Г) Субъективное право как правовая власть

В традиционной юриспруденции теории интересов противостоит так называемая волевая теория: по этой теории, субъективное право есть власть, которой правопорядок наделяет волю. Однако здесь определяется не тот предмет, к которому относится теория интересов, а полномочие, т.е. правовая власть, которой правопорядок наделяет индивида. Она наличествует в том случае, если в число условий конституирующей правовую обязанность санкции входит заявление (Aktion) – как правило — того индивида, по отношению к которому существует эта обязанность. Цель заявления – исполнение этой санкции; заявление имеет форму иска, адресованного правоприменительному органу. И этот орган может применить подходящую общую норму, т.е. установить индивидуальную норму, связывающую с конкретным (установленным этим органом) составом правонарушения конкретное правовое последствие, – только в том случае, если уполномоченный на это индивид (истец) делает с этой целью заявление, которое и дает ход производству в правоприменительном органе, в частности судопроизводству. И в этом случае право, т.е. общая норма, которая должна быть применена правовым органом, находится в распоряжении определенного индивида, как правило того, по отношению к которому некий другой индивид обязан вести себя определенным образом; в этом смысле право (объективное право) и на самом деле является "его" правом. И если при описании этой ситуации мы употребим вспомогательное понятие "отраженное право", то сможем сказать так: здесь правомочие (которое есть лишь отражение правовой обязанности) снабжено правовой властью (управомоченного) осуществлять это отраженное право, т.е. прибегать к иску (для применения санкции) в случае неисполнения обязанности, отражением которой является это право.

Такая ситуация не описывается полностью указанием на обязанность одного индивида вести себя определенным образом по отношению к другому. Ведь ее существенный элемент – предоставленная последнему правопорядком правовая власть прибегать к иску в случае неисполнения первым его обязанности. Только эта правовая власть, используемая в случае неисполнения правовой обязанности, есть фактор, отличный от самой этой обязанности; только при использовании этой правовой власти индивид становится "субъектом" некоего права, отличного от правовой обязанности. Только если правопорядок предоставляет такого рода правовую впасть, наличествует некое отличное от правовой обязанности право в субъективном смысле, субъективное право в техническом смысле слова, которое есть правовая власть, предоставленная для того, чтобы обеспечить исполнение (нарушенной) правовой обязанности. Осуществление (Ausübung) этой правовой власти есть осуществление права в собственном смысле слова. Это осуществление права еще не "соопределено" в поведении, образующем содержание обязанности, в случае неисполнения которой используется (осуществляется) эта правовая впасть. Однако, как уже отмечалось, в традиционной терминологии "осуществлением права" называется и другое поведение того индивида, по отношению к которому существует правовая обязанность, а именно поведение, соответствующее обязанному поведению и уже "соопределенное" в нем. Это осуществление отраженного права.

Согласно традиционной теории, в каждом субъективном праве индивида содержится "притязание" на поведение другого индивида, а именно на поведение, составляющее обязанность последнего по отношению к первому, другими словами на поведение, образующее содержание правовой обязанности, тождественной отраженному праву. Однако "притязание" в юридически релевантном смысле выдвигается лишь при использовании правовой власти, которой должно быть снабжено отраженное право, чтобы стать субъективным правом в техническом смысле. Если индивид, по отношению к которому другой индивид обязан вести себя определенным образом, не обладает правовой властью прибегать к иску в случае неисполнения этой обязанности, то акт, посредством которого он добивается исполнения этой обязанности, не имеет никакого специфически правового следствия (Rechtswirkung), этот акт – конечно, если он не запрещен правом, – юридически иррелевантен. А поэтому "притязание" или юридически действенный (wirksam) акт наличествует лишь там, где имеется субъективное право в техническом смысле, т.е. правовая впасть индивида прибегать к иску в случае неисполнения существующей по отношению к нему обязанности.

Это субъективное право — в том же смысле, что и правовая обязанность — не противостоит объективному праву как нечто независимое от него. Субъективное право, как и правовая обязанность, есть правовая норма, — предоставляющая специфическую правовую впасть, уполномочивающая определенного индивида правовая норма. То, что этот индивид "обладает" субъективным правом, т.е. определенной правовой властью, означает лишь следующее: некая правовая норма делает определенное в ней поведение этого индивида условием определенных последствий. И когда традиционная теория характеризует субъективное право как впасть, которой правопорядок наделяет волю, то она имеет в виду правовую власть, используемую в судебном иске. Но обычно под субъективным правом понимают не одну только эту правовую власть, а правовую впасть в сочетании с отраженным правом, т.е. с той обязанностью, при неисполнении которой применяется эта правовая власть, другими словами – отраженное право, снабженное этой правовой властью. Основное внимание при этом уделяется отраженному праву. Однако, как уже было показано, сущность того субъективного права, которое есть нечто большее, чем только отражение правовой обязанности, состоит в том, что некая норма наделяет индивида правовой властью прибегать к иску при неисполнении правовой обязанности. Мы будем иметь в виду эту норму, когда в дальнейшем (следуя традиционной терминологии) будем говорить о субъективном праве в техническом смысле как о предоставленной индивиду правовой власти.

Установление таких субъективных прав в техническом смысле не является, в отличие от установления правовых обязанностей, существенной функцией объективного права. Здесь мы имеем депо с возможной, но отнюдь не необходимой содержательной конструкцией объективного права, с особой юридической техникой, которой может, но отнюдь не обязательно должно пользоваться право. Это специфическая техника капиталистического правопорядка, поскольку он гарантирует существование института частной собственности и поэтому с особенным вниманием относится к индивидуальному интересу. Впрочем, эта техника преобладает отнюдь не во всех частях капиталистического правопорядка: она получила полное развитие лишь в области так называемого частного права и в некоторых отраслях административного права. А уже современное уголовное право не пользуется этой техникой, либо обращается к ней лишь в виде исключения. Не только в случае умышленного убийства, т.е. если индивид, по отношению к которому имеет место запрещенное уголовным правом поведение, перестал существовать и уже не может предъявить иск, но также и в большинстве других случаев запрещенного уголовным правом поведения место потерпевшего заступает государственный орган, в качестве обвинителя ex officio дающий ход производству, которое ведет к исполнению санкции. Следовательно, сущность субъективного права (в специфически техническом смысле этого слова), характерного для "частноправовой" области, состоит в следующем: правопорядок наделяет индивида (не квалифицируемого как "орган" сообщества, но называемого в традиционной теории "частным лицом") – обычно того индивида, по отношению к которому другой обязан вести себя определенным образом, правовой властью прибегать к иску в случае неисполнения этой обязанности, т.е. давать ход производству, ведущему к судебному решению, которое устанавливает конкретную санкцию как реакцию на нарушение обязанности.

Как и в случае с субъектом обязанности, субъектом права в техническом смысле может быть не только один индивид: субъектом одного и того же права могут быть двое или несколько индивидов. Двое или несколько индивидов являются субъектом права в техническом смысле, если содержание тождественной отраженному праву обязанности — поведение по отношению к двоим или нескольким индивидам и если правовая впасть прибегать к иску при неисполнении этой обязанности может быть использована тем или иным из этих индивидов (т.е. альтернативно), либо только в совместном действии всех этих индивидов (т.е. кооперативно).

Эта предоставленная индивиду правовая впасть обычно включает и полномочие обжаловать неблагоприятное для него судебное решение (в порядке так называемого производства по жалобе) на том основании, что оно не соответствует праву; этот акт Дает ход производству, которое может привести к отмене обжалуемого решения и к его замене другим. Такая правовая впасть предоставлена не только индивиду, по отношению к которому (как он утверждает) существует обязанность, но также и субъекту (утверждаемой таким образом) правовой обязанности. Согласно положениям, принятым в современных судебных системах, не только истец, но и ответчик может обжаловать неблагоприятное для него судебное решение. Однако в этом последнем случае такая правовая впасть используется не для того, чтобы обеспечить исполнение правовой обязанности, но, напротив, чтобы помешать исполнению (утверждаемой) обязанности, которая, по мнению ответчика, не существует или существует не в том размере, что утверждает истец. Так как здесь правовая впасть не связана с отраженным правом, то в этом случае не принято говорить и о субъективном праве.

Согласно современному административному праву, аналогичная правовая власть принадлежит и индивиду, ставшему адресатом административного распоряжения, т.е. установленной административным органом индивидуальной нормы, предписывающей ему определенное поведение. Если этот индивид полагает, что соответствующая норма не обоснована юридически, он уполномочен принести жалобу на это административное распоряжение и тем самым дать ход производству, которое может привести к установлению другой индивидуальной нормы, отменяющей или изменяющей первую. В этом случае тоже не принято говорить о субъективном праве.