Смирение в повседневной жизни

«Ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит?» (1 Иоан. 4:20).

Это очень важная мысль: наша любовь к Богу измеряется той любовью, которую мы проявляем в повседневном общении с людьми. Наша любовь в Богу окажется лицемерием, если ее достоверность не будет доказана любовью к ближнему! Так же обстоит дело со смирением. Легко считать себя смиренными перед Богом;

но смирение по отношению к ближнему — это единственное достаточное доказательство того, что наше смирение перед лицом Божьим правдиво, что оно стало частью нас самих. У человека, по-настоящему смиренного, обязательно появится такое свойство Божьего дитя, что оно не хочет слушать о своем совершенстве и не занимается своими достоинствами и добродетелями, воображаемыми или настоящими. Если наше смирение это не мимолетный порыв разума к Богу, когда мы о Нем думаем или молимся, но стало уже определяющей чертой всей нашей жизни, то это должно открыться в нашем отношении к другим людям. Только то смирение действительно правдиво, которое управляет нашей повседневной деятельностью! Незначительные мелочи и препятствия повседневной жизни служат при этом важным испытанием, так как показывают, каков наш действительный характер. Только в наиболее неожиданные для нас моменты выясняется, кто мы в действительности и как фактически обстоит дело с нашим смирением. Чтобы узнать смиренного человека, чтобы увидеть, как он ведет себя в различных ситуациях, надо долго наблюдать за ним, сопровождать его в повседневной жизни! Так же поступал и Иисус. Когда ученики спорили, кто из них больше, когда Он видел, как фарисеи любят первые места на пирах и в синагогах, тогда Он умывал ноги ученикам и этим давал им пример — преподавал им науку смирения; смирение перед Богом проверяется смирением перед людьми.

Так же учил Павел. Он пишет римлянам: «В почтительности друг друга предупреждайте...» (Рим. 12:10);

«Не высокомудрствуйте, но последуйте смиренным; не мечтайте о себе» (Рим. 12:16).

Коринфянам: «Любовь не превозносится, не гордится..., не ищет своего, не мыслит зла» (1 Кор, 13:4-5).

Галатам: «Любовью служите друг другу;...Не будем тщеславиться, друг друга раздражать, друг другу завидовать» (Гал. 5:13,26).

Ефесян непосредственно после трех чудесных глав о небесной жизни он умоляет поступать «со всяким смиренномудрием и кротостью и долготерпением, снисходя друг ко другу любовью» (Еф. 4:2), «благодаря всегда за все Бога и Отца, во имя Господа нашего Иисуса Христа, повинуясь друг другу в страхе Божьем» (Еф. 5:20-21).

Филиппийцам: «Ничего не делайте по любопрению или по тщеславию, но по смиренномудрию почитайте один другого высшим себя» (Фил. 2:3). «В вас должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе», который «...уничижил Себя Самого, приняв образ раба» и «смирил Себя...» (Фил. 2:5-8).

Колоссянам: «Итак, облекитесь, как избранные Божий, святые и возлюбленные, в милосердие, благость, смиренномудрие, кротость, долготерпение, снисходя друг другу и прощая взаимно, если кто на кого имеет жалобу:

как Христос простил вас, так и вы» (Кол. 3:12-13).

Именно в наших взаимоотношениях, в манере общения с людьми можно узнать настоящее смирение и кротость сердца. Наше смирение перед Богом стоит ровно столько, сколько оно проявляется также и перед ближним.

Поэтому посмотрим, в чем оно практически выражается в повседневной жизни!

Смиренный человек всегда старается поступать в соответствии с вышеприведенными словами Писания: «В почтительности друг друга предупреждайте» (Рим. 12:10).

«Служите друг другу» (1 Пет. 4:10). «Почитайте один другого высшим себя» (Фил. 2:3). Часто задается вопрос, как можно уважать других больше себя, если мы видим, что в святости и мудрости, в естественных или приобретенных способностях они гораздо ниже нас. Тот, кто так спрашивает, тем самым показывает, как мало он понимает, в чем суть смирения сердца. По-настоящему смиренный человек видит в свете Божьем свою ничтожность и готов отвергнуться себя, чтобы Бог мог стать всем. Человек, который сделал этот шаг, может сказать: «Я потерял себя, когда нашел Тебя, Бог мой». Такой человек уже не сравнивает себя с другими, потому что, живя в присутствии Божьем, он не помышляет о себе. Он обращается с людьми как ничего не значащий и ничего для себя не желающий; он раб Божий, а значит раб всех.

Иногда верный слуга бывает мудрее господина, но несмотря на это он сохраняет положение и поведение, подобающие слуге. Смиренный человек видит в каждом, даже самом слабом и недостойном существе. Божье творение и чтит его, как царское дитя. Дух Того, Кто омыл ноги ученикам, позволяет нам с радостью принимать унижение и с радостью служить другим.

Человек, по-настоящему смиренный, чужд подозрительности или зависти. Он может славить Бога, когда ему предпочли других и когда другие получают больше благословения, чем он. Он способен перенести, когда хвалят других, он остается незамеченным или забытым, так как в присутствии Божьем научился повторять за апостолом Павлом: «Я — ничто» (I Кор. 12:11). Его характер — это характер Иисуса, а Иисус никогда не превозносился и не искал славы Себе.

Когда при виде чужих грехов и проступков, к нам приступают вспыльчивость, раздражение, самолюбие, резкость, то смиренный человек держится слова:

«поступать... со всяким смиренномудрием и кротостью и Долготерпением, снисходя друг ко другу любовью..., прощайте друг друга, как и Бог во Христе простил вас»

(Еф. 4:1-2,32). Он понимает, что слова «...облекитесь в Господа нашего Иисуса Христа» (Рим. 13:14) значат то же самое, что: «Итак облекитесь... в милосердие, благость смиренномудрие, кротость, долготерпение» (Кол. 3:12).

У смиренного человека место его «я» занимает Иисус, и потому без преувеличения можно сказать: смиренный человек должен быть способен прощать, как Иисус. Его смирение не ограничивается только мыслями или словами, выражающими самоуничижение, но проявляется в истинном смирении сердца, излучающего милосердие, благость, кротость и терпеливость. Учеников Иисуса должны узнавать, прежде всего, по их полному доброты и смирения характеру. Смирение делает общение с людьми не просто терпимым, но даже приятным. По-настоящему смиренные люди обладают тайной силой притяжения и бессознательно завоевывают любовь, уважение и доверие тех, кто вступает с ними в общение.

В стремлении к углублению нашей религиозной жизни мы часто больше заботимся о приобретении «человеческих» добродетелей (например, смелости, способности радоваться, презрения к миру, ревности, самоотверженности), тогда как более глубокие дары Божьей благодати (например, душевную скромность, кротость, смирение, умаленность) мы едва замечаем и мало ценим Но, ведь, именно эти черты особенно отличали характер Иисуса и делали Его способным и готовым пройти путь унижения до креста. Итак, облечемся в сердечное сострадание, благость, смирение, кротость, терпение и будем подобны Христу не только ревностью о спасении погибающих, но прежде всего нашим поведением по отношению к братьям и сестрам и нашим терпением, способностью прощать друг друга так, как Иисус простил нас!

Давайте внимательно посмотрим на образ смиренного человека, каким представляет нам его Писание! Спросим людей в мире, видят ли они в нас сходство с этим образом. Каждое из приведенных мест Писания мы признаем обетованием того, что Бог хочет в нас сделать, и откровением того, чем исполнил нас дух Иисуса при рождении свыше. Но если мы вновь и вновь не достигаем того к чему стремимся, разве не должны мы тем более искать прибежища у кроткого и смиренного Божьего Агнца? Как иначе смогут истекать из нас реки живой воды, если не благодаря полноте общения с нашим Господом, если не благодаря воцарению в нас Иисуса, вместо нашего «я»?

Позвольте мне повторить вновь и вновь: я страдаю, когда вижу, как мало мы, ученики Иисуса, стремимся достичь Его смирения. Какой урон наносит делу проповеди Евангелия это ужасающее отсутствие смирения в церкви. Смиренные и полные любви христиане часто встречают противление этому духу любви и снисхождения. Многие с трудом переносят других, не говоря уже о том, чтобы любить их и поддерживать единство духа в союзе мира! Таким образом, дети света, вместо того чтобы быть проводниками радости, часто становятся преткновением для других, осложняя своим поведением их жизнь, что приводит к враждебности и даже ожесточению. Все это происходит из-за отсутствия смирения, когда человек себя считает ничем и радуется своему ничтожеству; когда он, как Иисус, стремится быть только рабом, помощником и утешителем других, даже самых малых и недостойных.

Почему столь многим из тех, кто с радостью отдался Христу, несравненно труднее отдаться также своим братьям? Разве не виновна в этом также и церковь, которая пренебрегла обучением и проповедью смирения как самой важной христианской добродетели, как самого Драгоценного дара и благословения? Слишком редко Иисус выставлял смирение напоказ, хотя оно не только необходимо, но и достижимо для каждого христианина. Но не будем терять мужество! Чем глубже мы сознаем отсутствие смирения и скорбим об этом, тем более будем надеяться на Бога и просить у Него. Поэтому будем видеть в каждом человеке, с которым нам трудно, который причиняет нам страдания, данную Богом возможность возрастать в благодати смирения. Любая борьба с нашими. отрицательными чертами послана Богом, чтобы изменить и очистить нас! Будем твердо верить, что благодаря присутствию Иисуса в нас Бог есть все, а наше «я» - ничто, чтобы мы могли любовью служить друг другу.

Смирение и святость

«Всякий день простирал Я руки Мои к народу непокорному, ходившему путем недобрым, по своим помышлениям,...ко­торый говорит: «остановись, не подходи ко мне, потому что я свят для тебя» (Ис. 65:2,5).

Самое лучшее доказательство истинности святости — это возрастание в смирении. Смирение позволяет Божьей святости обитать в творении и сквозь него просвечивать. Иисус в нас — это наша святость. Его Божественное смирение — тайна Его жизни, смерти и воскресения — должно стать тайной и нашей жизни. Поэтому единственное, действительно безошибочное свидетельство нашей святости — это наше смирение по отношению к Богу и людям.

Итак, главная черта ложной святости — отсутствие смирения. Каждый, кто ищет святости, должен следить за тем, чтобы начатое духом не окончилось плотью, ибо гордость скрывается именно там, где мы менее всего ее ожидаем! «Два человека вошли в храм помолиться: один фарисей, а другой мытарь». Нет такого места, ни такой должности, как бы ни были они святы, где не мог бы обосноваться фарисей. Даже в Божьем храме гордость умеет поднять голову и сделать святое место ареной своего превозношения.

Но с тех пор, как Иисус обличил высокомерие фари­сея, фарисей охотно принимает положение мытаря;

поэтому тот, кто сознает свое глубочайшее падение, должен быть так же бдителен, как и тот, кто достиг высокого Уровня святости. Именно когда мы следим за тем, чтобы наше сердце стало храмом Божьим, мы замечаем, что можем быть одновременно и фарисеем и мытарем. Мытарь вдруг сознает, что опасность угрожает ему не со стороны стоящего рядом фарисея, но находится в нем самом, что он может так же хвастать своим «великолепным покаянием», как фарисей хвалился своими достоинствами! Поэтому будем остерегаться в Божьем присутствии гордо причислять себя к самым святым (все равно, какого типа — мытарей или фарисеев)! «Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди,...или как этот мытарь» (Лк. 18:11). Наше «я» находит повод для самодовольства и npи благодарении, даже когда мы признаем, что всем обязаны Богу. Даже тогда, когда в храме звучат слова раскаяния и полного доверия Божьей благодати, фарисей может вложить в них ноту самодовольства; мы превращаем Бога в статиста, который должен поздравить нас с успехом. Так гордость умеет облекаться даже в одежду покаяния и восхваления Бога! Если мы и не произносим открыто слов: «Я не такой, как другие люди», и даже если отрекаемся от них, смысл их часто определяет наше отношение кближним и единоверцам.

Если хочешь узнать, насколько распространено это зло, обрати внимание на то, как христиане говорят друг о друге. Как мало в этих речах Иисусовой кротости и любви!

Как часто в среде верующих (начиная с узкого круга и кончая целыми миссиями) нет согласия, и развитие Божьего дела тормозится только потому, что у "святых" слишком мало кротости и смирения, характерных для настоящей святости, но зато много стремления укрепить и защитить собственную позицию, недружелюбных речей, резких суждений, чрезмерной впечатлительности, обидчивости и нетерпимости. Многие дети Божьи переживали в своей жизни моменты глубокого сокрушения и покаяния. Но как же отличается это проходящее сокрушение от настоящего смирения, от того смирения и полного самоотречения, которые делают нас способными служить другим, так что в нас становится виден характер Иисуса!

В Книге Исаии читаем: «...остановись, не подходи ко мне, потому что я свят для тебя! (или, в английском варианте, — «потому что я более свят, чем ты»). Какое издевательство над святостью звучит в словах народа

Израильского, обращенных к Богу! (Ис.65:5 не дает оснований считать эти слова обращенными к Богу. Дальнейшее рассуждение, хотя и основанное на таком понимании автора, все же остается истинным само по себе, Прим. ред.) Какое бесконечное высокомерие! А ведь все обстоит наоборот; в действительности свят только Бог, а у нас лишь столько святости, сколько в нас Бога. Так же и мера смирения соответствует мере Божьего присутствия в нашем сердце. В нас будет столько смирения, сколько места мы предоставим Богу, позволяя Ему быть всем и проявлять Свою силу. Смирение — это ничто иное как устранение собственного «я», искоренение себялюбия. На место нашего несвятого «я» вступает святой Бог в Иисусе Христе. И так как Иисус Христос — это воплощенное смирение, то самый святой будет одновременно и самым смиренным. Но где найти среди нас такое смирение?

Правда, среди нас вряд ли услышишь такое наглое чванство, как у людей времени Исаии, потому что наш душевный склад не позволяет нам так высказываться, но все-таки как среди верующих, так и среди неверующих, характер, который виден в упомянутых словах Книги Исаии встречается довольно часто. В манере выражать свои взгляды, осуществлять намерения и обличать ошибки других мы очень часто, хотя и под видом мытаря, проявляем на самом деле образ мыслей фарисея: «О, Боже, благодарю Тебя, что я не такой, как другие люди!» Это заносчивое «я святее тебя» слишком часто выступает также и в нашем поведении, хотя и в замаскированном виде.

«Однако, возможно ли вообще то смирение, которое позволяет нам считать себя меньше самых маленьких среди святых и благодаря которому мы становимся рабами всех?» — вероятно, спросит кто-то. Я хочу ободрить тебя: слава Богу, оно возможно! «Любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится,...не ищет своего» (1 Кор. 13:4-5). Там, где в сердце царит дух любви и всецело господствует Бог, где действительно живет Иисус, кроткий и смиренный Божий Агнец, там обитает сила истинной любви.

Такая любовь забывает себя и находит радость и удовольствие в том, чтобы давать счастье другим, сносить их и почитать. Куда входит такая любовь, туда входит Бог. А там, где Бог в своей славе и силе становится ВСЕМ, там творение становится НИЧЕМ. Но, когда творение становится ничем пред Богом, то по отношению к другим таким же созданиям оно может быть только смиренным. Присутствие Божие становится неизменным: оно как покров, под которым постоянно живет душа. Глубокое умаление души пред Богом превращает ее в святой храм, наполненный Его присутствием, откуда и исходят все слова и дела.

О, да научит нас Бог, что все наши слова, мысли и чувства по отношению к ближним — это только проверка нашего смирения перед Богом, а наше смирение перед Ним — это единственная сила, делающая нас способными смиряться перед ближними! Истинное, а не «доморощенное» смирение исходит только от живущего в нас Христа.

О, если бы все, призывающие к святости и ищущие ее, прислушались: нет гордости более опасной, чем гордость ханжи, так как это самая коварная и тонкая ее разновидность. Правда, никто не скажет прямо: «Остановись, я более свят, чем ты!» Такая откровенная гордость вызвала бы у нас отвращение. Но, когда мы с удовольствием смотрим на какое-нибудь наше достоинство, то незаметно в нашей душе может возникнуть тайная гордость. Это не всегда проявляется грубой надменностью или бросающейся в глаза хвастливостью, но очень часто — только отсутствием того глубокого умаления, которое есть единственное доказательство того, что душа видит Божью славу. Вот что говорит Иов: «Я слышал о Тебе слухом уха; теперь же мои глаза видят Тебя. Поэтому я отрекаюсь и раскаиваюсь в прахе и пепле» (Иов. 42:5-6). А Исаия восклицает: «Горе мне! погиб я!» (Ис. 6:5).

Отсутствие этого глубокого смирения проявляется не только в словах или мыслях, но даже в голосе, в манере говорить о других. Кому дано видеть сердце, может по этим признакам узнать то, что глубоко сокрыто в душе человека. Но и мир со своим тонким ощущением правды и фальши очень хорошо замечает нашу тайную гордость, и это утверждает его в том. что поверхностные претензии на святость не всегда приносят небесный плод.

Поэтому будем внимательны к себе! Если каждый успех в освящении не будет сопровождаться серьезным стремлением к возрастанию в смирении, то мы, конечно, сможем радоваться красивым мыслям и чувствам, порывам веры и святости, но у нас не будет единственного признака присутствия Божьего — смерти нашего «я». Поэтому поспешим к Иисусу, Который есть для нас ВСЕ и сокроемся в Нем, чтобы облечься в Его смирение! Только оно есть наша святость.

Смирение и грех.

Верно и всякого принятия достойно слово, что Христос Иисус пришел в мир спасти грешников, из которых я первый.(1 Тим 1:15)

Смирение часто отождествляется с покаянием и сокрушением. Поэтому многие думают, что смиренным можно быть только тогда, когда смотришь на свои грехи. Но наши предыдущие рассуждения говорят о том, что смирение это что-то другое. Иисус и апостолы часто призывают нас к смирению, совсем не упоминая при этом о наших грехах.

Тем не менее, мне кажется, нужно рассмотреть этот вопрос и с этой стороны. Поэтому спросим себя: Каким образом осознание глубины и тяжести человеческого греха и величия полученной им благодати отражаются на смирении человека? Чтобы найти ответ, достаточно взглянуть на такого человека, как апостол Павел: в нем, спасенном и святом человеке, жило неизгладимое, глубокое сознание того, что он был грешником. Все мы знаем те места, где он говорит о себе как о гонителе и хулителе: «Ибо я наименьший из Апостолов, и недостоин называться Апостолом, потому что гнал церковь Божию. Но благодатию Божиею есмь то, что есмь; и благодать Его во мне не была тщетна, но я более всех их потрудился; не я впрочем, а благодать Божия, которая со мною» (1Кор.15:9-10). «Мне, наименьшему из всех святых, дана благодать сия -- благовествовать язычникам неисследимое богатство Христово» (Еф. 3,8), «Меня, который прежде был хулитель и гонитель и обидчик, но помилован потому, что так поступал по неведению, в неверии; … Христос Иисус пришел в мир спасти грешников, из которых я первый.» (1 Тим 1:13,15).

Бог чудом спас Савла и сотворил из него Павла, Бог не помнил больше тяжелых грехов бывшего фарисея, но Павел никогда, никогда не смог забыть своей вины. Чем более он радовался Божьей благости, чем более невыразимую радость доставляла ему благодать Божья, тем яснее он видел, кем был прежде и кем – благодаря Божьей благодати – смог стать теперь. Павел никогда не забывал, что был грешником, которого Бог принял в свои объятия и увенчал своей любовью.

Вышеприведенные места часто толкуют так, что в них Павел, якобы, признавал, что ежедневно согрешает. Однако, тот, кто прочитает эти слова с учетом контекста, увидит, что это не так. Эти высказывания Писания имеют более глубокий смысл. Они относятся к чему-то, что будет вечно наполнять спасенных кровью Иисуса людей, в смирении стоящих перед Престолом Божьим, глубоким восхищением и преклонением пред Богом. Никогда, даже в вечной славе, верующие не будут ничем иным, как только спасенными грешниками. Божье дитя не может ни секунды пребывать в полном свете Божьей любви, не сознавая, что он грешник, наполняется новым смыслом, когда человек понимает, что оно также подобает ему как творению. А смирение, характерное для человека, как творения, наполняется, в свою очередь, самым глубоким и совершенным звучанием, благодаря памяти о том, что значит быть доказательством чудесной, спасительной Божьей любви.

Подлинный смысл слов Павла становится нам яснее, когда мы обратим внимание на то, что за всю жизнь с тех пор, как он стал христианином, он никогда не писал о том, что согрешил. Это относится также к Посланиям, в которых содержатся подробные сведения личного характера. Нигде не встречаем мы упоминания о недостатках или ошибках, нигде не рассказывает он своим читателям, что не выполнил своих обязательств или согрешил против завета совершенной любви. Наоборот: мы встречаем немало таких мест, где он ссылается на свою праведную, справедливую и безупречную жизнь: «Свидетели вы и Бог, как свято и праведно и безукоризненно поступали мы перед вами, верующими,» (1 Фес 2:10), «Ибо похвала наша сия есть свидетельство совести нашей, что мы в простоте и богоугодной искренности, не по плотской мудрости, но по благодати Божией, жили в мире, особенно же у вас.» (2Кор 1:12).

Павел говорит здесь не об идеалах своих или стремлениях, но ссылается на свое действительное поведение. Что бы мы ни думали по поводу отсутствия у апостола Павла признания в грехах, мы все же должны согласиться хотя бы с тем, что цитаты эти говорят о такой жизни в силе Духа Святого, какая в наше время очень редко встречается и которую большинство верующих считает почти невозможной.

Думаю, что отсутствие здесь признания в грехах, тем более оправдывает догадку, что тайну глубокого смирения надо искать не в ежедневных согрешениях и стремлении покончить с грехами, но в вечно живой памяти о благодати. Только когда каждое мгновение мы сможем признать с величайшей радостью, что мы грешники, спасенные благодатью, наша часть на земле будет блаженной, а наше положение пред Богом – непоколебимым.

Память о тяжелых грехах прошлого и сознание, что сейчас он защищен от них, сопровождались у Павла познанием тайной силы тьмы, всегда готовой прорваться, но связанной только силой живущего в нас Христа.

«Ибо знаю, что не живет во мне, то есть в плоти моей, доброе; потому что желание добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу.» (Рим 7:18). Слова эти определяют наше падшее существо, нашу плоть, тогда как глава 8 Послания к рим. изображает великолепное освобождение: «…закон духа жизни во Христе Иисусе освободил меня от закона греха и смерти». Плоть не только не уничтожается, но и не становится святой; она постоянно побеждается Духом, который умерщвляет страсти «ветхого» человека. Благодаря Духу Святому в нас поселяется Христос и становится для нас здоровьем, светом и жизнью: как здоровье он прогоняет болезнь, как свет – уничтожает тьму, как жизнь – побеждает смерть. Сознание собственного бессилия и познание того, что мы нуждаемся в постоянном действии в нас и защите Святого Духа, рождает в нас коленопреклоненное ощущение полной зависимости, т.е. настоящее смирение, живущее исключительно Божьей благодатью.

Приведенные цитаты показывают, как апостол Павел ценил ту чудесную благодать, необходимость которой он с глубоким смирением чувствовал ежеминутно. Оно сопутствовало ему непрестанно и делало его способным трудиться более всех других христиан, благодаря смирению он мог возвещать язычникам спасительное дело Христа. Божья благодать открыла ему безграничное богатство веры и любви, сокрытой в Иисусе Христе. Но она также рождала в нем памятование о совершенных некогда грехах и постоянное опасение, чтобы не совершить их вновь, - и все это для того, чтобы таким образом защитить его от этой опасности.

«Закон же пришел после, и таким образом умножилось преступление. А когда умножился грех, стала преизобиловать благодать,» (Рим. 5:20). Здесь ясно видно, что настоящая суть благодати заключается в том, что она устраняет грех и борется против него, и что богатый опыт благодати должен идти рука об руку с живым сознанием собственной греховности. Не грех, но божья благодать открывает человеку и постоянно ему напоминает, каким большим грешником он был, для того чтобы он стал по-настоящему смиренным. Не грех, но благодать учит меня познать в себе грешника и благодаря этому занять положение самого глубокого самоуничижения.

Каждый, кто пробовал умаляться путем самоотвержения и самообвинения, вынужден был однажды заметить с унынием, что таким путем он не смог ни на шаг приблизиться к настоящему смирению, которому свойственны почтительность, милосердие, кротость и терпение. Даже при величайшей самоотверженности, если мы будем заниматься собственным «я», мы никогда не сумеем от него освободиться. Лишь откровение Бога человеку, не только посредством закона, обличающего грех, но, прежде всего, в освобождающей от греха благодати, может сделать нас смиренными.

Закон может разбить сердце, внушить страх перед наказанием, но только благодать своим кротким и смиренным воздействием приносит душе беспредельное утешение и делает смирение, силой Духа Божьего, ее второй натурой. Именно это откровение Божьего всемогущества и святости привело к глубокому умалению Авраама, Иакова, Иова, Исаии и многих других. Бог-Создатель стал всем для ничтожного творения, а Бог-Спаситель стал всем для погибшего грешника. Только так рождается надежда, преклонение и настоящее смирение. Душа настолько переполняется Божьим присутствием, что в ней не остается уже места для нашего «я». Но вместе с тем только так может исполниться обетование, данное через пророка Исаию (2:17): «И падет величие человеческое, и высокое людское унизится; и один Господь будет высок в тот день,».

Только тот грешник, который сознательно прибегает к святой спасительной любви Божьей, и принимает эту любовь через веру во Христа, может быть смиренным. Освобождения от собственного «я» достигает не тот, кто сосредоточен на своих грехах, но тот, кто сосредоточен на Боге.

Смирение и вера

«Как вы можете веровать, когда друг от друга принимаете славу, а славы, которая от Единого Бога, не ищете?» (Ин. 5:44).

Я слышал как-то, как один проповедник говорил, что блаженства высшей духовной жизни обычно экспонируются, словно предметы в витрине магазина: их можно тщательно осмотреть, но лишь немногие протягивают руку за ними. Если бы кто-то стал уговаривать протянуть руку за этими Божьими дарами, то он слышал бы во многих случаях одни и те же слова: «Не могу, между этими дарами и мною как будто бы толстое стекло».

Многие христиане прекрасно знают о блаженных обетованиях совершенного покоя, пламенной любви и радости, крепкой общины и плодотворности, однако же они чувствуют, что между этими дарами и ими есть что-то, что препятствует действительному обладанию ими. Что же это такое? Ничто иное как гордость! Ведь обетования вызывают несомненное доверие и укрепляют в вере; приглашения и ободрения Божьи так настойчивы; могучая Божья десница, которая нас поддерживает, так близка, что, если наша вера спотыкается и мы не можем приобрести этих даров, то это только наша вина.

Иисус показывает нам, что действительно гордость препятствует возникновению веры: «как вы можете веровать, когда друг от друга принимаете славу?» Как гордость и вера противоположны и несовместимы по своей сущности, так вера и смирение произрастают из одного корня. У нас всегда столько истинной веры, сколько в нас подлинного смирения. У нас может быть чисто рациональная убежденность в истине, в то время как в нашем сердце буйно растет гордость, препятствуя живой вере.

Задумаемся на минуту, чем, собственно, является настоящая вера: разве не сознанием своего совершенного ничтожества и бессилия, вручением себя Божьей благодати и ожиданием Его действия? Разве вера это не полнота смирения, разве она не проявляется в нашей полной покорности, когда мы не требуем, не берем и не делаем ничего вопреки благой воле Божьей?

Только став ничем, в глубоком смирении, душа приобретает способность по-настоящему верить. Даже самые сокровенные движения гордости в виде эгоизма, надменности или превозношения не дают человеку войти в Царство Небесное, ни достичь его добродетелей. А причина этого в том, что такой человек не позволяет Богу быть тем, Кто Он есть и Кем должен быть, т.е. всем во всем.

Вера – это то, что дает нам способность видеть и понимать небесную жизнь и ее блаженства. Вера ищет славы, которая от Бога. Но эта Божья слава может придти только туда, где Бог – все. Пока мы принимаем славу друг от друга, ищем славы и уважения у людей, любим и бережем эту славу как некое сокровище, до тех пор мы не ищем славы, которая от Бога и поэтому не можем ее достичь.

Гордость препятствует вере. Спасение приходит со Креста, от распятого Иисуса. Спасение – это соединение с распятым Христом, это принятие Его креста. Наше добро – соединение с Иисусом в смирении. Что же удивляться, что наша вера так слаба, если нами все еще руководит гордость и если мы по-прежнему не понимаем, что только смирение может быть основанием действительно блаженной жизни в вере? Когда же, наконец, хотел бы я спросить, мы познаем, что нам недостает смирения и начнем молиться, чтобы его было больше? Смирение и вера в Священном Писании связаны больше, чем большинству из нас кажется. Разве тот сотник, о котором Иисус свидетельствовал, что и в Израиле не нашел Он такой веры, не сказал: «Господи! Я не достоин, чтобы ты вошел под кров мой» (Мат. 8:8)? Или та мать, которой Иисус сказал: «Женщина, велика вера твоя», не сравняла ли себя с псами, когда на отказ Иисуса ответила: «Она сказала: так, Господи! но и псы едят крохи, которые падают со стола господ их.» (Мат 15:27)? Именно смирение приводит душу к умалению перед Богом, именно оно удаляет все преграды для веры, заставляя душу трепетать, как бы не огорчить Бога отсутствием совершенного доверия Ему.

Разве не в этом причина всеобщего отсутствия святости и того, что наша вера часто так поверхностна и слаба? Мы даже не подозреваем, как глубоко в нас еще скрыто наше «я» со своим эгоизмом, своей гордостью! Мы не понимаем, что только новое Божье творение, занимая в нас всецело место нашего ветхого «я», может сделать нас по-настоящему смиренными. Мы еще по-настоящему не осознали, что беспредельное и постоянное смирение должно стать основанием каждой молитвы и каждого общения с Богом, а также каждого действительного плодотворного общения человека с человеком. Как невозможно видеть, не имея глаз, и жить, не дыша, так же невозможно верить и приближаться к Богу или пребывать в Его любви, если нам недостает всепроникающего смирения сердца.

Тут мы должны внимательно исследовать себя – не потому ли мы до сих пор так старались верить, что наше ветхое «я» искало в Божьем богатстве и благодати только новой формы самоутверждения. Может быть, Божьи благословения стали для нас чем-то вроде заменителя других вещей, за которыми мы гонялись прежде? Тогда неудивительно, что наша религиозная жизнь оказалась такой серой и пустой! Нам необходимо изменить свою жизнь! Смиримся под крепкую руку Божью, и Он вознесет нас в свое время. Крест, смерть и гроб, до которых Иисус смирил себя, стали Его путем к Божьей славе. Это также наш путь. В нашей молитве мы выражаем только одно желание: смиряться вместе с Ним и так же радостно принимать все, что дает нам возможность смиряться перед Богом и людьми; это единственный путь к славе Божьей!

Может быть, у тебя возникает вопрос. В главе «Смирение двенадцати учеников» я говорил о людях, которым, хотя они и переживали благословения сами и были благословением для других, все еще недостает смирения. Ты, может быть, думаешь о том, что у этих христиан все-таки сильная вера, хотя и видно, что они слишком часто ищут славы у людей.

На этот вопрос можно многое ответить. Я, однако, имея в виду наши предыдущие рассуждения, хотел бы ограничиться одним: такие христиане, конечно, имеют какую-то меру веры. Ей соответствует и мера того благословения, которое получают благодаря действию их даров другие. Однако отсутствие смирения – это препятствие для получения действительно долговременных глубоких благословений. Перемена, производимая ими, часто бывает поверхностной и проходящей в тех христианах, которые не стали НИЧЕМ, так как только это дает возможность нашему Господу быть в нас всем. Более глубокое смирение несомненно принесло бы более глубокое и более полное благословение. Если бы Святой Дух мог не только в какой-то мере действовать через них, но вселился в них всей полнотой своих даров, то в них и через них могла бы открыться жизнь, исполненная такой святости и силы, какие сегодня, к сожалению, очень редко встречаются. «Как вы можете веровать, когда друг от друга принимаете славу»? Только стремление к славе от Бога может исцелить тебя от жажды славы от людей и от раздражения и горечи из-за незаслуженного пренебрежения и оставленности. Пусть слава славного Бога будет для тебя всем! Это освободит тебя от жажды славы от людей; и ты сможешь радоваться тому, что ты ничто. В таком умаленном поклонении Богу ты укрепишься в вере и почувствуешь, как Он близок к тебе и что, чем ниже ты склоняешься перед Ним в смирении, тем более Он отвечает на твои сокровенные желания.

Смирение и смерть нашего «я»

«Смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной.» (Фил. 2:8)

Смирение – это путь к смерти, так как в смерти оно достигает своего совершенства: смирение – это цвет, плод которого – смерть человеческого «я». Иисус смерил Себя даже до смерти и таким образом открыл нам путь, по которому мы должны за Ним идти. Явить свое полное доверие всемогущему Богу и привести нас, людей, в славу Отца Он мог только на пути в смерть. И мы также должны – силой Его Духа – пройти путем смирения до смерти нашего «я». Только в смерти нашего «я» открывается, насколько мы предались Богу; только так мы можем освободиться от нашей ветхой, падшей природы и найти путь к новому рождению в Божью жизнь, дыханье и радость которой – это смирение.

Мы говорили о том, что сделал Иисус для учеников, даровав им Свою жизнь по воскресении, когда поселился в них Духом Святым в полноте Своей величественной и славной кротости. Силу на совершение этого Он получил исключительно через отвержение себя, даже до смерти. Новая жизнь, которую Он нам дает, по своей сути стоит над смертью; это жизнь, которая была отдана смерти и получена посредством смерти. Тот, Кто хочет в нас поселиться, Сам был мертв, а сейчас живет вечно. Но Его жизнь, Его личность и присутствие все еще носят печать смерти. И мы, как Его ученики, должны нести в своем поведении те же знаки смерти. Только когда в нас живет и действует это подобное смерти самоотречение, становится видна сила Божьей жизни. Однако первый и самый верный знак Христова умирания, знак смерти, по которому прежде всего узнается настоящий ученик Иисуса, - это смирение. Только оно ведет к совершенной смерти. И только в смерти смирение достигает совершенства. Смирение и смерть в своей глубочайшей сути – одно и то же: смирение – это зародыш, и в смерти, в свою очередь, плод смирения вполне созревает.

Выше я говорил, что смирение ведет к совершенной смерти. Смириться – значит пожертвовать своим «я», согласиться на полное уничижение и добровольно всецело покориться Богу. Иисус смирил себя и был послушен даже до смерти. Своею смертью Он дал последнее и сильнейшее свидетельство того, что Свою волю Он подчинил воле Отца до такой степени, что испил ту чашу страдания, о которой еще в Гефсеманском саду молился: «Отче Мой! Если возможно, да минует Меня чаша сия!» (Мф. 26:39) Однако, так как Его воля была всецело подчинена воле Отца («Впрочем не как Я хочу, но как Ты»), Он безоговорочно пожертвовал Своей жизнью и потому вошел в Божью славу. Если бы у Иисуса не было того бесконечного смирения, благодаря которому Он видел Себя рабом и даже в страдании хотел исполнять только волю Отца, Он никогда не умер бы за нас на Кресте.

Это дает нам ответ на вопрос, так часто задаваемый, но так редко находящий решение: как умереть для своего «я»? Смерть нашего «я» не наше, но Божье дело! Во Христе мы умерли для греха. Новая жизнь может родиться и расти в нас только благодаря смерти и воскресению; только так мы можем узнать, что значит действительно умереть для греха. Однако действенность и мера этой смерти в нашем характере и поведении всецело зависят от того, насколько Святой Дух откроет нам силу смерти Христа и одарит нас ею.

В конце концов, дело только в одном: хотите ли вы полностью уподобиться Христу и Его смерти и познать совершенное освобождение от себя? Если вы действительно этого хотите, то вам нужно сделать только одно – смириться под крепкую руку Божью! Это наша единственная обязанность. В своем полном бессилии положитесь на нашего Господа. Согласитесь всецело, что вы не в состоянии самих себя сделать мертвыми или живыми. И в этом своем ничтожестве предайтесь Богу в духе кротости, терпения и полного доверия! Принимайте каждое унижение, каждого человека, который искушает вас или мучит, почитайте орудием благодати для вашего смирения. Каждый случай смирения перед ближним используйте как средство, помогающее достичь полного смирения перед Богом.

Бог оценит такое умаление как свидетельство того, что вы от всего сердца ищете смирения. Посредством его Бог приготовит вас к тому, чтобы действием благодати совершенство Иисуса и Его характер раба изобразились и укоренились в вашем сердце. Путь смирения ведет к смерти, к проникновенному опыту нашей смерти для греха во Христе.

В свою очередь, эта смерть ведет к совершенному смирению! Будем остерегаться ошибки тех, кому приходится принуждать себя к смирению, так как они, на самом деле, боятся пойти в смирении до конца! Их так пугают связанные со смирением лишения, что они никогда не могут отдаться ему безоговорочно. Да не будет у нас такого рода «смирения»! Бог требует несравненно большего: полного, совершенного смирения, уничижения даже до смерти, так как только в смерти нашего «я» смирение достигает совершенства! Мы должны понять, что всякое возрастание в добродетели, каждый успех в нашей духовной жизни вытекают исключительно из смерти эгоизма. Это должно выражаться не только в нашем характере, но во всем нашем образе жизни и действий.

Некоторые говорят о жизни, которая рождается из смерти и о духовном созревании, тогда как видно, что многие из тех, кто так говорят, возрастают в гордости, жажде обогащения и житейских наслаждений. И здесь нет более верного критерия, чем смирение до образа раба и отвержения самого себя. Порой люди много и искренне говорят об общении с отвергнутым и осмеянным Иисусом, а также о необходимости нести Его крест, и вместе с тем почти не замечают кроткого, благожелательного и доброго смирения Божьего Агнца, не говоря уже о том, чтобы жаждать его. Агнец Божий олицетворяет собою и кротость, и смерть. Поэтому мы стремимся к тому, чтобы принять Иисуса – Агнца Божьего – и как кротость, и как смерть! И то и другое присутствует в Нем нераздельно; так же должно это быть и в нас.

Но это было бы совершенно недостижимо, если бы мы должны были самостоятельно совершить в себе такое изменение. Брошенные на произвол судьбы с нашей личной волей и борьбой, мы быстро достигаем предела наших возможностей. в этом должен был признаться даже апостол Павел, обладавший несомненно большой силой воли. Свой характер можно победить только с помощью благодати. Наше «я» никогда не сможет собственными силами побороть себя.

Слава и благодарность Богу! Дело это уже совершено раз и навсегда! Смерть Иисуса навеки стала также смертью нашего «я». Вознесение Иисуса, Его вхождение во Святое святых привело к излиянию Духа Святого, который хочет сделать нас способными через смерть получить жизнь. Если душа в своем стремлении к смирению последует Иисусу, то она все более будет сознавать свое недостоинство и недостатки, ее томление и надежда будут возрастать, а вера – укрепляться. По мере самоотвержения и умаления она учится жаждать и принимать ту полноту Святого Духа, которая силой смерти Иисуса ежедневно умерщвляет силу нашего «я» и, в конце концов, приводит к тому, что смирение становится нашим жизненным расположением.

«Неужели не знаете, что все мы, крестившиеся во Христа Иисуса, в смерть Его крестились?…Так и вы почитайте себя мертвыми для греха, живыми же для Бога во Христе Иисусе…Представьте себя Богу, как оживших из мертвых!» (Рим. 6:3,11,13). Самосознание каждого настоящего христианина должно быть запечатлено смертью и воскресением Иисуса. Христианин должен всегда предаваться Богу как тот, кто умер во Христе и вместе с Ним воскрес из мертвых. Он носит в себе смерть своего Господа, и вместе с тем также и Его воскресение. Жизнь христианина характеризуется двумя чертами! С одной стороны, в глубоком смирении она покоится с Иисусом во гробе – в смерти для греха и собственного «я»; с другой – силой воскресения она направляется к небесам, где пребывает Иисус и где Он приготовил нам место.

Дорогой читатель, разреши задать тебе личный вопрос: осознал ли ты жизнь и смерть Иисуса как твою жизнь и смерть; жаждешь ли ты этого? Вошел ли ты в Его гроб, в тот Божий покой, который освобождает от собственного «я» и всех его порочных дел? Если ты хочешь этого достичь, то умаляйся и каждый день предавайся в полную, безраздельную зависимость от Бога. Покори Ему все, что ты есть и что у тебя есть, подобно Иисусу, Который перед смертью предал Свой дух Отцу, и Бог восставит и вознесет также и тебя, когда и как захочет. Каждое утро в глубоком уничижении погружайся в смерть Иисуса, и жизнь Иисуса будет открываться в тебе каждый день заново! Пусть твое полное любви, мира и радости смирение будет знаком твоего первородства, приобретенного погружением-крещением в смерть Иисуса.

«Он одним приношением навсегда сделал совершенными освящаемых» (Евр. 10:14). Кто охотно погружается в смирение Иисуса, найдет в Нем силу считать себя мертвым для греха и своего «я». Кто принимает Его в свою жизнь в совершенной Его полноте, тому нетрудно будет идти путем смирения и кротости, снося и покрывая своих ближних Иисусовой любовью, чтобы каждый увидел, что в нашей жизни явилось нечто новое.

Смирение и радость

«И потому я гораздо охотнее буду хвалиться своими немощами, чтобы обитала во мне сила Христова. Посему я благодушествую в немощах, в обидах, в нуждах, в гонениях, в притеснениях за Христа, ибо, когда я немощен, тогда силен.» (2 Кор 12:9,10)

Чтобы апостол Павел не превозносился полученными от Бога откровениями, ему дано было жало в плоть (ср. 2 Кор 12:7– вероятно, мучительный физический недуг). Апостол очень хотел, чтобы Бог освободил его от этого жала. Трижды просил он об этом Господа. Однако Бог сказал: «Довольно для тебя благодати Моей, ибо сила Моя совершается в немощи» (2 Кор 12:9). Это испытание должно было стать для апостола благословением, так как в немощи и связанном с нею уничижении могли еще более открыться благодать и сила Господа. Тогда Павел по-новому отнесся к своему испытанию. Он сделал еще шаг вперед: стал не только терпеливо сносить эту немощь, но начал хвалиться ею; он перестал просить освобождения от испытания, но нашел в нем радость. Апостол понял, что источник унижения является одновременно источником блаженства, силы и радости.

Как многие христиане стремясь к смирению, на самом деле, бегут от всего, что могло бы их привести к нему! Вместо того, чтобы принять на себя крест, они ищут освобождения от всякой нагрузки. Они не научились по-настоящему желать смирения. Они принимают заповедь о смирении и пытаются ее исполнить, но в результате только убеждаются, что постоянно нарушают ее. Время от времени они серьезно молятся о смирении, но в глубине сердца скорее хотели бы быть защищенными от всего, что могло бы их действительно унизить. Они еще не познали и не научились любить в смирении истинно небесную радость и красоту Иисуса настолько, чтобы отдать все, лишь бы его достичь. Их стремление к смирению и просьба о нем еще сопровождаются подавленностью и носят вынужденный характер. Само унижение еще не стало для них добровольным проявлением такой жизни и такого характера, которые, по существу своему, смиренны. Они не могут еще сказать: охотнее всего я хвалюсь своими немощами и нахожу радость во всем, что меня унижает.

Но разве мы можем надеяться когда-нибудь достичь такого уровня, чтобы действительно находить удовольствие в унижениях и смирении? – Несомненно, да! А что же нас к этому приведет? Точно то же что привело апостола Павла, а именно, - новое проявление силы Господа Иисуса Христа. Только присутствие Божие может обнажить и вытеснить наш самолюбивый характер. Бог показал Павлу, что присутствие Иисуса устраняет любое стремление искать чего-то в самих себе. Оно приводит нас даже к тому, что мы радуемся каждому унижению, которое делает нас более открытыми и более отзывчивыми к силе Божьей. Цель всех наших унижений в том, чтобы мы стали томиться по силе и присутствию Бога и смогли, наконец, во-первых, признать, что в смирении заключено наше величайшее блаженство, а затем и возжаждать его.

Быть может, мы, как верующие, достигли некоторых успехов в качестве учителей, руководителей общины, группы или молодежи, в качестве пастырей или евангелистов. Быть может, не раз в нашей работе мы чувствовали присутствие Иисуса, но по-прежнему так и не знаем, что такое быть по-настоящему смиренными и охотнее всего хвалиться своими немощами. Мы видим это и на примере Павла. Опасность превозношения была еще очень близка: он еще не знал в совершенстве, что значит быть ничем, умереть для себя, чтобы в нем мог жить только Христос; он не познал еще полностью, что означает находить радость в том, что нас унижает. Кажется, это был самый главный урок, который он должен был выучить, а именно, что совершенное уподобление Господу заключается в таком отречении от себя, которое даже хвалится своими немощами, лишт бы сила Христа могла в нем поселиться и царствовать безо всяких ограничений.

В жизни верующего это самый важный урок – научиться смирению! О, если бы каждый христианин, стремящийся к освящению, помнил об этом! Ты можешь достичь большой степени освященности, пылать ревностью и обладать глубоким опытом, но все это, если только Господь не примет особых мер предосторожности, может стать для тебя бессознательным поводом для самовозвеличения. Твердо выучим этот урок: величайшая святость – это одновременно глубочайшее смирение! Но при этом мы должны хорошо понять, что смирение не появляется само собою, но только тогда, когда мы, как рабы Божьи, настойчиво к нему стремимся. Только тогда, когда нашим сердечным желанием действительно будет уподобление Христу, Бог может произвести в нас такую перемену.

Когда мы это понимаем, то уже не можем серьезно не задумываться, а действительно ли мы, как Павел, хвалимся нашими немощами и благодушествуем в обидах, нуждах, гонениях и притеснениях (ср. 2 Кор. 12:10)? Видим ли мы в порицаниях – заслуженных или незаслуженных – в оскорблениях и упреках, неважно, происходящих от друзей или врагов, счастливый случай поупражняться в настоящем смирении и возможность доказать, что Иисус действительно все для нас? Или, может быть, такие случаи задевают нашу гордость и нарушают привычный и удобный образ жизни? Одно верно: подлинное блаженство и высочайшее счастье мы испытаем лишь тогда, когда позволим освободить себя от нашего эгоизма и всяческого себялюбия, так чтобы наше смирение – что бы о нас ни сказали или нам ни причинили – было живо сознанием, что ИИСУС ЕСТЬ ВСЕ!

Мы должны понимать, что Бог хочет совершить Свое дело также и в нас. Школа, в которой Иисус обучал своего апостола, - это также и наша школа. Он нежно заботится о том, чтобы защитить нас от гордости. Как только мы пожелаем возвыситься, Он действием Своего благого Духа, старается обнаружить это стремление и освободить нас от него. Он смиряет нас при помощи испытаний, немощей и страданий, пока мы не поймем, что все это – благодать, пока не научимся находить удовольствие в том, что нас унижает и смиряет. Сила Иисуса – наша слабость: эта радость является тайной смирения, которое в любой ситуации невозмутимо и без колебаний покоится в Боге. Когда такое смирение взглянет на то, что Господь в нас и через нас сделает, оно всегда сможет повторить за апостолом Павлом: «У меня ни в чем нет недостатка против высших Апостолов, хотя я и ничто» (2 Кор 12:11). Все трудности его жизни, все унижения привели его к истинному смирению и к той чудесной радости, с которой он принимал всякое унижение и даже хвалился им.

«И потому я гораздо охотнее буду хвалиться своими немощами, чтобы обитала во мне сила Христова; посему я благодушествую в немощах». Смиренный апостол познал и понял тайну прочной радости: чем слабее я чувствую себя, чем ниже становлюсь, тем ценнее кажутся мне те унижения, благодаря которым распространяются через меня величие и сила Христа. Когда я добровольно умаляюсь, говоря: «Я – ничто», тогда слова Господа: «Довольно для тебя благодати Моей» - открывают передо мною обильный источник несказанной радости и покоя. Все, что мы сказали, можно коротко подытожить так: опасность гордости больше, чем мы думаем, но и благодать смирения больше и ближе, чем мы полагаем.

Опасность гордости больше и ближе, чем нам кажется, особенно при глубоких духовных переживаниях. Глашатай духовной истины перед общиной, слушающей его внимательно и с восторгом, способный руководитель группы, открывающий ее членам тайны внутренней жизни, христианин, свидетельствующий о чудесном водительстве Божьем, преуспевающий евангелист, который может принести блаженство множеству людей, - нельзя оценить ту скрытую, неосознаваемую опасность, которой все они подвергаются. Павел был в опасном положении, не зная этого. То, что сделал в его жизни Иисус, - это урок для нас, чтобы мы познали чрезвычайную хитрость врага и могли защититься от него.

Когда христианин или проповедник стремятся к освящению, а о них говорят, что они заняты исключительно собой, или что они сами не поступают так, как говорят, или что благодать, полученная ими, не делает их более смиренными и доброжелательными, - тогда налицо очень печальная и противоречивая ситуация! Будем упорно молиться и стараться, чтобы о нас нельзя было так сказать! Иисус, Которому мы доверяем, может не только сделать, но и сохранить нас смиренными.

Да, благодать смирения больше и ближе, чем мы думаем! Сам Иисус является нашим смирением, и благодати Его достаточно, чтобы противостать соблазну гордости, обитающей в нас. Его сила могущественно открывается в нашей слабости. Согласись быть слабым, малым – ничем! Пусть смирение будет нашей радостью! Пусть мы охотнее будем хвалиться нашими немощами и находить удовольствие во всем, что может нас смирить и удержать в смирении, чтобы нам исполниться силой Христовой.

Христос умалит нас и даст нам способность такими и остаться. Поэтому будем с доверием и радостью принимать все и соглашаться на все, что нас смиряет. Тогда мы познаем Его покой! Его сила и Он Сам, Иисус Христос, будут с нами! Тогда Господь откроет наши глаза на то, что только глубокое смирение может быть тайной нашего счастья и истинной, устойчивой радости.

Смирение и вознесение

«ибо всякий возвышающий сам себя унижен будет, а унижающий себя возвысится.» (Лк.14:11)

«Не злословьте друг друга, братия: кто злословит брата или судит брата своего, того злословит закон и судит закон; а если ты судишь закон, то ты не исполнитель закона, но судья.» (Иак. 4:10)

«Итак смиритесь под крепкую руку Божию, да вознесет вас в свое время.» (1 Пет 5:6)

Ответ на вопрос, как мне победить гордость, - прост; для этого нужно две вещи:

Делай то, что тебе повелевает Бог: смири себя.

Верь тому, что Он тебе обещал: Он вознесет тебя в Свое время.

Заповедь ясна: смири себя! Однако эти слова не означают, что это только твои задачи: победить гордость и стать похожим на Иисуса. Нет – это исключительно Божье дело. Заповедь «смиритесь» означает только одно: пользуйтесь каждой возможностью умалиться перед Богом и людьми! Поверь, что благодать уже действует в тебе, верь, что Бог даст тебе и впредь еще больше побеждать гордость, в которой твоя совесть обличает тебя. Несмотря ни на какие поражения и напрасные усилия, будь послушен Его неизменной заповеди: смиряй себя! С благодарностью принимай все, что Бог на тебя возлагает, - извне или изнутри, от врагов или друзей, по естеству или по благодати – все для того, чтобы напомнить тебе о том, что тебе недостает смирения.

Считай смирение самой важной своей добродетелью, главной обязанностью по отношению к Богу и самой надежной защитой твоей внутренней жизни. Неизменно направляй к нему как к истинному источнику всяческого блаженства все свои мысли и стремления. Данное Богом обетование абсолютно надежно: «Всякий унижающий себя возвысится». Смотри только, делаешь ли ты то, что Бог с тебя требует: смири себя! Тогда ты будешь уверен, что Бог исполнит Свое обещание: даст тебе большую благодать и вознесет тебя в Свое время.

Все действия Божии по отношению к человеку можно разделить на две фазы. Первая – это время приготовления, когда заповеди и обетования, труд, поражения и частично успехи воспитывают и приготовляют человека; в святом ожидании он простирает руки к чему-то лучшему, к жизни, которая основана на самоопределении. Вторая – это время свершения, когда верность видит осуществление обетований и может радоваться тому, к чему часто так тщетно стремилась.

Это правило приготовления и свершения обязательно для всех сфер религиозной жизни, оно действует во всяком Божьем деле. Основанием этому служит сама природа вещей: во всем, что касается нашего искупления, Бог должен начать дело. Когда это произойдет, приходит очередь человеку. Усердно стремясь быть послушным и совершенным, человек должен познать свое бессилие и по этому поводу погрузиться в отчаяние. Только тогда он будет готов отречься себя и уйти в смерть Христа. Только тогда добровольно и с полным пониманием он сможет подчиниться Богу, ожидать от Него того, чего – по невежеству и привычке переоценивать себя – начал добиваться самостоятельно. В результате этого Бог, Который положил в нас краеугольный камень, чтобы сделать нас новой тварью, прежде чем мы были в состоянии понять Его и Его великий план, именно Бог, становится также и Тем, Кто заканчивает дело. В подлинном смирении мы превозносим в Нем Того, Кто есть в действительности: все во всем.

Так же обстоит дело и со стремлением к смирению. Каждый христианин слышит от престола Божьего заповедь: «Смирись под Мою крепкую руку!» Но серьезная попытка послушно исполнить волю Божью приводит к двум горестным открытиям. Первое: велика и непредсказуема бездна гордости, бунтующей против того, чтобы считать себя ничем и всецело подчиниться Богу! Второе: как же немощны все наши усилия уничтожить этого страшного врага! Блажен, кто перед этой дилеммой сумеет довериться Богу и, не обращая внимания ни на какую силу гордости, твердо продолжит упражняться в смирении перед Богом и людьми!

Нам известен закон человеческой природы: действия создают привычки, привычки сменяются наклонностями, наклонности формируют волю, а правильно сформированная воля становится характером. Не иначе обстоит дело и с благодатью. Так как настойчиво повторяемые действия переходят в привычки и наклонности, а те, в свою очередь, питают волю, то Бог при помощи своего Духа творит в нас две вещи: волю и силу совершать дела. Унижение гордого сердца, вновь и вновь повергающегося в покаянии перед своим Господом, награждается, в конце концов, благодатью преображенного, смиренного сердца. В нас созревает новое существо, благодаря чему Иисус, единственно кроткий и всегда смиренный Господь, может поселиться в нас навсегда.

Смирись перед Господом, и Он вознесет тебя. В чем же заключается это вознесение? Наибольшая слава творения состоит в том, чтобы быть сосудом славы Божьей, радоваться о ней и открывать ее другим. Но это возможно, только если творение желает быть ничем само по себе, чтобы Бог мог быть в нем всем. Чем более смиренно и открыто стоит человек перед Богом, тем быстрее и совершеннее наполнит его Божья слава.

Что же такое эта слава, которую Бог хочет нам подарить, как не постоянное Его присутствие в нас? Он, Создатель, есть источник всякой жизни, всякого совершенства, радости и славы, а также утоление всей нашей тоски; ведь Он сам рождает в нас эту тоску! Поймем, что Божье вознесение никак не может сравниться с какой-нибудь земной наградой, с чем-то, что распределяется произвольно и не связано вообще или только едва с нашей жизнью и делами. Нет – наша награда всецело определяется тем, чего достигли наши смирение и умаление: т.е. насколько в нас есть место Богу, чтобы Он Сам мог быть всем и все совершить. Возвышение, о котором говорит Библия, есть ничто иное как дар небесного смирения, которое делает нас настолько похожими на Иисуса, что когда-то во славе мы сможем взглянуть в лицо Божье и остаться с Ним навеки. Это наше высочайшее предназначение и наша последняя цель!

«Кто смиряется, будет возвышен». Сам Иисус есть доказательство истинности этих слов и ручательство, что они исполнятся и по отношению к нам. Итак, возьмем Его крест и научимся у Него, потому что Он кроток и смирен сердцем. Если мы захотим смиряться перед Тем, Кто к нам пришел, то Он низойдет к нам еще раз. Чем глубже и полнее мы будем соединяться с Его умалением, смирять себя или переносить унижения от людей, тем могущественнее и вернее будет сходить на нас Дух Его возвышения, Дух Божьей славы.

Присутствие и сила Господа наполняют тех, у кого смиренный нрав. Только в смиренном сердце Бог может вновь занять подобающее Ему место, только такой «сосуд» Он может возвысить и использовать в соответствии с первоначальным его предназначением. Сделай же, смиряясь, Его славу единственным предметом твоей заботы, а Господь позаботится о твоей славе, совершенствуя твое смирение. Он даст тебе смиренный нрав Иисуса, который только и создает истинную жизнь. Когда тебя преисполнит жизнь, исходящая от Бога, и преобразит тебя, для тебя не будет ничего более естественного и освобождающего, чем быть НИЧЕМ, т.е. не иметь ни одной мысли о себе и никакого собственного желания, так как ты весь будешь захвачен Им, Который наполнит все. «Гораздо охотнее я хвалюсь моими немощами, чтобы обитала во мне сила Христова».

Дорогой читатель, не здесь ли причина того, что наши преданность и вера дали до сих пор столь ничтожные результаты на пути освящения? Не исходим ли мы из совершенно ложных предпосылок? А может, наша вера была только чем-то вроде игры, в которой наше «я» стремилось к святости и славе собственными силами? Для того ли мы обратились к Богу, чтобы обрести новое счастье для нашего старого, бедного «я»? Если так, то мы еще не познали, что только постоянно, подобно Христову, отвергающее себя и все вновь обрекающее себя на смерть смирение есть та новая жизнь, по которой мы тоскуем!

Только когда я всецело принадлежу Богу, я могу потерять себя. Только в ослепительном свете солнца ничтожная пылинка становится заметной: ее несет и движет тепло солнечных лучей, и она легко плывет в их потоке. Так же и смирение есть ничто иное как только наше пребывание пред Богом, чтобы быть лишь пылинкой, живущей в свете Его любви. Как Бог велик, как мал я! Когда я погружаюсь в Твои глубины, в море Твоей любви, я вижу только Тебя, только Ты существуешь, Боже мой!

Всемогущий, любящий Боже, дай нам ясно узреть и понять, что быть смиренным и умаляться в Твоем присутствии – это наивысшее счастье и наивысшее блаженство. Ты говоришь: «Я живу на высоте небес и во святилище, и также с сокрушенным и смиренным духом» (Ис 57:15).

Иисусе, смиренный Агнец Божий, Который гордым противится, а смиренным дает благодать, - изгони из моего сердца всякую гордость, чтобы я мог принадлежать к нищим духом, освобожденным для смирения. Разреши мне пребывать в Твоей школе, которая может сделать меня по-настоящему смиренным. Дай мне познать мое ничтожество; не хочу быть ничем сам по себе, чтобы Ты мог быть во мне всем!

Содержание

Введение .............................................................. 1

Смирение — слава творения .............................. 4

Смирение — тайна освобождения ...................... 8

Смирение в жизни Иисуса ................................ 12

Смирение в проповедях Иисуса ....................... 16

Смирение двенадцати учеников ....................... 21

Смирение в повседневной жизни ...................... 27

Смирение и святость ......................................... 32

Смирение и грех. ............................................... 37

Смирение и вера ................................................ 42

Смирение и смерть нашего «я» ........................ 46

Смирение и радость .......................................... 51

Смирение и вознесение ..................................... 57