Дыши. Всё будет хорошо. Ты не успеешь очнуться, как вы уже будете вспоминать истории из детства.: ) Позвони мне, когда закончишь. 2 страница

Папа научил меня играть на пианино, он пытался с гитарой, но я никогда не могла с ней справиться. Джейку же наоборот, она далась без особых проблем. Мой папа подарил ему его первую, шестиструнную гитару, когда ему было семь. Он всегда говорил, что Джейк был рожден музыкантом, так что полагаю, папа не удивлен тем, что Джейк настолько популярен.

Мой папа очень гордится карьерой Джейка. Он всегда говорил, что мне следует восстановить с ним отношения, но я отмахиваюсь. Поэтому я точно не стану звонить папе, чтобы сообщить, что завтра я встречаюсь с Джейком. Возможно, он попытается пойти со мной.

Не могу поверить, что после всего этого времени увижу Джейка.

Я открыла следующее фото, на котором его лицо запечатлено крупным планом. Я уставилась на фото, глазами обводя шрам на его подбородке, именно тот, который проходит вдоль его скулы. Теперь он не так заметен, как раньше. Вероятно, сейчас его скрывает грим.

Я знаю Джейка лучше, чем кто–либо другой. Я знаю ту часть его жизни, которую Джейк сумел спрятать от всего остального мира.

Затем меня посещает мысль. Вдруг он не хочет меня видеть? Возможно, Джейк считает, что оставил позади ту часть своей жизни, которая проходила здесь, и именно поэтому перестал поддерживать со мной связь. Может быть, я или дом напоминаем ему о том времени, которое Джейк хотел бы забыть.

У Джейка было довольно сложное детство. Когда ему было девять, Пол, отец Джейка, попал в тюрьму. Через пару лет Сьюзи, мама Джейка, вышла замуж во второй раз за прекрасного мужчину по имени Дейл. Он был архитектором из Нью–Йорка, которого отправили работать над долгосрочным проектом в Манчестер, где жили мы. Позже, когда Джейку было четырнадцать, Дейлу предложили работу в филиале Нью–Йорка и он согласился. Спустя шесть недель Джейк уехал и мое сердце разбилось.

С тяжелым вздохом я выхожу из "Гугла", и лицо Джейка исчезает с экрана.

С неохотой я открываю ноутбук, чтобы успеть разработать вопросы для завтрашнего интервью до того, как отправлюсь на ужин с Уиллом сегодня вечером. На интервью я всегда хожу подготовленной. Особенно если это интервью с моим старым лучшим другом, первой и единственной любовью всей моей жизни.

Глава 2

 

После долгого обдумывания вопросов для завтрашнего интервью с Джейком, я возвращаюсь с работы домой, скидываю обувь и бросаю плащ на подлокотник дивана, а сумочку на кофейный столик.

Симона сидит на кухне. Мы с ней делим скромную квартиру с двумя спальнями на первом этаже в Камдене, которую нам сдает брат Симоны. У нас вполне разумная рента благодаря тому, что Марк и Симона очень близки, иначе бы мы не потянули эту квартиру.

Я иду на звук кипящего чайника.

– Хочешь? – спрашивает она, держа в руках баночку кофе.

– Было бы не плохо, спасибо.

Я беру печенье из шкафа, Симона подает мне мой кофе и вместе с печеньем в руке, я следую за ней обратно в нашу маленькую гостиную. Я сажусь рядом с ней на диван, положив пачку печенья между нами.

– Как прошел день? – спрашиваю я, засовывая печенье в рот.

И на этой ноте я могу начать свой рассказ о новом повороте в моей ситуации с Джейком. "Как прошел твой день, Симона? О, ты спрашиваешь меня о том же? Что ж, завтра утром я буду брать интервью у Джейка Уэзерса!" – ну, а дальше много криков Симоны и может, немного моих.

– Хорошо, – отвечает она, заправляя свои светлые волосы за уши. – На самом деле, день был просто чудесным! – Симона поворачивается лицом ко мне, подгибая под себя ноги. – Мы заключили контракт с "Пеннерс"!

– Да ладно?!

– Да! А после Дэниел пригласил меня в свой офис и сообщил, что повышает меня до старшего менеджера по рекламе!

– Вау! – визжу я.

– Я знаю! – Симона кричит в ответ.

– Это восхитительно, Симона! Я так рада за тебя! И чертовски горжусь! – я позволяю ей обнять меня, стараясь не пролить на нее кофе.

Симона работает в рекламном агентстве. Она годами работала над контрактом с "Пеннерс", так что я понимаю, что значит для нее эта сделка. Симона любит свою работу и видимо, очень хорошо с ней справляется. А еще она просто потрясающе красивая и сама порой не понимает, какое влияние оказывает на мужчин: длинные, волнистые, светлые волосы, огромные голубые глаза и сливочного оттенка кожа. Она умная и добрая, просто замечательная и я безумно ее люблю.

– Мы должны это отметить! – говорю я, пребывая в восторге от собственной идеи. – Я должна была ужинать с Уиллом, но я отменю встречу. Поэтому можем разодеться и пойти выпить пару коктейлей в "Мандарине".

– Нет, – останавливает меня Симона, – ты не можешь так поступить с Уиллом.

– Могу и поступлю, – смеюсь я над собственной шуткой.

– Вот дурочка, – Симона пинает мою ногу своей, посмеиваясь.

– Ты бы поступила так же, – отвечаю я с усмешкой.

– В точку!

– Слушай, он поймёт, Уилл очень понимающий мужчина, – крошки рассыпаются на мою футболку, когда я откусывала печенье. Я стряхиваю их. – Мы сегодня не планировали ничего особенного, просто ужин. Серьёзно, ты и я – будем сегодня праздновать. Я прямо сейчас позвоню Уиллу.

Честно говоря, немного алкоголя поможет мне успокоить мои расшатавшиеся нервы, от всей этой истории с Джейком. А Симона – мой самый лучший напарник для употребления коктейлей!

– Ты уверена?

– Абсолютно, – усмехаюсь я.

– Значит, мы сегодня повеселимся!

Я ставлю кофе и достаю телефон из сумки.

На экране высвечивается сообщение от Викки.

 

"Удачи завтра, дорогая. Как только закончишь с Джейком, жду тебя в своем офисе, со ВСЕМИ подробностями!;)".

 

Подмигивающий смайлик. Господи, она говорит об этом, как о чертовом свидании! Сладкая дрожь пробегает по моему телу, от одной мысли об этом. Господи, Тру, возьми себя в руки!

Во–первых, Джейк слишком хорош для меня и всегда был. Во–вторых, это всего лишь интервью, и в–третьих, у тебя есть очень хороший парень по имени Уилл. Именно тот, с которым ты сейчас собираешься отменить свидание.

Я опираюсь на спинку дивана и набираю номер Уилла.

– Эй, детка, – воркует он в трубку. – Ты в порядке?

– Да, все хорошо... сильно ли ты разозлишься, если я отменю наш сегодняшний ужин? Симона сегодня заключила контракт, над которым корпела несколько последних лет, и еще узнала, что ее повысили до старшего менеджера по рекламе! Я хотела отпраздновать это событие с ней.

– Конечно, я не против. Хорошо проведи время! И передай мои поздравления Симоне. Перенесем наше свидание на завтра, дорогая?

– Конечно.

– Люблю тебя.

– И я тебя.

Я заканчиваю разговор и откладываю телефон на стол.

– Надевай свое самое лучшее платье, – говорю я Симоне, ухмыляясь, – потому что сегодня вечером ты и я празднуем!

Я быстро принимаю душ. Высушив волосы феном, я выпрямляю их утюжком. У меня темные, густые, вьющиеся волосы, точнее говоря, непослушные. Я всегда распускаю их, надеясь, что таким образом они будут не так сильно виться. Свои абсолютно непослушные волосы я унаследовала от мамы. Она пуэрториканка, а мой папа – англичанин. И нет, я совершенно не похожа на Джей Ло. Ну, может быть, только попой, она у меня такая же большая, как у нее.

Мои родители познакомились, когда папа гастролировал по Америке со своей группой "Зе Рифтс". В то время мама училась на первом курсе университета. Чтобы получить высшее образование, маме пришлось переехать из Пуэрто–Рико в Сан–Франциско. Это был серьезный шаг для нее и ее семьи, так как она была первой, кто пошел учиться в университет. Мой папа выступал с концертом у неё в университете. Это была любовь с первого взгляда. Они провели четыре дня, на которые отец прилетел в Сан–Франциско, вместе. После того как папа уехал на гастроли, они продолжили общение. А потом, шесть недель спустя, мама узнала, что беременна мной. Ей было только восемнадцать, а папе – двадцать три. У них еще все было впереди. Папа вернулся в Сан–Франциско и им предстояло сделать выбор. По их словам, вариант "избавиться от меня" они даже не рассматривали, но кто–то из них должен был пожертвовать чем–то. Папина музыка или мамино образование.

Мама уступила. Она сказала отцу, что материнство для нее важнее всего, ведь будучи совсем маленькой, она потеряла свою маму.

Она рассказала эту новость своему отцу и его реакция была ужасной. Он поставил ей ультиматум: либо я и мой отец, либо он и её родные. Мама выбрала нас, и он отрёкся от неё, вся семья отреклась. Поэтому она покинула Сан–Франциско, оставив свою мечту позади, и стала гастролировать с папой и его группой. Они пытались жить семьей в постоянных гастролях, но с маленьким ребенком это оказалось невозможным. Поэтому, в конце концов, отец решил покинуть группу. Они вернулись в Англию в Манчестер, откуда мой отец был родом и поженились.

Первые два года моей жизни мы прожили в доме моих бабушки и дедушки, потому что родители не могли позволить себе свой собственный дом. Именно тогда мы переехали в дом по соседству с Джейком.

Иногда мне кажется, что я разрушила все планы своего отца стать великим музыкантом и лишила маму шанса построить свою собственную карьеру. Никто из них никогда не обвинял меня в этом, и я знаю, что родители рассердятся, если узнают, что я так думаю. Но больше всего я переживаю из–за отца. Я понимаю, как музыка важна для него и как невероятно сложно ему было отказаться от нее.

Я крашу ресницы чёрной тушью, затем накладываю золотистые тени на веки, которые подчеркивают шоколадный цвет моих глаз, и напоследок наношу бледно–розовый блеск на губы. Я решила надеть свое длинное черное платье и серебристые туфли к нему. Я беду клатч, складываю в него блеск и туш, и последний раз осматриваю себя в зеркале. Не плохо, Тру. Не идеально, но и не плохо.

Я встречаю Симону в прихожей.

– Ты выглядишь великолепно, – говорю я.

На ней светло–голубое пышное платье, прекрасно сидящее на ее изящной фигуре. Она покачивает бедрами: – То же самое могу сказать о тебе, красотка!

– И это та, которая называет меня дурочкой, – я качаю головой, посмеиваясь над ней. – У тебя есть ключи?

Она болтает ими в воздухе.

– Тогда вперед!

Симона закрывает замки, и мы выходим в ночную прохладу, направляясь к нашей местной забегаловке, к самому знаменитому коктейль–бару "Мандарин".

Удивительно, но в нем довольно много людей для вечера четверга. Мы заказываем кувшин "Маргариты" и отправляемся за свободный столик. Я разливаю напиток по бокалам.

– Выпьем за мою прекрасную и очень умную подругу! Однажды ты будешь руководить компанией! – поднимая бокал, произношу я.

Хихикая, мы с Симоной чокаемся. Я делаю глоток "Маргариты", ощущая, как алкоголь стекает по горлу, успокаивая нервы. Это именно то, что мне сейчас нужно.

– Ну, как дела в журнале? – спрашивает Симона.

Я взрываюсь смехом. И так, поехали...

– Я… эм... завтра беру интервью у Джейка Уэзерса.

Ее рот открывается в форме буквы "о".

– Да. Именно так, – киваю я.

И вдруг Симона начинает пищать, привлекая к нам несколько недовольных взглядов.

– Прости, – смущенно произносит она.

Глядя на нее, я не могу сдержать смех.

– Ладно, – говорит она, успокаиваясь и обмахивая свое лицо руками. – И у тебя есть какая–то важная причина, из–за который ты сообщаешь мне это только сейчас?!

– Твоё повышение, именно его мы сейчас здесь празднуем. Я не хотела говорить о Джейке, чтобы эта новость затмила твой праздник.

– Хм... – Симона глупо смотрит на меня. – Я бы в любой день согласилась на то, чтобы Джейк Уэзерс затмил мое повышение, – отвечает она, подмигивая.

Я закатываю глаза.

– Так как ты получила интервью? Я предполагаю, договаривалась не ты.

– Вики сделала это.

– Как, чёрт возьми, у неё получилось выбить интервью с Джейком? Она не упоминала, что знает тебя?

Я прокручиваю в голове разговор с Вики и отрицательно качаю головой.

– Она не объясняла, но не думаю, что Вики пошла на подобное. В любом случае, мое имя не помогло бы ей заполучить интервью с Джейком.

Симона делает то выражение лица, которое использует всегда, когда речь заходит о Джейке, а я утверждаю, что абсолютно ничего не значу для него. Не то чтобы я постоянно болтала о нем...

– Держу пари, он будет просто счастлив увидеть тебя! Джейк знает, что интервью будешь брать именно ты?

Знает ли он?

– Не уверена, – я пожимаю плечами. – Мое имя знают люди из его команды, но я очень сомневаюсь, что ему интересно, кто именно будет брать у него интервью... и Джейк не будет счастлив, Симона. Мы не виделись целых двенадцать лет. Он совершенно точно забыл обо мне.

– Ну да, конечно, забыл, – она делает еще один глоток коктейля. – Абсолютно все забывают свою первую любовь.

– Я не была его первой любовью! – выкрикиваю я.

– Ты была его красавицей–соседкой, – говорит Симона, пожимая плечами. – Конечно же, ты была его первой любовью!

Я отчаянно качаю головой.

– И так, – произносит Симона, поднимая мой, а затем и свой бокал, – похоже, мы празднуем сегодня сразу два события!

Глава 3

 

О Боже. О чём я только думала, напиваясь прошлой ночью?Это был не самый умный план. Хотя у меня его и так не было.

Я просто так нервничала от мысли, что увижу Джейка сегодня. И чем больше я говорила об этом с Симоной, тем больше мне хотелось выпить.

Она подметила, что скорее всего, Джейк не ожидает увидеть именно меня, так как рок–звёзд не информируют о тех, кто будет брать у них интервью. И когда я появлюсь, это будет действительно неудобный и неловкий момент… Я продолжила пить всё больше и больше, чтобы притупить приступ паники.

Мы выпили практически весь "Мандарин". Пели Жорнея "Не переставай верить" в караоке, как будто мы проходили прослушивание на роль в сериале "Хор", а потом укатили домой в два часа ночи.

У меня было всего шесть часов на сон; у меня сильное похмелье, сейчас я еду в метро, чувствуя себя так, словно собираюсь блевануть в любую секунду.

С одной стороны – похмелье… с другой – нервы.

Когда я наконец выхожу из метро на углу "Гайд Парка" (прим. пер.: королевский парк в Лондоне известный уголком ораторов, в котором любой может высказаться на любые темы и отстоять свои идеи), я хватаю "Латте" из "Старбакса" и с жадностью поглощаю его, молясь чтобы моя тяжелая голова успела проясниться, пока я пешком иду до отеля "Дочестер", в котором остановился Джейк.

Чем ближе я подхожу к отелю, тем больше натягиваются мои нервы, а желудок сжимается в панике. Стоп, Тру! Ты серьёзный журналист и это всего лишь интервью. У тебя их было множество. Неважно, кто он или что когда–то ты любила его.

Всё ещё.

Нет.

Отлично, теперь я еще и спорю сама с собой!

Раздается сигнал телефона, который извещает о принятом сообщении… от Симоны. Подруга убежала на работу, прежде чем я успела подняться с кровати. Понятия не имею, как ей это удалось.

Я открываю сообщение:

quot;Дыши. Всё будет хорошо. Ты не успеешь очнуться, как вы уже будете вспоминать истории из детства.:) Позвони мне, когда закончишь.

Люблю тебя Х".

 

Бросаю телефон обратно в сумку и подняв взгляд замечаю, что достигла "Дочестера". Выбрасывая пустой стаканчик в ближайший мусорный контейнер, я снимаю тонкую куртку и засовываю её в свою большую сумку.

Я надела чёрную юбку, свободную серую футболку с поясом на талии и любимые серые замшевые ботильоны на высоком каблуке. Не слишком броско, не совсем повседневно, а главное – удобно. В этом вся я. Прямо сейчас мне необходимо чувствовать себя комфортно.

Я окидываю взглядом возвышающийся отель.

Окей, я смогу это сделать!

Я делаю глубокий вдох, направляясь ко входу. Консьерж открывает для меня дверь, и я оказываюсь в роскошном фойе. Я мгновенно ощущаю себя не в своей тарелке. Может быть, мне стоило одеться более консервативно. Но именно так я всегда одеваюсь на работу и на интервью со звёздами, хотя мне еще никогда не приходилось брать интервью у столь известного человека, как Джейк; у того, с кем я играла в догонялки с поцелуями, когда мне было пять лет.

О Боже, как я сейчас опозорюсь! Я здесь совершенно не к месту.

Я нервно разглаживаю юбку руками.

Так, я смогу это сделать!

Я высоко поднимаю голову и направляюсь к стойке регистрации. Женщина за стойкой выглядит очень привлекательно и настолько ухоженно, что мне кажется, я никогда не смогу достигнуть такого же эффекта. Она посмотрит на меня.

– Привет, – говорю я, пытаясь излучать уверенность, которую совсем не ощущаю. – Меня зовут Труди Беннетт. Я пришла на встречу с Джейком Уэзерсом.

Она улыбается, но улыбка выглядит не натурально.

– Ага. И он, конечно же, ждёт тебя.

Ах-х… Всё ясно. Она ведет себя как сучка и думает, что я обычная поклонница. Я лезу в сумочку за своим удостоверением журналиста и хлопаю им об стойку.

– Я – журналист, работаю в журнале "Этикет", и я здесь, чтобы взять интервью у Джейка Уэзерса.

Она снова окидывает меня взглядом, не забыв при этом подозрительно сузить глаза, но все же берет телефон и набирает номер.

– Доброе утро. Здесь Труди Беннет. Говорит, что пришла на встречу с мистером Уэзерсом… Хорошо… да, конечно. – Девушка вешает трубку. – Воспользуйтесь лифтом. Когда поднимитесь до номеров люкс на крыше, один из помощников мистера Уэзерса встретит Вас там.

Я забираю свое удостоверение, направляясь в сторону лифта, даже не поблагодарив её. Это противоречит моим врождённым манерам, но она повела себя слишком грубо. Я просто не понимаю таких сопливых сучек. Я что похожа на фанатку? Боже, надеюсь, что нет!

По пути к лифту я останавливаюсь и смотрю на себя в зеркало. Из–за утреннего влажного воздуха мои волосы немного завиваются. Я стараюсь пригладить их рукой, пока осматриваю себя в зеркале.

Ну, я не думаю, что похожа на поклонницу. Я похожа на профессионального журналиста в своей… хм… юбке, которая, кстати говоря, довольно короткая – она всегда была такой короткой или моя задница стала больше? О, черт возьми! Я выгляжу именно как фанатка!

Я не помню, чтобы смотрелась в зеркало сегодня утром. Очевидно, я все ещё была в том состоянии после выпитой "Маргариты", при котором Тру–выглядит–потрясающе–во–всем. Фан–черт–тастика! Я не видела Джейка двенадцать лет и собираюсь заявиться к нему, похожая на малолетнюю фанатку в очень короткой юбке.

Невероятно, Тру! Напиться за ночь до встречи с Джейком, а затем одеться на нее так, словно ты пришла на вечеринку. Смирившись с судьбой назойливой фанатки, я встаю у лифта и нажимаю кнопку вызова. Через несколько минут я столкнусь с ним лицом к лицу. Только думая об этом, по рукам пробегает дрожь.

Двери открываются. Лифт пуст, так что я захожу и дрожащими руками нажимаю кнопку верхнего этажа, чтобы оказаться на крыше с номерами класса люкс. Нервно постукивая ногой, я стою на месте со сцепленными руками и подсчитываю этажи. Чем выше поднимался лифт, тем сильнее у меня сжимается живот. Достигая верхнего этажа, лифт плавно останавливается, распахивая свои двери. На другой стороне оказывается огромный пугающий парень. Он гладко выбрит, около шести с половиной футов ростом (прим. пер.: 198 см) и примерно такой же в ширину.

– Мисс Беннетт? – говорит он самым низким голосом, который я когда–либо слышала.

– Да, – мой голос похож на писк.

Он улыбается, и я немного расслабляюсь.

– Я – Дэйв, начальник службы безопасности Джейка. Пожалуйста, следуйте за мной.

Джейка нанял службу безопасности?

Пф-ф! Конечно, он сделал это.

Я иду за Дэйвом. Кажется, на этаже совсем нет людей. Номера, должно быть, просто огромные, так как мы проходим только мимо одной двери в этом коридоре, и он еще даже не закончился. Интересно, Джейк арендовал весь этаж для своей команды?

Мы добираемся до двери, которая находится в конце коридора. Дэйв громко стучит в нее, отходит к стене, прислоняясь к последней и оставляет меня одну стоять перед дверью. Я сразу начинаю чувствовать себя неловко. К лицу приливает краска из–за нервов и беспокойства. А что если Джейк действительно не вспомнит меня, и атмосфера в одночасье станет неловкой и натянутой?

Прямо здесь и сейчас я принимаю решение ничего не говорить о нашем детстве и даже не признавать, что я его помню. Я будут ждать его первого шага, после которого буду вести себя, как ни в чем не бывало. И если он ничего не скажет, потому что не вспомнит меня, то я хотя бы не буду выглядеть полной идиоткой, объясняя, кто я.

Или наоборот. Какая разница! Я просто не буду ничего говорить первой.

Дверь открывается и передо мной возникает официально одетый мужчина. На нем дизайнерский костюм и самая блестящая обувь, которую я когда–либо видела. И черт возьми, он прекрасен!

– Мисс Беннетт, здравствуйте. Я – Стюарт, личный ассистент Джейка. Очень рад с вами познакомиться. – Он одаривает меня теплой улыбкой и протягивает руку, чтобы пожать мою.

Я ощущаю, как пылают мои щеки. Великолепный и дружелюбный. Личные ассистенты, как правило, не всегда милы с журналистами и не так красивы. Я пожимаю его руку, пытаясь показать, что "я–серьёзный–журналист", в надежде, что он не заметит, как сильно дрожит моя рука.

Стюарт снова одаривает меня улыбкой, от которой в уголках его глаз собираются морщинки.

Да, он почувствовал дрожь и понял, что я нервничаю.

– Джейк ждёт Вас в гостиной. Пожалуйста, следуйте за мной, – он жестом указывает в сторону.

Я следую за Стюартом по коридору, и дверь позади меня, как по волшебству, закрывается. Дело рук Дэйва, я полагаю. Стюарт сворачивает за угол, и я иду за ним, после чего оказываюсь в огромной гостиной, в которой на противоположной стороне стоит Джейк. Моё сердце выпрыгивает из груди и отправляется прямо к нему через весь номер. Я чувствую себя абсолютно потерянной. Наши глаза встречаются, и я вижу… мгновенное узнавание. Джейк помнит меня!

Я чувствую спокойствие, больше не нужно переживать. Как маленькие обезьянки, раскачивающиеся на лианах, облегчение проходит по моим нервным окончаниям.

Джейк одет в узкие чёрные джинсы, идеально сидящие на нем, и чёрную V–образную майку, волосы уложены в его фирменном стиле. Он выглядит душераздирающе красивым.

Стюарт отходит в сторону, и я прохожу глубже в номер, шатаясь на ватных ногах. В тот момент я очень пожалела, что не надела балетки.

Глаза Джейка задерживаются на моих. Он выглядит немного ошеломлённым, и я не вполне уверена, хорошо это или плохо в данный момент.

– Тру? – его голос звучит намного глубже и мужественнее, более по–американски, нежели по–английски, но всё ещё так же, как раньше. Я слышала, как он говорил по телевизору, но слышать его здесь, когда он говорит со мной – это просто Джейк – Джейк, которого я знала.

– Труди Беннетт? – повторяет он. – Моя Труди Беннетт?

Его Труди Беннетт?

Моё сердце выпрыгивает из груди и благополучно возвращается обратно. Слава Богу, Джейк этого не слышит. Он делает шаг вперёд. – Чёрт, это действительно ты!

Я киваю. – Да. Это действительно я, – словно эхо повторяю я, не зная, что ещё сказать.

Я не совсем понимаю, почему была так напугана и озабочена встречей с Джейком. Наверное, это из–за того, кем он стал, из–за его положения. Но глядя на Джейка сейчас, я понимаю, чего так боялась. Я боялась, что наша встреча после стольких лет пробудит во мне старые чувства.

И видя то, как Джейк смотрит на меня, я понимаю, что чертовски влипла!

Потому что мне снова четырнадцать, и я становлюсь прежней Труди.

Глава 4

 

– Охренеть! – Восклицает Джейк и подходит ко мне ближе, на его лице появляется обворожительная улыбка. – Когда Стюарт сказал, что интервью у меня берет Труди Беннетт, я решил, что в Великобритании должно быть не так много девушек с именем Труди Беннетт, не так ли? Я думаю, что так, но... – он смеется. К моему удивлению, его голос звучит взволнованно. – Потом я просто подумал, что слишком много совпадений, чтобы это была именно ты... и вот черт... это ты.

– Это я, – отзываюсь я эхом, будто чёртов болтливый попугай.

Джейк подходит ближе. Сердце подпрыгивает в груди с каждым его шагом, сделанным в мою сторону. Затем он останавливается передо мной, всего в нескольких дюймах.

Дерьмо, вблизи он ещё более красив. И намного выше, чем в четырнадцать лет, когда я последний раз видела его во плоти. Он выглядит даже лучше, чем в телевизоре. Вау, он действительно вырос.

Джейк пахнет смесью сигарет с лосьоном после бритья и мятой. Этот необычайно соблазнительный запах творит со мной невообразимые вещи.

– Прошло сколько... одиннадцать лет? – тихо произносит он.

– Двенадцать, – отвечаю я, сглатывая.

– Двенадцать. Господи, точно, – он взъерошивает свои волосы, – Знаешь, ты выглядишь иначе… ну, ты знаешь. – он пожимает плечами.

– Знаю, – я улыбаюсь. – Ты тоже изменился, – жестом указываю на татуировки.

Джейк с усмешкой смотрит на них, а затем снова на меня.

– А остальное совсем не изменилось, – произношу я, указывая на веснушки на его носу.

Удивлённая тем, насколько мои пальцы чешутся, чтобы прикоснуться к нему, я убираю руку.

– Да, не могу избавиться от них, – говорит он и потирает нос.

– Мне всегда они нравились.

– Да, но тебе еще нравились "Заботливые мишки" (прим. пер.: американский мультик; оригинальное название – "Care Bears"), Тру.

Я краснею. Не могу поверить, что он все еще помнит это. Невероятно, что он, Джейк Уэзерс, рок–идол, помнит о том, что в детстве мне нравился мультик "Заботливые мишки".

– Ты помнишь это? – усмехаюсь я, пытаясь скрыть пылающие щёки.

– Я много чего помню, – он дьявольски улыбается. – Давай присядем.

Джейк крепко хватает меня за руку, и обжигающий разряд электричества проходит по моему телу. Его рука такая грубая, с мозолистыми пальцами. Должно быть, потому что он много лет играет на гитаре.

Джейк подводит меня к мягкому дивану и садится, отпуская мою руку. Моя рука мгновенно мерзнет. Я держусь за свою сумку, присаживаясь рядом с ним. Он поворачивается ко мне, кладёт ногу на ногу, и только потом я понимаю, что он босой. Серьезно, ну почему босые мужчины в джинсах настолько горячие?!

Я снимаю сумку с плеча и кладу её на пол.

– Хочешь что–нибудь выпить? – спрашивает Джейк.

Я сдвигаю ноги и поворачиваюсь к нему, а Джейк не отрываясь, смотрит на моё лицо. Я краснею под его настойчивым взглядом.

– Воды, пожалуйста.

На самом деле я могла бы выпить рюмку водки прямо сейчас, чтобы успокоить нервы, и мое похмелье сразу бы исчезло. Но сейчас 10 утра, а Джейк – выздоравливающий алкоголик.

– Воды? Уверена, что не хочешь апельсиновый сок или что–то подобное?

Я качаю головой. – Только воды.

– Стюарт! – кричит Джейк, заставляя меня подпрыгнуть на месте.

Стюарт появляется через несколько секунд из двери справа от нас.

Он что, стоял у двери в ожидании или что? На самом деле, я только сейчас поняла, что даже не видела, как он выходил. Парень довольно незаметный.

– Не мог бы ты принести стакан воды для Тру, а я пожалуй выпью апельсиновый сок, – говорит ему Джейк.

Тру. Мне нравится, как звучит его голос, когда Джейк произносит моё имя. Мне становится тепло и уютно.

Стюарт кивает, улыбается мне, а потом вновь исчезает за дверью.

Я вижу, как Джейк нервно покачивает ногой, и у меня возникает желание успокоить его, положив руку ему на колено, но разумеется, я останавливаю себя.

– Это немного странно, да? – шепчет он.

– Хм-м, немного, – я сжимаю губы маскируя небольшую улыбку.

На самом деле, я думаю, что это… нереально.

Между нами наступает тишина. Что тут скажешь, прошло двенадцать лет, а я так разговорчива не так ли? Какое–то безумие, но я просто не могу придумать, что ему сказать, а у меня был весь вчерашний день на подготовку. Я просто ворвалась, а Джейк, кажется, не испытывает проблем по части разговоров. Но у него всегда получалось лучше общаться с людьми, чем у меня. Думаю, отсюда и его успех. А еще благодаря его умению петь и конечно же, его внешности. Его великолепное, красивое лицо, и его мускулистое, подтянутое тело...

– Так, как ты живёшь? – спрашивает меня Джейк.

– Хорошо. Отлично. Сейчас я музыкальный журналист, как ты заметил... – растягиваю я.

– Ты всегда хорошо писала, – говорит он.

– Думаешь?

Я даже не знала, что он так думал.

– Да, те истории, которые ты рассказывала, когда мы были маленькими, и ты использовала их, чтобы заставить меня сидеть и слушать, как ты их читаешь, – смеётся он, его глаза светятся от воспоминаний.

Я чувствую, как моё лицо становится ярко–красным.

– Боже, – смущённо стону я. – Я была такой бестолковой.

Он снова смеется, на этот раз громче.

– Тебе было пять, Тру. Я думаю, мы можем простить бестолковость. – Он запускает пальцы в волосы. – И конечно, ты всегда любила музыку, так что понятно, почему ты объединила это.