В цивилистической науке имеется подход, согласно которому под юридической конструкцией «элементартного» (либо «простого») правоотношения, понимается единство субъективных прав и корреспондирующих им обязанностей, так и подход, в рамках которого в качестве правоотношения следует понимать и большое количество правовых связей, которые имеют некоторое общее начало: «сложные правоотношения характеризуются тем, что каждый субъект имеет относительно другого одно либо даже несколько правомочий, и соответственно, каждый из субъектов несет перед другим одну либо несколько юридических обязанностей».[12]
Состав правоотношений становится более сложным, когда на обеих сторонах выступает не один, а несколько субъектов. Наиболее количество сторонников имеет второй подход, при этом ареалом распространения «сложного» правоотношения выступает область обязательственного права, речь идет о так называемом «синаллагматическом обязательстве», то есть о том, сколько обязательств возникает из двустороннего обязывающего договора.
По мнению Александрова Н.Г. под сложным правоотношением следует понимать такое правоотношение в котором «каждый субъект имеет относительно другого субъекта одно либо даже несколько правомочий». Следует заметить, что Александров Н.Г. в вышеуказанной позиции вступает в противоречие с самим собой. Ранее им определялось правоотношение как связь прав и обязанностей: правоотношения «всегда выражают подобную общественную связь, которая применительно к одной стороне выражается в качестве субъективного права, а применительно к другой стороне- в качестве юридической обязанности».[13] Таким образом, Александровым был поставлен знак равенства между субъективным правом (правомочием) и правоотношением. В анализируемой им модели сложного правоотношения, управомоченный субъект обладает несколькими правомочиями. На наш взгляд, автором сознательным образом использовалась терминологическая категория «правомочия», а не «субъективного права», иначе противоречие еще больше было очевидно.
Споры о «сложных» либо «простых» обязательствах в российской цивилистической науке продолжаются уже достаточно давно. Еще Д.И. Мейер выделялись «взаимные обязательства»- в рамках которых на каждой из участвующих сторон лежала обязанность по совершению в пользу другой стороны каких-либо действий, так что каждая сторона выступает одновременно и верителем и должником.[14] Только в этом случае можно считать взаимным, когда право должника на действие верителя находится в неразрывной связи с тем действием, которым обязан должник в пользу верителя. По мнению Синайского В.И. «в рамках простого содержания обязательства, к примеру, ссуды, в качестве одной стороны выступает только кредитор, в качестве другой стороны- только должник.[15] В рамках сложного обязательства, к примеру, договора купли-продажи, каждая сторона относительно друг друга действует как обязанная и правомочная сторона. Шершеневич Г.Ф. придерживается немного иной позиции, в рамках которой, при наличии двустороннего договора, имеются два отношения, из которых каждое имеет активного и пассивного субъекта, только что данные отношения подлежат тесному срастанию и не могут быть произвольным образом разъединены.[16]
Следовательно, уже дореволюционная российская цивилистика содержала споры относительно подхода к содержанию обязательств.
Можно сказать, что спор сторонников «простых» и «сложных» моделей обязательств осложняется смешением понятий договора как сделки и обязательства как правоотношения. Подобное традиционное понимание для российской цивилистики осуждалось еще Шершеневичем Г.Ф. «наше законодательство не только не предполагает, что договор возможен за пределами обязательственного права, но даже смешивает договор с обязательством». Стоит отметить, что наличие данного порока присуще не только законодательству, но и доктрине.
Классическая дефиниция обязательства в римском праве не оставляет сомнения в том, что под ним понималась элементарная связь кредитор-должник»: «сущность обязательства… чтобы связать другого перед нами, дабы он дал что-нибудь или сделал или предоставил». Еще более очевиден односторонний характер обязательства в цивильном праве, особенно при заключении сделки путем stipulation. Стипуляция порождала только одностороннее обязательство: должником могло стать лишь лицо, которое дает обещание, кредитором- лицо, которое получило обещание.[17] Между тем на основании действующих в римском праве синаллагматических договоров- контрактов иногда делается вывод и о синаллагматических обязательствах.
Так, Лабеон писал, что «иные дела совершаются, иные ведутся, иные заключаются: и акт выступает в качестве общего термина, совершена ли сделка на словах либо посредством передачи вещи, как при стипуляции либо отсчитывании денег; контракт же- взаимное обязательство, то, что греки называют «взаимным обменом», как то: договоры купли-продажи, найма, товарищества. Как видно, Лабеон говорит о двусторонне-обязывающем виде сделки, однако современные комментаторы приводят его текст в обоснование существования в римской доктрине двусторонних обязательств: «двустороннее обязательство именуется синаллагматическим, вслед за Лабеоном, прилагающего понятие контракта только к сделкам, эффект которых заключался в установлении взаимного обязательства. Тем временем римские юристы в качестве синаллагмы именовали именно сделку, а не обязательство: «к примеру, я дал тебе вещь, чтобы ты дал мне другую вещь, я дал, чтобы ты что-нибудь сделал- это выступает в качестве синаллагмы, и отсюда рождается цивильное обязательство. Имеется контракт, называемый Аристом синаллагмой. Из контракта купли-продажи (классического примера двусторонне-обязывающей сделки) стороны имели разные иски: action empty и action venditi. И.А. Покровским при комментировании тех же положений римского права, приходит к взаимоисключающим утверждениям: «Из договора купли-продажи возникает обязательство двустороннее… Каждая из сторон… является и должником, и кредитором… весь же договор в целом называется двойным именем emptio-venditio». И сторокой ниже: «Эти два встречных обязательства связаны друг с другом: одно существует только потому что, что существует другое; каждое является условием для другого».[18]
Получается, что из синаллагматического договора возникает два вида обязательства: одно «суммарное» и его «слагаемые»- простые встречные обязательства. Однако такой подход неприемлем, поскольку одним словом обозначаются разные явления, в результате чего невозможным оказывается применение правовых норм. К примеру, какое понятие обязательства следует использовать в процессе разрешения вопроса о возможности уступки требования из синаллагматического договора? Разные подходы дадут противоположные результаты. Представляется, что для римских юристов синаллагма все-таки представляла собой двусторонне-обязывающую сделку, а не возникающее из нее обязательство.
Возможности, отчасти споры связаны с тем, что мы отталкиваемся от перевода термина «obligation» значение термина «обязательство» раскрывается не путем этимологического анализа этого, безусловно, русского слова, а через рассмотрение его латинского аналога. Такой подход развязывает руки сторонникам «сложного обязательства», позволяя обвинять оппонентов в смешении понятий «обязательство» и «обязанность».
Однако именно такое понимание обязательства (как обязанности) совершенно естественно употребляется в юридико-языковой среде тех стран, для которых «obligation» не есть иностранное слово. В качестве примера можно привести ГК Аргентины. Статья 496 этой весьма обширной кодификации определяет природу обязательства (la obligacion) следующим образом: право требовать того, что является объектом обязательства, есть требование, а обязательство что-либо сделать или воздержаться от действия или передать вещь, признается долгом. В переводе слово «обязательство» вполне можно заменить словом «обязанность»: в оригинальном тексте, как несложно заметить, для обозначения как правоотношения. Так и «меры должного поведения» употребляется одно слово: la obligacion. По мнению Планиоль под обязательством понимается: юридическое отношение между двумя лицами, одним из которых является кредитор, другим должник». Все отношение их именуется обязательством; с точки зрения пассивной стороны оно называется долгом, с точки зрения активной стороны- претензией.[19]
Только при таком понимании (обязательство=обязанность) могло быть сформировано понятие о видах предоставления: dare, facere как предмете обязательства.[20]
Статья 1174 ГК Италии прямо говорит о предоставлении как объекте обязательства. ГК Аргентинской Республики, к примеру (ст. 495) классифицирует обязательства на три вида: de dar, de hacer, de no hacer, которые соответствуют римским dare, facere et non facere. На основании Французского ГК обязательства разграничиваются по типам предоставления. В статье 1126 регламентировано понятие предмета договора: это то, что одна сторона обязуется предоставить или что одна сторона обязуется сделать или не сделать. Как отмечает Планиоль, это «тройное деление было введено в законодательство потому, что правила, которые нормируют каждую из категорий обязательств, разнятся между собой, главным образом, в отношении их исполнения».[21]
В ГК Испании регламентировано, что каждое обязательство состоит в обязанности предоставить что-либо, сделать что-либо либо воздержаться от определенного действия. Как можно заметить, и в этом случае обязательство понимается как обязанность должника.
На основании подобной классификации видов обязательств, нельзя не согласиться с тем, что в качестве её предмета могут выступать только «простые обязательства». Так, представляется очевидным, что в случае договора возмездного оказания услуг мы имеем обязательство facere, которое выступает предоставлением в обмен на обязательство dare. Одно из взаимных обязательств выступает каузой второго. М.М. Агарков считал «В возмездном договоре обязательство, которое было принято одной стороной, является causa обязательства, которое принимается другой стороной».[22]
Интересно, что в качестве одного из доводов противники «простых обязательств» приводят утверждение, что такие обязательства практически нельзя подвергнуть классификации, так как, к примеру передача вещи происходит и при купле-продаже, и при дарении. Однако такая классификация не только возможна, но, как видим, уже давно существует. В качестве примера этого, можно привести современную отечественную классификацию обязательств по передачи вещи, выполнению работ, оказанию услуг.[23]
Данные классификации описывают именно простые обязательства. Обязательства по передаче вещи в собственность, безусловно, могут быть тождественными, независимо от того, возникли они из договоров купли-продажи, мены или дарения, обязательства же по уплате денежных средств идентичны всегда. Но именно процесс выделения и изучения подобных элементов, по мнению А.А. Симолина, будет способствовать тому, что «сама классификация частноправовых отношений будет более удовлетворять требованиям логики».[24] А.А. Симолин писал, что обязанность лица, к примеру, по передаче лица в собственность другого лица будет одинаковой вне зависимости от основания, на котором такая обязанность возникает.
Таким образом, мы получили общие учения об отдельных обязанностях, которые являются основными элементами договоров, которые регулируются законодательством.
Как ранее было отмечено, основу субъективного права, а значит, и правоотношения, составляет интерес управомоченного лица. И именно от того, как право обеспечивает реализацию данного интереса, зависит создание конструкций абсолютных и относительных прав.
По мнению В.А. Лапач, положительное право сталкивается с необходимостью в регулировании двух типов различных социальных отношений: принадлежности благ участникам общественной жизни и имущественного оборота. Исходя из этого, вышеуказанным автором формулируется вывод о том, что к решению этой двуединой задачи правовая система подходит различным образом: в одном случае посредством закрепления благ в абсолютных субъективных правах, в другом случае- при установлении модели обращения благ в процессе использования правовых отношений». То есть, право должно регулировать отношения, связанные с приобретением и принадлежностью имущества.
Гражданские правоотношения можно классифицировать по следующим основаниям:
1) В зависимости от того, какое общественное отношение регулируется правовыми нормами;
2) В зависимости от характера связи между участниками правоотношения;
3) В зависимости от способа удовлетворения интересов управомоченных лиц.
Соответственно, в зависимости от того, какое общественное отношение было урегулировано правовыми нормами, следует выделять личное неимущественное и имущественное правоотношение.
Личное неимущественное отношение- это такое отношение, которое возникает по поводу неимущественного блага (личных неимущественных прав, результатов интеллектуальной деятельности, других нематериальных благ).
Имущественное правоотношение подлежит установлению в рамках регулирования гражданско-правовыми нормами имущественно-стоимостного отношения.
В зависимости от характера взаимосвязи субъектов правоотношений следует различать абсолютное и относительное правоотношение. Подобная классификация предлагалась Райхером В.К., определяющего в качестве критерия подобного деления различия в субъектном составе тех и других правовых отношений, а значит, и в самой их структуре и вместе с тем в характере человеческих взаимоотношений, образующих сущность любого правоотношения. Производя классификацию правоотношения на абсолютное и относительное вышеуказанным автором был сделан вывод о том, что существуют аналогичные по названию и содержанию правоотношения. В абсолютном правоотношении управомоченным лицам противостоит неопределенный круг обязанных субъектов, а в относительном круг обязанных лиц, которые противостоят управомоченным лицам определяется предельно точно.
Также существует классификация правоотношений в зависимости от способа удовлетворения интересов управомоченных лиц, подразделяющая правоотношения на вещное и обязательственное. В процессе реализации вещного правоотношения управомоченным лицом удовлетворяется собственный интерес самостоятельно за счет воздействия на вещь. Государство только гарантируется право на устранение любых посягательств третьих лиц на эту вещь. Вещное правоотношение имеет абсолютный характер. При реализации обязательственного правоотношения управомоченным лицом удовлетворяется собственный интерес за счет исполнение обязанностей должником. Обязательственное правоотношение является относительным. Одно и тоже правовое отношение, к примеру, право собственности одного из супругов на подаренный ему перед свадьбой автомобиль, одновременным образом может выражаться в виде имущественного, относительного и обязательственного правоотношения.
