Значение физиологических показателей

В настоящее время во многих психологических исследованиях, часто в неявной форме, продолжает существовать исследовательская парадигма придания физиологическим данным статуса "объективных". Понятие “объективные” имеет множество значений. В данном контексте такие данные воспринимаются как более надежные и достоверные в сравнении с психологическими, как имеющие большую значимость, подтвержденную практикой. Допускается, что на них можно опираться, проверяя правильность психологических интерпретаций и выводов, используя их как основу доказательств. При этом упускается из вида, что такая парадигма полностью противоречит многим проверенным принципам и теориям: теории управления, теории систем, кибернетическим принципам, основным принципам биологии.

В целостной психофизиологической организации человека психика занимает верхние уровни регуляции. Иначе природа человека, как существа социального, и не может быть устроена. Эта позиция в основе тех подходов, которые разрабатывал Б.Г.Ананьев и другие выдающиеся ученые-психологи.

Субъективный характер психической реальности не превращает ее в реальность "второго сорта". Изучение этой реальности в психологических исследованиях может и должно быть, при возможности, сопоставлено с данными биохимических, физиологических, медицинских, социологических, педагогических и др. исследований. Парадигма междисциплинарного подхода достаточно утвердилась в современной науке. Однако эта парадигма не содержит оснований принимать данные какой-либо из перечисленных дисциплин как критерий объективности по отношению к другой дисциплине.

T.Cox (1985), рассматривая современные теории стресса пришел к выводу, что прямая физиологическая оценка стресса невозможна; возможно лишь выявление его физиологических коррелятов. В центре определения понятия стресс должно находиться психологическое состояние индивида с учетом восприятия им своего окружения и эмоциональных реакций по отношению к этому окружению.

Обсуждаемый взгляд на психофизиологические показатели вполне характерен для ряда исследований психических состояний. Подходы, в которых используются один или несколько физиологических индикаторов состояния и устанавливаются психофизиологические корреляты поведения и состояния, нередко страдают недооценкой зависимости состояний от особенностей личности, сознательного характера процессов саморегуляции (Наенко, 1973). С другой стороны, влияние парадигмы "объективности" физиологических показателей сказывается в том, что считается недопустимым изучать психологические регуляторы состояния без привлечения психофизиологических параметров. Вероятно, данная асимметрия в методологическом взгляде является следствием длительное время существующего рассмотрения психологии как ветви философии, как науки, которой не нужны (или даже чужды) методы, процедуры и критерии естественных наук.

Экспериментально установлено, что в некоторых пределах существует обратное отношение между вегетативным возбуждением (измеряемым при помощи КГР) и возбуждением, выражающимся в поведении: более сильным проявлениям возбуждения в поведении у многих лиц соответствует более слабая вегетативная реактивность, и наоборот. Замечено, что изменения в деятельности различных внутренних органов и систем (кровообращения, дыхания, пищеварения) при эмоциональном возбуждении не одинаковы по величине; в определенных условиях изменения в одних органах бывают более значительными, чем в других (Рейковский, 1979).

В эксперименте Randall T., Crabtree D., Antrim L. (1989) изучалась связь между личностными и физиологическими изменениями при стрессе. Личностные характеристики оценивались с помощью опросника, физиологические — при помощи заданий на слежение. Выявлено, что эти два вида данных несут противоречивую информацию. Благополучные физиологические показатели могут маскировать снижение эффективности в достижении конечного результата (Завалова, Пономаренко, 1983). Сложны и неоднозначны отношения между успешностью выполнения деятельности и мобилизованностью, оцениваемой по различным физиологическим и психологическим параметрам (Марищук, 1974; Одерышев, 1981; Рапохин, 1981; Хилова, 1974).

Изучая взаимосвязи физиологических и психологических показателей в стрессовых состояниях Л.Леви (1970) пришел к выводу, что физические характеристики стрессовой ситуации (шум, свет, задача, которую необходимо решить) меньше влияют на уровни выделения катехоламинов (широко используемый физиологических индикатор степени эмоционального возбуждения), чем отношение испытуемого к экспериментальной или жизненной ситуации во всей ее полноте.

Разнообразие и сложность психических явлений больше, чем физиологических. Психическая активность — более высокий (по сложности) уровень движения материи. В нем переплетаются экономические, политические, этические, эстетические... и, наконец, собственно социальные факторы в их более узком значении как влияние общества, различных групп, отдельных личностей и отношений между ними.

Г.Н.Хилова (1974) приводит данные, доказывающие значительно большую диагностическую ценность психологических методов в экстремальных условиях по сравнению с физиологическими. В ряде исследований такими тонкими индикаторами переносимости экстремальных воздействий оказались показатели эмоциональной сферы, самооценка, показатели памяти.

Для того чтобы физиологические показатели можно было взять как критерий для различения вариаций психологических параметров, должны быть изучены более основательно проявления индивидуальности в физиологических реакциях. Например, стресс, вызванный психологическими причинами, в отличие от физиологических, не всегда приводит к стереотипным, ожидаемым реакциям. В центре внимания физиологов довольно долгое время находятся низкие корреляции различных индикаторов стрессовых реакций, например, таких, как частота пульса и электропроводимость кожи. Учитывая низкие корреляции между показателями реакций автономной нервной системы, были предложены на обсуждение понятия специфичности стимула и реакции. Термин "специфический стимул" выражает идею, возникшую в психосоматической медицине — идею, по которой каждый тип угрозы порождает свою собственную характерную совокупность симптомов (Лазарус, 1970). Специфичность реакции имеет место тогда, например, когда при наличии угрожающей ситуации у одного индивидуума постоянно повышается кровяное давление и не учащается пульс, у другого учащается пульс и падает кровяное давление. "Эту специфичность реакции, может быть, более целесообразно назвать индивидуальным реактивным стереотипом, особенно в том случае, если мы предположим, что в основе этого стереотипа лежат не только конституционные физиологически, но и психологически факторы" (Лазарус, 1970, С.202). Значение понятия реактивного стереотипа в том, что у любого индивидуума важно знать его наиболее чувствительный или реактивный физиологический индикатор для того, чтобы сравнивать интенсивность его стрессовой реакции с реакцией другого индивидуума.

Стоит прислушаться к словам одного из наиболее авторитетных современных исследователей эмоций и стресса Р.Лазаруса: "анализ физиологического стресса не ведет к пониманию психологического" (Лазарус, 1970, С.206).

Эти выводы вполне созвучны оценкам сложной и противоречивой природы эмоций, без участия которых невозможно представить ни одно психическое состояние. Schwartz G.E. (1982), обобщая проведенные им и его сотрудниками многие эксперименты, утверждает, что нельзя назвать отдельный субъективный, физиологический или поведенческий показатель, который можно было бы рассматривать как "чистую" меру определенной эмоции. Любая эмоция представляет собой сложную интегрированную психобиологическую систему, включающую специфические проявления подсистем. Как правило, эмоции проявляются в различных комбинациях и у разных индивидов степень проявления этих подсистем значительно варьирует.

Итак, нет оснований рассматривать физиологические индикаторы как достаточно простые и объективные, поскольку их внутренняя картина не менее сложна, чем у психологических показателей. Важно подчеркнуть, что сами они в свою очередь зависимы от психологических факторов. Это не опровергается ни психологами, ни физиологами, но, тем не менее, без развернутых обсуждений и явно выраженных оценок, молчаливо принимается, что физиологические индикаторы более надежны при исследовании многих сторон человеческого поведения, деятельности, состояния, резервов человека и т.д. Данная ситуация интересна и многозначна, вероятно, она станет в будущем предметом обстоятельного методологического и историко-психологического анализа для многих ученых.

Сказанное в этом разделе не ставит под сомнение необходимость и значение психофизиологических исследований. Разумеется, функционирование нейрофизиологического субстрата не может не обусловливать всю психическую активность. Моим намерением было лишь привлечь внимание к необходимости постоянного учета взаимовлияния процессов, протекающих на разных уровнях, в разных плоскостях жизни человека.

Духовное, душевное (психическое, ментальное) и телесное бытие человека неразрывно. Слияние этих трех миров в человеческом существе создает его уникальность как космического явления. Любой значимый процесс индивидуального бытия имеет свои проявления в каждой из трех сфер. Например, экзистенциальный вакуум (термин Виктора Франкла), душевная (психическая) опустошенность и тягостные телесные ощущения (витальная тоска) — могут быть одним и тем же явлением, но раскрытым с разных сторон и по-разному описанным. Какое проявление поставить в центр внимания, а какое рассматривать как связанное с ним (как “коррелят”) — зависит от выбора предмета и целей исследования. Ошибочно оценивать какое-то из них как более значимое или более достоверное, чем другие.

 

СБОР ЭМПИРИЧЕСКИХ ДАННЫХ

Проведение эксперимента

Подготовка эксперимента

Планируя исследование, очень важно заранее представить его как можно детальнее, продумать всю экспериментальную ситуацию в целом, процедуру работы, процесс взаимодействия с испытуемым.

Разработка инструкции

В инструкции каждая фраза должна быть продумана с особой тщательностью. Так же, как и в тексте вопросников, желательно, чтобы в ней не было длинных предложений. По мнению И.А.Бутенко (1989), предложение в тексте анкеты не должно содержать более 11 слов. Вероятно, если фраза включает устойчивые словосочетания, то это число может быть несколько большим. В длинной инструкции лучше выделить смысловые блоки, либо с помощью пространственного кодирования (разнесением абзацев на листе), либо ключевыми словами.

До начала основного эксперимента необходимо апробировать составленную инструкцию, чтобы убедиться в ее понятности. Часто это можно сделать и без последующего проведения эксперимента, а лишь продемонстрировав стимульный материал и объяснив что требуется от испытуемого. Это даст возможность узнать, насколько понятны задания и вопросы. Желательно, провести апробацию с 5-10 людьми, а сложную инструкцию — с 10-15.

При выборе вида шкалы и количества градаций в шкале лучше опираться на результаты исследований, затрагивавших эти вопросы (см. например, Ильясов, 1984; Максимов, 1982 и др.).

Словесные шкалы представляют собой набор суждений (не менее двух) о степени выраженности признака. Суждения могут быть представлены в форме полюсов шкалы (свернутая словесная шкала), например: сильный – слабый, быстрый – медленный, активный – пассивный, или в форме упорядоченного набора словесных обозначений полюсов и градаций (ступеней) шкалы (развернутая словесная шкала). Развернутая словесная шкала предполагает словесное выражение широкого спектра степеней выраженности или значений одного признака.

Словесные суждения не всегда однозначно толкуются, даже членами группы, сходными по полу, возрасту, социально-экономическому статусу и образованию. Эта неопределенность понимания и интерпретации суждений затрудняет их применение в шкалах в качестве точного психометрического инструмента. Экспериментально показана неопределенность многих житейских суждений. Чем менее определенным было суждение, тем большей оказалась вариативность оценок выраженности какого-либо явления. Наибольшая вариативность оценок обнаружена для суждений типа: мало-мальски, едва-едва, почти, в общем и целом, немало, сравнительно много и т.п.

Недостатки словесных шкал, связанные с тем, что суждениям об одних и тех же объектах разные люди придают разное значение, могут быть уменьшены с помощью ряда приемов (Процесс соц. иссл-я, 1975; Ядов, 1995).

Часть этих приемов выступает в качестве такого рода требований к словесным шкалам.

1) Необходимо согласовывать суждения с особенностями объекта. Например, оценивая память, лучше пользоваться понятиями “хорошая – плохая”, чем “сильная – слабая”, “высокая развитость – низкая развитость”.

2) Меньше допускать неточности, расплывчатости, двусмысленности в суждениях, понятиях, обозначениях полюсов шкал и промежуточных градаций. Например: “сильный”, “средний”, “слабый интерес” лучше, чем “очень сильный – очень слабый интерес”, “значительный – незначительный интерес”.

3) Словесные обозначения не должны пересекаться, чтобы в одном понятии не содержалась часть другого. Например: добросовестно, прилежно, основательно; довольно сильно; чересчур умный.

4) Словесные обозначения, по возможности, не должны содержать оценок. Например: очень известный – мало известный, очень толстый – очень стройный.

5) Словесные обозначения должны указывать на один признак, а не на ряд признаков объекта. Например, неудачной является шкала с полюсами: желание учиться — нежелание учиться. Лучше разбить ее на две или три однозначных шкалы: интерес к учебе, трудолюбие в освоении учебных предметов, успешность в учебе.