Крит. Отель «диоген». Моя натура

Сцена десятая

 

Без четверти пять по местному времени я и Валерия распрощались с киногруппой у отеля «Диоген». Через пятнадцать минут мы были в постели. Валерия сорвала с меня одежду, как будто одежда держалась на одном крючке. Я даже не успел заметить, когда разделась сама Валерия. Как только закрылась дверь.

Одинокая пушинка, летающая в пылесосе. Это мои ощущения. Я не обладал Валерией. На этот раз со мной вытворяли что-то непонятное. В разных позах и неоднократно. Я не чувствовал Валерии, а только свои эмоции. Я танцевал вальс «Прощай, сознание» с женщиной-невидимкой. Меня вели и направляли так естественно, что казалось – я кружусь самостоятельно. Сексуальный контакт с тенью, когда тень повторяет все изгибы твоего тела, воздействует одновременно на все твои органы, а ты даже не слышишь ее дыхания. Это необъяснимо, но у меня было полное чувство, что… я занимаюсь любовью сам с собой. Настолько профессионально меня разложили. В таком подвешенном состоянии я находился ровно три часа. Как молекула в космосе. Без перерыва на обед. До момента, когда пылесос решил, что теперь я абсолютно чистое помещение. Изнутри и снаружи. Только тогда Валерия успокоилась.

Но все-таки я успел заметить кое-что новое. Точка зрения на женщину меняется в зависимости от позы. Правильно? Так вот, Валерия оказалась натуральной блондинкой. Только такой болван, как я, не смог сразу же во всем разобраться. Мальчики, если хотите узнать, какой масти ваша подружка, – лучшая точка зрения № 69. Днем. Потому что современные краски для волос могут ввести в заблуждение кого угодно…

 

КРИТ. ОТЕЛЬ «ДИОГЕН». НОМЕР КАРИНЫ. ИНТЕРЬЕР

Сцена одиннадцатая

 

Карина вязала на спицах. Я уставился на нее с неподдельным изумлением. До того было странно видеть, как в сорокаградусную жару вяжут шерстяные вещи. В моем представлении, нужно делать это зимой, у камина.

– Зимой этот свитер я буду носить, – сказала Карина. – А вязать его надо летом. Что случилось? Зачем пришел?

Мне надо было позвонить в Прагу. Из своего номера я сделать этого не мог по одной простой причине… Я хотел позвонить Агриппине и спросить что-нибудь о Валерии. Безразлично – что именно.

– Привет! – сказал я, когда услышал в трубке контральто Агриппины.

– Ты весь в бабах, – пробурчала за моей спиной Карина.

Я только отмахнулся, а надо было поразмыслить – каким образом Карина догадалась, что я звоню женщине?

– Что случилось? – спросила Агриппина.

– Ничего не случилось, – отвечал я.

Карина зафыркала, изображая саркастический смех. Все как сговорились – «что случилось, что случилось?» Я разозлился.

– Ты хорошо знаешь Валерию? – Вы бы слышали мою интонацию. Я даже приготовился захихикать, как ехидна. Мол, как тебе мой вопросик? Лесбиянка! Об этом ты умолчала на страницах нашей тетради. Но Агриппина ничуть не смутилась.

– Вообще не знаю, – отвечала Агриппина. – Никакой Валерии я не знаю. Вот это новость!

– Что случилось? Алло?!! Алло?!! – шпарила Агриппина на том конце провода. – Говори быстрее, потому что я уезжаю. Уже такси у подъезда. Мой оболтус плюется в меня зубной пастой…

– Куда уезжаешь? – оторопело спросил я.

Хотя сообразил, что есть прелестный загородный домик у Агриппины. Возле озера. Агриппина вывозит своего сынка на природу. Чтоб он сдох, негодяй проклятый. Великовозрастный недоносок! Наверное, без него все могло бы повернуться иначе…

– «Куда-куда», – передразнила меня Агриппина. – Все туда же! До осени. А ты где пропадаешь?

– Я тебе перезвоню. – Я решил не вдаваться в подробности своей театральной жизни.

– Перезвони, – разрешила Агриппина. – Ты еще слышишь меня, подлец? В ближайшее воскресенье я буду в Праге. Оставлю сына на пару дней и приеду. Ты слышишь меня? Можем встретиться…

– До свидания, – сказал я и повесил трубку.

На некоторое время в номере у Карины воцарилась отвратительная тишина. Карина продолжала вязать, я переваривал телефонный разговор и наблюдал за Кариной. Внезапно Карина отложила в сторону спицы и взяла из вазы гроздь винограда.

– С вами надо – вот так! – сказала Карина и раздавила в руке виноградную гроздь.

Я видел, как сквозь пальцы вытекает бурый виноградный сок.

– Иначе вы ничего не понимаете, – добавила Карина.

Почему же – «не понимаем»? Я все понял. Что Агриппина знать не знала никакой Валерии. В этом можно было не сомневаться.