Тем не менее большинство населения совершенно право в своём убеждении, что им не быть (по крайней мере, в этой жизни) ни главами государств, ни чиновниками регионального, а тем более — общегосударственного уровня компетенции и ответственности, ни сколь-нибудь крупными предпринимателями или топ-менеджерами крупных корпораций и концернов. И потому для них актуален вопрос, на который у них нет ответа:
А зачем им — подчас не лёгким трудом и с большими затратами времени — осваивать знания, которыми они никогда не воспользуются ни в своей профессиональной деятельности, ни в семейном быту, ни в личных взаимоотношениях в кругу своего общения?
Причём некоторые, наиболее эрудированные, вспомнят при этом Екклесиаста[201]: «… во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь» (Екклесиаст, 1:18); а ещё более эрудированные вспомнят и М.Е. Салтыкова-Щедрина: «Знал я, сударь, одного человека, так он, покуда не понимал — благоденствовал; а понял — удавился!» [202].
Возражения в том смысле, что «лишних знаний не бывает», что всё это надо знать, дабы не быть «бандерлогом»[203], — для большинства взрослых и подростков[204] бессодержательны и потому непонятны и неубедительны: для того, чтобы человек проявлял осознанный интерес к освоению знаний и трансформации осваиваемых знаний в практические навыки, необходимо чтобы он ясно осознавал личностный прикладной аспект их освоения. А личностный прикладной аспект (кроме упомянутого в последней сноске — про детей) в данном случае многогранен.
Кроме того есть множество людей, кто считает, что он «один в поле — не воин», т.е. они убеждены в том, что в одиночку изменить к лучшему государственность и характер государственного управления невозможно[205]. Отчасти это действительно так. Но только отчасти, поскольку в зависимости от сроков, в течение которых предполагается получить желаемый результат, возможности его получения (вероятности осуществления) — разные. И в короткие сроки, в одиночку эта задача действительно не решаема.
Однако если соотноситься с рис. 13.1‑1, то последствия деятельности одиночки в науке и в системе образования неизбежно будут иметь следствия в изменении общества, государственности и характера государственного управления. Эта неизбежность — объективная данность.
Но это потребует времени, сопоставимого со сроками активной жизни поколения.
В силу этого обстоятельства эта задача — не может быть решена своекорыстными крохоборами, которые желают поиметь всё в кратчайшие сроки, желательно за счёт чужих трудов.
Если обратиться к прошлому, соотносясь с рис. 13.1-1, то те учителя общеобразовательной и высшей школы, кто «выучил» М.С. Горбачёва, Б.Н. Ельцина, Е.Т. Гайдара, А.Б. Чубайса и многих других, — внесли свой вклад и в развал СССР, и в создание проблем постсоветской России; а ещё ранее в это внесли свой вклад «учёные» обществоведы, экономисты, и деятели «педагогической науки», на чьих теориях учились учителя всех названных.
Кроме них в развал СССР и создание проблем постсоветской России свой вклад внесли и те учителя, которые не смогли воспитать дееспособных учёных обществоведов, учителей и политиков-созидателей, альтернативных названным выше вредителям.
И в общем-то ничто — кроме собственных бездумного невежества и трусости — не мешает учителям наших дней давать школьникам, студентам курсантам военных училищ адекватные знания всех 6 категорий (см. раздел 13.1), которые в последствии выразятся в возрождении России и преображении глобальной цивилизации.
При этом многие из тех, кто оправдывается ссылками на принцип «один в поле — не воин», — вообще не воины ни в одиночку, ни в боевых порядках, поскольку бо́льшую часть своей жизни они ведут себя как трусливые человекообразные «бараны»[206], употребляющие все свои силы и навыки на достижение целей мелочного своекорыстия. И это может быть разрушительным по отношению к жизни окружающих людей и биоценозов и по отношению к будущему всех и, в частности, непосредственных потомков их самих.
Они пребывают в этом качестве до тех пор, пока течение событий не уничтожит их множество или не приведёт оставшихся в живых к тому, что в сложившихся обстоятельствах их мелочно-сиюминутные своекорыстные интересы объективно будут неосуществимы, и это станет понятно почти каждому «барану». Тогда под такого рода давлением обстоятельств «баран», если не погибает, то становится вынужденно бескорыстным, вследствие чего в нём пробуждается тот, кто «и один в поле воин», а их множество становится единодушным на основе бескорыстия[207].
Это очистившееся от наслоений своекорыстия (пусть даже и под воздействием обстоятельств) единодушие порождает коллективную деятельность множества людей, не знающих друг друга, пребывающих в разных местах, занимающихся разными делами, с таким высоким качеством управления, что в результате свершается «чудо» преображения казалось бы поверженной и находящейся при последнем издыхании цивилизации России.
Это качество называется соборность, а качество единодушия людей, пребывающих в соборности, превосходит всякую корпоративность: хоть ветхозаветно-талмудическую кагальную, хоть какую-то иную.
Так было на протяжении всей истории: и в докрещенские времена, и в нашествие Батыя, и в смутное время начала XVII века, и в смутное время начала ХХ века, и в Великую Отечественную войну. И ныне происходит такое же самое.
Отличие нынешних дней от прошлого в том, что бескорыстное единодушие, проистекающее из даруемой Богом человеку в Богодержавии Любви, должно в недалёкой исторической перспективе престать быть средством преодоления чрезвычайных событий, но должно стать нормой обыденной жизни как на Руси, так и в глобальных масштабах.
Кроме того, даже и те, кто не тру́сы и не «бараны», часто пребывают под властью парализующей их волю самооценки типа: «Я человек маленький: от меня ничего не зависит…». И такие люди не задумываются о том, что возможно им придётся отвечать Богу на вопрос: «А что ты сделал, для того, чтобы не быть «маленьким» и чтобы от тебя хоть что-то зависело в деле улучшения будущего твоей страны и Мира?».
Эту позицию измельчалости ярко выразил Т.Г. Шевченко. Некогда он написал такие стихи (да простят нас украинцы за русскую транслитерацию):
И день иде, и ничь иде.
И голову схопывши в руки,
Дывуешься, чому не йде
Апостол правды и науки.
По сути в этих строках Т.Г.Шевченко выразил жизненную программу очень многих людей, которые не в силах отказаться от такого существования, когда им хочется и лучшей жизни, но хочется, чтобы кто-то пришёл и сотворил её, позвав жаждущих на готовую к потреблению халяву. Однако встает вопрос: если человек сам жаждет прихода апостола правды и науки и видит, что таких жаждущих вокруг него много, почему бы ему самому не обратиться к Богу с просьбой помочь в самообразовании, чтобы ему самому по его свободной и доброй воле и стать жданным апостолом правды и науки?
Поэтому все, кто пребывает во власти предубеждений «я человек маленький…», «один в поле — не воин», кто готов солидаризоваться с Екклесиастом и персонажем М.Е. Салтыкова-Щедрина в ответе на вопрос, которым мы начали раздел 13.2.2, — должны знать следующее:
· Высказывание Екклесиаста, и высказывание персонажа «Современной идиллии» уместны только по отношению к людям, порабощённым эгоизмом и своекорыстием, которые:
Ø либо не могут удовлетворить свои вожделения в силу действия неподвластных им обстоятельств,
Ø либо пребывают в опьянении иллюзиями, которые развеиваются при ознакомлении со знаниями[208], после чего эгоисты оказываются во власти комплекса неполноценности вплоть до появления и реализации суицидальных наклонностей[209].
· Государственность при всей её значимости в жизни и свойственной ей уникальной властности — не высший уровень в системе самоуправления человеческих обществ.
· Знания, необходимые для осуществления государственного управления, — идентичны знаниям о системе, представленной на рис. 13.1-2, и знаниям, необходимым для реализации циклики решения управленческих задач, представленной на рис. 13.1‑3, и они также необходимы для осуществления управления обществом (включая и управление государственностью) с высших по отношению к государственности уровней, выход на которые в принципе доступен для всех людей без исключения.
· Выход на высшие по отношению к государственности уровни системы самоуправления общества — произволен, самовластен, т.е. не заказан никому: всё определяется РЕАЛЬНОЙ нравственностью, устремлённой к праведности, [210] и личностной культурой психической деятельности (т.е. личностным развитием, которое является неотчуждаемым продуктом собственного труда каждого) того, кто пожелает этим заняться.
· Из ДОТУ должно быть понятно, что алгоритмика управления и несущая её система управления, с одной стороны, и объект управления, с другой стороны, должны взаимно соответствовать друг другу, а рассматриваемые как замкнутая система (в смысле ДОТУ) они должны соответствовать обстоятельствам (условиям), в которых оказались. Это означает, что если характер государственного управления неприемлем, то вариантов управленческой реакции на это два:
Ø тем или иным способом захватить государственную власть, после чего построить новую государственность в соответствии со своими желаниями, памятуя при этом о необходимости обеспечить соответствие системы управления и несомой ею алгоритмики управления объекту управления и объемлющим иерархически высшим процессам (см. рис. 13.1‑2)[211];
Ø внести некие изменения в объект управления (в данном случае — в общество) так, чтобы неприемлемое государственное управление стало невозможным (вследствие взаимного несоответствия объекта и системы управления им), а общество породило качественно иную (по характеру своей деятельности [212] и качеству управления) желательную инициаторам процесса государственность.
Первому варианту может сопутствовать крах исторически сложившейся государственности и длительный период построения новой государственности. На протяжении всего этого времени качество жизни во многих аспектах может быть существенно ниже, чем перед крахом; а в некоторые периоды после краха — может быть убийственно низким по отношению не только к большой доле, но и к подавляющему большинству населения в целом либо тех или иных возрастных и иных социальных групп. Хотя в ряде случаев это — цена за открытие возможностей дальнейшего развития, которые до краха государственности и последующей за ним катастрофы были закрыты (так было в СССР в Сталинско-большевистскую эпоху) [213].
После такого рода катастрофы государственности выход на прежний уровень качества жизни может потребовать нескольких десятилетий и более, в течение которых приводятся к взаимному соответствию друг другу и внешним обстоятельствам система управления (государственность) и объект управления (общество и его хозяйственный комплекс). Примером тому все государственные перевороты и революции, за которыми следовали гражданские войны. Но катастрофа может быть и необратимой, чему примером катастрофа Римской империи, представлявшая собой череду узурпаций императорской власти на протяжении нескольких веков её деградации.
Второй вариант соответствует эволюционному развитию общества, и его осуществление предпочтительнее — если следовать заповедям Любви, а не стремиться переступить (пребывая во власти той или иной одержимости) через заповеди «не убий» и «не лги»[214]. И он же соответствует личностному стремлению выйти на уровень, где осуществимо самовластие надгосударственного управления.
