Группа возвышенных пафософ

Эмоциональный настрой произведения (всего творчества) соотносится с понятием «прекрасное», т.е. в свою очередь соотносится с понятием «идеал». Автор ведет с нами разговор на том эмоциональном уровне, который не предполагает смеха, который соответствует отношению к идеалу.

1) Героический. То, о чем говорит автор, соотносится с его представлением об идеале. Этому идеалу (норме) угрожает сила. На эмоциональном уровне автор передает свою потребность сохранить, отстоять идеал (норму).

2) Романтический. То, о чем говорит автор, соотносится с его представлением об идеале. Идеалу ничего не угрожает или угроза эта очевидно фиктивная. На эмоциональном уровне автор пытается передать свое восхищение идеалом.

3) Сантиментальный. То, о чем говорит автор, соотносится с его представлением об идеале. Идеалу или норме угрожает некая сила. На эмоциональном уровне не передается потребности отстаивать идеал, передается лишь сочувствие, ощущение дискомфорта от утраты этого идеала.

4) Драматический. То, о чем говорит автор, соотносится с его представлением об идеале. Идеалу угрожает некая сила. На эмоциональном уровне передается двоякое ощущение – то ли идеал будет сохранен, то ли потерян.

5) Трагический. То, о чем говорит автор, соотносится с его представлением об идеале. Идеалу угрожает некая сила. На эмоциональном уровне передается ощущение безвыходности, безысходности, невозможности сохранить идеал. Или фиксируется сам факт его утери. Наличие погибшего или умершего героя еще не говорит о присутствии трагического пафоса.

Группа комических пафософ

Эмоциональный настрой произведения (всего творчества) соотносится с понятием «комическое». Комический пафос отражает истинную духовную сущность художника, наличие или отсутствие внутренней духовной цензуры.

1) Сатирический. Смех негативный, отрицательный, злой, но взамен того, что уничтожено смехом, автор предлагает идеал или норму. Злой смех не ради уничтожения, а ради утверждения идеала

2) Юмористический. Смех, который помогает жить, утешает, лечит. То, о чем говорит автор не соответствует идеалу и норме. Автор говорит он об этом несоответствии со смехом добрым, положительным, утверждающим (у читателя в этом нет сомнения). Автор со смехом принимает это несоответствие идеалу, т.к. осознает несовершенство мира земного вообще, и свое несовершенство в этом мире. Принимает это как данность. Юмор уничтожает уныние. Из всех видов комического единственный, который «излечивает» пороки, помогает жить.

3) Саркастический. Смех негативный, отрицательный, но никакого идеала (нормы) автор взамен не предлагает. Смех уничтожающий, ради самого уничтожения

4) Иронический. Самый коварный, каверзный. В этом пафосе автору удобнее всего скрыть свое истинное «я». Смех неявный, скрытый. Нельзя утверждать положительный смех или негативный. Ирония ничего не утверждает. Самый опасный пафос (в иронии легко нарушается грань допустимого: рано или поздно объектом смеха может стать все, т.е. автор станет циником).

5) Черный юмор. То, о чем говорит автор, по его мнению, не соответствует идеалу. Автор говорит об этом несоответствии, имитируя добрый смех. Объектом смеха является то, что в реальной жизни не должно освещаться смехом: страшное, трагическое, святое (смеяться можно над всем). В черном юморе представления о юморе переворачиваются. На территории вымышленного мира художник смеется вместе с собеседником над тем, что в реальной жизни боится.

38) Риторическая аргументация - это высказывания оратора, которые имеют цель подготовить аудиторию к признанию обоснованности, правильности, уместности этих высказываний и принятию его точки зрения.

Риторическую аргументацию не следует смешивать с научной (логическим доказательством). Их различие четко осознавалось уже в античной риторике.

Аристотель говорил, что "доказательство имеется тогда, когда умозаключение строится из истинных и первых положений (посылок) или из таких, знание о которых берет свое начало от тех или иных первых и истинных положений". Такое умозаключение называется аналитическим.

Другой тип умозаключений - диалектические. Диалектическое умозаключение - это то, которое строится из правдоподобных положений. "Правдоподобно то, что кажется правильным или большинству людей или мудрым - всем, или большинству их них, или самым известным и славным" (Аристотель, Топика, с. 33).

В результате получается высказывание, выражающее мнение определенного лица, которое (высказывание) может быть принято аудиторией как заслуживающее доверия. По Аристотелю, «риторическое доказательство есть энтимема, некоторого рода силлогизм», часть которого держится в уме (как общеизвестное), а часть выражается. При необходимости (для анализа правильности хода аргументации) силлогизм можно восстановить. Например: Нужно быть нечестным человеком, чтобы поступить таким образом.

39) Если вдуматься поглубже, то задача и функция риторики состоят прежде всего в том, чтобы указания разума передавать воображению для того, чтобы возбудить желание и волю. Ведь, как известно, руководящая роль разума может быть поколеблена и нарушена тремя способами: либо софистическими хитросплетениями, что относится к области диалектики, либо обманчивой двусмыслицей слов, что уже относится к риторике, либо, наконец, насильственным воздействием страстей, что относится к области этики. Ведь подобно тому как в отношениях с другими людьми мы можем поддаться хитрости или отступить перед грубостью и насилием, так и во внутренних взаимоотношениях с самим собой мы ошибаемся под влиянием обманчивых доказательств, приходим в беспокойство и волнение в результате постоянного воздействия впечатлений и наблюдений или нас может потрясти и увлечь бурный натиск страстей. Но человеческая природа отнюдь не устроена настолько неудачно, чтобы все эти искусства и способности лишь мешали деятельности разума и ни в какой мере не содействовали его укреплению и упрочению; наоборот, они в значительно большей степени предназначены именно для этой последней цели. Ведь целью диалектики является раскрытие формы доказательств, необходимой для защиты интеллекта, а не для обмана его. Точно так же цель этики состоит в том, чтобы так успокоить аффекты, дабы они служили разуму, а не воевали с ним. Наконец, цель риторики сводится к тому, чтобы заполнить воображение такими образами и представлениями, которые бы помогали деятельности разума, а не подавляли его. Ведь злоупотребления искусством возникают здесь лишь побочным образом, и их нужно избегать, а не пользоваться ими.

40) Далее, если бы сами аффекты были приведены в порядок и полностью подчинялись рассудку, то, безусловно, не было бы большой необходимости в убеждении или внушении, которые могли бы открыть доступ к разуму; но в таком случае было бы вполне достаточным простое и непосредственное знакомство с самими фактами. Однако в действительности аффекты устраивают такие смятения и волнения, да что там, поднимают такие бурные восстания — согласно известным словам:...Желаю Я одного, но другое твердит мне мой разум...2в, что разум полностью оказался бы у них в плену и рабстве, если бы красноречие не могло убедить воображение отрешиться от аффектов и заключить с разумом союз против них. Следует заметить, что сами аффекты постоянно стремятся к внешнему благу и в этом отношении имеют нечто общее с разумом; разница лишь в том, что аффекты воспринимают главным образом непосредственное благо, разум же, способный видеть далеко вперед, воспринимает также и будущее благо, и высшее благо. Таким образом, поскольку непосредственное впечатление оказывает более сильное воздействие на воображение, то в этом случае разум обычно уступает и подчиняется ему. Когда же красноречие силой убеждения приближает к нам отдаленное будущее, делая его отчетливо видимым и ясным, как будто оно находится у нас перед глазами, тогда воображение переходит на сторону разума, и этот последний одерживает победу.

41) Разделение науки об открытии доказательств на промптуарий2в и топику. Разделение топики на общую и частную. Пример частной топики в исследовании о тяжелом и легком

Открытие доказательств не является в собственном смысле слова изобретением. Изобретать — значит обнаруживать неизвестное, а не припоминать и обращаться вновь к тому, что уже раньше было известно. Задача жетого открытия, о котором мы говорим в настоящий момент, сводится, кажется, к тому, чтобы из всей массы знаний, собранных и сохраняющихся в памяти, умело извлекать то, что необходимо для решения данного дела или вопроса. Ведь если кому-нибудь мало или вовсе ничего не известно об исследуемом предмете, тому не помогут и средства открытия; наоборот, тот, у кого есть, что сказать по рассматриваемому делу, и без всякого искусства изобретения сможет найти и привести достаточно аргументов (хотя, может быть, он сделает это и не так быстро и не так ловко). Так что, повторяю, этот вид открытия представляет собой, собственно, не изобретение, а лишь припоминание или полагание и его практическое применение. Но поскольку этот термин укрепился и получил распространение, то мы будем его употреблять. Ведь охотиться на какого-нибудь зверя и поймать его в равной мере можно и когда мы охотимся в диком лесу, и когда — в ограде парка. Но, оставляя в стороне словесные тонкости, ясно одно, что основной целью здесь является скорее определенная готовность и умение использовать уже имеющиеся у нас знания, нежели увеличение и развитие их.

Для того чтобы иметь в достаточном количестве средства вести спор или рассуждение, можно избрать два пути. Первый путь обозначает и как бы указывает пальцем, куда нужно направить исследование; это мы называем топикой. Второй путь требует составить заранее и хранить до тех пор, пока они не потребуются, доказательства, применимые ко всем особенно часто встречающимся в спорах случаям; мы будем называть это «промптуарий» (promptuarium).

Вторую часть науки об открытии, т. е. топику, мы разделим на общую и частную. Общая топика подробно и тщательно рассматривается в диалектике, и поэтому нам нет необходимости долго задерживаться на ее разъяснении. Однако мне представляется необходимым попутно напомнить, что общая топика имеет значение не только для аргументации, необходимой в спорах, но и в рассуждениях, когда мы обдумываем и обсуждаем сами с собойкакую-нибудь проблему; более того, сущность ее сводится не только к тому, что она предлагает или советует, что мы должны утверждать или заявлять, но прежде всего к тому, что мы должны исследовать и о чем спрашивать. А умный вопрос — это уже добрая половина знания. Ведь Платон правильно говорит: «Тот, кто о чем-то спрашивает, уже представляет себе в самом общем виде то, о чем он спрашивает, а иначе как бы он смог узнать правильность ответа, когда он будет найден» 30. Поэтому, чем более обширной и точной будет наша антиципация, тем более прямым и кратким путем пойдет исследование. И те же самые места доказательства, которые заставляют нас рыться в тайниках нашего интеллекта и извлекать собранные там знания, помогают нам и в приобретении знаний, находящихся вне нас; так что если мы встретим какого-то знающего и опытного человека, то сможем разумно и толково спросить его о том, что ему известно; и точно так же мы сумеем с пользой для дела выбрать и прочитать тех авторов, те книги или части книг, которые могут нам дать сведения по интересующим нас вопросам.

Но частная топика в значительно большей степени содействует этой цели и должна быть признана наукой чрезвычайно плодотворной. Правда, некоторые авторы вскользь упоминают о ней, но она еще никогда не рассматривалась в полном виде и так, как этого требует ее подлинное значение. Но, оставляя в стороне общеизвестные недостатки, так долго царившие в схоластике, когда с бесконечными тонкостями исследовались очевиднейшие вещи, а все, что мало-мальски менее известно, даже не затрагивалось, мы обращаемся к частной топике как к вещи в высшей степени полезной, касающейся исследований и открытий, приложимых к частным объектам и конкретным наукам. Ее предмет представляет собой своеобразное соединение данных логики и конкретного материала отдельных наук. Ведь только пустой и ограниченный ум способен считать, что можно создать и предложить некое с самого начала совершенное искусство научных открытий, которое затем остается только применять в научных исследованиях. Но люди должны твердо знать, что подлинное и надежное искусство открытия растет и развивается вместе с самими открытиями, так что если кто-то, приступая впервые к исследованиям в области какой-нибудь науки, имеет некоторые полезные руководящие принципы исследования, то после того, как он будет делать все большие успехи в этой науке, он может и должен создавать новые принципы, которые помогут ему успешно продвигаться к дальнейшим открытиям. Это очень похоже на движение по равнине; когда мы уже проделали какую-то часть пути, то мы не только ближе подошли к цели нашего путешествия, но и яснее видим тот участок пути, который нам еще осталось преодолеть. Точно так же и в науке; каждый шаг пути, оставляя позади пройденное, в то же время дает нам возможность ближе увиде-ть то, что нам еще остается сделать. Мы считаем нужным привести здесь пример частной топики, поскольку мы отнесли ее к дисциплинам, еще не получившим развития.

42)Т еория познания в ее классическом смысле не была предметом Особого внимания мыслителя. А некоторые его высказывания по этим вопросам проникнуты субъективизмом и агностицизмом. Ницше отвергает принципы демократии и исторического прогресса: он противопоставляет ему amorfati — любовь к судьбе; он отвергает также идеи равенства и справедливости как «разлагающие цельность человеческой природы». Ницше, будучи сторонником принципа социальной иерархии, развивает элитарную концепцию абсолютного господства «высшей касты» — тех «немногих», которые «имеют право» воплощать счастье, красоту и добро, господствовать над подавляющим большинством — серостью, которую не общество, а сама природа будто бы предназначила к тому, чтобы быть «общественной пользой».

Ницшеанский образ «сверхчеловека» воплощает его критику морали. Согласно Ницше, мораль играет разлагающую роль, предполагая послушание, терпение, совестливость: все это размягчает зд расслабляет волю человека. А это резко претило воззрениям 'Ницше: он гипертрофировал волю, особенно волю к власти, в широком смысле этого слова. Читая работы Ницше, остро чувствуешь, как он «всласть описывает власть». Образ «сверхчеловека» — это культ «сильной личности», одержимой жаждой власти. По Ницше, все критерии морали носят чисто произвольный характер, а все формы человеческого поведения маскируют «волю к [власти».У людей слабых она проявляется как воля к «свободе», у более сильных — как воля к большей власти или, если это не приводит к успеху, как воля к «справедливости», у самых сильных — как любовь к человечеству, чем маскируется стремление к подавлению чужой воли. Наконец, представление о хаотичности мира, об отсутствии в нем закономерного развития означает и бессмысленность морали. Для Ницше как философа жизни критерием оценки всех явлений духа служит степень автоматической включенности человека в стихийный и нерасчлененно-целостный поток бытия.

Ницше не только характеризовал «волю к власти» как определяющий стимул поступков человека, как главную особенность его деяний, но простирал этот принцип на всю «ткань бытия». Чтобы понять, что такое «жизнь» и какой род стремления и напряжения она представляет, эту форму в одинаковой мере следует отнести Как к дереву и растению, так и к животному. «Из-за чего деревья первобытного леса борются друг с другом? —...Из-за власти!» Характеризуя жизнь как «специфическую волю к аккумуляции силы», Ницше утверждает: жизнь как таковая «стремится к максимуму чувства власти».

е основатель — профессор Брюссельского университета Х. Перельман, обозначил неориторику не иначе, как теория аргументация или логика неформального суждения, в основе которой лежит убеждение.

С помощью термина «неориторика» подчёркивается поиск новых риторических идей на базе современных синтетических учений: теории коммуникации, психолингвистики, теории текста и др. И в то же время в нем выражается преемственность по отношению к классической (античной) риторике, в которой описана целостная программа создания текста — от возникновения идеи и до его произнесения.

Огромную роль в неориторике играет новая отрасль языкознания – лингвистика текста, его синтаксис (изучает построение текста, его компонентов, логические, лексические, грамматические связи внутри этих компонентов). Эта новая теория используется для анализа и оценки готового текста, для составления и совершенствования (редактирования) нового текста на разных этапах его подготовки.

Именно поэтому, в некоторых трактовках термин неориторика является синонимом термина прагматика, которым именуется современная отрасль лингвистики, исследующая речевое общение и во многом основывающаяся на построениях классической риторики.

В целом, в неориторике соединяются как бы две риторики:

1 — риторика межличностного общения, опирающаяся на идеи сотрудничества и принципы вежливости и

2 — риторика текста, оперирующая такими принципами, как уместность, ясность, точность и выразительность речи.

43. Философские основания неориторики. Концептуальные идеи Ч. С.

Пирса.

Неорито́рика (но́вая рито́рика) — современная философская и филологическая теория. Название закрепилось в научном обороте благодяря одноименной работеХаима Перельмана^[1].

Неориторика сформировалась главным образом под влиянием методологии структурализма в антропологии (К. Леви-Стросс), языкознании (Ф. де Соссюр, Р. Якобсон),семиотике (Л. Ельмслев), в полемике с традициями культурно-исторической школы и эстетикой экзистенциализма. Важнейшей предпосылкой неориторики стала риторическая теория диалога М. М. Бахтина, в наиболее содержательной форме объяснившего понятие риторики литературного произведения.

Наиболее общие теоретические принципы неориторики («новой критики способности суждения») сформулированы Р. Бартом. Её внимание сосредоточено на проблемах структурно-риторического строения произведений (Р. Барт), риторики повествования и сюжетосложения (А. Ж. Греймас, Ж. Женетт, К. Бремон), риторических особенностях поэтической речи (Ц. Тодоров). Делались попытки применить понятия, выработанные в генеративной лингвистике Н. Хомского, к анализу литературных текстов (Ю. Кристева). Деконструктивизм Ж. Деррида вплотную подошёл к идее онтологической природы риторики — идее гипертекстуальнойриторизации. В работах С. С. Аверинцева, посвященных речевым практикам византийской культуры, было сформировано понятие «риторики культуры». Шведский философ Матс Розенгрен создает концепциию доксологии как неклассической неориторической теории познания.

Принцип Пирса

Убеждения или верования (beliefs) — это фактически правила для действия. Для выявления смысла любого утверждения достаточно определить способ вызываемого им поведения. Иными словами, прагматическая максима утверждает, что наша идея вещи есть идея ее чувственных последствий. Соответственно, понятие обо всех практических следствиях, которые могут быть произведены объектом, будет полным понятием этого объекта.

Суть познания, или, в терминологии Пирса, исследования, заключается в переходе от состояния сомнения к состоянию верования. А обоснование познания определяется применяемыми методами закрепления верований. Пирс отдает безусловное предпочтение научному методу, который в отличие от психологических методов упорства и авторитета, равно как и по сравнению с априорным логико-метафизическим методом, позволяет объективно судить о том, каковы вещи на самом деле. Наука предполагает наличие реальности, независимой от наших мнений. Понятие об объекте представляет собой знание всех практических следствий из всевозможных действий с этим объектом. Истина — это верование, относительно которого в результате бесконечного исследования сообщество ученых пришло бы к согласию. Логико-эпистемологические исследования истины являются нормативными, подобно исследованиям добра и прекрасного (этика и эстетика).

Для перехода от фактов к их причинам Пирс предлагает, стремясь синтезировать индукцию сдедукцией, третий способ обоснования, который он называет «абдукцией». Абдукция позволяет допустить, что истинной будет та гипотеза, следствия из которой согласуются с наблюдениями или экспериментами. Конечно, при таком рассуждении велика возможность ошибки, поэтому все научные верования являются ненадежными, случайными, гипотетическими (фаллибилизм). Приближение к истине возможно только через постоянные пробы и исправление ошибок.

Редактировать

Фанероскопия и космология

Ядром концепции Пирса выступает фанероскопия (от древнегреческого слова — «явление», «видимость»). Феномены (явления) обладают тремя фундаментальными уровнями, или модусами бытия, выражаемыми в познавательных категориях: «первичность», «вторичность» и «третичность». Первичность — это чистое присутствие, свободная игра духа, создающая потенциально бесконечное многообразие качеств и идеальных проектов реальности, царство чувства и чистых форм. Вторичность — это грубый и упрямый факт, сопротивление действительности, реальность «здесь и теперь» в оппозиции к любому другому, устойчивость и постоянство восприятий, индивидуальное существование в его отношениях, реакциях, взаимодействиях. Опосредование первичности и вторичности порождает третичность — уровень подлинной реальности, универсалий, интерпретации в самом широком смысле слова, царство закона, возвышающегося над любым множеством, интеллигибельный аспект действительности.

Для описания принципов эволюции универсума Пирс создает три доктрины: тихизм (от древнегреческого слова — случай, фортуна), синехизм (— непрерывный, постоянный) и агапизм (— любовь). Тихизм утверждает, что Вселенная обладает свободой выбора законов, фатальная необходимость в природе отсутствует, случай определяет разнородность и разнокачественность вещей, саморазвитие приводит к устойчивости. Синехизм означает, что развитие непрерывно разворачивается от хаоса к космосу, от несуществующего к существующему, универсум структурируется, предметы обнаруживают тенденцию к повторению, все стремится обрести привычное устройство. В соответствии же с агапизмом, универсальной движущей и направляющей силой эволюции выступает любовь, из-за чего все объекты стремятся друг к другу и совершенствуются.

Редактировать

Семиотика и логика

Всякая мысль, по мнению Пирса, есть знак, участвующий в природе языка и одновременно замещающий некий объект. Семиотическая ситуация задается триадичной природой знака (знак есть нечто, представляющее что-либо кому-либо в некотором отношении или качестве) и состоит из трех компонентов: знак—объект—интерпретатор. Знак сам по себе может быть некоторым или качеством, ощущением (qualisign), или объектом (signsign), или законом, конвенцией (legisign). Знак в отношении к объекту бывает: образом (рисунком, схемой); индексом (сигналом, признаком); символом (буквой, словом, рассказом, книгой…). Знак в отношении к интерпретатору может быть: rheme — утверждением по поводу неопределенного объекта с определенным предикатом («х есть синее»); dicisign — высказыванием, приписывающим качество или свойство предмету или событию («небо синее»); argument — цепочкой высказываний, построенной по правилам логического вывода, т. е. рассуждением или умозаключением.

Рассматривая логику как теорию знаков, Пирс смог добиться значительной последовательности в построении формальных исчислений. Одним из главных нововведений было выделение Пирсом трех видов предикатов — одноместных («… есть человек»), двуместных («… любит …») и многоместных («… обозначает … для …»). Поскольку любое многоместное отношение всегда можно представить в качестве множества трехместных отношений, Пирс уделял такое большое внимание именно триадам, используя их как универсальный принцип классификаций. Другое важное новшество связано с радикальным отказом от различения между терминами и высказываниями, которое, согласно Пирсу, возникло из-за такой совершенно случайной особенности европейских языков, как наличие общих существительных, связываемых в предложения с помощью глаголов. Каждое существительное содержит в себе рудиментарное утверждение, а каждое высказывание является рудиментарным умозаключением, причем основополагающим становится отношение выведения, выражаемое с помощью слов «если …, то …» или «следовательно» (материальная импликация). Например, термин «человек» означает следующее: сейчас передо мной имеется нечто со свойством Х, а значит, неверно, что передо мной имеется нечто, и оно не обладает свойством Х, следовательно, если передо мной сейчас есть нечто, то оно есть Х.

Наибольшего влияния прагматизм как философское направление, базирующееся на идеях Пирса, достиг в начале 20 века, когда кроме самого Пирса и У. Джеймса к прагматизму примкнули также Дж. Дьюи и Дж. Г. Мид. В 1920-е годы оригинальную версию концептуального прагматизма предложил К. Льюис. К середине 1950-х годов интерес к прагматизму ослабевает, хотя именно в этот период появляются работы У. Куайна и Н. Гудмена, связавших прагматистский подход с аналитической философией. В 1980-90-е годы ведущие американские мыслители (Х. Патнем, Т. Нейгель, Д. Дэвидсон, Н. Решер, Р. Рорти и другие) возвращаются к пониманию и использованию эвристического значения доктрины Пирса как не только методологической, но и мировоззренческой.

Многие логические идеи Пирса до сих пор используются современными логиками. Введение им многоместных предикатов значительно расширило логику отношений, а предложенные им модификации булевой алгебры, объединяющие ее с логикой Де Моргана и теорией вероятностей, были использованы Э. Шредером (алгебра логики Буля—Шредера). Интерес Пирса к умозаключениямпозволил ему обнаружить эффекты, которые позднее назовут «парадоксами материальной импликации», а внимание к знакам — предположить, что неправильная их трактовка приводит ко многим философским ошибкам (этот тезис был позднее развит логическими позитивистами ианалитическими философами).

44. Современная модель риторической инвенции. Информационное

воздействие и аргументация в структуре риторической коммуникации.

Риторическая инвенция, нашедшая сегодня продолжение в аргументативной риторике и слабо представленная в вузовской риторике как таковой, представляет собой интерес прежде всего благодаря теории общих мест.

При всем несходстве понимания топосов инвариант этого понимания – способы, технологии развертывания речи и мысли – вычленяется легко. Нетрудно заметить и то, что топосом можно считать как отвлеченный от семантического наполнения способ, так и просто конкретную тему, конкретный мыслительных ход, аргумент. Тем самым мы имеем удобный познавательный инструмент (инструменты, учитывая типологию), дающий возможность описывать дискурсы в терминах каких-то содержательных или формальных базисов, порождающих все дискурсивное многообразие. Работа с таким инструментом полезна не столько в рамках научно-языковой игры в дефиниции и дистинкции, сколько в смысле ее приложимости к решению насущных задач.

Топическая структура дискурса позволяет оценить его богатство или скудость, а в динамике констатировать эволюцию или инволюцию. В этих терминах удобно ставить задачи по сохранению многообразия и реабилитации коммуникативных сред. С помощью аппарата топосв можно, в частности, описать дисфункцию научного дискурса с его избыточным многословием и опытом имитации содержания. А это дает возможность корректно формулировать задачи оптимизации научной коммуникации.

Риторическая аргументация - это высказывания оратора, которые имеют цель подготовить аудиторию к признанию обоснованности, правильности, уместности этих высказываний и принятию его точки зрения.

Все люди, которые поступают таким образом, нечестные.

Этот человек поступил таким образом.

----------------------------------------------------

Этот человек нечестный.

С течением времени (и особенно с развитием науки) мысль о том, что энтимема - лишь «некоторого рода силлогизм», забылась, и риторическая аргументация, квазиологическая по своей сути, стала сводиться к научной, что привело к ослаблению позиций риторики в целом.

Однако в середине ХХ века, когда началось «возвращение» риторики, ученые, обратившись к риторическому наследию античности, вновь акцентировали внимание на специфике этого доказательства. Так, Х.Перельман («Аргументативная риторика», 1958 г.) пришел к выводу, что ценностные суждения античных текстов (в отличие от математических доказательств) не являются ни дедукциями, ни индуктивными умозаключениями; это различного вида аргументы, позволяющие «подготовить умы к восприятию идей, которые представлены к их одобрению».

Различие между формальным доказательством и риторической аргументацией Х. Перельман определяет следующим образом.


Формальное доказательство	Риторическая аргументация
знаки лишены неопределенности: А, В, С определены в ходе предыдущих доказательств, и если А=В, а В=С, то А=С;	1) неопределенность знаков не исключена (т.е. содержание понятий, входящих в обсуждаемое положение, неодинаково для различных людей (см., например, содержание понятия совесть);
2) доказательство ведется по определенным правилам, схемам, на искусственном, формализованном языке;	2) «доказательство» ведется на естественном языке;
3) аксиомы не подлежат обсуждению (А=В, В=С).	3) принятие тезисов оратора аудиторией зависит от его авторитета (нравственных качеств, уровня интеллекта, способности воздействовать на чувства аудитории).

Х. Перельман видит задачу риторики в том, чтобы изучить все типы аргументов, во всех типах высказываний, при любом типе аудитории.

1.2 Аргумент. Структура аргумента

А.А. Волков определяет риторический аргумент как словесно выраженный ход мысли. По его мнению, аргумент является предметом риторики в совокупности его содержательно-логической, этической и экспрессивно-эстетической сторон.

Чтобы правильно построить аргумент, считает А.А. Волков, нужно решить три задачи: найти идею, которая рассматривается как истинная или общепринятая, сблизить с этой идеей положение Положение - суждение, которое обосновывает и делает очевидной главную мысль высказывания (предложения)., предложить основание такого сближения, расположив доводы Довод - суждение, которое подтверждает положение. в последовательном порядке и связав их с положением. В аргументе выделяются три смысловые части: топос, схема и редукция.

Топос - общая идея, к которой приводится положение и на основе которой строится аргумент.

Схема - состав, связь и последовательность положений и доводов аргумента.

Редукция - сведение значений термов Термы (термины) - те понятия, которые входят в посылки и умозаключение. Здесь - понятия, которые в процессе аргументации сводятся к более общим понятиям - именам ценностей, принятых в обществе, или (на более ранней ступени обоснования) - к другим понятиям. к значению топоса.

46. Информация в структуре риторической инвенции. Законы

организации информации.

Дело в том, что риторика взяла на себя чрезвычайно масштабную задачу: всесторонне описать характер взаимосвязи между «миром вещей» и «миром слов», иными словами, показать, как происходит «трансформация» предмета в слово. Более глобальный и глубокий подход к речи представить себе трудно: реальная действительность и «вербальная действительность», являющаяся результатом переосмысления и преобразования реальной, получили в классической риторике максимально полное освещение с позиций человека, который осуществляет это переосмысление и преобразование и предъявляет его результаты подобным себе. Таким образом, «человек говорящий» (homo loquens) был поставлен в центр риторической концепции в целом.

В этом смысле риторика возложила, на себя контроль за всеми стадиями процесса трансформации предмета в слово.

За начало этого процесса отвечал первый раздел классической риторики под названием инвенция — раздел, в котором педантично рассматривалась процедура отбора материала для будущего сообщения. Речь шла прежде всего отнюдь не о «языковом материале» — речь шла о предметах реальной действительности, часть которых предлагалось выбрать из всего предметного многообразия, мира, а выбрав, отграничить от прочих, чтобы в дальнейшем перейти к их изучению как целого: во-первых, по отношению к «другим предметам», оставшимся в стороне после отбора, и, во-вторых, изнутри.

Инвенция предлагала говорящему систематизировать собственные знания по поводу отобранных им предметов, сопоставить их с наличными на данный момент времени знаниями других и определить, какие из них и в каком количестве должны быть представлены в будущем сообщении.

Иными словами, инвенция как раздел риторики, поставив во главу угла предмет, обеспечивала, таким, образом, доброкачественность предметного содержания сообщения.

Законы организации

Законы организации имеют в своем составе общее и особенное. Общая часть закона имеет механизм действия независимо от географического расположения, страны, сферы деятельности организации, а особенное – это та часть закона, которая не меняет его сути и отражает особенности организации как социальной системы. (Например, общий уровень культуры и профессиональной подготовки).

Законы играют решающую роль в теории организации, в том числе образуют теоретический фундамент, способствуют переходу от эмпирического подхода к профессиональному, позволяют правильно оценить возникающую ситуацию и анализировать зарубежный опыт. Законы организации по важности делятся на 2 уровня(Показано на Рисунке 2):

· Законы первого уровня – основополагающие (законы синергии, самосохранения, развития);

· Законы второго уровня – менее важные, потому что они в определённой степени выполняют второстепенную роль, т.е. их действия создают условия для всестороннего проявления основных законов (синергии, самосохранения) (информативности-упорядоченности, единства синтеза и анализа, композиции и пропорциональности, специфические законы социальной организации).

Законы организации

Первого уровня

Второго уровня

Закон синергии- в любой организации возможен как прирост энергии, так и снижение общего энергетического ресурса по сравнению с простой суммой энергетических возможностей входящих в нее элементов. Закон самосохранения- каждая материальная система (организация, коллектив, семья) стремится сохранить себя (выжить) и использует для достижения этого весь свой потенциал (ресурс). Закон развития - Каждая система (социальная или биологическая) стремится достичь наибольшего суммарного потенциала при прохождении всех этапов жизненного цикла.

Закон информативности – упорядоченности- каждая система (социальная или биологическая) стремится получить как можно больше достоверной, ценной и насыщенной информации о внутренней и внешней среде для устойчивого функционирования (самосохранения). Закон единства анализа и синтеза- Каждая система (биологическая или социальная) стремится настроиться на наиболее экономный режим функционирования за счет постоянного изменения своей структуры или выполняемых функций. Закон развития- Каждая материальная система стремится достичь наибольшего суммарного потенциала при прохождении всех этапов жизненного цикла. Закон композиции – пропорциональности- Каждая система (биологическая и социальная) стремится приобрести, создать или сохранить в своей структуре все необходимые ресурсы (композицию), находящиеся в заданной соотносительности или заданном подчинении (пропорции).

закон действие информативность упорядоченность

Глава 2. Закон информативности–упорядоченности