Отдел второй] процесс обращения капитала

[А) ВОСПРОИЗВОДСТВО И НАКОПЛЕНИЕ КАПИТАЛА В ПРОЦЕССЕ ЕГО ОБРАЩЕНИЯ]

[1)] ПЕРЕХОД КАПИТАЛА ИЗ ПРОЦЕССА ПРОИЗВОДСТВА В ПРОЦЕСС ОБРАЩЕНИЯ. [ЕДИНСТВО И ПРОТИВОРЕЧИЕ МЕЖДУ ПРОЦЕССОМ СОХРАНЕНИЯ СТОИМОСТИ ПРИМЕНЕННОГО КАПИТАЛА, ПРОЦЕССОМ УВЕЛИЧЕНИЯ ЕГО СТОИМОСТИ И ПРОЦЕССОМ РЕАЛИЗАЦИИ СТОИМОСТИ ПРОИЗВЕДЕННОГО ПРОДУКТА]

Мы уже видели, как в результате процесса увеличения стоимости капитал 1) сохранил свою стоимость посредством самого обмена (а именно, посредством обмена на живой труд); 2) возрос, создал прибавочную стоимость. Как результат этого единства процесса производства и процесса увеличения стоимости теперь выступает продукт всего этого процесса, т. е. сам капитал в том виде, в каком он в качестве продукта выходит из того процесса, предпосылкой которого он был, — в качестве такого продукта, который представляет собой стоимость. Иными словами, в качестве продукта этого процесса выступает сама стоимость, и притом большая стоимость, чем та, которая первоначально послужила исходным пунктом, так как она содержит больше овеществленного труда. Эта стоимость как таковая представляет собой деньги. Однако она представляет собой деньги лишь an sich [cxxxiv]: они еще не положены как деньги; что на первых порах положено, что имеется налицо — это товар с определенной (идеальной) ценой, т. е. такой товар, который существует в качестве определенной суммы денег лишь идеально и который еще должен реализовать себя в обмене в качестве такой суммы денег, т. е. должен сперва снова войти в процесс простого обращения, для того чтобы быть положенным в качестве денег. Таким обра, зом, мы подходим теперь к третьей стороне того процесса, в котором капитал полагается как капитал.

3) Дело в том, что при внимательном рассмотрении процесс увеличения стоимости капитала — а деньги становятся капиталом лишь в результате процесса увеличения стоимости — выступает вместе с тем как процесс уменьшения стоимости капитала, как его обесценение, и притом с двух сторон. Прежде всего, так как посредством увеличения производительной силы капитал не увеличивает абсолютного рабочего времени, а уменьшает относительную величину необходимого рабочего времени, то он сокращает издержки производства самого себя, поскольку он был предпослан процессу производства в качестве определенной суммы товаров, т. е. он сокращает свою меновую стоимость: часть существующего капитала постоянно обесценивается в результате уменьшения тех издержек производства, при которых он может быть воспроизведен; обесценивается не в результате уменьшения того труда, который в нем овеществлен, а в результате уменьшения того живого труда, который необходим теперь, для того чтобы овеществиться в данном определенном продукте [в виде которого существует капитал].

Это постоянное [IV—-16] обесценение существующего капитала сюда не относится, так как оно уже предполагает капитал в готовом виде. Его следует здесь лишь упомянуть, чтобы дать представление о том, каким образом дальнейшее содержится уже во всеобщем понятии капитала. Вопрос о постоянном обесценении существующего капитала относится к учению о концентрации и конкуренции капиталов.

То обесценение, о котором здесь идет речь, проистекает из того, что капитал перешел из формы денег в форму товара, в форму продукта, имеющего определенную цену, которая должна быть реализована. Будучи деньгами, капитал существовал как стоимость. Теперь же он существует как продукт и лишь идеально — как цена; но он не существует в качестве стоимости как таковой. Для того чтобы увеличивать свою стоимость, т. е. сохранить свою стоимость и умножить ее, капитал должен был сначала перейти из формы денег в форму потребительных стоимостей (сырье — орудие — заработная плата); однако при этом он до некоторой степени утратил форму стоимости и теперь должен снова вступить в обращение, чтобы вновь приобрести эту форму всеобщего богатства. Капиталист вступает теперь в процесс обращения уже не просто как участник обмена, а как производитель, противостоящий другим обменивающимся как потребителям. Предполагается, что они дадут в обмен деньги, чтобы получить его товар для своего потребления, в то время как он дает в обмен свой продукт, чтобы получить их деньги. Предположим, что этот процесс потерпит неудачу, — а возможность такой неудачи в отдельном случае дана уже одним только разделением [производителей и потребителей], — тогда деньги капиталиста превратились в продукт, лишенный стоимости, и не только не приобрели никакой новой стоимости, но и потеряли свою первоначальную стоимость.

Произойдет это или нет, во всяком случае обесценение капитала составляет один из моментов процесса увеличения стоимости, что вытекает уже просто из того, что продукт процесса производства в своей непосредственной форме не является стоимостью, а должен сначала вновь вступить в обращение, чтобы реализовать себя в качестве стоимости. Таким образом, если в результате процесса производства капитал воспроизведен в качестве стоимости и новой стоимости, то вместе с тем он здесь дан и как не-стоимостъ, как нечто такое, чему еще только предстоит посредством обмена реализовать себя в качестве стоимости.

Эти три процесса [процесс сохранения стоимости примененного капитала, процесс увеличения его стоимости и процесс реализации стоимости произведенного продукта], единство которых образует капитал, представляют собой внешние по отношению друг к другу процессы, расположенные вне друг друга во времени и в пространстве. Поэтому для отдельных капиталистов переход от одного процесса к другому, т. е. их единство, является случайным. Несмотря на их внутреннее единство, эти процессы существуют независимо друг возле друга, и каждый из них — как предпосылка другого. В общем и целом, единство этих трех процессов должно выявлять себя на деле, коль скоро вся совокупность производства покоится на капитале и, следовательно, капитал должен реализовать все необходимые моменты своего самоформирования и содержать в себе условия для осуществления этого самоформирования. На той ступени исследования, которой мы пока достигли, капитал еще не выступает в качестве обусловливающего само обращение (самый обмен), а выступает лишь как момент обращения, и капитал здесь перестает быть капиталом как раз в ту минуту, когда он вступает в обращение. В своем качестве товара вообще капитал разделяет теперь судьбу товара: будет ли товар обменен на деньги или нет, будет ли его цена реализована или нет, является делом случая.

В самом процессе производства — где капитал все время оставался предпосланным в качестве стоимости — представлялось, что увеличение стоимости капитала всецело зависит только от отношения его как овеществленного труда к живому труду, т. е. от отношения капитала к наемному труду. Теперь же, в своем качестве продукта, товара, капитал выступает как зависимый от обращения, лежащего вне процесса производства. (В действительности, как мы видели, обращение возвращается к процессу производства как к своей основе, но точно так же снова проистекает из него.) В качестве товара капитал 1) должен быть потребительной стоимостью и, как таковая, — предметом потребности, объектом потребления; 2) должен быть обменен на свой эквивалент — на деньги. Новая стоимость может реализовать себя только в продаже.

Если раньше капитал содержал в себе овеществленный труд ценой в 100 талеров, а теперь содержит овеществленный труд ценой в 110 талеров (цена лишь выражает в деньгах количество овеществленного труда), то это должно проявиться в том, что труд, содержащийся теперь в произведенном товаре, будет обменен на 110 талеров. На первых порах продукт [в форме которого теперь существует капитал] оказывается обесцененным в том смысле, что он вообще должен быть обменен на деньги, чтобы снова приобрести свою форму стоимости.

Внутри процесса производства увеличение стоимости выступало как совершенно идентичное производству прибавочного труда (овеществлению прибавочного времени) и поэтому — как не знающее никаких других границ кроме тех, которые отчасти предположены, а отчасти положены внутри самого этого процесса, но которые, таким образом, всегда выступают в нем как подлежащие преодолению пределы.

Теперь появляются такие пределы процесса производства, которые лежат вне этого процесса. Прежде всего, уже при самом поверхностном рассмотрении видно, что товар является меновой стоимостью лишь постольку, поскольку он вместе с тем является потребительной стоимостью, т. е. объектом потребления (здесь еще совершенно безразлично — какого рода потребления). Товар перестает быть меновой стоимостью, если он перестает быть потребительной стоимостью (ибо товар [как результат процесса производства] еще не существует снова в качестве денег, а обладает некоторой определенной формой существования, совпадающей с его природным качеством).

Итак, первый предел [для реализации товара] — это само потребление, потребность в данном товаре. (При тех предпосылках, из которых мы до сих пор исходили, здесь еще никоим образом не может быть речи о неплатежеспособной потребности, т. е. о такой потребности в товаре, которая в свою очередь не могла [IV—17] бы дать в обмен какой-нибудь товар или деньги.) А во-вторых, для произведенного товара должен быть налицо эквивалент, но так как обращение первоначально было предположено как фиксированная величина, как величина определенных размеров, а капитал в процессе производства создал некоторую новую стоимость, — то кажется, будто в действительности для этой последней не может быть налицо никакого эквивалента.

Следовательно, когда капитал выходит из процесса производства и снова вступает в обращение, то представляется, что он:

а) в качестве произведенного продукта встречает предел со стороны имеющейся налицо величины потребления или потребительной способности. Количество [находящегося в форме продукта] капитала как определенной потребительной стоимости до известного пункта безразлично; но на определенном уровне — поскольку произведенный продукт удовлетворяет лишь одну определенную потребность — он перестает быть нужным для потребления. Само количество его как определенной, односторонней, качественной потребительной стоимости, например хлеба, безразлично лишь до известной степени: он требуется только в определенном количестве, т. е. в известной мере. А эта мера отчасти определяется качеством продукта как потребительной стоимости, его специфической полезностью, пригодностью, отчасти — количеством обменивающихся лиц, имеющих потребность в этом определенном потреблении. Она определяется числом потребителей, помноженным на величину их потребности в этом специфическом продукте. Потребительная стоимость сама по себе не обладает безмерностью, свойственной стоимости как таковой. Определенные предметы могут быть потреблены и являются предметом потребности лишь до известной степени; например, потребляется лишь определенное количество хлеба и т. д. Поэтому продукт в качестве потребительной стоимости имеет в себе самом некий предел, — а именно, предел существующей потребности в нем, — который, однако, измеряется теперь не потребностью производителя, а совокупной потребностью обменивающихся. Там, где прекращается потребность в какой-нибудь определенной потребительной стоимости, продукт перестает быть потребительной стоимостью. В качестве потребительной стоимости продукт измеряется потребностью в нем. Но как только продукт перестает быть потребительной стоимостью, он перестает быть предметом обращения (поскольку он не является деньгами).

b) А в качестве новой стоимости и вообще стоимости произведенный капиталом продукт имеет, по-видимому, своим пределом величину наличных эквивалентов, прежде всего — денег, денег не в качестве средств обращения, а в качестве денег. Прибавочная стоимость (относительно первоначальной стоимости это разумеется само собой) требует для себя добавочного эквивалента. Последний выступает теперь [по отношению к капиталу] как второй предел.

с) Первоначально казалось, что деньги — т. е. богатство как таковое, иными словами, богатство, существующее внутри и посредством обмена на чужой овеществленный труд, — коль скоро они не приступают к обмену на чужой живой труд, т, е. к процессу производства, становятся чем-то несостоятельным. Обращение было неспособно возобновляться из самого себя. С другой стороны, теперь оказывается, что процесс производства зашел в тупик, если он не способен перейти в процесс обращения. Капитал как производство, покоящееся на наемном труде, предполагает обращение в качестве необходимого условия и необходимого момента всего движения. Эта определенная форма производства предполагает эту определенную форму обмена, находящего свое выражение в денежном обращении. Для того чтобы быть созданным снова, весь продукт должен быть превращен в деньги; не так, как это было на более ранних ступенях производства, когда обмен охватывал только излишки производства и излишние продукты, но отнюдь не охватывал всего производства в целом.

Таковы те противоречия, которые сами собой являют себя простому, объективному, беспристрастному пониманию. Каким образом эти противоречия в условиях производства, покоящегося на капитале, постоянно снимаются, но так же постоянно создаются вновь, причем снимаются только насильственным путем (хотя до известного пункта это снятие выступает как всего лишь спокойное выравнивание), — это вопрос другой. Прежде всего важно констатировать существование этих противоречий. Все противоречия [простого товарного] обращения опять оживают в новой форме. Продукт как потребительная стоимость находится в противоречии с самим собой как стоимостью; другими словами, поскольку продукт существует в определенном качестве, как специфическая вещь, как продукт с определенными природными свойствами, как субстанция потребности, — он находится в противоречии с той своей субстанцией, которою он как стоимость обладает исключительно в овеществленном труде. Но на этот раз [в условиях обращения капитала] это противоречие дано уже не только в виде всего лишь формального различия, — как это было в [простом] обращении, — нет, здесь характеристика продукта в качестве потребительной стоимости фиксируется как характеристика его посредством совокупной потребности обменивающихся в этом продукте, т. е. посредством объема совокупного потребления.

Совокупное потребление выступает здесь в качестве меры продукта как потребительной стоимости, а потому и в качестве меры продукта как меновой стоимости. В простом обращении было просто перевести продукт из формы особенной потребительной стоимости в форму меновой стоимости. Его предел проявлялся лишь в том, что благодаря своим природным свойствам продукт существовал в той или иной особенной форме, а не в форме стоимости, в которой он способен непосредственно обмениваться на все другие товары. Теперь же в самих природных свойствах продукта дана мера его наличия. Для того чтобы потребительную стоимость можно было перевести во всеобщую форму, она теперь должна быть налицо лишь в определенном количестве; в количестве, мера которого заложена не в овеществленном в продукте труде, а проистекает из природы этого продукта как потребительной стоимости, и притом потребительной стоимости для других.

С другой стороны, противоречие, ранее заключавшееся в том, что для-себя-сущие [IV—18] деньги с необходимостью должны были приступить к обмену на живой труд, — теперь проявляется в еще большей степени, так как прибавочные деньги, или прибавочная стоимость, для того чтобы быть таковыми, должны обмениваться на прибавочную стоимость. Следовательно, продукт в качестве стоимости так же имеет своим пределом чужое производство, как в качестве потребительной стоимости он имеет своим пределом чужое потребление. Мерой продукта как потребительной стоимости является количество потребности в этом специфическом продукте, мерой продукта как стоимости служит количество овеществленного труда, существующее в обращении. Тем самым в ложное положение поставлены: с одной стороны, безразличие стоимости как таковой по отношению к потребительной стоимости, а с другой стороны, овеществленный труд вообще как субстанция и мера стоимости.

{На данном этапе исследования еще нельзя перейти к отношению между спросом, предложением, ценами, которые в своем подлинном развитии предполагают капитал. Однако поскольку спрос и предложение являются абстрактными категориями и еще не выражают определенных экономических отношений, быть может, их следует рассмотреть уже при анализе простого обращения или простого производства?}

Здесь — где рассматривается всеобщее понятие капитала — имеет большое значение то, что капитал выступает как единство производства и увеличения стоимости не непосредственно, а лишь как такой процесс, который связан с определенными условиями и, как уже выяснено, — с внешними условиями.

{Выше, при рассмотрении процесса увеличения стоимости капитала, мы уже видели, что он предполагает простой процесс производства как процесс, развившийся уже ранее. Так же будет обстоять дело со спросом и предложением, поскольку при простом обмене предполагается наличие потребности в продукте. Собственная потребность производителя (непосредственного) выступает как потребность в спросе со стороны других. При самом изложении этого вопроса должно выясниться то, что должно быть ему предпослано, и все это затем следует включить в первые главы.}