Государственной думы 5 мая 1908 года

Господа члены Государственной думы, поднятый сегодня впервые в

Государственной думе вопрос, касающийся отношений Империи к составной ее

части - Финляндии, мало известен широким слоям русских образованных людей,

но вместе с тем он вызывает к себе особенно страстное отношение и общества,

и печати. Вот почему, может быть, в нарушение установившихся обычаев, я

решился поделиться с вами моими мыслями о Финляндии в первой стадии развития

этого вопроса, так как говорить об этом вопросе надо с особенным

спокойствием и самообладанием, и мне кажется, что этим путем дело

упростится, может быть, сократится и обсуждение его, так как правительство

сразу выскажет свою точку зрения на отношение Империи к Великому княжеству.

Но прежде всего я должен объяснить вам, почему я считаю необходимым

давать вам пояснение по финляндским делам. Ведь существует мнение, что

Финляндия - совершенно особое государство, управляемое особыми своими

законами через особое свое правительство. Если придерживаться этой точки

зрения, то русское имперское правительство не имеет никакого касательства к

Финляндии, и Государь Император, управляя Империей через имперское

правительство, управляет Финляндией через особое финляндское правительство

- Сенат, разрешая лишь в случае надобности создавшиеся между двумя

соседними подвластными Ему государствами недоразумения. Существует и другая

точка зрения, что Финляндия есть такая же окраинная провинция, как, скажем,

привислинские губернии или Кавказ, и что вся задача управления Финляндией

сводится к тому, чтобы приблизить форму этого управления к форме управления

Империей.

И та, и другая точка зрения неправильны. Что и как думает

правительство, я разъясню дальше, но теперь с самого начала я хотел бы

установить, что имперское правительство считает и будет считать себя

ответственным за финляндские события, так как Финляндия - составная часть

русской Империи, а Империя управляется объединенным правительством, которое

ответственно перед Государем за все происходящее в государстве.

(Рукоплескания справа и из центра.)

Что же, господа, происходило и происходит в Финляндии? Я должен

признаться, что счел бы весьма трудной и неблагодарной задачу опровергать

все факты, которые лежат в основе поданного в Государственную думу запроса*.

Ведь, господа, у всех на памяти действия финляндской красной гвардии с ее

пресловутым предводителем капитаном Коком во главе. Этот бывший офицер

финляндских войск еще в мае 1906 года в Котке открыто заявлял, что мы, то

есть красная гвардия, естественные помощники русской революционной армии и

если по счастливым обстоятельствам нам пришлось достигнуть первенствующего

значения, то это лишь случайно. Всем памятны и действия красной гвардии в

октябрьские дни 1905 года, когда она останавливала и действие железных

дорог, и телеграфа, производила насилия над чинами жандармского надзора, а

когда кончилась забастовка, начала производить открыто воинские упражнения,

учения и парады по всей территории Финляндии, даже под стенами русской

крепости Выборг.

Памятно также и отношение к этому местных властей. Так, когда

губернатор по настоянию коменданта крепости запретил эти упражнения в

районе крепости, т" высшие власти в крае отменили это распоряжение, заявив,

что красная гвардия - это мирное, невооруженное учреждение, это классовая

организация внутреннего финляндского значения. Эта мирная организация через

несколько времени, однако, принимает участие в свеаборгском бунте, портит

полотно железной дороги, взрывает железнодорожный мост, вступает в бой с

полицией, обстреливает воинский поезд. Но подавлен свеаборгский мятеж, и

после этого финляндский Сенат объявляет учреждение красной гвардии закрытым.

В это время в Финляндии уже начинает действовать и укрепляться другая,

гораздо более сильная, организация - общество "Воймы" - по-русски "сила".

Если судить по отзывам печати того времени, то Войма получила повсеместное

распространение по стране, проникла во все слои населения. Случайные

отголоски газет и из залы суда, где возникают отрывочные дела о складах

оружия, дают яркую характеристику Воймы. Некто Тидеман заявляет в то время,

что Войма заполнила тот пробел, который образовался в Финляндии вследствие

упразднения финляндских войск; другой финляндец, один из главарей красной

гвардии, дал показание о том, что под видом спортивного общества Войма

распространила в Финляндии

много тысяч винтовок. А что распространение оружия приняло в это

время большие размеры - это подтверждается фактами. Я думаю, что подвоз в

Финляндию целых нагруженных оружием кораблей был бы признан за

провокационную сказку, если бы опять-таки не факты.

Один из самых ярких примеров и фактов - это случай с пароходом "Джон

Графтон"; этот пароход случайно садится в финляндских шхерах на мель, к нему

сейчас же подплывают два финляндских лоцмана, их встречают 20 человек

вооруженной команды, принуждают их покинуть пароход, затем сама команда

садится на парусную шлюпку, берет курс в море, и тут последовательно на

"Джон Графтоне" раздаются три взрыва, и пароход идет ко дну. На обломках

этого парохода всплывает оружие, винтовки, и через некоторое время у

окрестных жителей отбирают до 1 300 винтовок, а водолазы находят ящики с

множеством винтовок и огнестрельного оружия *.

Совершенно почти однороден случай с моторной шхуной "Петер",

упоминаемой в запросе. Этот случай не менее романичен. Команда, которая

состояла из финнов и шведов, во время перехода морем связывает капитана,

арестовывает его, затем высаживается на берег, выгружает груз. После этого

полиция устанавливает, что груз этот получен в Любеке из Базеля и состоит из

сотен ящиков опять-таки огнестрельного оружия и карабинов.

Я думаю, что самый интересный из всех транспортов оружия - это

транспорт парохода "Ханхи". Груз этот прошел через Гельсингфорскую таможню,

и только вследствие подозрительности носильщика, который нашел его чрезмерно

тяжелым, обнаружилось его содержимое, то есть оружие. Обнаружено его

происхождение из Бьерп-борга, откуда успели уже отправить в Куопио целый

вагон винтовок. Обнаружен был и получатель этого груза, некто Маннелин.

Маннелин показал, что груз этот принадлежал умершему уже в то время

председателю союза Воймы, который отдал в его распоряжение некоторую часть

оружия для вооружения местных кадров национальной милиции. Маннелина судили,

и финляндский суд присудил его за нарушение таможенного устава к штрафу в

300 марок!

Затем, господа, в течение всего 1907 года ввоз оружия в Финляндию

продолжался, и целые партии его были арестованы в Англии. Полиция установила

даже фирму

в Гамбурге, которой оружие заказывалось. Установлены, господа, не

только месяцы, установлены числа, дни месяца, когда эти партии направлены

были в Финляндию. В начале действий общества Воймы местные власти относились

к ним довольно снисходительно. Вот отзыв прокурора. Когда обнаружен был

преступный характер тайного общества Воймы, то прокурор Сената в

первоначальном своем заключении не находил ничего преступного в том, что

члены общества ставили своею целью защиту закономерного и общественного

строя, как против всякого режима, нарушающего конституцию края и

благоприобретенные права граждан, так и против других враждебных обществу

элементов.

Точно так же установлено участие в этих враждебных действиях некоторых

должностных лиц. Вполне удостоверена на судебном процессе виновность

таммерфорсского полицмейстера - Нандельштадта - и бьернборгского -

Эмана; они оба устранены были от должности, и первый из них был даже судим.

Что касается воззваний общества Воймы, то полиция неоднократно обращала

внимание на них финляндских властей, но судебные финляндские власти

относились подозрительно к показаниям нашей полиции, даже подозревая

подлинность этих воззваний и намекая на то, что они русского происхождения.

Ввиду этого, мне пришлось в очень категорической форме напомнить финляндским

властям, что нельзя безнаказанно обвинять клеветническим образом целое

ведомство в таком проступке, притом в официальном документе.

Точно так же довольно подозрительно относились финляндские власти к

заявлениям русской полиции о действиях наших революционеров в Финляндии.

Между тем, господа, опять-таки полицией установлено, что в течение одного

1907 года, начиная с февраля и кончая декабрем, на территории Финляндии

происходило 25 конференций и собраний именно революционного характера. На

территории Финляндии, господа, готовились и организовывались и многие их тех

покушений, которые имели место в Петербурге. Там организован был взрыв 12

августа 1906г.*, ограбление в Фонарном переулке*, причем похищенные деньги

увезены были в Финляндию; покушение на убийство генерал-адъютанта Дубасова

*, убийство генерала Мина *, убийства генерала фон дер Лауница *, главного

военного прокурора Павлова *, начальника Петербургской тюрьмы полковника

Иванова*, Дерябинской

тюрьмы - Гудима *, Акатуевской тюрьмы - Бородулина * и начальника

Главного тюремного управления Максимов-ского *. Там же подготовлялось

покушение на военного министра, покушение на министра юстиции, наконец,

покушение на Великого князя Николая Николаевича *, и если бы не

своевременный арест знаменитого Карла *, организатора всех Этих убийств и

покушений, то нельзя было бы, вероятно, предотвратить и покушение

посредством взрыва в зале Государственного совета.

Всем памятно, господа, что в течение нынешней зимы предупреждено было

покушение на ограбление, посредством взрывчатых веществ, кассы конторы

Императорских театров, так как своевременно арестована была вся злодейская

шайка революционеров. Конечно, на памяти у вас и лаборатория взрывчатых

веществ в Хаполе, затем 20 начиненных бомб, найденных под льдом в течение

текущей зимы около станции * Куоккала вместе со всеми приспособлениями и

массою взрывчатых веществ. Конечно, господа, и на территории Империи

приготовлялись и приводились в исполнение такие же террористические акты, но

если принять во внимание, что территория Финляндии равняется территории

одной нашей хорошей губернии, то и в наше даже ненормальное время только что

описанные мною явления не могут быть признаны нормальными.

Но нормален ли, правилен ли и другой ряд явлений, затронутых в запросе,

- направление тех дел, которые имеют общеимперское значение, которые

касаются и Финляндии, и России? Я не хочу, господа, касаться личностей; не

хотел бы никого обвинять и хотел бы оставаться в мире фактов, и в этой

области я должен признать, что многое обстоит неблагополучно. Еще 1 августа

1891 года состоялось Высочайшее постановление о том, чтобы по тем

законодательным делал, которые касаются равномерно и Империи, и Финляндии,

министр статс-секретарь запрашивал заключение подлежащего министра Империи.

Таким образом, по самой основной постановке вопроса, финляндское должностное

лицо, финляндский министр статс-секретарь, является вершителем вопроса,

касается ли данное дело интересов Империи или не касается. От его доброй

воли, от его усмотрения зависит, запросить по этому поводу имперские власти

или не запрашивать.

Такая постановка вопроса, конечно, дала себя знать очень скоро и

привела, конечно, к ненормальным результатам.

Уже в следующем году после издания Высочайшего повеления, а

затем и в 1896 году были изменены некоторые параграфы учреждений

финляндского Сената, именно по милиционной его экспедиции без запроса

военного министра. Затем, 20 апреля 1906 г., был издан закон о русском языке

в делопроизводстве присутственных мест Финляндии - опять без запроса

русских властей. По закону о печати пропозиция сейму была предложена без

запроса русских имперских властей. Самый же законопроект о печати дошел до

моего сведения вследствие запроса министру внутренних дел по одному только

пункту, между тем сам генерал-губернатор считал необходимым и заключение

министра юстиции, министра Двора и министра иностранных дел.

Таким образом случайно, благодаря одному лишь пункту, мне стало

известно о законе, который в других пунктах, в других параграфах, в целом

своем касался очень существенных интересов России и русских уроженцев. Затем

многие законопроекты мне стали известны только из газетных слухов. Правильно

ли это? Между прочим, таким образом я узнал о законопроекте о промыслах, об

оскорблении Величества, наконец, об отзыве сейма, по предложению Государя

Императора, относительно ассигнований сумм на те расходы, на которые не

хватало ординарных средств. Это тот самый отзыв сейма, на который, после

обсуждения в Совете министров, последовала резолюция Государя Императора,

позднее опубликованная, подтвердившая незыблемость прав Монарха

распоряжаться статным и другими правительственными фондами Финляндии.

Даже самый сеймовый устав 1906 г. чуть было не миновал имперских

властей, так как по инициативе только Государя Императора была в то время

образована комиссия, под председательством статс-секретаря Фриша, для

обсуждения тех вопросов этого устава, которые касались интересов Империи.

Наконец, в самое последнее время, в феврале месяце 1907 г., без сношения с

имперскими властями министр статс-секретарь доложил Государю Императору о

том, что Сенат приступил уже к составлению проекта новой формы правления.

Между тем этот проект клонится к почти полному освобождению Финляндии от

связи, от уз ее с державным государством, с Россией. По этому законопроекту

предполагается проводить в порядке финляндского законодательства даже

некоторые такие определения, которые нашли себе место в

Основных законах и которые никоим образом не могут составить предмета

законодательства местного.

Наконец, запрос касается еще железных дорог. Вопрос о соединении

железных дорог имперских и финляндских - вопрос давнишний. Еще Император

Александр Второй, когда ему предложили подписать законопроект, по которому

финляндская колея была уже имперской колеи, отказался утвердить его и тогда

же выразился так, что "этого Ему никогда бы не простил русский народ".

Впоследствии точными и категорическими указаниями и повелениями Государя

Императора вопрос этот приблизился к благополучному разрешению, и в

настоящее время, как вам известно, Государем Императором утверждено

направление той соединительной ветви, которая будет соединять русские

железные дороги с финляндскими. Совет министров уже разрешил министру путей

сообщения внести представление в Государственную думу об ассигновании одного

миллиона рублей на приступ к сооружению этой ветви, а финляндские власти

обещали в скором времени внести в русское казначейство ту сумму, которая

причитается на долю Финляндии.

Точно так же в настоящее время уже действует комиссия, которая

производит пробу движения наших вагонов, наших локомотивов по финляндской

колее, и по первым опытам комиссии надо думать, что габарит наших вагонов

подойдет к финляндской колее и сквозное движение окажется возможным и будет

осуществлено. Что же касается проведения новых железных дорог в самой

Финляндии, то этот вопрос вызывал уже недоразумения между нашим Генеральным

штабом и Статс-секретариатом, и я полагаю, что и в этом случае, как и во

многих случаях такого рода, разногласия должны были бы повергаться на

Высочайшее благовоззрение не только одной заинтересованной стороной. Вот,

господа, те факты, тот материал, который я могу представить вам по тем

вопросам, которые затронуты авторами запроса.

Но при этом я думаю, что корень зла совершенно не в незакономерных

действиях или бездействиях властей, а лежит гораздо глубже. К этому я сейчас

перейду, но раньше, вскользь по крайней мере, я должен сказать несколько

слов о том, что делала русская правительственная власть за эти два года. Я

не буду вас утомлять рассказами, пересказами тех сношений, которые имели

почти все министерства с финляндскими властями как по поводу "Воймы",

"красной гвардии", так и общего законодательства,

так как для этого нужно было бы вам прочесть целые тома; я

не буду говорить и о трудности действия нашей полиции в Финляндии, у которой

там нет специальных агентов, - скажу только, что эти самоотверженные

действия, может быть, предупредили не одно злодейское покушение в Империи.

Я принужден, однако, хотя мимоходом указать на то, что правительство

употребило все усилия, чтобы установить такой способ, который бы обеспечил

сохранность нашего государства. Вот в этом смысле велись переговоры с

финляндским Сенатом, и в течение 1906 г. было найдено как будто соглашение,

так как гражданская экспедиция Сената в октябре 1906 г. издала циркуляр

относительно способа обысков, арестов, и, наконец, выдачи нашим властям

наших русских революционеров. Но циркуляр этот не имел реального значения,

не имел последствий, так как финляндская полиция, по собственной инициативе,

наших русских революционеров не преследовала. Ввиду этого революционеры,

перешедшие границу, находили себе в Финляндии, на территории русской

империи, самое надежное убежище, гораздо более надежное, чем в соседних

государствах, которые с большой охотой приходят в пределах конвенций и

закона на помощь нашей русской полиции в этих преследованиях.

Таким образом, когда наступили особенно тревожные события, когда

ежеминутно готовились из Финляндии покушения на русских министров и Великих

князей, то само собой разумеется, что правительство должно было подумать о

каких-нибудь экстренных мерах. Это была, несомненно, его обязанность, так

как, опять-таки повторяю, за 26 верст от столицы, от резиденции Государя,

готовились ежеминутно злодейские покушения. В это время и состоялось

Высочайшее повеление о том, что если не будут ликвидированы самые опасные

организации революционеров в Финляндии, то объявить Выборгскую губернию на

военном положении.

И вот, почти накануне объявления Выборгской губернии на военном

положении, стараниями русской полиции, которая организовала это дело, был

задержан и арестован тот знаменитый Карл, о котором я упоминал выше, т. е.

организатор всех последних покушений; с ним вместе была задержана, захвачена

масса документов, которые осветили революционное движение в Финляндии,

причем, к сожалению, почти одновременно с арестом другого революционера,

Вайнштейна, документы, задержанные

с ним, через два дня были похищены из канцелярии местного

лендсмана вооруженной шайкой, напавшей на эту канцелярию. Вследствие

помянутых арестов необходимость военного положения временно отпала, и

Государь Император ограничился повелением установить по границам Финляндии

сплошной военный кордон для того, чтобы механически не допускать

подозрительных лиц, революционеров, из Финляндии в Россию.

Вот таким заслоном, таким путем и была временно огорожена наша граница,

обеспечена безопасность столицы со стороны Финляндии, обеспечена от вылазок

из Выборгской губернии, из Выборга, который когда-то был завоеван Петром и

назван им "подушкой" Санкт-Петербурга. После всего этого дальнейшие

переговоры с финляндскими властями повели к тому, что мы теперь ближе к

более реальному осуществлению надзора на местах, при совместных усилиях и

русских, и финляндских властей, за нашими революционерами, и от доброй воли,

от успеха этих совместных действий зависит спокойствие столицы.

Точно так же, господа, и по одному вопросу - вопросу об общем

законодательстве - правительством принимались те меры, которые были

правительству доступны без нарушения местных финляндских узаконений. Я

обратился с просьбой ко всем министрам и главноуправляющим, чтобы те

заключения, которые посылаются ими министру статс-секретарю по запросам его

относительно общих законопроектов, были предварительно посылаемы в Совет

министров для общего их объединения и направления. Таким образом, Советом

министров был рассмотрен целый ряд очень важных законопроектов, между

прочим, законопроект относительно выплаты известного денежного

вознаграждения Финляндией за отбытие или, вернее, за неотбытие финляндскими

гражданами воинской повинности в минувшие два года. Затем рассмотрен был

законопроект относительно приобретения прав гражданства русскими уроженцами,

законопроект, который предполагалось направить сначала в порядке

финляндского законодательства, причем в этом порядке отменялись бы даже

некоторые статьи нашего Свода законов.

Но, господа, все эти мероприятия правительства по проявлениям,

затронутым в запросе, имеют, по-моему, второстепенное значение. Для того,

чтобы разрешить вопрос в корне, нужно, прежде всего, отдать себе отчет, в

чем причина тех ненормальных отношений, которые создались

между государством и завоеванной силой его оружия провинцией.

Механически разрешить этот вопрос нельзя. Мне кажется, что для этого

недостаточно даже, может быть, и глубокого теоретического его изучения, тут

нужно проникновение во внутренний мир противной стороны, и для того, чтобы

разрешить домогательства, предъявленные России со стороны мирных, честных,

культурных, трудолюбивых наших финляндских сограждан, нужно с полной

справедливостью, без всякой предвзятости отнестись к этим домогательствам.

Я не желаю, господа, затрагивать каких-нибудь теоретических правовых

вопросов - это дело ученых исследований, ученых диспутов. Я хотел бы лишь

остановить ваше внимание на некоторое время на всем известных, впрочем,

исторических фактах, которые в разном освещении, взятые с различных углов

зрения, приводят к различным выводам, что и служит причиной того

неопределенного, даже, скажу, тягостного положения, в котором находятся наши

отношения к Финляндии.

Попробуем же, господа, проникнуть в мировоззрение финляндцев. Но для

этого, господа, необходимо считаться с тем, что почти все политически

мыслящие финляндцы, почти все финляндские политические партии в отношении

своих исторических верований единодушны и почти солидарны. Это мировоззрение

их основано, прежде всего, на том заявлении, которое было сделано на Сейме в

Борго в 1809 г. Императором Александром Первым. Вот, господа, подлинные

слова его грамоты:

"Произволением Всевышнего вступив в обладание Великого княжества

Финляндии, признали Мы за благо сим вновь подтвердить и удостоверить

религию, коренные законы, права и преимущества, коими каждое состояние сего

Княжества, в особенности, и все подданные, опое населяющие, от мала до

велика по конституциям их доселе пользовались, обещая хранить оные в

ненарушимой их силе и действии".

Таким образом, финляндцы все признают, что на Сейме в Борго Император

Александр Первый даровал Финляндии конституцию и признал особую финляндскую

государственность. Дальше в течение всего своего царствования, Александр

Первый неоднократно подтверждал, что он желает свято хранить все старинные

установления и законы Великого княжества. Особенно ярко подчеркнул это

Император Александр Первый в манифесте от 1816 года. Вот, господа, выдержки

из этого манифеста.

"Быв удостоверены, что конституция и законы, к обычаям, образованию и

духу финляндского народа примененные и с давних времен положившие основание

гражданской его свободе и устройству, не могли бы быть ограничиваемы и

отменяемы без нарушения оных, Мы, при восприятии царствования над сим краем,

не только торжественнейше утвердили конституцию и законы сии с

принадлежащими на основании оных каждому финляндскому согражданину

особенными правами и преимуществами, но, по предварительном рассуждении о

сем с собравшимися земскими края сего чинами, Мы, учредили особенное

правительство под названием Правительствующего совета, составленного из

коренных финляндцев, который доселе управлял гражданскою частью края сего и

решал судебные дела в качестве последней инстанции, не зависев ни от какой

другой власти, кроме власти законов и сообразующейся с оными Монаршей Нашей

воли".

Наконец, Монарх заявляет, что он конституцию и законы, им для Финляндии

утвержденные, "силою сего акта во всех отношениях паки утверждает".

Затем, господа, Император Александр Второй, созывая вновь Сейм в 1863

году, упоминает о конституционной монархии. В 1869 г. Император Александр

Второй утвердил Сеймовый устав. Затем он даровал Финляндии особую монету и

особое войско. Сеймовый устав был признан нерушимым основным законом,

который не мог изменяться без согласия Монарха с земскими чинами.

Общеизвестно также, что все русские Государи, после Александра Первого,

вступая на престол, торжественными манифестами подтверждали особое положение

Финляндии в составе русского государства, особую организацию ее судебной и

административной части. Все эти акты, в связи с другими актами, с другими

действиями тех же Государей, получают и другую окраску. Но согласитесь,

господа, что эти исторические прецеденты были достаточны для того, чтобы

внушить финляндской интеллигенции твердую веру в то, что Финляндии присуще

особое государственное устройство, существенно отличная от России

государственность.

Это сознание укрепилось у финляндцев еще тем, что в конце прошлого

столетия Россия, занятая своими домашними делами, мало интересовалась

финляндскими делами, а от местных генерал-губернаторов требовалось только

спокойствие и установление добрых отношений к

финляндским гражданам. Вот почему эти принципы отдельной финляндской

государственности начали понемногу переходить в особую науку своеобразного

финляндского государственного права. Для того, чтобы создать эту науку,

подбиралась масса документов, причем, конечно, груда таких документов, не

подтверждавших этих принципов, отбрасывалась в сторону. Эта теория

укреплялась еще проповедью профессоров Александровского университета,

местными учеными и лицами свободных профессий. В Александровском

университете все питомцы проникались этим политическим миросозерцанием, а

затем, так как эти питомцы занимают все должности в крае, начиная с

должности сенатора и кончая должностями лендсма-нов и даже констеблей, то

учение это и проникало с успехом в самую толпу народа. Народные университеты

и публичные лекции продолжали это же дело, и совершенно естественно, что

теория скоро перешла в верование, верование перешло в догмат, догматы же

трудно опровергать какими-либо рассудочными доказательствами. По этому

догмату Финляндия - особое государство и притом государство

конституционное, правовое государство, которое имеет задачи, совершенно

различные от задач России; и чем теснее связана будет Финляндия с Россией,

тем осуществление этих задач станет невозможнее. Вот, господа, то верование,

которое из теории начало переходить в своеобразную науку финляндского

государственного права, и для того, чтобы перейти в практическую науку,

должно было быть проведено сначала в жизнь. На это и направлены были

старания всей финляндской интеллигенции, начиная с 1863 года, начиная с

возобновления созыва Сеймов. Старания эти были направлены, главным образом,

на область административного законодательства и финансовую прерогативу

Монарха. Вам известно, господа, что законодательство Финляндии делится на

две категории: первая категория - это сеймовое законодательство,

принадлежащее Сейму, вторая же, весьма обширная категория законодательства,

обнимающая всю область общего хозяйства, принадлежит исключительно Монарху и

называется законодательством административным или экономическим. По учению

финляндцев, если в каком-нибудь вопросе административного законодательства

следует сделать добавление сеймового характера, то весь вопрос раз навсегда

переходит в ведение Сейма. Таким образом к Сейму перешли все почти нормы

промыслового права и многие другие. По проекту

новой формы правления, о которой я говорил, все школьное дело,

начиная от низших школ и кончая университетом, передвигается в сеймовое

законодательство. А что касается финансовой области, то известны, конечно,

неоднократные попытки сузить самое право распоряжения правительственными

фондами и затем уменьшить самое питание этих фондов: статного, милиционного

и других.

Вам, конечно, памятен, господа, перенос доходов с винокуренного налога

и гербового сбора из области статного фонда в фонды временных налогов, т. е.

сеймовые; точно так же были попытки передвинуть в разряд сеймовых законов

все таможенное законодательство со всеми таможенными доходами; наконец,

непрерывно проходит во всей истории политической жизни Финляндии попытка

сузить финансовые прерогативы Монарха, право Государя распоряжаться статным

фондом.

Вот, господа, в этой политической атмосфере и застают Финляндию события

1905 года, послужившие пробным камнем и для многих русских, которые в это

время, может быть, усомнились в будущности России. Поэтому понятно, что и

многие политические деятели Финляндии должны были естественно, bona fide,

задать себе вопрос: не наступил ли психологический момент для осуществления

накопившейся политической мечты, если не обособления Финляндии, то

приобретения ею насколько возможно большей самостоятельности. А так как

горячие головы идут всегда впереди интеллигенции, идут, может быть, дальше,

чем хотела сама создавшая их сила, то станут понятны и появление красной

гвардии и Воймы, и наполненные оружием корабли, которые нам кажутся как бы

страницей, вырванной из романов Майн Рида.

Помянутое настроение и господствующее политическое течение, может быть,

и получили бы естественное развитие, может быть, и привели бы к широкому

развитию финляндской самостоятельности и почти полному обособлению этой

страны, с сохранением только фактической ее связи с Россией, если бы в это

время навстречу финляндской волне не хлынула другая волна - волна русского

народного самосознания, русской государственной мысли.

Но прежде чем объяснять вам, господа, какие притязания с русской

стороны должны считаться, по мнению правительства, справедливыми и

обязательными для России, мне приходится на время вернуться вспять. Я

напоминаю вам, господа, что часть Финляндии, восточная ее

часть, составляет древнее достояние России, закрепленное за нею еще

Ореховским договором 1323 года. Затем, понемногу мы утрачивали эту

территорию, и уже при заключении Столбовского мирного договора в 1617 г.

граница русского государства была отодвинута приблизительно до Тихвина. Я

упоминаю об этом для того, чтобы подчеркнуть, что Император Петр Великий

силою оружия в течение 20 лет отвоевывал эти земли, что ему удалось

отвоевать их почти все и кроме того взять Выборг, который он тогда и назвал

"подушкой Санкт-Петербурга", определив его политическое значение. Эти земли,

а также и те, которые были отвоеваны позднее Императрицей Елизаветой

Петровной и закреплены по Абоскому мирному договору 1743 г., были

инкорпорированы в состав России; с ними обращались как с землями

завоеванными, управлялись они Санкт-Петербургской камер-коллегией и другими

коллегиями. Из них образована была сперва Выборгская губерния, затем

Выборгское наместничество и затем опять губерния. По Ништадтскому и

Аборскому договорам земли эти отошли к России в вечное неотъемлемое

владение.

Но наступает царствование Александра Первого и новые войны. Еще до

окончания войны Александр Первый объявляет всем западным державам о том, что

"страну сию, таким образом покоренную, Мы навсегда присоединяем к Российской

Империи". Затем наступают события Боргского сейма и то заявление Императора

Александра Первого, которое я вам цитировал и которое составляет основание

всей догмы, всего политического верования финляндских политических партий.

Но нам, русским, надобно смотреть на эти события с другой точки зрения; нам

надобно помнить, что после этого, после Боргского сейма, был заключен

Фридрихсгамский мирный договор, который составляет тот документ, тот акт, по

которому мы владеем Финляндией и которым определяются отношения Империи к

Великому княжеству. А статья 4 Фридрихсгамского договора гласит: "Его

Величество король шведский, как за Себя, так и за преемников Его престола и

Королевства Шведского, отказывается неотменяемо и навсегда в пользу Его

Величества Императора Всероссийского и преемников Его престола и Российской

Империи, от всех своих прав и притязаний на губернии ниже сего означенные,

завоеванные оружием Его Императорского Величества в нынешнюю войну от

державы Шведской, а именно: на губернии Кимменегардскую,

Ниландскую и Тавастгусскую, Абоскую и Биернеборгскую с

островами Аландскими, Саволакскую и Карельскую, Вазаскую, Улеаборгскую и

часть Западной Ботнии до реки Торнео, как то постановлено будет в следующей

статье о назначении границ".

"Губернии сии со всеми жителями, городами, портами, крепостями,

селениями и островами, а равно их принадлежности, преимущества, права и

выгоды будут отныне состоять в собственности и державном обладании Империи

Российской и к ней навсегда присоединяются". Вот, господа, тот акт, тот

законный титул, по которому Россия владеет Финляндией, тот единый акт,

который определяет взаимоотношения России и Финляндии. И, господа, слова и

действия Императора Александра Первого не находятся в разногласии. Никто из

современников в этом его не упрекал. Он сам изумился бы, если бы ему

сказали, что он создал особое Финляндское государство. Почти одновременно с

Сеймом в Борго Александр Первый вводит всю Финляндию в 8-й Российский округ

путей сообщения. На этом самом Сейме депутаты высказались за принятие рубля

в качестве монетной единицы, "дабы Финляндия в отношении монетной системы не

отличалась от остальных провинций России". Вот что постановил тот самый

Сейм, который служит основанием всех финляндских притязаний.

Для современников было ясно, что Россия отвоевала от Швеции 6

финляндских губерний, которые не имели особого публичного правового

устройства; это отдельные губернии, которые не могли войти в унию с Россией,

так как для унии, как реальной, так и унии личной, необходимы две

равноправные величины. Между тем Финляндия была признана состоящей в

собственности и державном обладании России. Император Александр Первый

даровал Финляндии внутреннюю автономию, он даровал ей и укрепил за ней право

внутреннего законодательства, подтвердил все коренные законы, весь

распорядок внутреннего управления и судопроизводства, но определение

отношений Финляндии к Империи он оставил за собою и определил его словами:

"собственность и державное обладание".

Становится после этого понятным, почему император Александр Первый

объединил в одном управлении Старую и Новую Финляндии. Александр Первый не

дарил завоеванную кровью наших предков часть Финляндии другому, соседнему,

стоящему под его скипетром государству.

Император Александр Первый только устраивал управление

отдельных областей, входящих в состав государства. Манифест 11 декабря 1811

года, устанавливающий это управление, не был сеймовым законом. Это был

единоличный акт верховного управления Александра Первого, он был основан на

Высочайше утвержденном мнении Государственного совета. Опять-таки повторяю,

что все внутренние законы, порядок внутреннего управления Император

Александр Первый торжественно подтверждал, но вместе с тем оставлял за собою

определение отношений Финляндии к России. Вы не найдете в финляндском

законодательстве никаких норм, устанавливающих, определяющих взаимные

отношения Финляндии и России, их там быть не может. Отношения Финляндии к

России определяются односторонним державным правом России, а за Россию в то

время решал Монарх.

За отсутствием в то время одного общего пути для выражения воли Монарха

и для превращения ее в законодательные акты, Император Александр Первый в

вопросах взаимных отношений Финляндии и России опирался, как и последующие

Монархи, на целый ряд тайных и явных финляндских комитетов. Так делал и

Император Александр Второй. Александр Второй, когда торжественно

подтверждал, что основанием к новому Сеймовому уставу служат древнешведские

акты, то есть форма правления 1772 г., и акт соединения безопасности 1789

г., конечно, имел в виду подтвердить именно внутреннюю автономию Финляндии,

так как в этих актах вы не можете найти, да и хронологически это невозможно,

ни одной статьи, которая могла бы регулировать отношение Финляндии к

державному государству.

Не мешает при этом припомнить, господа, что Император Александр Второй,

который считается благодетелем Финляндии, посетивши финляндский Сенат,

сказал сенаторам: "Помните, господа, что вы принадлежите к великой семье, во

главе которой стоит русский Император". В соответствии с действиями

помянутых государей, развивая установленные ими положения, действовали и

последующие Государи. В соответствии с этим находится и рескрипт Императора

Александра Третьего от 1891 г., который требует установления порядка в делах

общего законодательства в России и Финляндии. В соответствии с этим

находится и акт 1899 г., регулировавший в то время эти отношения.

Ведь совершенно естественно, господа, что раз Финляндия

и Россия составляют одно общее политическое тело, то общими и

едиными не могут быть только одни внешние международные отношения, а должно

быть и единство некоторых государственных задач. Конечно, затруднительно

было бы сейчас же вам представить исчерпывающий список этих задач, но,

конечно, для всех ясно, что к ним относятся, например: общая защита всеми

подданными Русского Государя общего отечества, наблюдение за крепостями,

наблюдение и защита береговых вод, наблюдение за почтовыми учреждениями,

управление телеграфом, некоторые отрасли железнодорожного, таможенного

управления и, наконец, упорядочение прав русских уроженцев в Финляндии.

Все это настолько близкие России вопросы, они настолько задевают наши

кровные интересы, что не могут быть предметом решения одних только

финляндцев, в порядке одного только финляндского законодательства. Ведь этим

порядком могли бы быть, действительно, отменены и некоторые статьи нашего

Свода законов.

Русская точка зрения совершенно ясна. Россия не может желать нарушения

законных автономных прав Финляндии относительно внутреннего ее

законодательства и отдельного административного и судебного ее устройства.

Но, господа, в общих законодательных вопросах и в некоторых общих вопросах

управления должно быть и общее решение совместно с Финляндией, с

преобладанием, конечно, державных прав России.

Финляндцы толкуют иначе.

Они полагают, что ни один общегосударственный закон не может восприять

силы, если не будет утвержден Сеймом; но если стать на эту точку зрения, то

мы можем прийти к нелепому положению: один и тот же вопрос будет обсуждаться

и решаться нашими законодательными учреждениями и финляндским Сеймом.

Скажем, что разрешен будет этот вопрос различно, не получится единогласного

решения, и в Империи не будет той державной воли, державной власти, которая

могла бы разрешить этот вопрос. Вопрос останется неразрешенным пли приведет

к острому конфликту. Это, господа, конечно, ненормально, и повторяю, не в

бездействии властей, не в незакономерных их действиях, коренится зло, а в

том, что целая область нашего законодательства, громадная область наших

взаимоотношений с Финляндией не урегулирована совершенно.

Господа, этот громадный пробел нетерпим, его надо

пополнить. Господа, нельзя такие важные вопросы оставлять на произвол

случая, случайных обстоятельств, случайных людей и событий. Не может и Дума

постоянно регулировать их путем запросов. Запросами вы не можете уловить

всех возникающих в этой области фактов. Затем, господа, я должен вам

напомнить, что у нас есть теперь один незыблемый способ для разрешения всех

законодательных дел, определенный статьею 86 Основных законов. Это путь

через Государственную думу и через Государственный совет.

В интересующей нас области общего для России и Финляндии

законодательства надлежит различать два момента. Первый момент -

подготовительный - разрешение вопроса о том, касается ли вопрос Империи или

нет. При этом весьма важно, чтобы Монарх был осведомлен о тех вопросах,

которые касаются России, своим же русским правительством как при предложении

законопроекта, так и при его утверждении. Этот первый момент принадлежит к

области Верховного управления, и относительно разрешения этого вопроса я

получил совершенно определенные указания Государя Императора, которые и

будут приведены в действие. Но есть и другой момент законодательства. Это

самое рассмотрение и разрешение законодательных вопросов. Определен он может

быть, конечно, только законодательным порядком. В этой последней стадии,

несомненно, нужно знать мнение и нужно считаться с точкой зрения финляндцев.

На обязанности и правительства, и Государственной думы лежит, однако же,

поднятие вопроса о выработке общего порядка законодательного рассмотрения

наших общих с Финляндией дел.

Повторяю, вопрос этот слишком важен; он касается распространения власти

Государя Императора по общеимперским делам через общеимперские учреждения на

протяжении и пространстве всей Империи. (Возгласы: браво; рукоплескания в

центре и справа.) Господа, в этом деле не может и не должно быть подозрения,

что Россия желает нарушить автономные, дарованные монархами права Финляндии.

В России, господа, сила не может стоять выше права! (Рукоплескания в центре

и справа; голоса: браво!). Но нельзя также допускать, чтобы одно упоминание

о правах России считалось в Финляндии оскорблением.

Господа, в Финляндии (и в обществе, и в печати) раздаются голоса, что

финляндский вопрос поднят в России темными силами реакции, ищут защиты

в более интеллигентных,

вероятно более либеральных, кругах, которые должны защитить Финляндию,

финляндские права от надвигающейся бюрократической грозы. Прислушиваются в

Финляндии к тем голосам, которые не понимают, не могут понять, что суровая

сила, подавляющая и ликвидирующая революцию, в связи с творческой силой,

стремящейся преобразовать и местный, и общий строй, имеет одну цель -

установление на пространстве всей России стройного правового порядка.

(Голоса ((браво"; рукоплескания в центре и справа.)

Я не понимаю, господа, каким образом могут заподозрить правительство,

творящее волю Государя и совокупно с представительными учреждениями

стремящееся водворить в России спокойствие и прочный порядок, зиждущийся

исключительно на законах; заподозрить его в том, что оно стремится рушить

подобный же порядок у наших финляндских сограждан. Забывают, что с введением

нового строя в России поднялась другая волна реакции, реакция русского

патриотизма и русского национального чувства, и эта реакция, господа, вьет

себе гнездо именно в общественных слоях, общественных кругах. В прежние

времена одно только правительство имело заботу и обязанность отстаивать

исторические и державные приобретения и права России. Теперь не то. Теперь

Государь пытается собрать рассыпанную храмину русского народного чувства, и

выразителями этого чувства являетесь вы, господа, и вы не можете отклонить

от себя ответственность за удержание этих державных прав России.

(Рукоплескания справа и в центре.)

Вы, господа, не можете отвергнуть от себя и обязанностей, несомых вами

в качестве народного представительства. Вы не можете разорвать и с прошлым

России. Не напрасно, не бессмысленно и не бессознательно были пролиты потоки

русской крови, утвердил Петр Великий державные права России на берегах

Финского залива. Отказ от этих прав нанес бы беспримерный ущерб русской

державе, а постепенная утрата, вследствие нашего национального слабосилия

или нашей государственной близорукости, равнялась бы тому же отказу, но

прикрытому личиной лицемерия. Сокровище русской нравственной, духовной силы

затрачено в скалах и водах Финляндии.

Простите, что я вспоминаю о прошлом, но и забывать о нем не приходится.

Ведь один, с морским флотом,

построенным первоначально на пресной речной воде, с моряками, им самим

обученными, без средств, но с твердой верой в Россию и ее будущее шел вперед

Великий Петр. Не было попутного ветра, он со своими моряками на руках, на

мозолистых руках, переносил по суше из Финского залива в Ботнический свои

галеры, разбивал вражеский флот, брал в плен эскадры и награждал

чернорабочего творца новой России Петра Михайлова скромным званием адмирала.

(Голоса: браво.)

Господа, неужели об этой стремительной мощи, об этой гениальной силе

наших предков помнят только кадеты морского корпуса, которые поставили на

месте Гангутской битвы скромный крест из сердобольского гранита? Неужели об

этой творческой силе наших предков, не только силе победы, но и силе

сознания государственных задач, помнят только они и забыла Россия? Ведь

кровь этих сильных людей перелилась в ваши жилы, ведь вы плоть от плоти их,

ведь не многие же из вас отрицают отчизну (рукоплескания справа и в центре),

а громадное большинство сознает, что люди соединились в семьи, семьи - в

племена, племена - в народы для того, чтобы осуществить свою мировую

задачу, для того, чтобы двигать человечество вперед. Неужели и тут скажут,

что нужно ждать, пока окрепнет центр, неужели в центре нашей государственной

мысли, нашего государственного чувства ослабло понимание наших

государственных задач?

Да, господа, народы забывают иногда о своих национальных задачах; но

такие народы гибнут, они превращаются в назем, в удобрение, на котором

вырастают и крепнут другие, более сильные народы. Мы обращаемся к вам не за

жертвой, мы не требуем от вас угнетения другой, менее сильной народности -

нет, господа. Правительство просит от вас лишь вашей нравственной поддержки

в том деле, которое оно считает правым. Я уверен, господа, что вы отвергнете

запрос*; но вами, в ваших русских сердцах, будут найдены выражения, которые

заставят, побудят правительство представить на ваш же суд законопроект,

устанавливающий способ разрешения наших общих с Финляндией дел,

законопроект, не нарушающий прав маленькой Финляндии, но ограждающий то, что

нам всего ближе, всего дороже, - исторические державные права России.

(Продолжительные рукоплескания справа и в центре; возгласы: браво.)