Проблема барокко в русской литературе XVII – начала XVIIIвв. 4 страница

В "Житии" постоянно фиксируется география мест пребывания протопопа по пути его следования в ссылку. Приводятся названия рек, озер, городов, монастырей: Даура, Лена, Тунгуска, Шаманские и Долгие пороги, Байкалово море, Ирьгень-озеро, Тобольск. Называется точное место рождения Аввакума — Нижегороцкий предел за рекой Кумою, село Григорово.

Этнографические реалии в "Житии" выразительны и достоверны. Так, дано описание Долгого порога Большой Тунгуски: "Горы высокие, дебри непроходимыя, утес каменной, яко стена стоит... В горах тех обретаются змеи великие; в них же витают гуси и утицы — перие красное, вороны черные, а галки серые; в тех же горах орлы, и соколы, и кречаты, и курята инъдейские, и бабы и лебеди и иные дикие, — многое множество, — птицы разные. На тех же горах гуляют звери многие дикие: козы и олени, изубры, и лоси, и кабань, и волъки, бараны дикие..."⁵.

Подробно описывается и Байкалово море, где "русские люди рыбу промышляют". Протопоп замечает: "Егда к берегу пристали, восстала буря ветренная, и на берегу насилу место обрели от волн. Около ево горы высокие, утесы каменные и зело высокие. Наверху их полатки и поволуши (башни), врата и столпы, ограда каменная и дворы, — все богоделанно. Лук на них растет и чеснок. Там же растут и конопли богорасленныя, а во дворах трава красныя, и цветы и благовонный гораздо"⁶.

Реальные картины вызывают у Аввакума поток эмоциональных чувств, их лирическое выражение перекликается с публицистическими отступлениями, хвалой Богу и осуждением человеческих страстей: "А все то у Христа — тово света наделано для человеков, чтоб упокояся, хвалу Богу воздал. А Человек, суете которой уподобится, дние его, яро, сень (тень), переходят; скачет, яко козел; раздувается яко пузырь; гневается яко рысь; съесть хощет, яро змия; ржет, зря на чужую красоту, яко жребя, лукавует, яко бес… Бога не молит, отлагает покаяние на старость и потом исчезает и не всем, камо отходит: или во светли, или во тьму, — день судный коегождо (каждого) явит"⁷. Протопоп восклицает: "Простите мя, аз согрешил паче всех человек".

В процессе художественного воспроизведения житейских перипетий Аввакума бытовые реалии обрастают этнографическими деталями, подчеркивающими психологические состояния и ситуации. Окружающие обстоятельства, в круг которых входит и природа, вызывают эмоциональные состояния, глубокие переживания автора-повествователя. Так, после предметного описания местности следует: "На те горы выбивал меня Пашков, со зверями, и со змиями, и со птицами витать". На этнографическом фоне вырисовываются картины страданий и бедствий героя: "Егда поехали из Енисейска, как будем в Большой Тунгуске реке, в воду загрузило бурею дощеник мой совсем: налилъся среди реки полон воды, и парус изорвало, — одны палубы над водою, а то все в воду ушло. Жена моя на палубы из воды робят кое-как вытаскала"⁸. Житейскую обстановку плавания характеризует и пейзаж: "Осень была, дождь на меня шел, всю нощь под капелию лежал, сверху дождь и снег, а на мне на плеча накинуто кафтанишко; льет вода по брюху и по спине. Нужно (мучительно) было гораздо"⁹.

Средствами ассоциированных метафор обозначается реальная обстановка, в которой живет Аввакум с семьей, также рисуется и картина жизни в "зимовье": "Я лежу под берестом наг на печи, а протопопица в печи, а дети кое-где, в дождь прилучилось, одежды не стало"¹⁰.

Символы и аллегории вводятся в изображение быта: "видим яко зима хощет быти; сердце озябло; и ноги задрожали". Образ бредущих среди зимы путников, разбивающихся о лед, превращается в аллегорическую картину бренности, обреченности человеческого пути и все- таки надежды.

В изображение быта включается также библейская и народная символика: видения — два золотых корабля; чудеса — приход ангела, накормившего протопопа щами, черная курочка, несущая по два яичка в день. В "Житии" наблюдаются приемы народной поэзии трехкратного повторения, пословицы, поговорки, каламбуры и сказовый стиль. Реально-материальный быт, сливаясь с символикой, всегда характеризуется конкретным содержанием и связан с жизнью и превратностями судьбы протопопа. Образы Аввакума конкретны, но в то же время это художественные символы-обобщения. На специфику литературной манеры Аввакума обратил внимание Д.С. Лихачев. Он отметил, что факт в сочинениях Аввакума подчинен мысли, чувству, идее. Факт иллюстрирует идею чувств, а не идея объясняет факт. Но, по мысли ученого, Аввакум не просто бытописатель... За бытовыми мелочами он видит вечный непреходящий смысл событий, предсказанных предшествующими видениями – традиционными образами Средневековья.¹¹

Автор как в автобиографии-исповеди много пишет о своих переживаниях, он "тужит", "рыдает", "вздыхает", "горюет". В "Житии" автор и герой слиты в одном лице, что усиливает личностный характер повествования, придает ему эмоциональность, искренность, непосредственность, и в итоге — особый психологизм. Д.С. Лихачев отмечал, что нельзя не видеть связи "Жития" с тем новым для русской литературы психологизмом XVII века, который позволил Аввакуму не только подробно и ярко описывать собственные душевные переживания, но и найти живые краски для изображения окружающих его лиц.

Так, со страниц "Жития" встает образ несгибаемого борца, подвижника, пустозерского узника, искренне верящего в праведность своих идей, полемиста, обличителя, мученика и защитника истинной, в его понимании, веры. Личность и деятельность Аввакума – явление исключительное. "Его внимание привлекают, — как подчеркивает Д.С. Лихачев, — такие признаки национальности, которые оставались в тени до него, но которые станут широко распространенными в XIX и XX веках. Все русское для него прежде всего раскрывается в области интимных чувств, интимных переживаний и семейного быта. В XV–XVI веках проблема национальности была нерасторжимо связана с проблемами государства, церкви, официальной идеологии. Для Аввакума она также и факт внутренней душевной жизни. Он русский не только по своему происхождению и не только по своим патриотическим убеждениям, — все русское составляло для него тот воздух, которым он дышал, и пронизывало собою всю его внутреннюю жизнь, все чувство. А чувствовал он так глубоко, как немногие из его современников накануне эпохи реформ Петра I, хотя и не видел пути, по которому пойдет новая Россия"¹².

 

 

14. Особенности драматургии. Черпая сюжеты своих пьес из Библии или из истории, драматурги-режиссеры старались придать им внешнюю занимательность. Этой цели служили пышные декорации, костюмы, высокая патетика исполнения, натуралистические сценические эффекты (например, убийство с реками крови: актеру подвешивали пузырь с бычьей кровью).

Другой особенностью первых драматических опытов является тесное переплетение трагического и комического. Параллельно с трагическими героями действовали комические "дурацкие" персонажи, рядом с высокой патетикой давались комические фарсовые сцены.

Действие развивалось медленно, поскольку пьесы больше тяготели к развернутым эпическим повествованиям, нежели к сценическо-драматическим произведениям. Пьесы завершались торжеством религиозно-моральной правды над злом.

Героями выступали, как правило, цари, полководцы, библейские персонажи, что соответствовало общему аристократическому духу придворного театра.

В "комедиях" зритель явно ощущал связь изображаемого на сцене "действа" с современной ему придворной жизнью. Так, "Артаксерксово действо" прославляло мудрого, справедливого и чувствительного сердаем царя Артаксеркса и его вторую жену красавицу Есфирь. Это льстило самолюбию Алексея Михайловича, а избрание Артаксерксом новой жены напоминало его женитьбу на Наталье Кирилловне Нарышкиной.

Пьеса была снабжена предисловием, содержавшим прямой панегирик русскому царю и раскрывавшим основную идею: "...како гордость сокрушается и смирение венец приемлем".

Все эти особенности драматургии можно проследить на комедии "Иудифь". Пьеса представляет собой инсценировку библейского сюжета. В ней прославляется героический самоотверженный подвиг красавицы Иудифи, которая, обольстив своей красотой ассирийского полководца Олоферна, отрубает ему голову и тем самым спасает свой родной город Вефулию от врага.

Пьеса состоит из 7 актов и 29 сцен. В ней действуют 63 персонажа. Центральная героиня появляется лишь в четвертом действии. Высокая торжественная патетика архаической книжной речи характеризует героический образ Иудифи и Олоферна.

Рядом с трагическими героями и их высокой патетикой действуют "дурацкие" персонажи: служанка Иудифи Абра и ассирийский воин Сусаким. Они находятся во власти низменных человеческих чувств: трусости, страха за свою жизнь. Фарсовыми приемами, нарочито сниженной просторечной разговорной интонацией речи в пьесе раскрывается комизм их положения.

Комедия "Иудифь" также имела предисловие, в котором подчеркивался политический смысл пьесы: торжество Иудифи над ассирийцами и их полководцем Олоферном - символ грядущего торжества русского царя над своими врагами - "безбожными турками". Пьеса связана с традицией "английских комедий" и в то же время отражает вкусы и настроения русской придворной среды. Ее главные герои делятся на положительных и отрицательных, их характеры статичны. В ней отразились представления о переменчивости жизни, характерные для литературы переходной эпохи.

Таким образом, появление драматургии в русской литературе 70-х годов XVII в. было связано с формированием придворной культуры. Ее открытия и достижения были использованы театром начала XVIII в. Появление придворного театра способствовало развитию школьной драматургии. Связующим звеном придворной и школьной драматургии служат пьесы Симеона Полоцкого.

Развитие школьного театра. Жанр школьной драмы был хорошо известен воспитанникам Киево-Могилянской академии, где он использовался в нравственно-воспитательных целях и служил средством борьбы с католическим влиянием. Свою пьесу "О Навуходоносоре царе" Симеон Полоцкий предназначал для придворного театра. "Комидия притчи о блуднем сыне" (1673-1678 гг.), вероятно, разыгрывалась для назидательного представления выпускниками Московской школы.

"Комидия притчи о блуднем сыне". Написанная на сюжет евангельской притчи, "Комидия притчи о блуднем сыне" состоит из пролога, 6 действий и эпилога. Пролог к "Комидии" - своеобразная теоретическая декларация. В ней доказывается преимущество зрительного наглядного восприятия материала перед словесным:

Симеон Полоцкий аргументирует необходимость введения "утехи ради" зрителя веселой интермедии, чтобы серьезное содержание пьесы не надоедало.

Основной конфликт пьесы отражает известное нам по бытовой повести столкновение двух мировоззрений, двух типов отношений к жизни: с одной стороны, отец и старший сын, готовый "отчия воли прилежно слушати" и в "послушании живот свой кончати", с другой - "блудный", стремящийся уйти из-под родительского крова, освободиться от отцовской опеки, чтобы "весь мир посещати" и жить свободно по своей воле.

В пьесе конфликт разрешается торжеством отцовской морали. Промотав все свое богатство в чужих краях, "блудный" вынужден пасти свиней и, чтобы окончательно не пропасть, возвращается под родительский кров, признав свою вину. Порок наказан, и добродетель торжествует. Дидактический смысл пьесы раскрывается в эпилоге:

Пьеса ярко отразила стремление молодежи к усвоению европейских форм культуры и в то же время показала, что часть молодого поколения усваивает эти новые формы весьма поверхностно, чисто внешне.

Симеон Полоцкий стремился поднять значение "Комидии" до уровня дидактического наглядного обобщенного примера. Персонажи пьесы лишены конкретных индивидуальных черт, даже собственных имен - это обобщенные собирательные образы: отца, старшего послушного сына и младшего непокорного - "блудного". Однако в пьесе, как отмечает А. С. Демин, Блудный сын имеет свою национальную и социальную принадлежность. Он сын родовитых родителей, действие "Комидии" происходит в России, причиной его разорения являются "злые слуги", жертвой которых становится доверчивый юноша.

В соответствии с условиями школьного театра количество действующих лиц в "Комидии" невелико. Действие развивается в строгой логической последовательности. Персонажи четко делятся на положительных и отрицательных. Аллегорические фигуры отсутствуют. Каждое действие заканчивается пением хора и интермедией, которая, как уже отмечалось, ставила целью развлечь зрителя, внести комическую разрядку в общий серьезный тон основного действия.

Интермедии, написанные самим Симеоном Полоцким, до нас не дошли, но об их характере можно судить по другим сохранившимся интермедиям. Это забавные, комические сценки преимущественно бытового содержания. В них изображаются обыкновенные люди, осмеиваются глупость, тупость, невежество, пьянство и т. п. Отражая смешные стороны повседневной жизни, интермедия служила основой для дальнейшего развития жанра собственно комедии.

Большую роль в развитии школьной драматургии сыграл Дмитрий Ростовский (1651-1709). Для учащихся духовных школ Ростова, Ярославля им были написаны "Рождественская драма", "Успенская драма" и "Грешник кающийся". Они отличаются стройностью композиции, сценичностью и в ряде случаев живостью диалога. Связанные с традициями украинской школьной драмы, они делают значительный шаг вперед по пути освобождения от средневековой схоластической условности.

Школьная драма стоит в преддверии классицистической драматургии: логически последовательное развитие действия, четкость композиции, деление персонажей на положительные и отрицательные, дидактизм, стремление к логически обобщенному изображению явлений действительности - вот те элементы классицистической драматургии, которые начинают складываться в школьном театре.

В начале XVIII в. традиции школьной драмы продолжил Феофан Прокопович, превративший школьную пьесу в орудие политической сатиры.

Проблема барокко в русской литературе XVII – начала XVIIIвв.

Барокко как стилевое направление охватило русскую культуру конца XVII - первой половины XVIII в. и параллельно развивалось в литературе и в искусстве. Д.С. Лихачев отмечает, что литература в Древней Руси была однородна, она подчинялась стилю эпохи того времени, но в XVII в. она уже не так едина и стройна, как в древности:

Древнерусская литература не знает литературных направлений вплоть до XVII в. Первое литературное направление, сказавшееся в русской литературе, - барокко.

Появление в русской литературе стиля барокко вносит в русскую литературу новое начало, чрезвычайно важное для ее последующего развития. Стиль барокко - явление нового времени, не свойственное древней русской литературе. Это вынуждает нас подробно остановиться на особенностях развития стилей вообще. [2].

Существенной особенностью развития русского барокко надо признать историческое совмещение стилей. Как отмечает А.А. Морозов: "…в России, в силу ускоренного развития страны, вызванного петровскими преобразованиями, на одном историческом этапе как бы совместились несколько исторических периодов художественного развития, наслоившихся друг на друга. в тесном взаимодействии с особенностями национальной культуры страны [3].

ЛитератураXVII в. отличается необыкновенным разнообразием и пестротой жанров и стиля. Зарождается светская лирическая поэзия любовного содержания - виршевая поэзия с характерным силлабическим ритмом, появляются повести и даже романы авантюрного содержания. Постепенно она сближается с западноевропейской литературой. Д.С. Лихачев пишет: "Никогда еще ни до XVII в., ни после русская литература не была столь пестра в жанровом отношении. Здесь столкнулись две литературные системы: одна отмиравшая, средневековая, другая зарождающаяся - нового времени. Литературная система русского XVIII в. ничем уже не отличается от литературной системы передовых западноевропейских стран. образование новой литературной системы не было простым результатом Петровских реформ. Эта система подготовлялась в русской литературе, и ее появление не явилось неожиданностью" [4].

В литературе XVIIв., в отличие от литературы средневековой, уже нельзя выделить единые стилеобразующие принципы. XVIIв. - это эпоха зарождения, сосуществования и борьбы разных литературных школ и направлений, как выраставших на почве русских традиций, так и опиравшихся на западноевропейский опыт. Из Европы - прежде всего из Польши через украино-белорусское посредство - Россия заимствовала стиль барокко, которому суждено было стать стилем московской придворной культуры последней трети XVII в. В чем специфика этого стиля?

В Европе барокко пришло на смену Ренессансу. Если в системе ренессансных ценностей на первом месте стоял человек, то барокко снова вернулось к средневековой идее бога как первопричины и цели земного существования. Барокко знаменовало собою причудливый синтез средневековья и Ренессанса. Эта причудливость, неестественность зафиксирована в самом термине барокко - к чему бы его ни возводили, будь то к ювелирному делу, где "барокко" называли жемчужину причудливой формы (от итальянского perucca - бородавка), либо к логике, в которой это слово обозначало одну из неправильных фигур силлогизма.

Заново обратившись к средним векам, искусство барокко возродило мистику, "пляски смерти", темы страшного суда, загробных мучений. В то же время барокко (по крайней мере теоретически) не порывало с наследием Ренессанса и не отказывалось от его достижений. Античные боги и герои остались персонажами барочных писателей, а античная поэзия сохранила для них значение высокого и недосягаемого образца.

"Двойственность" европейского барокко имела большое значение при усвоении этого стиля Россией. С одной стороны, средневековые элементы в эстетике барокко способствовали тому, что Россия, для которой средневековая культура отнюдь не была далеким прошлым, сравнительно легко приняла первый в ее истории европейский стиль. С другой стороны, ренессансная струя, оплодотворившая барокко, обусловила особую роль этого стиля в развитии русской культуры: барокко в России выполняло функции Ренессанса.

В России барокко возникло и формировалось двумя путями. Первый путь - естественный, был подготовлен всем ходом исторического и литературного развития древней Руси. Уже к началу XYII века здесь наметился кризис средневекового типа культуры, вследствие чего мы наблюдаем развитие и накопление тех черт, которые типологически были близки к барокко. Это - и авторское личное начало, и новый взгляд на природу личности человека, и экспрессивность, и элементы ассоциативности, параллельности, сложности поэтической образности, контраст символического и натуралистического, низменного и возвышенного.

С другой стороны, возникновение и развитие барокко в России второй половины XYII века объясняется также непосредственным влиянием художественного и теоретического опыта соседних славянских народов: поляков, белорусов и украинцев. Таким образом, русский вариант барокко является синтезом той художественной системы, которая начала формироваться в следствие кризиса средневекового типа литературы, и тех поэтических средств, которые русская литература заимствовала у европейской. Универсализм и антиномичность восприятия мира, морализм и дидактика, расширение эстетических функций литературы, напряженный и причудливый метафоризм, построенный на теоретической основе консептизма {остроумия), пристрастие к курьезам, сочетание античной и христианской мифологии, взаимопроникновение различных видов творчества, мозаичность композиции и игровое использование слов, риторическая организация текста, эстетизм формы, пафосность, парадность, декоративность - все это типологически сближает русский вариант барокко с общеевропейским.

Вместе с тем литературное барокко в России характеризуется существенными идейно-тематическими изменениями, по сравнению с Европой. Подчинение потребностям крепнущего российского абсолютизма, русское барокко утратило, свойственные европейскому мироощущению, пессимизм, трагизм и мистическую экзальтацию. Приоритетное значение в России приобрела иная идеологическая устремленность барокко, связанная с усилением пафоса государственного строительства и задачами просвещения общества. Именно этим объясняется расцвет в русской литературе панегирической и дидактико-просветительской поэзии.

Ориентация русского барокко на просветительство делает его до некоторой степени схожим с европейским ренессансом. Это дает нам основание говорить о том, что барочная культура в России приняла на себя и дидактико-просветительскую функцию Возрождения европейского интеллектуального стиля, завершающего развитие средневекового типа культуры.

Значение барокко для развития русской литературы вряд ли можно переоценить. В период его безраздельного господства в русской книжности XYII в., до появления здесь классицизма, барочная поэтика определяет основное направление развития русской культуры на пути ее приобщения к культуре общеевропейской. В этой связи одной из главных задач, решенных барокко, являлось как можно более полное преодоление средневековой традиции, стоявшее на пути культурных и государственных преобразований. Как было справедливо замечено многими историками литературы, благодаря новому типу культуры, который формировался и развивался в творчестве Симеона Полоцкого, Сильвестра Медведева, Кариона Истомина и др., были сломаны привычные стереотипы, прививались новые вкусы, позволившие русской литературе и искусству существовать и эволюционировать в рамках общеевропейской культуры.

В этой связи, нельзя не отметить огромный вклад барокко, внесенный в ориентацию литературы на зрелищность, что свидетельствовало о появлении новой функции чисто эстетического характера поражать и развлекать. В этом сыграл свою роль столь свойственный барокко принцип интеллектуальной игры, являющийся одной из основных мотиваций литературного творчества Нового времени.

Интеллектуальная игра, основной барочный принцип, способствовала зарождению в русской литературе новой образной системы. Немыслимая без приоритета индивидуального авторского начала, интеллектуальная игра выстраивает литературный образ на основе авторской ассоциации, в противовес традиционным для древнерусской книжности образам, созданным при помощи устойчивых, традиционных значений. Основой поэтической системы барокко становится консепт сопряжение двух далеких друг от друга понятий.

С формированием и развитием барокко в России конца XYII века связаны и колоссальные изменения, происшедшие в жанровой системе, свидетельствовавшие о переходе русской литературы от средневекового типа к типу Нового времени. В древнерусской литературе существовала совсем иная система родов и жанров, чем в Западной Европе, к тому же до XYII в. в русской книжности не было ни поэзии, ни драматургии. С освоением барочной эстетики и поэтики жанровая система русской литературы XYII века все больше и больше становится похожей на европейскую, имевшую в целом четкую структуру, теоретические и логико-философские основания. [1].