Глава 38. Мостоши сознания

Рассмотреть мостоши, творящиеся в теле, в общем-то, не трудно. Нужно лишь один раз их увидеть, и дальше глаз начнет их различать, а тело использовать, например, в борьбе. Увидеть мостоши вне тела, мостоши сознания, гораздо трудней.

И все же в этом нет ничего невозможного, даже наоборот — мы всегда их видим или, по крайней мере, чувствуем. Правда, мы стараемся скрывать такие опоры, поэтому всячески отводим от них глаза даже себе. Это всё та же детская магия — если не видеть что-то самому, так и другие не увидят…

Почему мы отводим глаза от опор сознания? Потому что сознание — очень коварное вещество. Это не камень и не бетон строительных опор. И даже не мышцы наших тел. И те и другие по сути своей просто вещи, без человека ничего не значащие. Думаю, это понятно. И очевидно: значение вещам придает человек. Но как он его придает?

Если вы задумаетесь, то поймете, что собственно у меня никаких значений нет. Они все хранятся в сознании, и хранятся в виде образов.

Это стоит осмыслить, и если это удастся, вы будете потрясены: значения имеют значение только для сознания. Они не имеют никакого значения для меня, если рассматривать меня как Я. Я дальше значений и неуязвимо для них, недоступно для их воздействия. Значения важны только для той части меня, что пролита в сознание и живет в нем, как в среде обитания. В каждой среде есть свои хищники — в океане акулы, в пустыне львы, а в сознании значения…

Я называю значения хищниками, не правда ли это странно? Но вглядитесь. Вот у человека умер родственник, и он плачет. Почему? Потому что для него и этот человек, и его смерть имеют значение. Другого человека обманули с деньгами, он то горит яростью, то приходит в отчаяние. Почему? Опять же потому, что для него деньги много значат… Но мы все знаем, что ни то, ни другое может ничего не значить для человека философского склада ума, к примеру. Зато его беспокоит Гондурас… Была такая шутка в Советском Союзе, когда людям было наплевать на то, как разваливается жизнь вокруг них, зато их трогала любая чепуха, которую показывали по телевизору.

Даже собственная смерть может не иметь никакого значения для человека, который освободился от привязанности к телу. Как может не иметь значения боль, голод, отсутствие денег, одиночество. Как вы понимаете это всего лишь разные состояния сознания. Одно из них полно хищников, поглощающих наши жизненные силы, другое — свободно от них.

Повторю еще раз: значения существуют только в сознании и только для сознания. Их нет для тела и нет для духа. А раз они существуют в сознании, значит, они образы с определенным содержанием. Каким?

Посмотрим на примере тех самых опор сознания, которые мы все видим, но скрываем. Вот у человека умер кто-то близкий, и человек плачет. Почему? Потому что и умерший и его смерть имели для него значение. Но какое? Почему надо плакать, а не радоваться, к примеру, тому, что эта душа отмучалась и возвращается домой?

Потому что теперь плачущему будет хуже жить. Он плачет не о том, кто ушел, он жалеет себя, оставшегося страдать в одиночестве. И даже если он не получал никаких материальных выгод от умершего, одиночество — это большая тяжесть. Его не многие могут выдержать.

Но если это так, значит, умерший имел для меня значение помощника в выживании. И я питал в отношении его определенные надежды, рассчитывал, что в определенных случаях он мне поможет, и вообще, как говорится, выстраивал на него вполне ощутимые опоры. Но скрывал это.

Почему? А потому что общественное мнение считает неприличным откровенно пользоваться другим. Нужно, чтобы все было справедливо — ты мне — я тебе. А я всегда тайно рассчитываю получить от другого больше, чем отдам.

И это очень важно, опора — это такой образ взаимоотношений с другим человеком, в котором я рассчитываю получить от другого что-то такое, что вложу в свой мирок, как большой строительный кубик, который будет всё держать.

И вдруг он умирает или обманывает как-то еще, и мой мир рушится. Почему? Да потому что он выдернул из под него важную опору.

Никакой опоры он мне не строил и взаймы не давал. Это я решил его так использовать и приписал ему значение тайной опоры своего мира. Но я знал, что пользуюсь им. И он тоже знал, что я им пользуюсь. Мы всегда знаем, когда пользуемся кем-то, и знаем, когда пользуются нами. Это видно, как видны детские хитрости. Видно до очевидности.

И при этом мы считаем, что не видим опор сознания…

Мы видим всё и умеем бить по опорам, как по уязвимостям. В этом смысле мы все не то чтобы прекрасные, скорей, злобные бойцы. Мы можем затаиваться на время, но потом обязательно ударим. Это выглядит коварством, но на самом деле есть лишь отражение стремления души к свободе от любых пут.

Опоры можно знать, вычисляя по значениям, какие имеют для человека те или иные люди или вещи. А можно видеть в пространстве, как определенные уплотнения сознания. И это вполне доступно для использования в бою. Мне выбивали опоры сознания все старые мазыки, у которых я учился. Отнюдь не только Поханя. И я неоднократно показывал подобные работы на семинарах.

Но это очень низкий уровень воинского искусства — бить по опорам. Им владеет любой кухонный боец, поджидающий вас дома после работы. Гораздо достойнее научиться самому вышибать собственные опоры, чтобы однажды оказаться стоящим только на своих ногах.

Вот этот уровень владения воинским искусством действительно высок, поскольку им овладевают весьма немногие. Освобождение души от пут опор сознания дает сердце льва и крылья для душевного полета.