Монголия в середине XVII-XVIII вв

Смерть в 1643 г. маньчжурского хана Абахая и вступление на престол его малолетнего сына, стали поводом для ряда монгольских князей освободиться от вассальной зависимости. В 1647 г. Сэцэн-хан и Тушету-хан выступили в поддержку поднявшего восстание против маньчжурского господства южномонгольского князя Тэнгиса, но потерпели поражение. В Пекине потребовали от монгольских князей посылки своих заложников, но те посчитали для себя такую процедуру унизительной и ответили отказом. Лишь в 1655 г. КНЯЗЬЯ Халхи вынуждены были вновь признать свою вассальную зависимость от маньчжурского богдыхана Шуньчжи.

Маньчжуры, занятые установлением своего господства в Китае, не могли одновременно вести активную экспансию в отношении Халхи, поэтому использовали метод разжигания внутримоглольских противоречий, в частности, между ойра-тами и лидерами Халхи, выступая в роли посредников в их урегулировании. В 1664 г. они в одностороннем порядке закрыли границу между Южной Монголией и Халхой по пустыне Гоби, запретив монголам ее самовольный переход.

В 1688 г. вспыхнула война между Халхой и ойратами, закончившаяся поражением первой. Спасаясь от преследования ойратов, вожди Халхи в 1691 г. на съезде князей Южной и Северной Монголии, проходившего с участием маньчжурского богдыхана Канси, стоя перед ним на коленях, приняли решение о вхождении Халхи в состав цинского Китая, ее разделе на 34 хошуна, о реорганизации монгольских войск по маньчжурскому образцу и о замене монгольских титулов маньчжурскими.

Таким образом, к концу XVII в. независимыми от маньчжур оставались лишь жители Ойратского ханства.

После подчинения Халхи, маньчжурский богдыхан был провозглашен верховным правителем Монголии, распространив на ее территорию законы цинской империи. Монгольские ханы получили статус вассалов маньчжурского богдыхана, который получал право присваивать им титулы и звания, наделять или лишать земельными уделами.

Для организации непосредственного управления монгольскими землями, маньчжуры создали специальную «Палату внешних сношений», руководство которой подбирало

кандидатуры для назначения на должности цзяньцзюней (наместников), а также руководителей аймаков (ханов) и хешу нов (дзасаков).

Власть монгольских ханов ликвидировалась на уровне аймаков. Старое административное деление упразднялось и вводилась новая система разделения на хошуны, границы которых лично утверждались богдыханом. Хошунский дзасак ведал военными, административными и судебными делами на подведомственной территории, в свою очередь, имевшую деление на более мелкие единицы. Власть дзасака была наследственной, и его положение во многом зависело от воли богдыхана. Вместо старых титулов и званий вводились новые, соответствовавшие китайским. Бывшие ханы аймаков формально сохранили свои прежние титулы, но на практике они были не выше титула хошунного дзасака. В конце XVII в. к монгольским князьям указом богдыхана были прикреплены араты — хамджилга. Самые знатные представители монгольской элиты получили право ношения одежд и знаков отличия, подобных сановникам маньчжурского богдыхана.

Маньчжуры старались разобщить монгольскую элиту, опасаясь ее консолидации вокруг идеи восстановления независимости. Маньчжуры часто выступали в роли посредников при разрешении внутримонгольских противоречий, что поднимало и укрепляло их авторитет.

К 1725 г. на территории Халхи существовало четыре аймака, состоявших уже из 74 хошунов. Таким образом, Монголия была раздроблена на большое число уделов. Все ее мужское население, способное носить оружие, включалось в хошунные войска во главе с князем, который назначался маньчжурами из числа лиц, имевших наиболее высокие титулы. Хошун делился на сомоны, а несколько хошунов составляли аймак. Таким образом, административные и военные единицы совпадали. Вооружены войска были копьями и луками. Огнестрельного оружия у них не было. Главной функцией такого войска являлось несение пограничной службы на северных границах Халхи.

В 1727 г. в каждом аймаке были созданы собрания хошун-ных дзасаков, избиравших из своей среды главу, который, после утверждения его кандидатуры в Пекине, становился там главой гражданской власти. Таким образом, прямые потомки Чингисхана были лишены реальной власти, так как

теперь все ханы и дзасаки стали находиться в прямом подчинении китайского богдыхана.

При императоре Юнчжэне, в 1735 г., маньчжурский язык на территории Монголии стал официальным, а при Цянь луне (1 736-1796), установилась практика регулярного, раз в три года, приезда монгольских князей на личную аудиенцию в Пекин для передачи дани и подарков.

К 70-м гг. XVIII в. был выработан свод законов «Халха Джирум», определявший внутреннюю политику этой части монгольских земель. Ежегодно Северной Монголии

направляли в Пекин большую дань, высказывая тем самым покорность цинскому двору.

С середины XVIII в. на территории Халхи начинают вспыхивать восстания против маньчжурского господства, которые зачастую возглавлялись недовольными Цинами местными князьями.

Значительную роль в успокоении волнений монголов и подчинении их маньчжурами сыграло в тот период ламаистское духовенство, особое место в котором занимали хубилганы (перерожденцы), почитавшиеся в качестве святых. Именно по настоянию одного из них, Гомбо-Доджи, в 1691 г. князья Халхи перешли в подданство Цинского Китая. Ламы были освобождены маньчжурами от несения многих повинностей. В свою очередь, ламство можно разделить на две категории — высшую, по своему реальному статусу сравнимому с князьями, и низшую, не имевшему больших привилегий и сравнимую по своему социальному статусу с аратам.

Маньчжуры усилили закабаление самого многочисленного слоя монгольского населения — аратов. Все стороны их жизни подвергались жесткой регламентации и контролировались властями. Судебная система характеризовалась дифференцированным подходом к вынесению наказаний различным категориям населения. Так, например, за убийство простого арата представителем высшего сословия полагался лишь штраф, а в обратном случае — смертная казнь. Наиболее сурово каралось бегство за границы Монголии. Чаще всего за это преступление полагалась смертная казнь через удавление или отсечение головы, а родственники казненного должны были еще и выплатить большой штраф.

Хозяйство аратов носило, в целом, натуральный характер. Они не имели своей земельной собственности и находились

в личной зависимости от князей или высших лам. Переход арата от одного господина к другому запрещался. Арат не мог без разрешения хозяина жениться сам и женить своих детей, делить между ними свое личное имущество, самовольно выезжать за пределы владений своего господина. Внешним признаком арата являлось ношение синего халата. Аратство делилось на три основных категории— албату, хамджилга и шабинар.

Албату закреплялись за хошунными дзасаками. Они выплачивали своему господину и маньчжурскому государству натуральные налоги и выполняли различные виды отработочной ренты. Мужчины этой категории являлись членами хошунного войска и обязаны были ежегодно проходить военные сборы. Многие из них несли пограничные караулы.

Хамджилга закреплялись как за хошунными дзасаками, так и за тайджи^ В их обязанности входило повсюду следовать за своими господами, обслуживать их личные хозяйства, оплачивать долги и т.д.

Шабинары закреплялись за ламаистскими монастырями и отдельными хубилганами. Они платили натуральную ренту, занимались выпасом скота, закрепленного за монастырями, строили новые религиозные сооружения и т.д. За счет личных средств шабинаров организовывались поездки ламаистского духовенства в Тибет, тибетских лам в Монголию, паломничество к святым местам и т.д.

Особой категорией являлись рабы. Она была самой малочисленной и формировалась, в основном, за счет аратов, приговоренных к рабству по решению судебных органов. Однако особого рабского уклада в экономике Монголии в период маньчжурского господства уже не было. Продажа аратов была ограничена, однако в пределах аймака она практиковалась достаточно часто.