Умом Россию не понять, Аршином общим не измерить, У ней особенная стать, В Россию можно только верить. 1 страница

Летию со дня рождения А.С.Пушкина посвящается

Развитие и становление Русской многонациональной цивилизации
и её государственности в глобальном историческом процессе,
изложенное в системе образов Первого Поэта России А.С.Пушкина

(В редакции 1999 года с некоторыми уточнениями)

Санкт-Петербург
2005 г.

Страница, зарезервированная для выходных типографских данных

© Публикуемые материалы являются достоянием Русской культуры, по какой причине никто не обладает в отношении них персональными авторскими правами. В случае присвоения себе в установленном законом порядке авторских прав юридическим или физическим лицом, совершивший это столкнётся с воздаянием за воровство, выражающемся в неприятной “мистике”, выходящей за пределы юриспруденции. Тем не менее, каждый желающий имеет полное право, исходя из свойственного ему понимания общественной пользы, копировать и тиражировать, в том числе с коммерческими целями, настоящие материалы в полном объёме или фрагментарно всеми доступными ему средствами. Использующий настоящие материалы в своей деятельности, при фрагментарном их цитировании, либо же при ссылках на них, принимает на себя персональную ответственность, и в случае порождения им смыслового контекста, извращающего смысл настоящих материалов, как целостности, он имеет шансы столкнуться с “мистическим”, внеюридическим воздаянием. [1]

ОГЛАВЛЕНИЕ

В связи с тем, что разные системы один и тот же файл по-разному раскладывают по страницам, необходимо обновить оглавление. Для обновления оглавления перейти в режим просмотра страницы и ввести в оглавление курсор, после чего нажать “F9”. Избрать «Обновить номера страниц». В случае, если Ваша система работает некорректно, и автоматически будут заданы ошибочные номера страниц, то в режиме просмотра страницы следует ввести правильные номера страниц в оглавление вручную. Настоящий абзац удалить до начала обновления перед распечаткой оригинал-макета.

Вместо эпиграфа......................................................................................................

ВВЕДЕHИЕ................................................................................................................

Сапожник..........................................................................................................

ПОСВЯЩЕHИЕ.....................................................................................................

ПРОЛОГ.....................................................................................................................

ПЕСНЬ ПЕРВАЯ....................................................................................................

ПЕСНЬ ВТОРАЯ.....................................................................................................

ПЕСНЬ ТРЕТЬЯ.....................................................................................................

ПЕСНЬ ЧЕТВЁРТАЯ............................................................................................

Приятелям.........................................................................................................

НЕОБХОДИМОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ..........................................................

ПЕСНЬ ПЯТАЯ.....................................................................................................

Иерархия..........................................................................................................

ПЕСHЬ ШЕСТАЯ................................................................................................

ЭПИЛОГ..................................................................................................................

Людмила.................................................................................................................

ПОСВЯЩЕНИЕ..............................................................................................

ПРОЛОГ...........................................................................................................

ПЕСНЯ ПЕРВАЯ............................................................................................

ПЕСНЬ ВТОРАЯ............................................................................................

ПЕСНЬ ТРЕТЬЯ.............................................................................................

ПЕСНЬ ЧЕТВЁРТАЯ....................................................................................

ПЕСНЬ ПЯТАЯ..............................................................................................

ПЕСНЬ ШЕСТАЯ..........................................................................................

ЭПИЛОГ...........................................................................................................

Послесловие...........................................................................................................

Внутренний Предиктор СССР:
пояснение принятой терминологии.........................................................

Вместо эпиграфа

«А на росстанях — камень бел-горюч, льётся свет небес из-за чёрных туч. Три пути лежат на три стороны. И кричат кружат чёрны вороны. Русь могучая, Изначальная! О тебе моя величальная!

Я приму любой, даже смертный бой, ведь твоя Любовь каждый миг со мной. Слово правды ты мне как меч дала. Пусть погибну я — лишь бы ты жила. Задрожит земля. Гром прокатится. И споткнётся враг, вспять покатится!

А на росстанях — камень бел-горюч и на Родине есть заветный [2] ключ… И склонишься ты над моей бедой, возродишь меня ты Живой водой. Встанут витязи Бога Ясного, утвердят они жизнь прекрасную. Русь могучая, Изначальная, ты — Любовь моя нескончаемая…»

На основе слов песни
“Величальная”[3],
изменённых так, чтобы войти
в Русское жизнеречение.

Основные персонажи-символы:	Содержание символов — ключи к иносказанию:
Руслан	Центр, формирующий стратегию развития народов России, глобального уровня значимости (Внутренний Предиктор).
Людмила	Люд Милый — народы России.
Финн	Святорусское ведическое жречество.
Владимир	Благонамеренные управленческие структуры государственного уровня значимости.
Черномор	Надгосударственный центр управления. (Глобальный Предиктор).
Голова	Все Правительства России под пятой Черномора (от Владимира — до наших дней).
Наина	Раввинат и высшие структуры масонства.
Фарлаф	Жиды всех национальностей и низшие слои масонства.
Ратмир	Элита славянских племен, принявших иудаизм (Хазарский каганат).
Рогдай	Языческая военная элита.
Печенеги	Национальные “элитарные” структуры.
Конь	Толпа, не вызревшая до народа.
Двенадцать дев	Исторически сложившееся христианство.

ВВЕДЕHИЕ

Сорок седьмой номер “Аргументов и фактов” за 1991 год (тираж около 25 млн. экз.) вышел с “сенсационным” заявлением на первой странице:

“Пушкин — российский пророк”

В краткой заметке под заголовком “Только для читателей АиФ” сообщается:

«Нас ожидает мировая сенсация. Таганрогская газета “Миг” приступила к публикации “философических таблиц” — математических моделей развития человечества, по утверждению местных специалистов, принадлежащих перу великого Пушкина. Публикация материала подготовлена на основе архива, который Пушкин передал на хранение своему приятелю — наказному атаману Войска Донского Д.Кутейникову в 1829 году, завещав открыть их 27 января 1979 года. По разным причинам этого не было сделано до настоящего времени.

По оценкам хранителя архива, потомка рода Кутейниковых, И.Рыбкина, модель Космоса Пушкина не только не уступает буддийской, арабской и христианской, но даже превосходит их.

Весь свой архив — “Златую цепь” — Пушкин продублировал, “закодировав” в художественные произведения смысл научных работ. Так, после передачи архива Кутейникову он написал чудо-пролог к поэме “Руслан и Людмила”, который по сути и есть завещание великого поэта. Здесь каждое слово — иносказательно».

Мы не знакомы с таганрогским архивом, хотя и не сомневаемся в том, что через пушкинскую символику, народы России, в частности, и Человечество в целом соприкасаются с новым знанием, способным изменить всё общество. Разгерметизация этого Знания уже идёт в соответствии с «законом времени» и многое, из предсказанного поэтом, сбывается.

Второе столетие интерес к творческому наследию А.С.Пушкина не ослабевает и каждый читатель, встречаясь с тем или иным произведением поэта, пытается понять причину их особой притягательности. Другими словами, все ищут в них скрытого смысла. Почему? Да потому что зачастую он не очевиден на уровне, так называемого, сюжета; он закрыт определённой системой символов, то ли разработанной самим Пушкиным, то ли данной ему Свыше. Именно это обстоятельство вызывало неприкрытое раздражение у многих современников поэта и даже возбуждало по отношению к нему открытую неприязнь. Со временем в России и за рубежом выросла целая армия профессиональных “пушкинистов”, постаравшихся скрыть эту сторону творчества нашего поэта.

Чтобы разобраться в особенностях пушкинской символики, нам придётся вернуться в Древнюю Грецию, в VI век до н. э. и при этом ответить на вопрос: почему Эзоп, фригийский раб, в своих иносказательно-нравоучительных историях пользовался персонажами из мира животных? Вероятнее всего мы имеем здесь дело с очень древней традицией, истоки которой возможно следует искать в «тотемизме»[4] или как теперь принято говорить — в «устойчивых стереотипах восприятия окружающей действительности».

«Традиционная басенная символика способствует уяснению, вернее узнаванию “характеров” персонажей-зверей читателем. Ещё В.Тредиаковский[5] заметил, что баснописец изображает “чувствительное подобие тихости и простоты в Агнце; верности и дружбы во Псе; напротив того, наглости, хищения, жестокости в Волке, во Льве, в Тигре... Сей есть немой язык, который все народы разумеют”».[6]

Если же рассматривать басню, как один из самых древних литературных жанров[7], то невольно возникает вопрос, почему никто из профессионалов “пушкинистов” не обратил внимания на одно странное обстоятельство: пробуя свой талант во всех литературных жанрах (рассказ, повесть, роман, поэма, пьеса, эпиграмма), Пушкин не написал ни одной басни? Или написал, но как-то иначе т.е. так, что «басен» А.С.Пушкина в качестве басен не признали? — Чтобы правильно ответить на этот вопрос всегда следует помнить, что Пушкин никогда никого не копировал; он был новатором, но не столько самих литературных жанров, сколько их содержания. Новизна же содержания, в отличие от новизны формы, не так бросается в глаза; чтобы её оценить требуется умение видеть «общий ход вещей». Она почти неуловима, но каждый по-своему её воспринимает благодаря системе символов, формируемой автором в творческом процессе.

Искусство вообще символично. Но одни художники через свою систему символов (возможно даже этого не осознавая) «поднимают человека с колен», другие — опускают, иногда даже на четвереньки. Чтобы понять, о чём идёт речь, необходимо сделать небольшой экскурс в область человеческой психики, особенно в те её области, которые принято считать “само собой разумеющимися”, или, другими словами, о которых не принято говорить в кругах профессиональных психологов.

Психика человека многокомпонентная система. И одни и те же компоненты в психике разных людей могут не только достигать разной степени развитости, но могут быть и различным образом взаимосвязаны между собой, образуя качественно различные структуры управления информационными потоками. В зависимости от архитектуры структуры психики, она оказывается способной поддерживать один образ мыслей и его выражающее поведение индивида, и не способна поддерживать другие, с нею не совместимые.

Конечно, людей на Земле уже более 6 миллиардов[8], и психике каждого индивида свойственна уникальность — неповторимое своеобразие. Тем не менее всё это разнообразие поддаётся вполне определённой классификации. Пушкин, по-видимому, какое-то представление об этой классификации имел ещё в начале прошлого века.

Суть затронутого нами вопроса о психической подоплёке культуры состоит в том, что поведение особи биологического вида, называемого ныне Человек Разумный, подчас безо всяких к тому оснований в поведении большинства представителей этого вида, строится на основе взаимодействия:

· врождённых инстинктов и безусловных рефлексов,

· бездумно-автоматической отработки привычек и освоенных навыков поведения в ситуациях-раздражителях,

· разумной выработки своего поведения на основе памятной и вновь поступающей информации,

· интуиции, выходящей за границы инстинктивного и разумного, рекомендации которой впоследствии могут быть поняты разумом.

Хотя в психике всех людей всё это так или иначе присутствует, но у разных людей эти компоненты по-разному взаимосвязаны и взаимодействуют между собой. В зависимости от того, как все эти компоненты иерархически организованы в психике индивида, можно говорить о строе психики каждого из них. Можно выявить следующие основные типы строя психики индивидов:

· животный строй психики, если поведение индивида подчинено инстинктам — вне зависимости от степени его отесанности культурой, в которой голые инстинкты скрываются под различными оболочками, предоставляемыми цивилизацией, порабощая разум и интуицию (т.е. теоретически возможна, хотя исторически и не состоится, цивилизация идеально телесно человекообразных и говорящих, но всё же обезьян — по существу их психической организации);

· строй психики зомби-биоробота, если в поведении индивида над инстинктами господствуют бездумные привычки и культурно обусловленные комплексы как традиционные, так и нововведённые, подавляющие их волю, свободомыслие, интуицию, и непосредственное чувство Божьего промысла по совести;

· строй психики демона, если индивид осознанно или бессознательно упивается своей силой воли, подчинёнными воле возможностями и индивидуальной разумностью, вышедшими, по его мнению, из под диктата инстинктов и культурно обусловленных программ поведения.

Но и это ещё не всё. Индивидам, образующим общество и его подмножества, свойственно порождать коллективную психическую деятельность и эта коллективная психическая деятельность может быть в общем-то всего двух видов:

· в одном случае к ошибкам, совершённым одним индивидом, статистически преобладает добавление ошибок, совершаемых другими. Ком множества их ошибок растёт и угнетает общество до тех пор, пока оно не сгинет под их гнётом либо же, пока оно не начнёт порождать коллективную психическую деятельность второго вида;

· во втором случае преобладает иная статистика, в которой ошибки, совершённые одним индивидом, устраняются и компенсируются другими, но при этом каждый заботится о том, чтобы самому совершать меньшее количество ошибок, чтобы не обременять других необходимостью устранения их последствий.

Но кроме того индивиды могут различаться и по взаимоотношениям их индивидуальной психики с порождаемой ими коллективной. При этом индивид:

· либо подневолен коллективной психической деятельности и тогда это — стадность даже в том случае, если в этой психической эгрегориальной стадности есть вожак, деспот над стадом — сам часть стада, подневольная стадности;

· либо он свободный соучастник коллективной психической деятельности (тем не менее и при этом по отношению к одной стадности он, возможно, выступает в качестве пастуха, будучи не свободным в каком-то ином качестве). Также следует иметь в виду, что и «стадность», и «коллективная свобода», в зависимости от характера информационных процессов в них, могут порождать как «лавину бедствий и ошибок», так и некоторое безошибочное функционирование коллектива в целом.

Это означает, что все достижения культуры как духовной, так и материальной, все теоретические знания и практические навыки (теоретически формализованные и неформализованные), освоенные индивидом, — только приданное к его строю психики.

Иными словами, человеческое достоинство выражается не в образовании, знаниях и навыках, а в определённом строе психики. То же касается и обществ: общество людей характеризуется не достижениями его культуры в области науки, техники, магии, а определённой организацией индивидуальной и коллективной психики.

Отсюда, состоявшимися людьми являются те, чей разум в их жизненном развитии опирается на инстинкты и врождённые рефлексы, кто прислушивается к интуитивным прозрениям, различая в интуиции вообще Божье водительство, наваждения сатанизма, проявления активности коллективной психики общества, и своею свободной волей строит своё поведение в ладу с Божьим промыслом, не порождая в обществе коллективную психику типа разрастающаяся лавина ошибок.

Не осознавая всего этого, многие индивиды на протяжении всей своей жизни пребывают при одном каком-то строе их психики, но многие другие на протяжении жизни изменяют строй своей психики необратимо и неоднократно; также многочисленны и те, чей строй психики неоднократно, но обратимо изменяется даже на протяжении одного дня, а не то чтобы в течение их жизни.

Вся эта многовариантность организации психики тех, кому Свыше дано быть людьми в предопределённом Богом смысле этого слова, — объективная данность на каждом этапе исторического развития, которую можно рассмотреть ещё более детально, чем это сделано в настоящей работе.

И именно с позиций признания этой объективной данности можно сказать, что общественный прогресс выражается в вытеснении в обществе одних типов организации психики другими. Соответственно этому человечество может продвигаться:

· в направлении скотства при статистическом преобладании животного строя психики, когда человекообразных цивилизованных обезьян будут пасти биороботы, запрограммированные культурой, при господстве над теми и другими демонических личностей;

· в направлении биороботизации, когда скотство будет беспощадно подавляться, а над массой биороботов будут, как и в первом варианте господствовать демонические личности;

· в направлении человечности, в которой скотство, биороботизация и демонизм будут поставлены в состояние невозможности осуществления.

Мы не можем сказать определённо насколько всё это понимали Эзоп, Лафонтен, Крылов и другие известные баснописцы; можно лишь предположить: подмечая сходственность черт характера отдельных животных и людей, они фиксировали (скорее всего неосознанно) на уровне второго смыслового ряда басни присутствие животного строя психики у человека. И традиционно все культурные (в смысле принадлежности к библейской культуре) люди воспринимали творчество баснописцев, как искреннее стремление искоренить человеческие пороки. Но вряд ли кто из создателей басен и их читателей задумывался над тем, что сами животные непорочны: какими их создал Всевышний, такими и уходят они в мир иной. То есть от рождения и до смерти они — всегда полноценные бараны, быки и волки, поскольку лишены свободы воли и свободы выбора, и нет в том их вины. Другое дело человек: он награждён от Бога разумом, интуицией, свободой воли и чувством меры; но не каждый родившийся человеком состоялся при своей жизни в качестве человека. Так, одни, благодаря воспитанию, уже на стадии детства преодолевают в своём строе психики некоторые черты животных, другие — в пору зрелости, а многие до конца жизни не осознают, что животный строй психики доминирует в их поведении.

Другой, не менее важный вопрос: насколько басни, высмеивающие пороки от природы непорочных животных, действительно могли оказать помощь человеку в преодолении им животного строя психики? Судя по “достижениям культуры” наиболее развитых стран Запада, можно прийти к печальному выводу: животный строй психики по-прежнему доминирует там как в личностном плане, так на уровне коллективного бессознательного. Причина такого положения в том, что всё искусство Запада насквозь пронизано иронией, сатирой[9], юмором. Возможно поэтому немецкий писатель Томас Манн, один из столпов современной западной культуры, выражался по этому поводу в том смысле, что «мир спасёт ирония».

В действительности же дело обстоит таким образом, что осмеянный порок всего лишь перестаёт быть страшным и не осознаётся в качестве реальной опасности, а значит и в какой-то мере сохраняет свою привлекательность. Достаточно вспомнить с каким упоением Запад смеялся над образами Гитлера и его планами, созданными гением сатиры и юмора первой половины ХХ века Чарли Чаплиным. Этот комик много сделал для подготовки общественности Запада ко второй мировой войне и, видимо, не случайно благодарные режиссёры этого трагического глобального спектакля поставили ему памятник в Швейцарии, на берегу Женевского озера. Придёт время и, вполне вероятно, подобные памятники будут поставлены Райкину, Альтову, Жванецкому и другим гениям сатиры и юмора времён “холодной войны”: они также неплохо поработали “на победу”, о которой до сих пор с упоением говорят заправилы Запада. Наши юмористы своим поведением также демонстрируют окружающим животный строй психики в повседневной жизни, потому что о другом — человечном — не имеют даже представления.

Баснописцам прошлого нельзя всё это ставить в вину, поскольку они жили и творили в пределах толпо-“элитарной” логики социального поведения[10], которая доминировала в обществе до середины ХХ века.

Чтобы понять, как всё это сказалось на самом процессе творчества, необходимо вспомнить, что басня, как устный вид творчества, появилась в очень далёкие времена, по крайней мере не позднее чем во времена перехода общества от родоплеменного к рабовладельческому строю. Из письменных источников того времени известно, что рабовладельцы считали рабов “говорящими животными”; рабы же, как правило принадлежа к другому роду, то ли следуя традициям “тотемизма”, то ли по-своему защищая своё человеческое достоинство, сочиняли истории, в которых их хозяева-рабовладельцы тоже выступали в качестве животных.

История говорит о том, как Эзоп, собирая на рынке эти шедевры устного творчества, рассказывал их в кругу ближайших друзей своего хозяина-рабовладельца и те с удовольствием их слушали и смеялись, отдавая должное уму и сообразительности Эзопа. Другими словами, хотели этого или нет сочинители басен, их рассказчики и слушатели, но все они в какой-то мере способствовали закреплению в человеке животного строя психики.

Современным юмористам этого делать непозволительно — они живут в период времени, когда в обществе активно формируется иная, альтернативная толпо-“элитарной”, логика социального поведения, проявления которой интуитивно ощущал А.С.Пушкин и существо которой будет раскрыто в данной работе. Очень условно его можно принять за “величайшего баснописца”[11], но уже нового времени и новой логики социального поведения. Как Эзоп эпохи будущего, Пушкин интуитивно т.е. бессознательно (насилу-то рифмач я безрассудный — “Домик в Коломне”) подмечая сходственные черты характера людей и социальных явлений в их историческом развитии, отражал это сходство в определённой символике в своих произведениях. Поэтому-то, изучая его творчество, мы и имеем возможность понять настоящие и предвидеть будущие социальные явления, благодаря созданной им системе символов. Отсюда загадочность и даже некоторая мистичность многих его бессмертных творений.

Можно сказать, что «Эзоп с его варёным языком» позволял лишь выделить присутствие животного строя психики в поведении человека, но не создавал ориентиров человечного строя психики. И не потому, что не хотел — для этого в толпо-“элитарной” логике социального поведения ещё не было условий. Пушкин, как символический ответ русского народа на петровские реформы, явившись в России за столетие до начала процесса смены логики социального поведения, живым эзоповским языком своей музы формировал в коллективном сознательном и бессознательном ориентиры человечного строя психики.

Человек — существо общественное. Индивидуализм, эгоизм, какими бы философскими построениями, претендующими на то, чтобы слыть “памятниками здравой мысли”[12] они не прикрывались, остаются в человеческой культуре конца ХХ века всего лишь проявлениями животного и демонического строя психики. Пушкин, видимо, имел об этом представление ещё в начале ХIХ века:

«Может ли быть пороком в частном человеке то, что почитается добродетелью в целом народе? Предрассудок сей, утверждённый демократической завистью некоторых философов, служит только к распространению низкого эгоизма»[13].

Этим кратким замечанием Пушкин предвосхищает всё обилие многословных объяснений официальной пушкинистики причин непонимания Западом как любви России к Пушкину, так и приверженности её народов к духу коллективизма, общинности.

Судя по первым откликам на наши раскодировки пушкинской символики, мы видим, что официальная “пушкинистика”, заражённая духом либерализма (который — всего лишь удобное название эгоизма), абсолютно не приемлет альтернативных точек зрения на понимание творчества Пушкина. При этом все их аргументы сводится к одному: если содержательная сторона пушкинской символики не совпадает с их трактовкой, то значит она вообще не имеет никакого смысла. Другими словами, они готовы до бесконечности обсуждать формы творческого процесса, но не его содержание, особенно если это содержание носит конкретно исторический характер и раскрывает неприемлемые для них жизненные перспективы.. Возможно в этом — проявление их неосознанного “тотемизма”, мешающего им и в конце ХХ столетия понять живой язык русского Эзопа, ключи к тайне которого даны в 22-х октавном предисловии к “Домику в Коломне”.

Язык мой — враг мой: всё ему доступно,
Он обо всём болтать себе привык.
Фригийский раб, на рынке взяв язык,
Сварил его (у господина Копа
Коптят его). Эзоп его потом
Принёс на стол... Опять, зачем Эзопа
Я вплёл, с его варёным языком,
В мои стихи?

(Октавы XXI — XXII)

Назвав язык исторически реального Эзопа «варёным», Пушкин посчитал, что читатель догадается о существовании языка «живого», которому, в отличие от языка мёртвого — варёного, «всё доступно». ХХII октава предисловия поэмы самая трудная и для поэта, и для читателя. Для поэта потому, что в восемь строк необходимо было символически упаковать огромный объём информации исторического и мировоззренческого характера, не опустившись при этом до назидательного тона басенной аллегории. Без системы оглашений и умолчаний сделать это невозможно; более того, необходимо чтобы оглашения и умолчания не подавляли содержательно друг друга. Для читателя вся трудность — в раскрытии содержательной стороны символики на основе оглашений и умолчаний внешне не примечательного сюжета поэмы.

Что вся прочла Европа,
Нет нужды вновь беседовать о том!
Насилу-то, рифмач я безрассудный,
Отделался от сей октавы трудной!

Одним словом «безрассудный» Пушкин даёт понять будущему читателю, как шёл процесс формирования системы символов: на уровне подсознания, но в соответствии с Провидением, то есть в согласии с Божьим Промыслом и в соответствии с мерой понимания «общего хода вещей».

Об опасности узкого профессионализма без понимания «общего хода вещей» за год до появления “Домика в Коломне”, в 1829 году Пушкин предупредил читателя притчей “Сапожник”.

Сапожник

Картину раз высматривал сапожник
И в обуви ошибку указал;
Взяв тотчас кисть, исправился художник.
Вот, подбочась, сапожник продолжал:
“Мне кажется, лицо немного криво...
А эта грудь не слишком ли нага?..”
Тут Апелесс прервал нетерпеливо:
“Суди, дружок, не свыше сапога!”

Есть у меня приятель на примете!
Не ведаю, в каком бы он предмете
Был знатоком, хоть строг он на словах;
Но чёрт его несёт судить о свете:
Попробуй он судить о сапогах!

Интересовали ли Пушкина социальные процессы? Конечно, иначе в двадцать лет не появилась бы поэма “Руслан и Людмила”, в двадцать пять — “Борис Годунов”, а в тридцать — “Скупой рыцарь”. Да и статьи, письма поэта говорят о круге вопросов, которые его интересовали. Могла ли понять проблемы, которые его волновали, современная ему “элита”? Нет, он ушёл из жизни не понятый, даже после того, как Николай I, император дал ему самую высокую оценку — умнейший муж России. Уже тогда общественному мнению навязывался стереотип Пушкина-человека, интересы которого не выходили за рамки интересов людей его круга (вино, карты, женщины) и марающего занятные вирши от скуки и стремления быть оригинальным. Но и сегодня вся официальная пушкинистика бьется в истерике, как только сталкивается с иной точкой зрения, согласно которой Пушкин — глубочайший философ-мыслитель, достигший совершенства не только в искусстве владения словом (этого никто из “пушкинистов” не отрицает), но и в умении доносить до широкого круга читателей сложнейшие вещи мировоззренческого, исторического и социального характера через свою особую систему образов, в основе которой совершенно новый принцип, дающий творческое начало и новой культуре, поднимающей человека с колен: сходственность черт характеров людей, животных, природных явлений с чертами явлений и процессов социальной жизни.