раздаться упрек, который неоднократно и

повторялся: почему морское ведомство идет путем сужения своей программы,

применяясь к финансовым условиям страны? Почему оно не представляет

законодательным учреждениям широкой планомерной программы, ставя только

постепенность ее выполнения в зависимость от финансовой возможности минуты?

На это ответ двоякий. Во-первых, Морское министерство должно было,

создавая свою программу, озаботиться тем, чтобы каждый этап судостроения

соответствовал не только цельности картины будущего воссоздания флота, но

отвечал бы и потребностям настоящего, способствовал бы приданию нашим

наличным силам по возможности боевого значения. Затем Морское министерство,

создавая свой план судостроения, несомненно, могло действовать лишь в своей

ведомственной сфере, не задаваясь более широкими целями. И Морское

министерство, и Совет государственной обороны могут ставить себе целью лишь

свои особые боевые стратегические задачи - и не имеют, конечно, задачею

согласовать с ними задачи, хотя бы касающиеся обороны страны, но зависящие

от других, не военных, ведомств или от общего плана нашей финансовой

политики. Это задача объединенного правительства, и это объединенное

правительство и представило об этом Государю Императору, который 2 марта

соизволил приказать Совету министров свести воедино задачи всех ведомств по

обороне страны.

Поэтому понятно, что морской министр не мог требовать от

законодательных учреждений ассигнования ему в настоящее время колоссальных

сумм, растянутых на многие годы, вне соответствия с другими культурными по-

требностями государства. Он сделал первый верный небольшой шаг к цели,

предоставив государственной власти развить в будущем эти пути сообразно

общим задачам страны. Это вернее и понятнее, чем развивать, не двигаясь с

места и ничего не предпринимая, широковещательные программы будущего

возрождения флота.

Созданная таким образом краткая программа судостроения была утверждена

Государем Императором на четыре года, на первый судостроительный период,

именно ввиду того, что в настоящее время государство не обладает

достаточными средствами для того, чтобы одновременно обслужить культурные

надобности страны и широкую программу судостроения - восстановление наших

боевых сил незамедлительно в полном размере. Я не буду повторять тех

доводов, которые так часто приводились в подтверждение всего того, что

государство выиграет от принятия этой программы, и всего того, что оно

проиграет, отклонив ее.

Достаточно было говорено о необходимости поддержать наше национальное

судостроение, о том, как трудно подготовлять личный состав для эскадры, не

имея в наличности этой эскадры, и о том, наконец, как отразится на духе

флота отсутствие в нем судов улучшенной конструкции. Я хочу, я должен

обратить ваше внимание на другую сторону дела. Как я сказал, краткая

временная программа была составлена компетентным ведомством, я имел честь

доложить Государственному совету, почему она была составлена и в каких

пределах утверждена Верховною властью. Представлена она была па

благоусмотрение Высочайшей власти на точном основании статьи 14 Основных

законов, проведена же в жизнь она может быть лишь в соответствии с статьей"

96 тех же Законов, так как реальное и конкретное осуществление ее, приступ к

началу судостроения, может состояться только путем испрошения на этот

предмет в законном порядке необходимого ассигнования.

Вот почему этот вопрос и представлен на ваше рассмотрение. В настоящем

деле права Государственного совета чрезвычайно широки. От вашей

дискредиционной, бесспорной власти зависит отклонить этот законопроект, и

флот в таком случае строиться не будет. Смысл статьи 96 Основных законов,

если сопоставить ее с статьею 86 тех же Законов, состоит в том, что на

обсуждение законодательных учреждений представляется вопрос о необходимости

ассигнования государственных

средств на определенные мероприятия в соответствии с государственной

возможностью этого ассигнования. Но засим, когда это мероприятие признано

законодательными учреждениями необходимым, когда признано, что государство

может, с финансовой стороны, осуществить это мероприятие, то самое

осуществление и проведение его в жизнь есть уже предмет устройства армии и

флота и подлежит ведению исключительно Верховной власти, в данном случае

предуказавшей одобрением краткой программы судостроения, какими способами

это мероприятие должно быть проведено в жизнь.

Таким образом, в настоящее время обсуждению Государственного совета

подлежит вопрос, нужен ли России флот и если этот флот нужен, то осилит ли

Россия оборудование, сооружение четырех броненосцев в течение четырех лет с

ассигнованием в настоящем году на этот предмет 11250 000 рублей. Что России

флот нужен - в этом, кажется, никто не сомневается. Главнейшие доводы в

пользу этого я приводил, говоря о программе судостроения. Что отпуск этих

кредитов посилен государственному казначейству, в этом, кажется, сомнений

тоже не представляется. Следовательно, для отклонения этого законопроекта

нужны другие соображения, и, действительно, те мотивы, которые слышатся в

пользу отклонения правительственного законопроекта, мотивы, которые

послужили Государственной думе в пользу этого отклонения, суть мотивы,

доводы иного порядка.

II правые, и левые члены Государственной думы сошлись на одном: сначала

необходимо перестроить морское ведомство, очистить его от всех тех

элементов, которые были причиной неслыханного нашего поражения, а затем

приступить к созданию нового флота, в полной уверенности, что

государственные средства не будут потрачены даром. Способ указывался только

один: отклонение испрашиваемого правительством ассигнования. Большинство

Государственной думы полагало, что этим способом оно выполняет долг, свято

выполняет те обязанности, которые были возложены на пего Государем; я не

буду оспаривать по существу вышеприведенные ходячие доводы в пользу

отклонения кредита, упомяну я вскользь только о том, что все необходимые и

желательные реформы во флоте будут проведены законным порядком, велением

Верховной власти. Не могу не упомянуть и о том, что в Балтийском и Черном

морях существуют достойные, твердые начальники, которые незамет-

но, тихо, неслышно делают большое дело упорядочения нашего флота

прививкой ему чувства дисциплины и сознания долга.

Но указать я, главным образом, хотел на другое.

Все те доводы, все те соображения, которые приводятся для того, чтобы

подвинуть законодательные учреждения к отклонению испрашиваемого кредита,

имеют целью побудить правительство принять меры чисто исполнительного

характера, которые зависят от Верховной власти. Незаметно толкают

законодательные учреждения на довольно опасный путь: советуют отказать в

кредите не потому, что флот не нужен, а чтобы добиться известных перемен в

личном составе, известных реформ во флоте, чтобы заставить строить суда

такого, а не иного типа. Говорят: сделайте то-то и то-то, и деньги получите.

Вместе с тем уверяют, что это единственный способ для верноподданного члена

законодательного учреждения довести правду до Царя.

Я думаю, что наши Основные законы указывают для этого на другой путь:

это путь запросов о незакономерных действиях властей. Я полагаю, это этим

путем возможно изобличить незаконные действия всякой власти, поставленной

Государем на ответственное место, как бы высоко носители этой власти ни

стояли. Я полагаю, что согласно нашим Основным законам у Государя нет и не

може1 быть безответственных подданных и что в России нет безответственной

власти. Может быть другое, может быть власть по особому своему положению

безответна, поставленная в невозможность отвечать на обвинение общего

характера. Но в чем я совершенно уверен, это в том, что переход от пути

запросов к пути воздействия на исполнительную власть способом, на который я

указал выше, может привести страну к положению весьма неустойчивому.

Я не призван, господа члены Государственного совета, развивать перед

вами теорию той или другой формы правления, доказывать вам совершенно

несомненную для меня губительность, скажем, перемены каждые 2-3 месяца в

России правительства вследствие неблагоприятного для него вотума

законодательных палат, но я уверен, что опаснее всего был бы бессознательный

переход к этому порядку, бесшумный, незаметный переход к нему путем создания

прецедентов. Опаснее потому, что это создает положение, при котором

действительность, практика не соответствовали бы нашим Основным зако-

нам, и это несоответствие грозило бы большим нестроением.

Вникните, господа, в создаваемое таким образом положение: в

парламентарных странах правительство ответственно перед парламентом, у нас в

России, по Основным законам, правительство ответственно перед Монархом. Но

если Государственный совет и Государственная дума станут на путь

вмешательства в исполнительные действия правительства, то создастся

положение полной безответственности; не будет существовать уже власти в

государстве, несущей эту ответственность. При таком положении правительство

не может уже нести ответственности и перед Монархом, так как не будет иметь

материальной возможности приводить в исполнение необходимые мероприятия,

несмотря на признание их необходимости всеми подлежащими инстанциями. Точно

так же законодательные учреждения, Государственный совет и Государственная

дума, не могли бы нести этой ответственности, не имея в своих руках

исполнительной власти.

Испрашивая кредит на судостроение, правительство, конечно, сознавало,

что, отпустив его, вы возлагаете на морское ведомство громадную

ответственность, но отказ в этом кредите не по мотивам ненужности флота или

недостаточности средств, а с целью выразить морскому ведомству недоверие был

бы для нас тяжелее, так как это знаменовало бы установление хаотического

состояния, состояния государственной безответственности. Государственная

дума, хотя и под напором патриотических чувств, но встала на эту точку

зрения. Поэтому, господа, я апеллирую к Государственному совету, состоящему

из лиц, умудренных государственным опытом, и лиц, избранных самыми

устойчивыми группами населения. Я апеллирую к Государственному совету,

потому чго думаю, что он обязан иногда вносить поправки в решение Нижней

палаты; если бы этого не было, если бы Государственный совет полагал, что он

всегда и во всем должен соглашаться с Государственной думой, то тогда самая

двухпалатная система потеряла бы, утратила бы всякий смысл. Поэтому в

Государственном совете я не считаю своего дела наперед проигранным. Я знаю,

что это дело непопулярно, что общественное мнение искало бы удовлетворения в

более резком решении, но правительство не может вступить на этот путь;

правительству всякий изгиб был бы гибелен.

Мы - рулевые, стоящие у компаса, и должны смот-

реть только на стрелку, и как бы привлекателен, как бы соблазнителен ни

был приветливый берег, но если по дороге к нему есть подводные камни, то

курс мы будем держать стороною; мы - межевщики, которым доверены межевые

признаки, и если они утрачиваются, мы будем на это указывать; мы - часовые,

поставленные для охраны демаркационной линии, и свои ли, чужие ли будут ее

нарушать, мы не будем малодушно отворачиваться в сторону. И мы просим вас,

раз вы находите, что флот России нужен, раз вы находите, что Россия не

настолько обнищала, чтобы отказаться от своих морей, то, господа члены

Государственного совета, не избавляйте пас от той ответственности, от

которой нас не избавил закон, от которой нас не освобождает Государь.