Экзистенциальная философия

(Камю. “Миф и Сизифе. Эссе об абсурде”, Сартр. “Экзистенциализм - это гуманизм”). Экзистенциализм - Философия существования. Иррационалистическая фил. Наиболее крупные представители: М. Хейдеггер, К Ясперс, Г.Марсель, Ж.П.Сартр, А.Камю, Н.Аббаньяно. В Герм э. стал складываться после 1 мир войны (обстановка озлобления и уныния) Нов волна - Франция времен окупации и после 2 мир войны. Э. поставили вопос о смысле жизни, о судьбе чел, о выборе и личной ответственности.

Исходный пункт фил. Э. - изолированный, одинокий индивид, все интересы которого сосредоточены на нем же самом, на его собственном ненадежном и бренном существовании. Экзистенциальные проблемы - это такие пробл, которые возникают из самого факта сущ человека. Для Э имеет значение только его собственное сущ и его движение к небытию.

Э объявл предметом ф. - бытие. “Современная фил, как и в прошлые времена занята бытием”- (Сартр). Они утверждают, что понятие бытия явл неопределимым., и что никакой лог анализ его невозможен. Поэтому ф. не м.б. наукой о бытии и должна искать иных, ненаучных, иррациональных путей для проникновения в него.

Хотя бытие вещей соверш непонятно, но есть 1 вид бытия отлично нам знакомый - это наше собственное бытие. Здесь то и открывается доступ к бытию как таковому, он идет через наше существование. Но это сущ. нечто внутреннее и невыразимое в понятиях: “сущ есть то, что никогда ен становится объектом”, ибо мы никогда не можем взглянуть на себя со стороны.

Э - это фил, единственный предмет кот - человеческое сущ-е, точнее преживание сущ-я. Среди всех способов бытия существования Э ищут такой, в кот сущ раскрылось бы наиболее полно - это страх. Страх - это исходное переживание, лежащее в основе всего сущ-я. В кончном счете это страх перед смертью.

Для Сартра все вещи, кроме человека есть”бытие в себе”, а чел. сущ. есть “бытие для себя” или ничто. Поскольку всякое бытие возн из бытия и не может превр в ничто, то длф чел сущ-я, понимаемого как переживание, не может найтись такого быытия, из кот оно могло бы возникнуть и куда уйти. Значит бытие чел есть ничто. Осознавая свое ничожество чел испытывает страх “человек есть его страх”.

Ясперс полагает, что чел сущ раскрывается лишь в “пограничных ситуации” - страдание, борьба, смерть.

Свобода. Челов сам свободно выбирает свою сущность, он становится тем, кем он себя сделает. Чел - это постоянная возможность, замысел, проект. Он свободно выбирает себя и несет полную ответственность за свой выбор. Свобода составляет само чел. существование, чел и есть свобода.

Однако своб понимается ими как нечто неизъяснимое, не поддающеся выраж в понятиях, иррациональное. Своб они мыслят как своб вне общества. Это внутр состояние, настроенность, переживание индивида. Свобода противопоставляется необходимости. Такая свобода, противопост необходимости и отрешенная от общества, - есть пустой формальный принцип. Свобода - это свобода выбора отношения к окруж действительности. Раб может быть свободным, соответственно самоопределяя отношение к своему бытию. Свобода становится неотвратимым роком. “Человек осужден быть свободным” свобода есть мучительная необходимость.

Характ чертой чел сущ является то, что он не сам выбирает условия своего сущ, он заброшен в мир и подвластен судьбе. От человека не зависит время его рождения и смерти. Это приводит их к мысли, что помимо чел сущ-я сущ потусторонняя реальность, кот понимается как способ сущ чел, состоящий в озабоченности чел, направленной куда-то вне его. Вн мир представляет среду, мир заботы чел, окружающий чел сущ-е и находящийся в неразрывной связи с ним. Пространство и время есть способы чел сущ-я. Время - это переживание сущ-ем своей ограниченности, временности. Представл о времени до моего рождения и после смерти - произвольная экстраполяция. Говорить о том, что будет после моей смерти бессмыслено.

Личность и общество Общество - всеобщая безличная сила, подавляющая и разруш индивидуальность, отнимающая у чел его бытие., навязыв личности трафаретные вкусы, нравы,взгляды... Человек, преследуемый страхом смерти, ищет прибежища в обществе. Растворяясь в нем он утешает себя тем, что люди смертны. Но жизнь в обществе не истинна. В глубине чел скрыто истинное, одинокое сущ-е. Каждый умирает в одиночку.

АНАЛИТИЧЕСКАЯ ФИЛОСОФИЯ

— понятие, охватывающее многообразные теории зап. философии 20 в., сложившиеся в рамках аналитической традиции. Эта традиция утвердилась в Великобритании, США, Канаде, Австралии, получила распространение в Скандинавских странах и Нидерландах. По общефилософским установкам, пониманию целей и процедур анализа развивающиеся в ее рамках концепции существенно различаются между собой. Вместе с тем им присущи некоторые общие моменты. Это прежде всего «лингвистический поворот» — переформулировка филос. проблем как языковых проблем и их решение на основе анализа языковых выражений; «семантический акцент» — акцентирование внимания на проблеме значения; «методологический крен» — использование различных методов анализа с целью превращения философии в строго аргументированное знание; размывание граней между филос. логическими, лингвистическими и частнонаучными исследованиями, тенденция к нейтрализму и освобождению от ценностных посылок. Своими предшественниками аналитики считают представителей критической традиции в философии — Р. Декарта, Дж. Локка, Д. Юма, И. Канта, Дж.С. Милля, обративших внимание на активную роль концептуальных и языковых средств в производстве знания, своим антиподом — традиционный стиль философствования с его аморфными, спекулятивными, интуитивными рассуждениями.
По пониманию сути аналитического метода современные аналитические концепции условно можно классифицировать как редукционистские, или фундаменталистские (онтологический, теоретический и методологический редукционизм), и нередукционистские, или контекстуальные. По характеру анализируемого языка (язык символической логики или естественный язык) они подразделяются на формальные и неформальные.
Провозвестником современных форм А.ф. является Г. Фреге, в своих работах по математике, логике и философии языка обозначивший семантическую проблематику, ставшую одной из центральных, и применивший пошаговый метод определения значений. Основоположником А.ф. является Б. Рассел, у которого можно найти зачатки всех последующих форм анализа. Размышления о статусе и связи математических и логических истин привели Рассела к выводу, что исходя из минимума логических аксиом и используя строгие формальные средства, можно вывести все содержание логики и математики. За исходные единицы анализа Рассел принимал высказывания естественного языка, вместе с тем он полагал, что форма этих высказываний — двусмысленности и сложности — скрывает их подлинное значение. Созданная им теория дескрипций содержала способ переформулировки высказываний об объектах, чье существование сомнительно, с заменой наименования этих объектов на описание (дескрипцию) присущих им свойств, которые, в свою очередь, могут быть предметом непосредственного ознакомления через «чувственные данные». Практиковавшийся Расселом метод представлял собой редукцию поверхностного знания к простым и конечным метафизическим сущностям — «логическим атомам». Его цель — показать изоморфизм между структурой языка логики и структурой языка содержательной науки или опыта и построить непротиворечивую филос. и логическую теорию. Аналитический метод имел у Рассела позитивный смысл — с его помощью предполагалось получить истинную информацию о том, что существует в мире.
Дж. Мур в большей мере, чем Рассел, обозначил специфику лингвистического или концептуального анализа и сделал упор на аргументированные возможности естественного языка. Занимаясь этикой, он пришел к выводу, что трудности, с которыми сталкиваются философы, в значительной мере проистекают из неряшливого отношения к значениям используемых понятий, нечуткости к их зависимости от контекста, из попыток ставить вопросы без обоснования их правомерности и т.п. Практиковавшиеся им приемы впоследствии получили развитие в философии естественного языка.
У Л. Витгенштейна периода «Логико-философского трактата» (1921) метод анализа, как и у Рассела, отмечен логицизмом, редукционизмом, ориентирован на дедуктивные методы математики. Исходя из посылки о корреляции между действительностью и логической структурой языка, Витгенштейн считал возможным создание аналитических средств, позволяющих отличить теоретически правомерные высказывания от логически абсурдных и бессмысленных. Одно из таких средств он видел в схеме идеального языка. Идея о создании единой формализованной модели человеческого знания на основе выявления подлинной логической структуры языка была доведена им до законченной филос. теории. Основные элементы этого языка — имена — должны однозначно соответствовать определенным объектам, символы — иметь строго определенное значение, а правила синтаксиса — запрещать образование неосмысленных словосочетаний. Простейшими являются элементарные предложения, которым соответствуют дискретные эмпирические элементы — чувственные восприятия. В целом можно сказать, что Витгенштейн использовал два типа анализа: апеллировал и к эмпирическому критерию верификации, т.е. к редукционизму, и к корректировке естественного языка с помощью искусственного языка, что было отступлением от редукционизма. В отличие от Рассела, верившего в прогресс филос. знания, аналитические приемы у Витгенштейна были нацелены не столько на позитивное решение проблем, сколько на освобождение от «мистического», в число которого попадала большая часть проблематики философии.
Представители Венского кружка (М. Шлик, Р. Карнап, О. Нейрат, Ф. Вайсман и др.) сформулировали развернутую программу логического эмпиризма, в которой продолжили стратегию на прояснение языка. Как и у Витгенштейна, анализ был призван решить негативную задачу — элиминировать из теоретического языка псевдопроблемы и метафизику. Но главной все же была позитивная задача — прояснить язык науки, в частности, отношение между теорией и эмпирическими наблюдениями, между аналитическими и синтетическими суждениями, между понятиями, стоящими на разных уровнях абстракции. В рамках логического позитивизма практиковались два типа анализа. Первый тип представлял собой разновидность классического варианта редукционизма — сведения теоретических высказываний к «базисным предложениям», некоторым индикаторам осмысленности, и верификация на их основе истинностных суждений. В качестве последних сначала принимались предложения, выражающие чувственный опыт (феноменализм), а затем предложения, описывающие наблюдения физических объектов (физикализм). Конечная цель такой процедуры — построение монистической физикалистской картины мира на основе идеала «единой науки». Второй тип анализа основан на построении идеальных языков. В работах Карнапа главная филос. проблема анализа языка науки была сформулирована как проблема его логического синтаксиса. Логический анализ мыслился как формализация правил построения и преобразования языка науки. Ставилась задача: через построение все более полного формального языка максимально приблизить этот язык к естественному с тем, чтобы выявить его концептуальный каркас, структуру и повседневные способы мышления. Под влиянием критики со стороны А. Тарского Карнап счел необходимым включить в логический синтаксис семантический анализ, т.е. отношение значений терминов к описываемой ими реальности. В дальнейшем признается не только семантика, но и прагматика, т.е. филос. проблемы использования языка. В связи с этим аналитическая деятельность превращается в громоздкую и трудно реализуемую на практике систему преобразований.
Обращение и раннего Витгенштейна, и логических позитивистов к созданию идеального искусственного языка исходя из посылки об изоморфности структуры языка и структуры реальности — это, несомненно, отступление от классического редуктивного анализа. Новый тип анализа укоренился в США и Скандинавских странах. В Великобритании получил распространение др. тип нередуктивного анализа — контекстуальный и функциональный, предложенный философами, исследующими стихию повседневного естественного языка.
Самый радикальный шаг в сторону от классической аналитической традиции сделал Витгенштейн в «Философских исследованиях» (1953). Признав ошибочным свое старое представление об изоморфности структуры языка структуре фактов, он утверждает гетерогенность обычных понятий лингвистической практики, рассматривает язык как набор инструментов, выполняющих коммуникативные функции и обслуживающих меняющиеся социальные цели. Применительно к такому представлению о языке он предложил вариант анализа, основанный на концепции «языковых игр». Задача анализа состоит в прояснении употребления выражений, описании инструментальных функций, которые они выполняют в каждом конкретном контексте и «формах жизни». Как и в ранний период, Витгенштейн отвергает метафизику, однако на совершенно др. основании — в ней видится неправомерный перенос правил одной игры на другую. У философии только терапевтическая, а не гносеологическая роль — отсеять то, о чем что-то может быть сказано, от того, о чем говорить нельзя. Гносеологический релятивизм языковых конвенций Витгенштейна, растворяющий реальность в контекстах «языковых игр», в дальнейшем использовался в постмодернистских концепциях «постфилософии».
Параллельно с Витгенштейном философами Оксфордского и Кембриджского ун-тов (Дж. Остин, Г. Райл, Дж. Уиздом, Ф. Вайсман и др.), а также рядом амер. философов (М. Блэе, Н. Малкольм и др.) разрабатывались др. варианты анализа естественного языка. Позитивный смысл анализа сводится к выявлению неявных значений, формируемых в процессе интерсубъективного понимания и контекстуального употребления языка, установления семантических различий и правил точного употребления понятий, выявления ситуационного значения слов, сравнения различного рода «языков» и типов высказываний. Лингвистические аналитики исходят из того, что все знание о мире дают наука и здравый смысл; философия занимается не установлением истин, а проясняющей терапевтической деятельностью по очищению языка от «систематически вводящих в заблуждение высказываний» (Райл). Настаивая на специфичности филос. работы, они отказываются от идеализации научного знания. Тем не менее им свойствен особого рода позитивизм — убеждение в возможности решения проблем общей филос. значимости на базе анализа узких и частных проблем языка.
Для ряда представителей лингвистического анализа характерна попытка по-новому посмотреть на отношение логики и естественного языка и роль метафизических категорий. Данный анализ получил развитие в «дескриптивной метафизике» П.Ф. Стросона, нацеленной на исследование структур и связи фундаментальных категорий человеческого мышления, отношения структуры языка и структуры реальности. Выход на обсуждение общефилософской проблематики характерен также для М. Даммита и Э. Куинтона. С представлением о языке как сфере социальной коммуникации связаны появление в лингвистической философии определенных материалистических тенденций и отказ от ранее провозглашенного нейтрализма в философии.
Появление в США постпозитивистских форм философии (У. Куайн, Н. Гудмен, У. Селларс) положило конец классическим формам А.ф. Прагматические аналитики продолжают логицистскую традицию неопозитивизма в том смысле, что основное внимание сосредоточено на интерпретации научного знания и средствах его логического обоснования. Но при этом они отвергают центральные догмы неопозитивизма: дихотомию аналитического и синтетического, эмпирический верификационизм и др. Их новое слово состоит в подчеркивании холистических аспектов значения. Куайн выдвинул тезис о «неопределенности радикальной трансляции», согласно которому предложение всегда может рассматриваться как значение не одной, а множества различных вещей. Наши высказывания о мире предстают перед судом чувственного опыта не в отдельности, а в виде системы, которая сталкивается с опытом только краями, и речь может идти только об оправдании всей системы. Анализ выступает как построение логически обоснованной теории, получающей свое оправдание с помощью релятивистского принципа прагматической эффективности системы.
Одно из важных направлений в эволюции аналитической традиции мысли в 1960—1990-х гг. основано на синтезе альтернативных установок логического и лингвистического анализа. Потребность в логическом моделировании естественного языка, возникшая с производством компьютерных систем, стимулировала разработку необходимой для этого формальной техники (Дж. Фодор, Д. Дэвидсон, Р. Монтегю, Д. Льюис, С. Крипке, Я. Хинтикка и др.). Данные разработки предполагают, что организация и правила естественного дискурса, являясь естественными формами, определяемыми содержанием, не сводятся к произвольным «языковым играм», как считал Витгенштейн, и поддаются логическому исчислению. В то же время они не укладываются в только математические модели, как это полагали логические позитивисты.
В постпозитивистской философии понятие «анализ» получает неопределенно широкое толкование в силу резкого расширения проблемного поля. Если представители классической А.ф. ограничивались относительно небольшим кругом проблем, поддающихся «окончательному» разрешению, постпозитивистские аналитики в качестве предмета исследования могут брать любые филос. проблемы, отнюдь не претендуя на их «закрытие». Напр., в возникших в рамках аналитической традиции течениях научного материализма и научного реализма разрабатываются проблемы, имеющие широкую мировоззренческую значимость: онтологическая проблема об отношении духовного и телесного и гносеологическая проблема об отношении наших концептуальных средств к реальности. Вынашиваются идеи о создании А.ф. политики, социологии, права и др. Развитую форму приобрела А.ф. истории (К. Гемпель, М. Мартин, У. Дрей и др.), в которой основное внимание уделяется анализу концептуального аппарата исторического объяснения, методологии историографии и др. В течении, именуемом «анализ религиозного языка», методы логического и лингвистического анализа применяются к языку теологии и религии с целью обоснования их осмысленности, наличия в них собственных, отличных от философии и науки логики и правил (У. Блэкстоун, П. Ван Бурен).
Современная А.ф. не поддается идентификации по какому-то содержательному базисному принципу. Ее связывает не столько приверженность к.-л. парадигме знания, сколько стилевое родство. Главным предметом анализа выступает не столько язык, сколько метафизический вопрос о том, как язык «сцепляется» с мышлением (философия сознания) и реальностью (различные версии реализма). В арсенале аналитических средств сохраняется и логический, и семантический, и контекстуальный анализ, используются редукционистские процедуры, трансляция сложного к простому. Но ни одному из этих методов не придается самодовлеющее значение. Чаще всего под «анализом» понимается применение современной техники аргументации для определения посылок, установления смысловой и логической зависимости между высказываниями и т.п. (Для идентификации стилистики такой филос. работы вместо термина «аналитическая» часто используется термин «профессиональная» или «рациональная».) В аналитических теориях есть определенная сциентистская струя в том смысле, что они в целом следуют идеалу философии как рационально-теоретической деятельности, хотя и не отождествляют философию с наукой (вот почему проблема рациональности оказалась одной из ключевых). В 1970— 1990-е гг. образ «философии-как-науки» был подвергнут атакам постаналитиков (Р. Рорти, А. Данто, С. Кейвел и др.), полагающих, что невозможность эмпирического обоснования знания и дрейф аналитиков к антифундаментализму кладет конец претензиям философии на теоретизм и оставляет для нее одну перспективу «философии-как-литературы».