Четвертое ноября. Вторник

КОРИДОР ШКОЛЫ РОКЛЭНД; 11:25.

 

Трипп/ привет, школьный смотр талантов сегодня. Вы с Энни помирились?

Лайла/ нет.

Трипп/ ты в порядке? Мне очень жаль, что я стал причиной.

Лайла/ не надо. не хочу, чтобы ты себя винил за это. ты написал Руби?

Трипп/ ага.

Лайла/ вуухуу!

 

ПЯТОЕ НОЯБРЯ. СРЕДА.

СТОЛОВАЯ; 11:27.

 

– Ты должен полюбить науки, – говорит Лайла, доставая бутерброд. – Вынужденные колебания и резонанс.

– Мисс Пикли может, что угодно превратить в горелый тост, – говорит Трипп, откусывая свой сэндвич.

Девочки, сидящие за другим столиком, наблюдают за ними, и Лайла думает, донесут ли они Энни. Лайле на это все равно. Она ставит стул таким образом, чтобы не видеть их, роется в рюкзаке и достает два карандаша. Один передает Триппу.

– Ладно, давай разберем, что будет, если ударить по ножке камертона. – Она ударяет карандашом по столу и указывает на него. – Что было во время урока?

– Мы такого не делали. Пикли не смог управиться с классом и заставил нас молча читать.

– Ладно. Колебания моего камертона подействует через воздух с некоторой силой на твой камертон. – Лайла пальцами рисует волну от своего карандаша к его. – Тогда, если наши камертоны идентичны, твой камертон будет совершать вынужденные колебания, даже если ты его и не трогал.

– Как один колокол заставляет звонить другой?

Она кивает.

– Да, и это называет резонанс. В этом явлении собственная частота, звучащая в одном объекте, передается на другой объект. Именно поэтому фразу «находит отклик» употребляют, когда с чем-то соглашаются.

Он перестает жевать.

– Хорошо. Это подтверждает мою теорию про Мление.

– Касательно неодушевленных предметов?

– Нет. То «Теория о флюидах». – Он наклоняется, отстранившись от шума столовой, и смотрит на карандаш в ее руках. – Насчет Мления. Мне кажется, что каждая душа имеет свою собственную частоту, – объясняет он. – То есть, флюиды каждой души исполняют что-то вроде своей собственной мелодии – это как твоя личная подпись. И твоя душа желает услышать эту мелодию. Мне кажется, что флюиды моей души и флюиды гитары соответствуют друг другу, и именно поэтому мне так нравится на ней играть.

Глаза Лайлы сверкают.

– То есть мои флюиды желают соединиться с флюидами, которые с ними в гармонии? И когда мне что-то очень нравится, вроде песни или красных листьев клена, это потому что песня или листья колеблются на одной частоте со мной?

Трипп улыбается и пожимает плечами.

– А почему бы и нет?

Она кивает.

– Мне это нравится. Возможно даже, это что-то объясняет.

– Например?

– Например, почему один человек нравится другому. Просто их души млеют на одной частоте.

Они наклоняются ближе друг к другу, их колени почти соприкасаются, их улыбки разгораются как пламя.

– За резонанс, – говорит он, и они чокаются карандашами, словно это бокалы с шампанским.

 

ШЕСТОЕ НОЯБРЯ. ЧЕТВЕРГ.

КОВРЫ И ПАЛАСЫ БРОУДИ; 17:31.

 

 

Трипп/ Я в мамином магазине. Помнишь, я рассказывал про улетный ковер?

Лайла/ Да. Бедняжка Генри!

Трипп/ Я пробил по компьютеру заказы и нашел его адрес. Планирую на завтрашний вечер одну особую доставку... Хочешь стать моей соучастницей?

Лайла/ Да! Да! Да!

СЕДЬМОЕ НОЯБРЯ. ПЯТНИЦА.

АЛЛЕЯ; 19:31.

 

Аллея была узкой и темной, с черной речкой, маслянистым пятном растекающейся между мусорными контейнерами и пустыми картонными коробками.

Трипп ждет под фонарем у черного входа «Ковров и паласов Броуди». Лайла показалась в конце аллеи и, заметив его, побежала. На ее коротком плаще воротник был поднят. На ней надеты черные перчатки, черный берет и, несмотря на то, что уже стемнело, черные очки на пол-лица.

Она начинает смеяться, стоит подбежать на достаточно близкое расстояние, чтобы как следует его рассмотреть.

– Мне нравится твоя маскировка, Бонни, – говорит Трипп. – Над чем смеешься? Предполагается, что я должен выглядеть как преступник. – Сказал он, поправляя черную вязаную шапочку и накладные усы.

– Ты выглядишь как душевнобольной преступник. Мне нравится.

– Вот улики. – Он хлопает по свернутому и упакованному в полиэтилен ковру.

– Ооо. Дай посмотреть!

Он поворачивает его так, чтобы она увидела гранатового цвета этикетку.

– Как у тебя получилось его достать? – спрашивает она.

– Когда у мамы был завал в делах, я притащил его сюда. Потом сказал, что мне пора, и вышел через главный вход.

– Она еще здесь? А вдруг она выйдет?

– Она никогда не пользуется черным входом. Крыс боится.

Лайла нервно озирается вокруг, отчего он смеется.

Из заднего кармана он достает клочок бумаги.

– Пункт назначения – Брэдфорд Роуд 830. Я проверил по карте, это в четырех милях отсюда. Прогулка будет долгой.

– Надо поймать такси! – предлагает Лайла.

– Ты постоянно это предлагаешь. Когда-нибудь ловила его?

– Не сама. Но мы с папой как-то ловили в Нью–Йорке.

Лайла снимает перчатку и берется за один конец ковра, а Трипп за другой.

– Поверить не могу, что делаю это, – шепчет Трипп.

– Словно труп тащим! – Она начинает смеяться.

– Тише ты!

К тому времени, когда они дотащили ковер до главной улицы, их дыхание сбилось.

– Сюда, чтобы мама не увидела нас в окно. – Он потянул ее влево.

– Так холодно, что я вижу, как ты дышишь, – говорит она. Она прикладывает пальцы к губам, словно куря сигарету. – Бонни и Клайд всегда курят после ограблений.

Через несколько минут им удается поймать такси. Стоит машине подъехать к обочине, Лайла снимает очки и указывает на усы Триппа.

– Быстро! Мы должно выглядеть нормальными иначе это вызовет у него тревожные мысли.

Он отклеивает усы, вздрогнув от боли, отчего ей опять становится смешно.

Водитель, мужчина с ярко-оранжевым тюрбаном на голове, перегнувшись через пассажирское сиденье, открывает окно. Он смотрит на них с подозрением и говорит:

– Прошу, докажите, что у вас есть деньги.

Они показывают достаточно денег и забираются в машину, уложив ковер себе на колени. Но он оказывается слишком длинным, так что они открывает окно и один его конец высовывают наружу.

– Дополнительный доллар за окно, – говорит водитель с сильным акцентом.

– За то, что открыли окно? – спрашивает Трипп.

Лайла кивает ему.

– Все нормально.

– Куда поедем? – спрашивает водитель.

– Брэдфорд Роуд 830, – отвечает Трипп.

Когда машина отъезжает от обочины, Лайла шепчет:

– Мы едем на ковре-самолете.

Таксист, глядя в зеркало заднего вида, спрашивает, купили ли они ковер, что с его акцентом больше похоже на «купили топор».

Лайла и Трипп, переглянувшись, улыбаются.

– У нас косметический ремонт, – говорит Лайла.

– В самом деле, – добавляет Трипп.

Телефон Лайлы пищит, оповещая, что пришло сообщение от папы.

– Папа вернулся... спрашивает, тепло ли я одета, – говорит она. – Мне тепло. Выпечка хорошо идет, – читает она вслух свое сообщение. – Продали много! – Она наклоняется к Триппу и шепчет, – Мы должны чувствовать себя виноватыми за... – она смотрит на ковер, лежащий на их коленях, – «покупку топора»?

– Этот ковер пролежал в магазине пять лет, и никто его так и не купил. – Шепчет он. – Так что, мы, правда, делаем хорошее дело.

Лайла смеется.

– Ему будет хорошо с Генри.

– Генри – маленький человечек с собственными разумом. В моем стиле.

– Маленький разум Генри будет взорван.

В тишине они смотрят в окно на проезжие огни. Через какое-то время Лайла начинает напевать.

Водитель тепло им улыбается и громко говорит:

– Пение всегда доставляет массу удовольствия.

– Это точно, – одновременно отвечают Трипп и Лайла, пытаясь не рассмеяться.

– Мой кузен – рок-звезда в Индии, – говорит водитель.

– Он играет на гитаре? – спрашивает Трипп.

– На ситаре, – отвечает водитель. – Струнный инструмент, но не гитара.

– А у нас группа, – говорит Лайла. – Называется «Млеющие».

– Не шутите? – восклицает водитель. – Так вы знаменитости?

– Пока нет. Но у нас скоро концерт.

– Спойте для меня! – Он тормозит на светофоре и оглядывается на них.

Лайла начинает петь их вальс, Трипп к ней присоединяется. На светофоре загорается зеленый свет. Водитель головой качает в такт их песне.

– Это было здорово! – восклицает он, когда они заканчивают песню. – Очень здорово! – Он передает Лайле визитку. – Меня зовут Аамод. Позвоните мне, когда понадобится транспорт, чтобы доехать до концерта. И не надо дополнительного доллара за окно.

– А сколько будет стоить поездка в Лоблолли, Мэрилэнд, и обратно?

– Никогда про это место не слышал.

– Там театр, называется Гранатовый театр, – рассказывает Лайла.

– Позвоните мне и скажите адрес, тогда я смогу назвать расценки.

Трипп и Лайла улыбаются друг другу.

Водитель поворачивает в переулок и снижает скорость.

– Вам в который?

Трипп всматривается.

– Хм, номер 830...

– Вот этот, – говорит Лайла. – Который с крыльцом.

Они складывают деньги и платят водителю, затем Лайла выходит, потянув ковер, Трипп следует за ней.

– Маши рукой и выгляди естественно, будто это наш дом, – шепчет Лайла, когда машина отъезжает.

– Что-то я не думаю, что люди на прощание машут таксистам, – говорит Трипп.

– Он не таксист. А наш фанат. – Она машет рукой.

Машина скрывается за углом, и улица погружается в тишину. Воздух морозный, так что они начинают дрожать.

– Что теперь, Бонни?

– Оставляем на крыльце и убегаем.

– Надо написать сверху его имя.

– Нет, они решат, что мы сталкеры.

– Ладно. Тогда может «подарок от Санты»?

Лайла смеется.

– "Подарок от Млеющих".

Трипп, испугавшись зажегшегося на крыльце соседского дома света, отпрыгивает на темный участок газона и тянет за собой Лайлу вместе с ковром. Ногой он становится на скейтборд и падает, скейтборд откатывается от него и ударяется о нижнюю ступеньку крыльца.

– Ты цел? – смеясь, шепчет Лайла.

– Тише! Пригнись!

Лайла присаживается на корточки, когда мужчина из соседнего дома выходит и садится в машину.

– Если он поднимет голову, то заметит нас, – шепчет Лайла.

– Прикинься газонным троллем и замри на месте. – На лице Триппа застыла замерзшая смешная ухмылка.

Лайла смеется.

– Тише! Тролли не смеются, – произносит он сквозь зубы.

Как только автомобиль пропадает из поля видимости, они поднимают ковер. Стоит Триппу ступить на первую ступеньку, как та громко скрипит.

– Тише! – говорит Лайла.

– Ничего не могу поделать, – отвечает Трипп. Он кладет свой конец ковра на крыльцо, и они заталкивают туда оставшуюся часть.

– Стучи!

– Нет. Ты стучи!

– Тише!

– Давай вместе.

Они на цыпочках поднимаются по ступенькам, глядя друг на друга и посмеиваясь, и стучат в дверь, после чего убегают.

Трипп оглядывается дважды. Оглянувшись во второй раз, он замечает, что входная дверь открылась и кто-то вышел. Они бегут мимо домов, припаркованных машин, куч листьев. Он тянет Лайлу в переулок. Где-то лает собака, пока они быстро бегут.

– Ты знаешь, где мы? – задыхаясь, спрашивает Лайла.

– Кажется, надо повернуть налево на следующей улице.

На следующем перекрестке в их сторону поворачивает полицейская машина.

Лайла хватает Триппа за руку.

– Только не беги, – говорит Трипп. – Выгляди совершенно естественно. И они проедут мимо.

Рука Лайлы остается на его руке.

– Мы обречены, Клайд, – шепчет она. – Мы с ног до головы покрыты виной. Скорее всего, у нас на одежде есть волокна ковра!

Когда они быстрым шагом проходят мимо фар машины, Трипп начинает напевать песню Лайлы о вине.

– Ты что делаешь? – шепчет Лайла.

– Выгляжу естественно. Когда люди гуляют по улице, они всегда поют радостные песенки.

Стоит полицейской машине уехать, как Лайла нагибается.

– Я не дышала!

– Идем. – Трипп перебегает улицу и тащит за собой Лайлу.

Когда они доходят до тротуара по другую сторону улицы, Лайла замирает.

– Смотри! – она смотрит прямо вверх.

В свете уличного фонаря в небе виден танец снежинок.

Лайла вытягивает руку. На кончик ее пальца падает снежинка. Она протягивает ее Триппу.

– Конфетти!

– Да. – Улыбается он. – Небо устроило в нашу честь вечеринку.