обязательной принадлежностью его сеньориальной власти (указ. место). Этот осел воображает, будто
((современное исследование... дает более точное представление, чем когда-либо прежде, о глубоких различиях между арийской расой и народами других рас (!), но оно наводит на мысль, что многие, может быть большинство, качественные различия, которые, якобы, существуют между арийскими субрасами, на самом доле являются только различиями в степени развития» (стр. 96).
В начале XVII века англо-ирландские судьи провозгласили английское обычное право действующим во всей Ирландии и, таким образом,
со времени вшивого Якова I
всю землю должен был наследовать старший сын последнего владельца, если только ее переход по наследству не был решен иначе — путем дарственной или завещания... Сэр Джон Дэвис в своем отчете о деле и аргументах для суда рассказывает, что до тех пор вся земля в Ирландии переходила по правилам танистри {tanistry} или по правилам гавелкинда.
То, что этот Дэвис воображает системой наследства, называемой гавелкинд, он (Дэвис) описывает так:
«Когда умирал владевший землей член ирландского септа, его вождь перераспределял все земли септа. Он не делил имение умершего между его детьми, а использовал его для увеличения наделов многих хозяйств, из которых состоял септ. Но то, что этим английским судьям казалось только «системой наследования», было древним «обычаем пожизненного пользования» (стр. 99). Так в индусской объединенной нераздельной семье {joint undivided family} stirpes, или стволы, известные европейскому праву только как ветви наследников, являются действительными подразделениями семьи, и живут совместно в определенных частях общего жилища («Calcutta Review», июль 1874, стр. 208) (стр. 100).
Держания рандейл {rundale} ш в части Ирландии; теперь в большинстве случаев обычная форма: пашня находится в отдельном
(это искажает суть дела!),
а пастбища и болота — в общем пользовании. Но еще 50 лет назад были частыми случаи, когда пахотная земля делилась на фермы, которые периодически, иногда ежегодно, перераспределялись между арендующими семьями (стр. 101). Согласно Мейну, «ирландские держания» по рандейлу «являются не формами собственности, а способами присвоения»,
но этот субъект сам же отмечает:
«архаические виды аренды неизменно являются свидетельством древних форм собственности... Верховное владение возникает благодаря приобретению у мелких аллодиальных владельцев (?), благодаря колонизации сельских пустошей, которые становятся пустошью лорда, или (на более ранней стадии) благодаря превращению целых крестьянских общин в вилланов-крепостных и благодаря последовательному изменению юридической теории их прав; но даже когда вождь или лорд признавался законным владельцем всего племенного домена или больших частей его, обычные методы занятия и обработка» не изменялись (стр. 102).
К. МАРКС
Главный брегонский трактат, в котором излагаются взаимные права всего племени в совокупности и индивидуальных членов или их хозяйств относительно племенной собственности, называется «Корус Бескнаг, он напечатан в третьем томе официального издания (стр. 103). То, что затемняет все дело, это * «сильное и ощутимое пристрастие составителя к интересам церкви: действительно, часть трактата прямо посвящена законам церковной собственности и организации религиозных домов. Когда этот автор утверждает, будто при определенных обстоятельствах член племени может даровать или передать путем договора племенную землю, его симпатии к церкви вызывают сомнения относительно его правовой доктрины (стр. 103—104).
В германских странах и церковные общества
(христианских попов)
были среди тех, кто раньше всех и в наибольших размерах получал в дар общественные, или «народные» земли» (Стэбс. «Constitutional History», т. I, стр. 154).
Завещание, договор и отдельное владение были действительно необходимы церкви как восприемнице благочестивых даров (указ. место). Все брегонские авторы... имеют склонность к частной или отдельной собственности как отличной от коллективной (стр. 105).
Дальше о «племени», или «септе» смотри «Ancient Laws of Ireland». II, 283, 289; 111,49-51; II, 283; III, 52, 53,55; III, 47, 49; III, 17; III, 5. Коллективное братство соплеменников, подобно агнатическому родству в Риме, видимо, сохраняет в каком-то виде окончательное право наследования (стр. 111, 112). «Разбирательство дел о совместной аренде» — брегонский юридический трактат, который еще не опубликован
(1875); однако г-н Мейн, знакомый лишь с переводом, но не с текстом, был настолько ловок, чтобы до публикации сообщить о нем следующее:
В трактате спрашивается: «Откуда происходит совместная аренда?» Ответ: «От нескольких наследников и увеличения их числа на земельный участок»; далее в трактате говорится — «земля в первый год должна возделываться сородичами так, как нравится каждому; на втором году они должны обменяться наделами; на третий год должны быть установлены границы, и весь процесс раздела должен быть завершен на десятом году* (стр. 112).
Мейн правильно замечает, что определение сроков есть идеальное установление брегонского законодателя, но содержание его замечания таково:
«Первоначально мы находим основавшую поселение объединенную семью
(это вместо рода, поскольку г-н Мейн ошибочно считает объединенную семью в том виде, в каком она существует в Индии, первоначальной формой),
состоявшую из «нескольких наследников, число которых на земельный участок увеличилось». На самой ранней ступени различные хозяйства
* У Мейна: Canfoe серьезное сомнение у изучающего текст вызывает. Ред,
