Движущая сила: рабочие и крестьяне

 

В апреле Ленин, после переговоров с немецким генеральным штабом, чьи интересы в доставки столь революционного персонажа в тыл врага были вполне очевидны, получил согласие на проезд по территории Германии и через фронт в пломбированном вагоне, а также некоторую сумму денег. Роль связного играл Фридрих Платтен, он же сопровождал Ленина и товарищей в их поездке. Они проезжали через Швецию и Финляндию, а 3 апреля прибыли в Петроград.

4 апреля Ленин выступает с очередным трудом - "О задачах пролетариата в данной революции" или Апрельские тезисы. Начинаются они с резкой критики войны («кончить войну истинно демократическим, не насильническим, миром нельзя без свержения капитала») и Временного правительства («Никакой поддержки Временному правительству»). Затем Ленин переходит к требованию «устранения» полиции и армии, а также к радикальной аграрной реформе («национализация всех земель в стране») и передаче всей власти Советам.

То есть Ленин и большевики в месяцы, предварявшие революцию, единственные обещали решить все насущные проблемы народа - прекратить войну, отдать землю крестьянам, а фабрики - рабочим.

В то же время по всей стране закрывались предприятия, регулярно возникали проблемы со снабжением, росли цены. Крестьяне в это же время самовольно делили землю, распахивали ее, угоняли скот, громили и жгли усадьбы. Усиливался национальный сепаратизм, активизировались национальные партии, организовывались национальные сеймы и парламенты (Украина, Финляндия).

Временное правительство постепенно теряло контроль, в Советах увеличивалось представительство большевиков. К началу Октябрьской революции большевики добиваются большинства, в первую очередь, в Советах рабочих и солдатских депутатов крупных промышленных городов, получают до 90 % мест в Петросовете и до 60 % в Москве. 17 сентября 1917 года председателем Президиума Моссовета становится большевик Ногин, 25 сентября 1917 года председателем Петросовета становится Троцкий.

Ричард Пайпс в своей работе «Большевики в борьбе за власть» обращает внимание на общую радикализацию российского общественного мнения, произошедшую в августе — октябре 1917 года. Общество всё более отвергает умеренные альтернативы, склоняясь к поддержке либо правых корниловцев («военная диктатура»), либо радикальных социалистов (большевиков), по выражению Ленина, «либо диктатура корниловская, либо диктатура пролетариата и беднейшего крестьянства».

Тем временем правительство (точнее, временно замещавшая его Директория) подвергалось жёсткой критике как слева, так и справа: социалисты не могли простить Керенскому попытку сговориться с Корниловым, правые не могли простить предательства.

 

В поисках опоры Директория пошла навстречу инициативе правых социалистов — членов ЦИК, созвавших так называемое Демократическое совещание. Представителей политических партий, общественных организаций и учреждений инициаторы приглашали по собственному выбору и меньше всего соблюдая принцип пропорционального представительства; такое подобранное сверху, корпоративное представительство ещё меньше, чем Советы (избранные снизу подавляющим большинством граждан), могло служить источником законной власти, но могло, как предполагалось, потеснить на политической сцене Советы и избавить новое правительство от необходимости обращаться за санкцией в ЦИК.

Открывшееся 14 сентября 1917 г. Демократическое совещание, на котором одни из инициаторов рассчитывали сформировать «однородное демократическое правительство», а другие — создать представительный орган, которому до Учредительного собрания было бы подотчётно правительство, не решило ни той ни другой задачи, лишь обнажило глубочайшие разногласия в стане демократии.

Итоги Совещания не могли удовлетворить ни левых, ни правых; продемонстрированная на нём слабость демократии лишь добавила аргументов как Ленину, так и Милюкову: и лидер большевиков, и лидер кадетов считали, что для демократии в стране уже не осталось места — и потому, что нарастающая анархия объективно требовала сильной власти, и потому, что весь ход революции лишь усиливал поляризацию в обществе (что показали и прошедшие в августе-сентябре муниципальные выборы).

В такой обстановке 7 октября в Мариинском дворце открылся Предпарламент. На первом же заседании большевики, огласив свою декларацию, демонстративно покинули его.

Главным вопросом, которым пришлось заниматься Предпарламенту на протяжении всей его недолгой истории, было состояние армии. Правая печать утверждала, что армию разлагают большевики своей агитацией, в Предпарламенте говорили о другом: армия из рук вон плохо снабжается продовольствием, испытывает острый недостаток в обмундировании и обуви, не понимает и никогда не понимала целей войны[83]; программу оздоровления армии, выработанную ещё до Корниловского выступления, военный министр А. И. Верховский нашёл неосуществимой, а две недели спустя, на фоне новых поражений (на Двинском плацдарме и на Кавказском фронте) заключил, что продолжение войны невозможно в принципе. После захвата власти большевиками работа Предпарламента постепенно сошла на нет.

10 октября Ленин, вернувшись из Финляндии, выступил на заседании ЦК о необходимости вооруженного восстания. Ему возражали Каменев и Зиновьев, считавшие, что рисковать всем в столь трудной обстановке не стоит.

Ещё раньше, 9 октября 1917 г., правые социалисты внесли в Петроградский совет предложение создать Комитет революционной обороны для защиты столицы от опасно приблизившихся немцев; по замыслу инициаторов, Комитет должен был привлечь и организовать рабочих для активного участия в обороне Петрограда, — большевики увидели в этом предложении возможность легализации рабочей красной гвардии и её столь же легального вооружения и обучения для грядущего восстания. 16 октября пленум Петроградского совета одобрил создание этого органа, но уже как Военно-революционного комитета.

16 же октября на расширенном заседании ЦК ранее принятое решение о восстании было подтверждено. Каменев и Зиновьев сообщили в меньшевистской газете "Новая жизнь", что они выступили против переворота, тем самым подтвердив информацию о его подготовке. Неловко получилось.

21 октября совещание представителей полков в принятой резолюции признало Петроградский совет единственной властью. ВРК с этого дня начал заменять ранее назначенных правительством комиссаров в воинских частях.

В ночь с 24 на 25 октября силы восстания перешли в решительное наступление. Происходил планомерный захват стратегических пунктов и правительственных учреждений. В 1 час 25 минут ночи силами солдат Кексгольмского полка, красногвардейцев Выборгского района и отряда балтийских моряков был взят Главный почтамт. В 2 часа ночи Николаевский вокзал заняла первая рота 6-го запасного саперного батальона. Ночью крейсер «Аврора» стал у Николаевского моста, этот мост был отбит у юнкеров и вновь сведён. В это же время отряд Красной гвардии занял Центральную электростанцию, отключив электроснабжение правительственных зданий. Около 6 часов утра моряки гвардейского флотского экипажа заняли здание Государственного банка, в 7 часов утра силами солдат Кексгольмского полка и красногвардейцев Выборгской стороны была взята Центральная телефонная станция после разоружения охранявших её юнкеров Владимирского военного училища. В 8 часов отряды красногвардейцев Московского и Нарвского районов заняли последний остававшийся в руках правительства Варшавский вокзал.

Командующий Петроградским военным округом Полковников направил доклад Керенскому, в котором оценил положение как «критическое» и сделал вывод, что практически «в распоряжении правительства нет никаких войск».

В 10 часов ВРК издал обращение «К гражданам России», сообщавшее, что Временное правительство низложено, а государственная власть перешла к Военно-революционному комитету Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов.

В 12 часов 30 минут в Мариинском дворце, где в этот момент проходило заседание Предпарламента, начали появляться революционные солдаты Кексгольмского полка и матросы Гвардейского экипажа. На этот момент в самом Мариинском дворце были отключены телефоны. В 1300 комиссар ВРК Г. И. Чудновский потребовал от собравшихся очистить помещение. Часть из них подчинились, однако около сотни делегатов какое-то время продолжали заседание.

 

В 2 часа 35 минут дня открылось экстренное заседание Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов. Открыв заседание, Троцкий сообщил «От имени Военно-революционного комитета объявляю, что Временное правительство больше не существует!», а затем рассказал о развитии событий. После Троцкого под аплодисменты появляется Ленин, и объявил Совету, что «Товарищи! Рабочая и крестьянская революция, о необходимости которой всё время говорили большевики, совершилась». В 10 часов 40 минут вечера в Смольном открылся 2-й Всероссийский съезд Советов.

Во второй половине дня силы Павловского полка окружили Зимний дворец. Зимний дворец продолжали оборонять юнкера, женский ударный батальон и казаки. В большом Малахитовом зале на втором этаже шло заседание кабинета министров Временного правительства под председательством Коновалова. На заседании приняли решение назначить «диктатора» для ликвидации беспорядков, им стал Н. М. Кишкин.

Около 11 часов ночи из Петропавловской крепости был начат обстрел Зимнего боевыми снарядами, хотя большинство из них и не попадало непосредственно в здание. 26 октября в первом часу ночи во дворец проникли первые крупные отряды осаждавших. К часу ночи уже половина дворца находилась в руках восставших. Юнкера прекратили сопротивление и в 2 часа 10 минут ночи Зимний дворец был взят. В Малую столовую рядом с Малахитовым залом, в которой находились члены Временного правительства, вскоре прибыл Антонов-Овсеенко с отрядом революционных сил.

Арестованные члены Временного правительства (без Керенского, выехавшего за подкреплениями на фронт) под усиленной охраной были отправлены в Петропавловскую крепость.

Количество жертв вооруженной борьбы было незначительным — с обеих сторон было 6 убитых и 50 раненых.

В 22:40 25 октября в Смольном открылся Второй Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов, на котором большевики вместе с левыми эсерами получили большую часть голосов.

По данным бюро всех фракций, к открытию съезда насчитывалось 649 делегатов, из них: 390 большевиков, 160 эсеров, 72 меньшевика, 14 объединённых интернационалистов, 6 меньшевиков-интернационалистов, 7 украинских социалистов. На момент открытия съезда большевики уже контролировали весь Петроград, но Зимний дворец ещё не был взят.

Открытие в это время Второго съезда Советов под председательством Каменева Л. Б. сопровождалось ожесточённой политической борьбой, в которой сторону большевиков представлял Троцкий, как самый способный оратор. Крестьянские советы и все солдатские комитеты уровня армий отказались участвовать в деятельности съезда. Меньшевики и эсеры осудили выступление большевиков, как «незаконный переворот».

Предпарламент в своём последнем обращении назвал новую власть «врагом народа и революции», и осудил арест большевиками в числе министров Временного правительства также и министров-социалистов. В свою очередь, Троцкий на первом заседании II съезда заявил, что «восстание народных масс не нуждается в оправдании; то, что произошло, это не заговор, а восстание. Мы закаляли революционную энергию петроградских рабочих и солдат, мы открыто ковали волю масс на восстание, а не на заговор», и назвал уход со съезда меньшевиков и эсеров «преступной попыткой сорвать полномочное всероссийское представительство рабочих и солдатских масс в тот момент, когда авангард этих масс с оружием в руках защищает Съезд и революцию от натиска контрреволюции».

Ряд умеренных социалистических партий в знак протеста против произошедшего восстания большевиков покидают Съезд, и бойкотируют его работу. После ожесточённой борьбы II Съезд Советов большинством голосов одобрил свержение большевиками Временного правительства.

Согласно изданному Съездом Декрету «Об образовании Рабочего и Крестьянского правительства», Совнарком избирался до созыва Учредительного собрания, и упоминался также, как «Временное рабочее и крестьянское правительство», декларировалась подотчётность правительства Съезду Советов и его постоянному органу — ЦИК.

Контроль над деятельностью нового правительства и право смещения народных комиссаров были предоставлены съезду Советов рабочих, крестьянских и солдатских депутатов и избранному им ЦИКу. Среди 100 членов нового ЦИКа (чаще именуется ВЦИК) было 62 большевика и 29 левых эсеров. Председателем ВЦИК стал Л. Б. Каменев.

Вечером 26 октября, на втором своём заседании, Съезд принял Декрет о мире — всем воюющим странам и народам предлагалось немедленно приступить к переговорам о заключении всеобщего демократического мира без аннексий и контрибуций, а также об отказе от тайной дипломатии, и Декрет о земле. Он основывался на 242 наказах, собранных на Всероссийском съезде крестьянских депутатов, который ранее проводили эсеры, что позволило им впоследствии заявлять о "краже" большевиками их аграрной программы. Декрет гласил об отмене частной собственности, конфискации помещичьих земель с ее последующей национализацией и передачей в ведение крестьянских советов.

Одним из самых острых вопросов, связанных с свершившейся революцией, является возможность финансирования большевиков немцами. Уже в 1917 г. сложилось представление о том, что правительство Германии, заинтересованное в выходе России из войны, целенаправленно организовало переезд из Швейцарии в Россию представителей радикальной фракции РСДРП во главе с Лениным в т. н. «пломбированном вагоне». В частности, С. П. Мельгунов вслед за Милюковым утверждал, что Германское правительство через А. Л. Парвуса финансировало деятельность большевиков, направленную на подрыв боеспособности русской армии и дезорганизацию оборонной промышленности и транспорта.

В начале 90-х годов американский историк С. Ляндерс обнаружил в российских архивах документы, подтверждающие, что в 1917 году члены Заграничного бюро ЦК получали денежные субсидии от швейцарского социалиста Карла Моора; позже выяснилось, что швейцарец был германским агентом. Однако субсидии составили всего 113 926 швейцарских крон (или 32 837 долларов), да и те были использованы за рубежом для организации 3-й циммервальдской конференции. Пока это единственное документальное подтверждение получения большевиками «немецких денег».

Что же касается А. Л. Парвуса, то на его счетах вообще трудно отделить немецкие деньги от ненемецких, поскольку к 1915 году он и сам уже был миллионером; и если бы его причастность к финансированию РСДРП(б) была доказана, пришлось бы ещё специально доказывать, что при этом использовались именно немецкие деньги, а не личные накопления Парвуса.

Сотрудничество большевиков с германским Генштабом призван доказать «пломбированный вагон», в котором группа большевиков во главе с Лениным проехала через Германию. Но месяц спустя тем же маршрутом, благодаря посредничеству Р. Гримма, от которого отказался Ленин, проследовали ещё два «пломбированных вагона», с меньшевиками и эсерами, — но не всем партиям предполагаемое покровительство кайзера помогло победить.

Уже в середине апреля 1917 г. было перехвачено и доставлено в контрразведку Петроградского военного округа несколько писем, адресованных в Копенгаген Парвусу. Письма содержали фразы вроде «работа продвигается очень успешно», «мы надеемся скоро достигнуть цели, но необходимы материалы», «присылайте побольше материалов», «будьте архи-осторожны в сношениях» и т. д. Графологическая экспертиза определила руку Ленина. Это позволило завести против большевиков уголовное дело, впоследствии по нему был собран 21 том материалов, однако ход ему дать не успели, а материалы после революции уничтожили.

Противники этой теории отмечают, что, даже по мнению Д. А. Волкогонова, «Следствие пыталось создать версию прямого подкупа Ленина и его соратников немецкими разведывательными службами. Это, судя по материалам, которыми мы располагаем, маловероятно». Однако современные историки, в отличие от пропаганды эпохи революции, и говорят не о прямом и примитивном подкупе, но о частичном совпадении целей Ленина и германского правительства, при этом отмечая, что в конце концов Ленин немцев «переиграл».

Существует широкий спектр оценок Октябрьской революции: для одних это национальная катастрофа, приведшая к Гражданской войне, отставанию от прочих современных государств и установлению в России тоталитарной системы правления (либо, наоборот, к гибели Великой России как империи).

 

В частности, Александр Солженицын писал:

"А Октябрь - короткий грубый местный военный переворот по плану, какая уж там революция?... Но несомненно, что в XX веке в России произошла величайшая кровавая необратимая революция всемирового значения. Необратимостью и радикальностью перемен только и определяется революция......Наша революция разгуливалась от месяца к месяцу Семнадцатого года - вполне уже стихийно, и потом Гражданской войной, и миллионным же чекистским террором, и вполне стихийными крестьянскими восстаниями, и искусственными большевицкими голодами по 30, по 40 губерний - и может быть закончилась лишь искоренением крестьянства в 1930-1932 и перетряхом всего уклада в первой пятилетке. Так вот и катилась революция -15 лет."

 

Для других Октябрьская революция — величайшее прогрессивное событие в истории человечества, оказавшее огромное влияние на весь мир, а России позволившее выбрать некапиталистический путь развития, ликвидировать феодальные пережитки и непосредственно в 1917 году скорее спасшее её от катастрофы.[10] Между этими крайними точками зрения есть и широкий спектр промежуточных. В частности, Борис Кагарлицкий писал:

"Российская революция прошла трагическую траекторию, завершившуюся самоотрицанием. Можно ли говорить о русской революции как о потерпевшей неудачу и каковы исторические выводы? Я думаю, что неудачу революция потерпела в той мере, в какой все революции терпят неудачу. Маркузе (ссылаясь на Энгельса) говорил, что всякая революция является преданной революцией, поскольку неизбежно революция вырывается за пределы всех своих исторических задач и пытается решить глобальные задачи человеческого освобождения. А эти задачи невозможно решить с одной попытки."

С точки зрения “классического” марксизма, для совершения социалистической революции и перехода к социализму необходим высокий уровень производительных сил, которым стало тесно в рамках капиталистических производственных отношений. В этом смысле Октябрьская революция произошла не “по Марксу”. Но она произошла “по Ленину”, который, исходя из реалий новой исторической эпохи, существенно скорректировал по этому вопросу марксизм. Он, в частности, отбросил постулат о прямой, непосредственной зависимости между готовностью отдельно взятой капиталистической страны к социализму и высоким уровнем развития производительных сил.

Известно, что Ленин не строил свои планы только на этих надеждах. Проведенный им конкретно-исторический анализ показал, что Россия достигла “известной высоты” капитализма, причем в крупной промышленности, транспорте, экономике, где, как и на Западе, господствовали капиталистические монополии и крупные банки. Что касается деревни, то она еще находилась накануне буржуазно-демократической революции и ни о каких предпосылках социализма не могло быть и речи. Поэтому социалистический проект Ленина не предусматривал немедленное “введение” социализма в России, поскольку страна для этого в целом была не подготовлена экономически, а исходил из необходимости начать переходные шаги и мероприятия, ведущие к социализму (национализация банков, монополий и земли, рабочий контроль над производством и т.д.).

Итак, Россия первой совершила социалистическую революцию не благодаря своему сравнительно невысокому капиталистическому развитию. Как правильно заметил Ленин, “наша отсталость двинула нас вперед”. Ход ленинской мысли был таков, что революция для нашей страны — это не национальная катастрофа, а средство ее предупреждения или спасения, новая политическая основа для всестороннего развития цивилизации