Потребительная и меновая ценность

Ценность… есть значение блага для нас, приобретаемое им благодаря тому, что мы сознаём зависимость удовлетворения одной из наших потребностей от обладания благом, причём эта зависимость состоит в том, что удовлетворения не последует, если в нашем распоряжении не будет данного блага…

Потребительная ценность есть… значение, приобретаемое благами для нас благодаря тому, что они обеспечивают нам непосредственно удовлетворение потребностей при таких обстоятельствах, при которых подобный результат не был бы достигнут без обладания благами; меновая же ценность есть значение, приобретаемое благами для нас благодаря тому, что распоряжение ими обеспечивает нам при подобных же отношениях подобный результат косвенным путём…

Костыль, специально приспособленный для какого-либо особенного рода калеки, заметки, которыми может воспользоваться только их автор, фамильные документы – все эти и много других подобного рода благ представляют нередко для известных индивидов очень значительную потребительскую ценность, но последние напрасно пытались бы удовлетворить при помощи этих благ косвенно, посредством обмена, какие-либо потребности. Однако гораздо чаще всё же можно наблюдать при развитой культуре противоположные отношения. Очки и оптические инструменты, находящиеся на складе оптика, не представляют обыкновенно для последнего никакой потребительной ценности, как и хирургические инструменты для фабрикантов и торговцев ими, или книги на иностранных языках, понятные только немногим учёным, для книгопродавца, но ввиду возможности обмена все эти блага имеют, несомненно, для вышеозначенных лиц ценность меновую…

Значение, которое блага представляют для нас ввиду непосредственного употребления их для удовлетворения наших потребностей, и значение, какое они представляют ввиду такового косвенного употребления, составляют, как мы видели, только разные формы одного общего явления ценности, но по своей степени это значение может быть различным для каждого из обоих случаев. Золотой бокал, выигранный бедняком в лотерею, будет иметь для него, несомненно, очень большую меновую ценность, потому что он в состоянии при помощи этого бокала косвенно, то есть путём обмена, удовлетворить много потребностей, которые ныне остались бы неудовлетворёнными. Наоборот, потребительная ценность его едва ли будет значительной для того же хозяйствующего субъекта. С другой стороны, очки, как раз подходящие для глаз их владельца, имеют обыкновенно для него очень большую потребительную ценность, но их меновая ценность в большинстве случаев невелика.

…Ясно, конечно, что всё, способствующее уменьшению для нас потребительной ценности блага, при прочих равных условиях может привести к тому, что экономической ценностью станет меновая, а всё, повышающее для нас потребительную ценность блага, может иметь в результате потерю меновой ценностью своего первенствующего значения; увеличение же или уменьшение меновой ценности блага может повести при прочих равных условиях к противоположным следствиям.

Главные причины этих изменений следующие. Во-первых, изменение в значении для хозяйствующего субъекта, владеющего благом, удовлетворения тех потребностей, которым благо служит, поскольку это обусловливает увеличение или уменьшение для обладателя блага потребительной ценности последнего. Так, запас вина или табака получит для владельца его преобладающую меновую ценность, если данный хозяйствующий субъект потеряет вкус к потреблению этих благ. Так, любители охоты или другого спорта продают все принадлежности последнего, когда увлечение спортом проходит, именно потому, что ввиду уменьшения потребительной ценности благ на первый план выступает значение их как меновой ценности.

В особенности часто такой результат обусловлен вступлением человека из одного возраста в другой. Удовлетворение той же потребности имеет одно значение для юноши, другое для зрелого мужчины и совсем иное – для старика... Мы видим часто, как лица, вступающие в зрелый возраст, продают не только много предметов потребления, свойственных исключительно юности, но и учебные пособия своего ученического времени, а старики нередко уступают другим не только предметы потребления, требующие для использования их силы и бодрости зрелого возраста, но и блага, служащие для извлечения дохода (фабрики, ремесленные заведения и т.д.)…

Во-вторых, простое изменение в свойствах блага может переместить центр тяжести экономического значения его, если благодаря этому меняется потребительная ценность его для владельца, меновая же остаётся неизменной или хотя бы увеличивается, но не в той мере, как первая.

Так, платья, лошади, собаки, кареты и тому подобные предметы теряют почти совершенно свою потребительную ценность для богатых людей, если во внешнем виде их замечается какой-нибудь изъян…

Наоборот, свойства благ часто изменяются так, что их меновая ценность, бывшая прежде экономической, становится ниже потребительной ценности для обладающего ими хозяйствующего субъекта. Так, рестораторы или продавцы гастрономических товаров обыкновенно берут для собственного потребления съестные припасы, внешний вид которых несколько с изъяном…

Мы переходим теперь к третьей и важнейшей причине изменения в экономическом центре тяжести ценности благ – мы имеем в виду увеличение количества благ, находящихся в распоряжении хозяйствующего субъекта.

Увеличение количества блага, находящегося в распоряжении лица, уменьшает почти всегда при прочих равных условиях потребительную ценность конкретной части его для владельца; так что преобладающее значение легко приобретает ценность меновая. После снятия хлеба меновая ценность его становится почти всегда экономической для владельцев, и так дело обстоит до тех пор, пока по мере продажи конкретных количеств его преобладающее значение не получит снова потребительная ценность…

Наоборот, уменьшение находящихся в распоряжении хозяйствующего субъекта количества блага ведет по большей части к увеличению потребительной ценности его для владельца и, таким образом, получают преобладающую потребительную ценность конкретные части блага, которые в противном случае были бы предназначены для продажи…

Теория обмена

Если уничтожить шлюзы между двумя водохранилищами, уровень которых различен, то вода станет переливаться до тех пор, пока поверхность её не выровняется. Однако эта переливающаяся вода только симптом действия тех сил, которые мы называем тяжестью и инерцией. С этим явлением можно сравнить и цены благ – эти симптомы экономического выравнивания между хозяйствами. Но сила, заставляющая их проявляться, – это последняя и общая причина всякой хозяйственной деятельности: стремление людей к возможно более полному удовлетворению своих потребностей, к улучшению своего экономического положения. Но так как цены – единственно чувственно воспринимаемые элементы всего процесса, так как их высоту можно измерить и обыденная жизнь беспрестанно выдвигает их перед нами, то нетрудно было впасть в ошибку, будто их величина есть существенный момент обмена, а являющиеся в акте мены количества благ – эквиваленты. Это привело к неисчислимому ущербу для нашей науки: исследователи в области явлений цены напрягали свои усилия для решения проблемы сведения предполагаемого равенства между двумя количествами благ к его причинам, и одни искали эти причины в затрате одинакового количества труда на данные блага, другие – в равных издержках производства, возникал даже спор о том, отдаются ли блага в обмен одно на другое, потому что они эквиваленты, или блага потому эквиваленты, что в акте мены отдаются одно за другое, тогда как в действительности нигде не бывает такого равенства в ценности двух количеств благ (равенства в объективном смысле).

Заблуждение, лежащее в основе этих теорий, становится ясным, как только мы освободимся от односторонности, которая господствовала до сих пор при изучении явлений цены. Эквивалентами (в объективном смысле слова) можно было бы назвать такие конкретные количества благ, которые допускали бы в данный момент обмен друг на друга в любом направлении: предложив одно, можно было бы получить другое и обратно. Но в хозяйственной жизни людей нельзя встретить таких эквивалентов. Если бы были эквиваленты в таком смысле, то невозможно было бы понять, почему каждый обмен, поскольку условия конъюктуры не изменяются, не мог бы быть проделан и в обратном порядке. Предположим, что А отдал свой дом в обмен за имение В или за сумму в 20 000 талеров. Если бы эти блага стали путём акта обмена эквивалентами в объективном смысле слова или уже до обмена были таковыми, то нельзя было бы понять, почему обоим вступившим в обмен индивидам не согласиться сейчас обратно поменяться этими благами; но опыт нам показывает, что в таком случае никто из них не согласился бы на подобную операцию.

 

Менгер К. Основания политической экономии // Австрийская школа в политической экономии. К. Менгер, Е. Бём-Баверк, Ф. Визер. М., 1992. С. 191 – 198.

ЕВГЕНИЙ БЁМ- БАВЕРК (1851 – 1914)

Этот австрийский экономист продолжил разработку основных вопросов теории благ и предельной полезности, начатых в работах К. Менгера. В своей книге «Основы теории ценности хозяйственных благ» (1886) автор дал собственное толкование ряда положений субъективно-психологической теории ценности, которые нуждались в совершенствовании.

Как и К. Менгер, Е. Бём-Баверк для иллюстрации убывания полезности различных видов благ в процессе удовлетворения их субъектом строит таблицу, в которой по горизонтали отложены виды благ, по вертикали акты удовлетворения потребностей; нижняя строка таблицы показывает предельную полезность.

По-новому изложена в работе Е. Бём-Баверка теория обмена. К. Менгер рассматривал меновую ценность как чисто субъективную ценность полезного блага, которое потребитель может получить взамен имеющейся у него вещи. Из-за того, что люди неодинаково определяют ценность обмениваемых благ, Менгер отрицал эквивалентность (равноценность) товарного обмена. В отличие от такой позиции Е. Бём-Баверк попытался соединить субъективное понимание ценности с трактовкой меновой ценности как объективного явления присущего самим материальным благам. Условия, при которых возможен обмен между субъектами на рынке, изложены автором аналогично выводам Менгера. Новые разработки Бём-Баверка касаются цены, устанавливающейся на рынке в результате взаимодействия нескольких продавцов и покупателей. В приводимом им примере (приобретение на рынке лошадей) сделку заключили только несколько пар продавцов и покупателей, часть из участников в сделку вступить не смогли, потому что их оценки оказались вне границ установившейся цены на лошадь.

Теория ценности

 

«Общее свойство всех материальных благ без исключения, как показывает уже само понятие о благе, состоит в том, что они имеют такое или иное отношение к человеческому благополучию. Но отношение это выражается в двух существенно различных формах… низшая форма называется полезностью, высшая – ценностью.

Различие существует. Постараемся представить его себе как можно яснее: ведь оно имеет такое фундаментально-важное значение для всей теории ценности.

У обильного источника пригодной для питья воды сидит человек. Он наполнил свой стакан, а воды достаточно, чтобы наполнить ещё целые сотни стаканов, – она течёт к нему не переставая. Теперь представим себе другого человека, который путешествует по пустыне. Целый день утомительной езды по раскалённым пескам пустыни отделяет его от ближайшего оазиса, а между тем у него имеется уже только один-единственный, последний стакан воды…

Что отношение это далеко не одинаково там и здесь, – ясно с первого же взгляда на дело, но на чём основывается это различие? Оно определяется единственно тем, что в первом случае выступает только низшая форма отношения вещи к человеческому благополучию, именно простая лишь полезность, а в последнем случае наряду с низшей и высшая форма.

…Ценностью мы называем то значение, которое приобретает материальное благо или комплекс материальных благ как признанное необходимое условие для благополучия субъекта.

Для образования ценности необходимо, чтобы с полезностью соединялась редкость … ценность приобретают материальные блага тогда, когда имеющийся налицо запас материальных благ этого рода оказывается настолько незначительным, что для удовлетворения соответствующих потребностей его или не хватает вовсе, или же хватает только в обрез, так что… известная сумма потребностей должна будет остаться без удовлетворения…

ТАБЛИЦА БЁМ-БАВЕРКА

Из главы 2 части 1 «Величина ценности»

КОММЕНТАРИЙ СОСТАВИТЕЛЯ: О. Бём-Баверк, будучи учеником К. Менгера, в своей работе во многом повторял основные разработки своего учителя. В данном случае вашему вниманию предлагается фрагмент работы с описанием знаменитой таблицы убывающей полезности австрийской школы. Следует обратить внимание, что таблица в версии Беем-Баверка имеет незначительные отличия от первоначального варианта К. Менгера.

«Всем нам известно следующее явление, глубоко коренящееся в свойствах человеческой натуры: одного и того же рода ощущение, повторяясь беспрерывно, с известного момента начинает доставлять всё меньше и меньше удовольствия, и, наконец, удовольствие это превращается даже в свою противоположность – в неприятность и отвращение. Всякий может на себе испытать, что потребность в четвёртом или пятом блюде ощущается уже не так сильно, как потребность в первом блюде, и что при дальнейшем увеличении числа блюд наступает, наконец, момент, когда человек начинает чувствовать отвращение к пище. Аналогичные явления наблюдаются в области большинства как духовных, так и физических наслаждений: возьмите долго продолжающийся концерт, лекцию, прогулку, игру и т. д. – всюду вы найдёте то же самое.

Если мы выразим сущность этих общеизвестных фактов на нашем техническом языке, то получим следующее положение: конкретные частичные потребности, на которые можно разложить наши ощущения неудовлетворённости, и последовательные частичные удовлетворения, которые можно получить при помощи одинаковых количеств материальных благ, обладают в большинстве случаев неодинаковым, и притом постепенно уменьшающимся до нуля значением … в наиболее важных видах потребностей существуют более низкие и самые низкие ступени важности. Более важный вид потребностей отличается от менее важного, собственно, тем только, что у первых, так сказать, вершина выдаётся больше вверх, тогда как основание лежит на одинаковом уровне… Всегда будет существовать бесчисленное множество конкретных потребностей в пище, которые оказываются более слабыми и менее важными, нежели многие конкретные потребности совсем маловажных видов, каковы потребности в украшениях, потребность в посещении балов, потребность в табаке, потребность держать певчих птиц и т.п.

Если мы пытаемся теперь наглядно изобразить расчленение наших потребностей, то на основании всего сказанного у нас получится следующая схема:

I II III IV V VI VII VIII IX X

10.........

9 9........

8 8 8.......

7 7 7 7......

6 6 6. 6.....

5 5 5. 5 5....

4 4 4 4 4 4 4...

3 3 3. 3 3...

2 2 2. 2 2. 2 2.

1 1 1 1 1 1. 1 1 1

0 0 0 0 0 0 0 0 0 0

 

В этой схеме римские цифры от I до X обозначают различные виды потребностей и их значения в нисходящем порядке: I представляет собой самый важный вид потребностей, например, потребность в пище, V – вид потребностей средней важности, например, потребность в спиртных напитках, X – самый маловажный вид потребностей. Далее арабскими цифрами 10 – 1 обозначены принадлежащие различным видам конкретные потребности и их значения таким образом, что цифра 10 показывает самые важные конкретные потребности, цифры 9, 8, 7 и т.д. – все менее важные, наконец цифра 1 – самые маловажные конкретные потребности, какие только существуют.

…Исключение из этого правила составляют в схеме только виды потребностей IV и VII, в которых недостаёт нескольких членов нисходящего порядка. Они представляют такие – довольно редкие – виды потребностей, где последовательное удовлетворение по частям оказывается по техническим причинам либо не вполне возможным, либо совсем невозможным, где, следовательно, потребность должна или удовлетворяться в полной мере, или же совсем не удовлетворяться. Потребность в комнатных печах, например, уже одной печью удовлетворяется настолько полно, что во второй печи не представляется ни малейшей надобности».

(Бём-Баверк О. Избранные труды о ценности, проценте и капитале. М.: Эксмо, 2009. С. 81 – 86).

 

ПРЕДЕЛЬНАЯ ПОЛЕЗНОСТЬ

Из главы 2 части I «Величина ценности»

КОММЕНТАРИЙ СОСТАВИТЕЛЯ: В данном отрывке О. Бём-Баверк даёт определение понятию «предельная полезность» и приводит известный пример с отшельником и пятью мешками зерна. Следует обратить внимание на аргументацию экономиста, доказывающего, что именно наименьшая полезность (а не средняя или максимальная, как у экономистов других школ) является измерителем ценности блага.

«Чтобы решить вопрос, удовлетворение которой из нескольких потребностей зависит от данной вещи, мы просто-напросто должны посмотреть, какая именно потребность осталась бы без удовлетворения, если бы не существовало оцениваемой вещи: это и будет та потребность, которую нам нужно определить. При этом мы легко убедимся, что подобная участь постигает отнюдь не ту потребность, для удовлетворения которой по произволу владельца случайно предназначен был оцениваемый экземпляр, а всего лишь наименее важную из всех соответствующих потребностей – именно из всех тех потребностей, которые могли бы быть удовлетворены всем наличным запасом данного рода материальных благ, включая и оцениваемый экземпляр.

Самая простая забота о собственной пользе заставляет всякого благоразумного хозяина соблюдать некоторый строгий порядок в деле удовлетворения своих потребностей. Никто не будет настолько глуп, чтобы все находящиеся в его распоряжении средства истратить на удовлетворение маловажных потребностей, не оставив ничего для удовлетворения потребностей самых неотложных… ни один человек, если окажется потерянным хлеб, предназначенный для утоления его собственного голода, не захочет обречь себя на голодную смерть, чтобы накормить вторым хлебом свою собаку: напротив, быстро изменив первоначальный план удовлетворения потребностей, всякий заменит потерянный хлеб оставшимся, чтобы наесться самому, и оставит без удовлетворения менее важную для него потребность, то есть заставит голодать собаку…

Теперь мы подходим вплотную к главной цели нашего исследования. Величина ценности материального блага определяется важностью той конкретной потребности (или частичной потребности), которая занимает последнее место в ряду потребностей, удовлетворяемых всем наличным запасом материальных благ данного рода. Итак, основой ценности служит не наибольшая польза, которую могла бы принести данная вещь, и не средняя польза, которую может принести вещь данного пода, а именно наименьшая польза, ради получения которой эта вещь или вещь ей подобная, ещё может рациональным образом употребляться при конкретных хозяйственных условиях. Если мы, для того чтобы избежать на будущее время длинных определений, которые, чтобы быть вполне точными, должны бы быть ещё длиннее, назовём эту наименьшую пользу, стоящую на самой границе возможного и допустимого с экономической точки зрения… просто хозяйственной предельной пользой вещи, то закон величины ценности материальных благ можно будет выразить в следующей простой формуле: ценность вещи измеряется величиной предельной пользы этой вещи.

Это положение является центральным пунктом нашей теории ценности. Всё дальнейшее связывается с ним и выводится из него. В этом пункте обнаруживается всего резче антагонизм между защищаемой нами и старой теориями ценности. Старая теория, поскольку она вообще производила ценность из полезности материальных благ, признавала за мерило ценности то наивысшую, то среднюю пользу, какую способна приносить вещь…Мы же поступаем как раз наоборот; мы принимаем за мерило ценности наименьшую пользу, ради получения которой предситавляется ещё выгодным с хозяйственной точки зрения употреблять данную вещь…

Предположим, что поселенец, избушка которого одиноко стоит в первобытном лесу, в стороне от всяких путей сообщения, только что собрал со своего поля пять мешков хлеба. Этим хлебом он должен прокормиться до следующей жатвы. В качестве любящего порядок хозяина он заранее рассчитывал, как употребить свой запас. Один мешок необходим ему, чтобы не умереть голода до следующей жатвы. При помощи другого мешка ему нужно улучшить своё питание настолько, чтобы сохранить своё здоровье и силы. Употреблять из своего запаса ещё некоторую часть на хлеб и мучные кушанья он не намерен. Напротив, для него было бы весьма желательно к хлебной пище прибавить несколько мясной пищи; поэтому третий мешок он предназначает для откармливания птицы. Четвёртый мешок должен пойти у него на приготовление хлебной водки. Этим вполне обеспечиваются все его скромные личные потребности. Остаётся ещё один мешок. Наш хозяин решает употребить его на корм для нескольких штук попугаев, болтовню которых ему нравится слушать. Само собой понятно, что не все перечисленные способы употребления запаса имеют одинаковое значение для нашего хозяина. Чтобы выразить отношение между его потребностями в цифрах, возьмём шкалу, состоящую из десяти степеней. За поддержанием своего своего существования наш хозяин должен признать, конечно, самую высшую степень важности – 10; за сохранением здоровья – несколько более низкую степень важности, положим 8; далее, степень важности мясной пищи выразится цифрой 6; потребление водки – цифрой 4; наконец, содержание попугаев будет иметь самую низкую степень важности – 1. теперь постараемся перенестись мысленно в положение нашего поселенца и спросим себя: какое значение при описанных условиях будет иметь для его благополучия один мешок хлеба?

Мы уже знаем, в чём состоит простейший способ решения этого вопроса: нам необходимо определить, какой суммой пользы поплатился бы наш хозяин в том случае, если бы он утратил один мешок хлеба. Применим же к делу этот приём. Ясно, что наш хозяин оказался бы человеком крайне неблагоразумным, если бы потеряв один мешок хлеба, он вздумал отказывать себе в самой необходимой пище, расстраивая таким образом своё здоровье, и в то же время гнать водку и кормить кур и попугаев по-прежнему. Для рассудительного практика тут возможен только один исход: употребить оставшиеся четыре мешка на удовлетворение четырёх важнейших групп потребностей, отказавшись от удовлетворения потребности наименее важной, представляющую предельную степень пользы. Так именно и поступит наш хозяин: он решит не держать попугаев. Есть ли у него пятый мешок хлеба или нет – разница для него небольшая: если есть, он позволит себе это удовольствие держать попугаев; если нет, он откажет себе в этом удовольствии, только и всего; и вот этой-то незначительной пользой и будет он определять ценность каждого отдельного мешка из своего запаса. Мы говорим: ценность каждого отдельного мешка – ведь раз все мешки одинаковы, то для нашего хозяина будет решительно всё равно, потеряет ли он мешок А или мешок В, если только полсе утраты одного мешка у него останется ещё четыре мешка для удовлетворения важнейших потребностей.

Внесём некоторые изменения в наш пример. Предположим, что у нашего поселенца при наличии тех же самых потребностей имеется только три мешка хлеба. Как велика будет для него ценность одного мешка теперь? Узнать это опять-таки очень нетрудно. Если у нашего поселенца три мешка, то он может удовлетворить и действительно удовлетворит с помощью их три важнейшие группы потребностей, а две менее важные оставит без удовлетворения. Если у него только два мешка, то он ограничится лишь удовлетворением двух самых важных групп потребностей и откажется от удовлетворения третьей потребности – в мясной пище. Следовательно, обладание третьим мешком, – а таким третьим является для него не определённый мешок, а каждый из трёх мешков, только бы кроме него оставалось два мешка, – означает для нашего поселенца возможность удовлетворения именно третьестепенной потребности, т.е. последней из трёх потребностей, удовлетворяемых с помощью всего запаса хлеба…

Вместе с тем теория предельной пользы даёт вполне естественное объяснение и тому, столь поразительному с первого взгляда факту, что малополезные вещи вроде жемчуга и алмазов имеют такую высокую ценность, вещи же гораздо более полезные, например хлеб, железо, – ценность несравненно более низкую, а безусловно необходимые для жизни вода и воздух и совсем не имеют ценности. Жемчуг и алмаз находятся в таком ограниченном количестве, что потребность в них удовлетворяется лишь в очень незначительной степени, и предельная польза, до которой простирается удовлетворение, стоит относительно очень высоко; между тем как, к нашему счастью, хлеба и железа, воды и воздуха у нас обыкновенно бывает такая масса, что удовлетворение всех более важных из соответствующих потребностей оказывается вполне обеспеченным и от обладания отдельным экземпляром или небольшим количеством данного рода материальных благ либо зависит лишь удовлетворение самых маловажных, либо совсем не зависит удовлетворение никаких конкретных потребностей».

(Бём-Баверк О. Избранные труды о ценности, проценте и капитале. М.: Эксмо, 2009. С. 85 – 86, 87 – 91).

 

ТЕОРИЯ ОБМЕНА

 

Ценностью в субъективном смысле называется вообще значение материальных благ для человеческого благополучия; в частности, субъективной меновой ценностью называется то значение, какое приобретает вещь для какого-нибудь субъекта благодаря своей способности давать ему при обмене другие материальные блага, между тем как меновая ценность в объективном смысле представляет собой не что иное, как способность вещи обмениваться на другие материальные блага. Объективная меновая ценность – это меновая сила.

Меновая ценность вещи означает возможность получить в обмен на данную вещь известное количество других материальных благ; цена же означает само это количество материальных благ, получаемое в обмен на данную вещь.

Хотя понятие меновой силы и не тождественно с понятием цены, однако ж законы той и другой совпадают между собой. В самом деле, показывая нам, как и почему данная вещь действительно приобретает известную цену, закон цен тем самым объясняет нам, как и почему данная вещь оказывается способной приобретать определённую цену. Закон цен обнимает собою и закон меновой ценности.

 

Из главы 3 части II «Основной закон образования цен»

КОММЕНТАРИЙ СОСТАВИТЕЛЯ: В данном отрывке О. Бём-Баверк повторяет сформулированное ранее К. Менгером правило обмена (или правило заключения сделок).

«Очевидно, что тот, кто при совершении меновой сделки имеет в виду свою непосредственную выгоду, и только её одну, будет руководствоваться при совершении менового акта следующими правилами: во-первых, он вступит в меновую сделку вообще только в том случае, когда обмен приносит ему выгоду; во-вторых, он предпочтёт скорее совершить сделку с большей, нежели с меньшей выгодой; в-третьих, наконец, он предпочтёт совершить меновую сделку с меньшей выгодой, нежели совсем отказаться от обмена.

… Если А имеет лошадь и если в обмен на неё дают 10 вёдер вина, то он может совершить и совершит подобную меновую сделку лишь в том случае, когда предлагаемые ему за лошадь 10 вёдер вина представляют для него субъективную ценность более высокую, нежели его лошадь. Но само собой разумеется, что и другой участник меновой сделки рассуждает таким же образом.

Отсюда мы видим очень важное правило. Обмен оказывается экономически возможным только между такими двумя лицами, которые определяют ценность предлагаемой для обмена и получаемой в обмен вещи неодинаковым, даже противоположным образом. Покупающий должен оценивать покупаемую вещь выше, а продающий – ниже той вещи, в которой выражается цена первой…

Мы видели, что для хозяина, преследующего свои выгоды, обмен экономически возможен лишь в том случае, когда приобретаемая вещь оценивается им выше вещи, принадлежащей ему самому. А такое соотношение может, очевидно, установиться тем легче, чем ниже человек оценивает свой собственный товар и чем выше он оценивает чужие товары, в которых выражается ценность его товара. Экономическая возможность обмена для хозяина, определяющего субъективную цену своей лошади в 50 флоринов, а одного ведра вина – в 10 флоринов, несравненно шире, нежели для другого хозяина который оценивает свою лошадь в 100 флоринов, а ведро чужого вина только в пять флоринов… Таким образом, вообще говоря, наивысшей обменоспособностью обладает тот из участников обмена, который оценивает свою собственную вещь всего ниже по отношению к другим обмениваемым вещам, или, что то же самое, который оценивает нужную вещь всего выше по отношению к предлагаемой за неё собственной вещи.

 

».

(Бём-Баверк О. Избранные труды о ценности, проценте и капитале. М.: Эксмо, 2009. С. 176 – 177, 179).

 

КОММЕНТАРИЙ СОСТАВИТЕЛЯ: Далее О. Бём-Баверк разбирает случай образования цены при изолированном обмене.

«Крестьянину А нужна лошадь. При наличных обстоятельствах эта потребность оказывается у него до такой степени настоятельной, что обладанию лошадью он придаёт такую же ценность, как и обладанию 300 флоринами. Он отправляется к своему соседу В, у которого есть лошадь (для продажи). Если бы В находлся в таком положении, что лошадь представляла бы для него такую же ценность, как и для А, т.е. ценность, равную 300 флоринам, то, как мы уже знаем, между нашими крестьянами не могло бы состояться меновой сделки. Но предположим, что В оценивает лошадь значительно ниже, чем А, например, только в 100 флоринов. Что же произойдёт тогда?

Прежде всего очевидно, что в данном случае меновая сделка вообще может состояться. При предлагаемых нами условиях благодаря совершению меновой сделки каждый из контрагентов получит значительную выгоду. Если, например, цена лошади устанавливается в 200 флоринов, то А, для которого необходимая ему лошадь представляет ценность в 300 флоринов выигрывает ценность, равную 100 флоринам, такую же ценность выигрывает и В, получающий теперь 200 флоринов за такю вещь, которая представляла для него лишь ценность 100 флоринов. Поэтому в силу правила «лучше обменять с меньшей выгодой, нежели совсем не обменивать» они согласятся на совершение меновой сделки по выгодной для них обоих цене. Как же будет высока эта цена?

На этот счёт с уверенностью можно сказать следующее – цена лошади во всяком случае должна быть ниже 300 флоринов, иначе А не получил бы от обмена никакой хозяйственной выгоды, и, следовательно, у него не было бы и побуждений совершать меновую сделку. В то же время цена лошади во всяком случае должна быть выше 100 флоринов, иначе меновая сделка оказалась бы убыточной или бесполезной для В. Но на какой именно точке между 100 и 300 флоринами установится цена лошади – этого нельзя определить заранее с точнотью… Тут открывается широкий простор для изворотливости контрагентов. Смотря по тому, который из них – покупатель или продавец – выкажет при ведении переговоров больше ловкости, хитрости, настойчивости, умения убеждать и т. д., цена установится ближе к 101 или ближе к 299 флоринам. Если и покупатель, и продавец обнаруживают одинаковое умение торговаться, то и цена лошади установится приблизительно на одинаковом расстоянии от обеих крайних точек, т.е. будет равняться приблизительно 200 флоринам.

Отсюда мы выводим следующее правило: при изолированном обмене между двумя лицами цена устанавливается в пределах между субъективной оценкой

 

(Бём-Баверк О. Избранные труды о ценности, проценте и капитале. М.: Эксмо, 2009. С. 179 – 180).

 

КОММЕНТАРИЙ СОСТАВИТЕЛЯ: Далее Беем-Баверк разбирает случай формирования цены в ситуации, когда на рынке присутствует много продавцов и много покупателей («образование цен при обоюдном соперничестве», по его выражению). Рекомендуется помимо анализа конкретного примера обратить внимание на предполагаемую рациональность поведения индивидов в аспектах абсолютной информированности и стремления к достижению максимальной выгоды, что является типичным для маржиналисского направления экономической мысли.

«Типическое положение дел, предполагаемое четвёртым случаем, изображено в следующей схеме. В этой схеме представлено десять покупателей, из которых каждый желает купить одну лошадь, и восемь продавцов, из которых каждый продаёт одну лошадь, и вместе с тем показана высота субъективной ценности, какую придаёт данной вещи каждый из участников обмена…

 

 

Покупатели	Продавцы
А1	Оценивает лошадь в		флоринов	В1	Оценивает свою лошадь в		флоринов
А2				В2
А3				В3
А4				В4
А5				В5
А6				В6
А7				В7
А8				В8
А9
А10

 

В дополнение к этой общей картине нужно ещё прибавить, что все конкуренты являются одновременно на одном и том же рынке, что все приведённые для продажи лошади совершенно одинакового качества и что, наконец, участники обмена настолько хорошо знают положение дел на рынке, что имеют полную возможность преследовать свои эгоистические интересы. Спрашивается: каким же образом будут устанавливаться цены при описанных условиях?

Покупателю А1, который сообразно со своим положением оценивает лошадь в 300 флоринов, был бы расчёт купить лошадь даже за 290 флоринов и, без сомнения, каждый из восьми продавцов с удовольствием продал бы ему свою лошадь по такой выгодной цене. Но очевидно, что А1 поступил бы очень неблагоразумно, если бы поторопился дать за лошадь так дорого. Его интерес заключается не просто в том, чтобы вообще получить выгоду от меновой сделки, а в том, чтобы получить возможно большую выгоду. Ввиду этого, вместо того чтобы купить лошадь сейчас же по самой выгодной цене, которую он может дать в крайнем случае, он предпочтёт сначала предложить такую же низкую цену, какую предлагают его менее сильные конкуренты, и станет повышать её лишь тогда и лишь в той мере, когда и в какой мере это будет оказываться для него необходимым, чтобы устоять в борьбе с соперниками.

Равным образом и продавец В1, который мог бы отдать свою лошадь с выгодой для себя даже за 110 флоринов и очень легко нашёл бы за такую цену покупателя, будет до последней крайности воздерживаться от продажи лошади по такой крайней цене и на первых порах станет запрашивать такую же высокую цену, какую запрашивают остальные продавцы, его конкуренты. Таким образом, переговоры начнутся с предложения возможно более низких цен со стороны покупателей и с требования наиболее высоких цен со стороны продавцов. И покупатели, и продавцы будут вести себя вначале сдержанно».

(Бём-Баверк О. Избранные труды о ценности, проценте и капитале. М.: Эксмо, 2009. С. 184 – 185).

КОММЕНТАРИЙ СОСТАВИТЕЛЯ: Далее Беем-Баверк подробно разбирает случаи, когда покупатели предложили цену 130 флоринов, затем – 150 флоринов. Далее начинается процесс устранения некоторых покупателей с рынка, так как продавцы будут ожидать предложения более высокой цены.

«До 150 флоринов могут дать за лошадь все десять покупателей. При дальнейшем повышении цены наименее сильные конкуренты должны отступиться от покупки один за другим. При цене в 150 флоринов вынужден отступиться А10, при цене в 170 флоринов – А9, при цене в 180 флоринов – А8, при цене в 200 флоринов – А7. Но вместе с возвышением предлагаемой цены должно увеличиваться, с другой стороны, число тех продавцов, для которых становится экономически возможным участие в обмене. Когда цена поднимается до 150 флоринов, начинает думать серьёзно о продаже лошади продавец В3, при цене в 170 флоринов приобретает надежду продать лошадь с выгодой продавец В4, при цене в 200 флоринов – продавец В5. Таким образом, всё более сглаживается столь сильное вначале несоответствие между числом лиц, желающих и имеющих возможность купить лошадь, и числом лиц, могущих продать лошадей…

Наконец, положение дел изменяется, когда цена, постепенно поднимаясь, достигает уровня в 210 флоринов. Теперь уже и А6 поставлен в необходимость отказаться от покупки лошади; после этого спрос и предложение уравниваются: при пяти продавцах остаются уже пять лиц, желающих купить лошадь. Так как они все могут быть удовлетворены одновременно, то у них нет никаких побуждений теснить друг друга дальнейшим повышением цены; напротив их интересы по отношению к продавцам оказываются теперь солидарными: все они одинаково стремятся купить лошадей по возможно более низким ценам. Поэтому соперничество между покупателями, препятствовавшее ранее заключению меновой сделки, прекращается теперь, и сделка может быть заключена по 210 флоринов.

Однако это ещё не значит, что она должна непременно состояться на таких условиях. Легко может случиться, что продавцы окажутся неуступчивыми и отвергнут предложение 210 флоринов за лошадь в надежде получить более высокую цену. Что же произойдёт в подобном случае? Прежде всего покупатели, чтобы не возвращаться домой с пустыми руками, станут опять надбавлять цену. Но долго продолжаться это соперничество уже не может. Если бы требование продавцов превысило 220 флоринов, то был бы принужден отказаться от покупки и покупатель А5, и тогда при пяти продавцах осталось бы уже только четверо покупателей. Следовательно одному из продавцов не удалось бы продать свою лошадь; а так как никто из них не захочет отказаться от продажи, то – по тем же самым мотивам, которые ранее, когда спрос был выше предложения, побуждали покупателей наперебой повышать цену, – все продавцы начнут наперебой

 

(Бём-Баверк О. Избранные труды о ценности, проценте и капитале. М.: Эксмо, 2009. С. 186 – 188).

 

… Общий закон мы можем сформулировать следующим образом: в меновую сделку фактически вступает и с той и с другой стороны столько лиц, сколько получается пар, если разместить попарно желающих купить и продать по степени их обменоспособности в нисходящем порядке, – пар, из которых в каждой покупатель оценивает товар по отношению отдаваемой в обмен на него вещи выше, нежели продавец.

…При обоюдном соперничестве границы, внутри которых устанавливается рыночная цена, определяются сверху оценками последнего из фактически вступающих в меновую сделку покупателей и наиболее сильного по своей обменоспособности из устранённых конкуренцией с рынка продавцов, а снизу – оценками наименее сильного по обменоспособности из фактически заключающих меновую сделку продавцов и наиболее сильного по обменоспособности из не имеющих возможности вступить в меновую сделку покупателей.

(Бём-Баверк О. Избранные труды о ценности, проценте и капитале. М.: Эксмо, 2009. С. 184 – 185, 191).

 

АЛЬФРЕД МАРШАЛЛ (1842 – 1924)

Этот английский экономист получил образование в Кембриджском университете, где впоследствии возглавил кафедру политической экономии. А. Маршалл обобщил, дополнил и систематизировал результаты маржиналистской революции, произведённой австрийской школой предельной полезности, американской школой предельной производительности и математической школой. Вклад самого Маршалла в разработку этого теоретического направления некоторые историки экономической мысли называют «маршаллианской революцией». Одновременно этот автор заложил основы нового направления развития экономической теории – неоклассики. Главный труд А. Маршалла – «Принципы экономической науки» (1890). Наряду с А. Смитом, этот экономист входит в число авторов, излагавших сложные научные проблемы ясным и понятным широкому кругу читателей языком.

Одна из основных проблем, рассматриваемых автором, соотношение и взаимосвязь спроса и предложения. В приведённых отрывках содержатся: 1) версия Маршалла о взаимосвязи предельной полезности и спроса (в данном вопросе автор продолжает оставаться последовательным маржиналистом); 2) разработка Маршаллом теории эластичного спроса; 3) формирование равновесной цены спроса и предложения и поведение её в краткосрочном и долгосрочном периодах (здесь уже явно прослеживается стремление автора синтезировать достижения предшествующих школ; изложение вопросов идёт в русле неоклассической традиции). При проработке данных материалов следует особое внимание обратить на факторы, влияющие на равновесную цену в краткосрочном и долгосрочном периодах.

Спрос и предельная полезность

«Существует бесконечное множество потребностей, но каждая в отдельности потребность имеет свой предел. Это привычное, коренное свойство человеческой натуры можно сформулировать в виде закона насыщаемых потребностей, или закона убывающей полезности, следующим образом: общая полезность вещи для человека (то есть совокупность приносимого удовольствия или иной выгоды) возрастает вместе с каждым приращением у него запаса этой вещи, но не с той скоростью, с какой увеличивается этот запас. Если запас увеличивается равномерно, то извлекаемая из него выгода возрастает убывающим темпом. Иными словами, дополнительная польза, которую человек извлекает из данного прироста своего запаса какой-либо вещи, уменьшается с каждым новым приростом уже имеющегося запаса.

Ту часть количества вещи, которую его просто убедили купить, можно назвать его предельной покупкой, поскольку он уже был на грани сомнения, стоит ли производить расход, требующийся для её приобретения. А полезность его предельной покупки можно назвать предельной полезностью этой вещи для него. Если же человек, вместо того чтобы купить вещь, изготовляет её сам, предельную полезность составляет полезность того её количества, которое он сочтёт целесообразным изготовить. Таким образом, приведённый здесь закон может быть выражен в следующих словах: предельная полезность какой-либо вещи для всякого человека убывает с каждым приростом того её количества, которым он уже располагает.

…Теперь переведём этот закон убывающей полезности на язык цен. Возьмём в качестве наглядного примера такой товар, как чай, на который существует постоянный спрос и который можно покупать в малых количествах. Допустим, что чай определённого качества можно приобрести по 2 шилл. за фунт. Некто готов согласиться скорее заплатить раз в году 10 шилл. за единственный фунт, чем вовсе обходиться без чая, но если бы он мог получить сколько угодно чая даром, он, возможно, едва ли употребил больше 30 ф. в течение года. В действительности, однако, он покупает, очевидно, 10 ф. в год, то есть разница между удовлетворением от покупки 9 ф. и 10 ф. вполне достаточна, чтобы он захотел уплатить 2 шилл. за фунт. То обстоятельство, что он не покупает 11-й фунт, показывает, что последний не стоит для него дополнительного расхода в 2 шилл. Иными словами, 2 шилл. за фунт образуют для него меру полезности чая, меру, которая ставит предел, или границу, или конец его покупкам; этой мерой и определяется для него предельная полезность чая. Если цену, которую он готов уплатить за каждый фунт чая, назвать его ценой спроса, то 2 шилл. – это его предельная цена спроса.

Наш закон, следовательно, можно изложить следующим образом: чем большим количеством какой-либо вещи человек обладает, тем меньше при прочих равных условиях (то есть при равенстве покупательной силы денег и при равном количестве денег в его распоряжении) будет цена, которую он готов уплатить за небольшое дополнительное её количество, или, другими словами, его предельная цена спроса на неё снижается.

Его спрос становится эффективным лишь тогда, когда цена, которую он согласен заплатить, достигает уровня, при котором продавцы согласны продавать».

Книга III. Глава IV. Эластичность потребностей.

КОММЕНТАРИЙ СОСТАВИТЕЛЯ: В главе IV Книги III А. Маршалл рассматривает эластичность спроса. Следует обратить внимание на следующие аспекты: а) аргумент автор при выделении трёх классов общества; б) закон эластичности спроса («Эластичность спроса велика при высоких ценах…»); в) рассуждения автора по поводу эластичности спроса трёх классов на товары средних цен (мясо, молоко, масло и др.), дорогие товары (в примере Маршалла абрикосы и деликатесы) и очень дорогие товары (редкие вина); г) виды товаров, спрос на которые, по мнению Маршалла, всегда неэластичен..

«…Можно вывести следующее обобщение: степень эластичности (или быстрота реакции) спроса на рынке зависит от того, в какой мере его объём возрастает при данном снижении цены или сокращается при данном повышении цены.

Цену, которая для бедного человека относительно столь высока, что почти недоступна, богатый сочтёт вовсе ничтожной; например, бедный почти никогда не отведает вина, тогда как очень богатый может его пить, сколько ему хочется, вовсе не задумываясь о его цене. Поэтому мы получим наиболее чёткое представление о законе эластичности спроса, рассматривая каждый класс общества отдельно. Разумеется, среди богатых существует много степеней богатства, так же как и степеней бедности среди бедных; но пока что можно игнорировать эти менее значительные подразделения.

Когда цена на какую-либо вещь относительно очень высока для любого класса, её будут покупать лишь в небольшом количестве, а в некоторых случаях обычай и привычка могут воспрепятствовать её широкому использованию даже при существенном сокращении цены на неё. Её применение может быть сведено лишь к ограниченному числу экстренных случаев, при острых заболеваниях и т. д. Но такие случаи, хотя и нередки, не образуют общее правило; так или иначе, как только эта вещь становится предметом широкого потребления, всякое значительное снижение её цены влечёт за собой большое увеличеие спроса на неё. Эластичность спроса велика при высоких ценах и велика или по крайней мере значительна при средних ценах; по мере снижения цен сокращается и эластичность спроса, причём она постепенно вовсе исчезает, если падение цен столь сильно, что достигается уровень насыщенности спроса…»

КОММЕНТАРИЙ СОСТАВИТЕЛЯ: далее в своей работе А. Маршалл в постраничной сноске вычерчивает графики спроса на дешёвый товар (зелёный горошек) бедных, среднего класса и богатых. Из-за затянутости рассуждения числовые данные примера автора и графические изображения здесь не приводятся [2].

«Существуют такие товары, текущие цены на которые в Англии относительно очень низки даже для беднейших классов: таковы, например, соль, многие виды приправ и специй, а также дешёвые медикаменты. Сомнительно, чтобы какое-либо снижение цен вызвало значительное увеличение потребления этих товаров.

Между тем текущие цены на мясо, молоко и масло, шерсть, табак, импортируемые фрукты и на обычные медицинские услуги таковы, что любое их изменение влечёт за собой большие сдвиги в потреблении этих товаров и услуг трудящимися классами и низшими слоями среднего класса, но личное потребление богатых не намного возрастает, как бы дёшево эти товары ни обходились. Иными словами, прямой спрос на указанные товары очень эластичен со стороны рабочих и низшей части среднего класса, но не со стороны богатых слоёв. Однако рабочий класс столь многочислен, что потребление им вполне доступных ему вещей намного больше, чем потребление таких вещей богатыми, а поэтому совокупный спрос на все подобные вещи очень эластичен. Некоторое время назад сахар принадлежал к этой группе товаров, но теперь цена на него в Англии настолько упала, что она даже для рабочих является сравнительно низкой, и поэтому спрос на сахар оказался неэластичным.

Текущие цены на абрикосы и подобные им фрукты, на лучшие виды рыб и другие умеренно дорогие деликатесы таковы, что всякое их снижение резко увеличивает потребление этих продуктов средним классом; другими словами, спрос на них со стороны среднего класса очень эластичен, тогда как со стороны богатых и со стороны рабочих он намного менее эластичен – у первых потому, что спрос уже почти насыщен, а у вторых потому, что цены всё ещё слишком высоки.

Текущие цены на такие товары, как редкие вина, фрукты в несезонное время, стоимость высококвалифицированной медицинской помощи и юридических услуг столь высоки, что спрос на эти товары и услуги предъявляется только богатыми, но тот спрос, какой существует, часто отличается значительной эластичностью. Часть спроса на наиболее дорогие продовольственные товары – это фактически спрос на средства достижения общественного престижа, и он почти не поддаётся насыщению.

Исключение составляют предметы первой необходимости. Когда цена на пшеницу очень высока и когда она очень низка, спрос на неё весьма мало эластичен, во всяком случае, если учесть то обстоятельство, что пшеница, даже когда её мало, является самой дешёвой пищей для человека и что, даже когда она имеется в изобилии, её не потребляют иначе как в виде пищи. Известно, что снижение цены буханки хлеба с 6 пенсов до 4 пенсов едва ли вызывает увеличение потребления хлеба…

Вода является одной из немногих вещей, потребление которых происходит при любых ценах – от самой высокой до нулевой. При умеренных ценах спрос на воду очень эластичен. Но возможности её употребления могут быть исчерпаны целиком, а когда её цена падает до нуля, спрос на неё теряет свою эластичность. Почти то же относится к соли. Её цена в Англии столь низка, что спрос на неё, как на пищевой продукт очень неэластичен; однако в Индии цена на соль сравнительно высока и спрос сравнительно эластичен…

Вообще говоря, наиболее эластичен спрос на те вещи, которые могут иметь различное применение. Вода, например, необходима прежде всего в качестве питья, затем для приготовления пищи, далее для мытья и стирки и т. д. Когда нет сильной засухи, но вода всё же продаётся вёдрами, цена её может быть достаточно низкой, чтобы позволить даже бедным классам пить её сколько угодно, хотя для варки пищи они иногда употребляют её повторно, а для мытья и стирки используют её очень скупо. Представители средних классов едва ли станут дважды употреблять одну и ту же воду для приготовления пищи, но для мытья и стирки, сколько им заблагорассудится…

С другой стороны, спрос, вообще говоря, очень неэластичен, во-первых, для предметов абсолютной жизненной необходимости (в отличие от традционных предметов потребления и предметов потреьления, обеспечивающих производительность труда) и, во-вторых, для тех видов предметов роскоши богатых, которые не поглощают большой части дохода последних».

(Маршалл А. Основы экономической науки. Пер. с англ. М.: Эксмо, 2007. С. 148 – 154).