Уйду искать тот отдаленный край на земле"
"Мизантроп"
После измены Расина Мольер вновь заболел, и его все чаще стал навещать
постоянный его врач Мовиллэн, который, по-видимому, не так уж плохо понимал
свое дело. Но и Мовиллэну было трудно с точностью определить болезнь
директора Пале-Рояля. Вернее всего было бы сказать, что тот был весь болен.
И несомненно, что, помимо физических страданий, его терзала душевная
болезнь, выражающаяся в стойких приступах мрачного настроения духа. Весь
Париж, в глазах директора, затянуло неприятной серой сеткой. Больной стал
морщиться и дергаться и часто сидел у себя в кабинете, нахохлившись, как
больная птица. В иные минуты им овладевало раздражение и даже ярость. В
такие минуты он не мог собою управлять, становился несносен в обращении с
близкими и однажды, впав из-за какого-то пустяка в бешенство, ударил своего
слугу.
Лечить Мольера было очень трудно. Он просил лекарств, и Мовиллэн обильно
выписывал ему всевозможные снадобья и назначал врачебные процедуры, но
предписания врача больной выполнял неаккуратно. Больной был очень мнителен,
старался понять, что происходит у него внутри, сам у себя щупал пульс и сам
себе внушал мрачные мысли.
В январе 1666 года Расин нанес Мольеру последний удар. Вдова Дюпарк
объявила, что переходит в Бургонский Отель. Выслушав эту новость, Мольер
злобно заявил, что в этом нет ничего удивительного, он понимает, что
Терезу-Маркизу сманил ее любовник Расин.
Помогли ли лекарства Мовиллэна, или справился с приступом болезни сам
организм, но в конце февраля Мольер вернулся к регулярной работе в театре. В
течение весенних месяцев он написал новую пьесу, назвав ее "Мизантроп, или
Желчный влюбленный". Это была пьеса о честном и протестующем против людской
лжи и вследствие этого, конечно, одиноком человеке. Мольеровскому доктору,
конечно, следовало хорошенько изучить это произведение: в нем, несомненно,
отразилось душевное настроение его пациента. Вероятно, впрочем, доктор
Мовиллэн знал пьесу.
Несмотря на то, что "Мизантроп" знающими людьми был признан одним из
самых сильных произведений Мольера, у публики он большого успеха не имел.
Премьера прошла вяло. Один из зрителей, знакомый Расина, желая сделать ему
приятное, рассказал, что он был на премьере и что "Мизантроп" провалился.
Очень следует отметить то, что ответил злорадному человеку ненавидимый
Мольером Расин. Он сказал:
- Да, вы были? А я не был. Тем не менее я вам не верю. Не может быть,
чтобы Мольер написал плохую пьесу. Вы пойдите и еще раз посмотрите!
Начало "Мизантропа" ознаменовалось одной историей, которая причинила
беспокойство Мольеру. Впрочем, мы знаем, что без этого трудно представить
себе мольеровскую пьесу. Парижане, по своему обыкновению, стали искать
портретов в этой пьесе и разнесли слух, что герой пьесы есть не кто иной,
как воспитатель дофина герцог де Монтозье. Слух этот мгновенно дошел до
герцога. Он не имел никакого представления о пьесе Мольера, но сразу же
решил, что ежели Мольер вывел его, то, уж конечно, в смешном виде. Герцог
пришел в ярость и заявил, что при первой же встрече он изобьет Мольера до
смерти палкой. Угрозы герцога были переданы Мольеру услужливыми друзьями и
вызвали в человеке, у которого и так было нарушено душевное равновесие,
неимоверный ужас.
Мольер стал всячески стараться, чтобы не встретиться с Монтозье, но эта
неизбежная встреча состоялась. Когда король смотрел "Мизантропа", Монтозье
тоже явился на спектакль. Мольер решил отсидеться за кулисами, но когда
спектакль кончился, к нему явились и сказали, что герцог Монтозье просит
его, чтобы с ним поговорить. Ужас Мольера дошел тогда до болезненной
степени, и удивленным гонцам пришлось уверять, что Монтозье не собирается
причинить ему какое-нибудь зло. Тогда Мольер, бледный и с дрожащими руками,
предстал перед герцогом. Тут ужас его сменился изумлением, потому что
Монтозье обнял его и в самых лучших выражениях стал благодарить его,
заявляя, что ему лестно было послужить оригиналом для портрета такого
благородного человека, как Альцест. При этом герцог наговорил драматургу
множество комплиментов и с той поры стал относиться к нему с необыкновенной
симпатией. Интереснее всего то, что Мольер, создавая своего Альцеста, даже и
в мыслях ие имел герцога Монтозье.
Однако, несмотря на успех при дворе и на хорошие качества пьесы, сборов в
Пале-Рояле хороших она все-таки не делала, и актеры похаживали вокруг своего
директора и умильно просили у него какую-нибудь новинку, ссылаясь на то, что
даже "Аттила", пьеса старика Пьера Корнеля, которую тот дал в Пале-Рояль,
малонадежна в смысле будущего.
