Классификация политических режимов

 

Поскольку политические режимы подвержены быстрым и многообразным изменениям, сложно говорить о четкой их классификации. Она может представлять собой лишь выделение определенных идеальных типов режимов, которые служат скорее средством научного анализа определенных политических устройств, нежели обобщением черт реально существующих государственных образований.

В качестве критерия классификации долгое время использовалась форма правления. Почти две с половиной тысячи лет назад выдающийся древнегреческий философ Аристотель в книге «Политика» попытался определить, как социально-экономическая структура общества влияет на его политическое устройство. Им было сделано 158 описаний различных полисов. В зависимости от того, кто осуществляет государственную власть, Аристотель выделил: власть одного, власть немногих и власть многих. В соответствии с тем, как осуществляется эта власть и в чьих интересах, он выделил правильные и неправильные формы правления. Из современных политологов классический подход к разграничению политических режимов использует Морис Дюверже, который выделяет режим слияния властей (абсолютные монархии и суперпрезидентские республики), режим разделения властей (дуалистические монархии и президентские республики), режим сотрудничества властей (парламентские монархии и парламентские республики).

До недавнего времени в политической науке доминировала та точка зрения, что все многообразие политических устройств сводится к трем основным типам политических режимов: тоталитаризм, авторитаризм и демократия. По мнению Хуана Линца и Альфреда Степана, трехчленная модель устарела и не позволяет адекватно изучать политические системы и процессы, потому что уже к концу 80-х годов ХХ в. примерно 80% очень разных по социально-политическому строю стран не были ни демократиями ни тоталитарными режимами, а определение «авторитарная диктатура» является слишком общим и абстрактным, чтобы охарактеризовать все многообразие реальных политических форм, находящихся между этими полюсами. Линц и Степан предлагают на основе таких критериев, как наличие или отсутствие плюрализма, характер политической идеологии и ее роль в обществе, характер и роль политического руководства, особенности политической мобилизации, наличие или отсутствие эффективных сдерживающих правительство факторов, выделить пять самостоятельных идеальных типов политических режимов: демократический, авторитарный, тоталитарный, посттоталитарный и режим «султанизма».

Авторитарный режим представляет собой такое политическое устройство, при котором «допускается ограниченный и неответственный политический плюрализм; отсутствует развитая господствующая идеология, но есть особая недемократическая ментальность; существует экстенсивная, но не интенсивная политическая мобилизация; лидер или небольшая группа руководителей осуществляют власть в рамках формально плохо определенных ограничений, но всегда реальных и предсказуемых». Эти черты авторитаризма делают его достаточно устойчивым и относительно стабильным.

Тоталитарный режим, по мнению многих исследователей, полностью исчез с политической авансцены к концу ХХ в. Однако Линц и Степан не согласны с этим мнением. Они считают, что сохраняет свою актуальность выделение таких черт тоталитаризма, как: «искоренение почти всех предшествовавших ему форм политического, экономического и социального плюрализма; наличие унифицированной, артикулированной, утопической, господствующей идеологии; присутствие интенсивной и экстенсивной систем политической мобилизации; наличие лидерства, зачастую харизматического, с неопределенными ограничениями власти и большой долей непредсказуемости поведения как для элиты, так и для подданных».

Количество тоталитарных режимов в мире постоянно сокращается. После смерти Сталина в 1953 г. начался длительный процесс эрозии режимов советского типа в Восточной Европе и бывшем СССР. Результатами его стали существенные системные перемены, которые не давали больше оснований относить эти страны к режимам тоталитарного типа. Но одновременно они не были и авторитарными диктатурами в чистом виде. Это позволяет выделить в качестве самостоятельного типа посттоталитарные режимы.

Для них характерны следующие основные черты:

• Ограниченный и не ответственный социальный, экономический и институциональный плюрализм; почти полное отсутствие политического плюрализма, потому что коммунистическая партия по-прежнему сохраняет монополию на власть. В рамках данного режима может существовать «вторая экономика», но государственный сектор остается доминирующим. В зрелых посттоталитарных системах, как правило, формируется «вторая культура», или «параллельное общество», оппозиционные по отношению к режиму.

• Официальная идеология все еще существует и остается частью социальной реальности. Однако значительно ослабевает вера в утопию и преданность коммунистическим догматам. Власти сами переносят акцент с идеологических на прагматические вопросы жизни и рациональные решения конкретных проблем.

• Политическая мобилизация все больше и больше утрачивает свойственную тоталитаризму интенсивность. Рутинная мобилизация населения с помощью партийных и государственных организаций призвана достичь минимального уровня поддержки и согласия общества. Для функционеров участие в официальных структурах превращается в вопрос карьеры. Скука, неучастие и уход в частную жизнь становятся распространенными образцами поведения рядовых граждан.

• Руководство перестает быть харизматическим, заинтересованным в реализации утопических целей официальной идеологии. Главной задачей его становится сохранение власти и собственной безопасности. Создаются определенные ограничения для власти высшего руководства со стороны партийных функционеров с помощью процедур так называемой «внутренней демократии». При этом сохраняется монополия коммунистической партии на осуществление кадровой политики, система номенклатуры. В партийном и государственном руководстве усиливается роль технократов.

Посттоталитарные режимы пришли на смену тоталитаризму, когда правящие элиты в интересах своей безопасности создали определенную систему бюрократического контроля над высшим руководством, сдерживая его волюнтаризм и своеволие. Тем самым они дали импульс для постепенной трансформации тоталитаризма и одновременно заложили мину под посттоталитаризм, крайне непрочный и недолговечный.

Большая группа стран: Гаити при Дювалье, Центрально-Африканская Республика при Бокасса, Филиппины при Маркосе, Румыния при Чаушеску, Иран при шахе, Северная Корея при Ким Ир Сене имеют ярко выраженные тенденции к крайней форме патримониального господства, названного Максом Вебером «султанизмом». «Патримониализм и его крайняя форма «султанизм», – подчеркивал Вебер, – возникает всякий раз, когда традиционное господство развивает администрацию и вооруженные силы, становящиеся чистыми инструментами личной власти господина... Такое господство, которое действует в первую очередь на основе произвола, будет называться «султанизмом». Политический режим «султанизма», по мнению Линца и Степана, обладает следующими особенностями:

• Экономический и социальный плюрализм не исчезает, но попадает под влияние деспотической и непредсказуемой власти. Ни одна группа или индивид в гражданском обществе, политическом обществе и государстве не могут избежать проявлений деспотической воли руководителя. Принцип верховенства права полностью отсутствует. Крайне низким является уровень институциализации и крайне высокой—степень слияния сферы частного и публичного.

• Широкое распространение получает произвольное манипулирование символами, безмерное прославление вождя. Однако не существует разработанной господствующей идеологии или даже особенной ментальности, не зависимых от деспотического персонализма. Не предпринимается никаких попыток оправдания тех или иных мер правительства на основе идеологических требований. Псевдоидеология, связанная с именем правителя, не служит средством обеспечения лояльности функционеров и подданных или средством внешнеполитической пропаганды.

• Политическая мобилизация носит церемониальный и случайный характер. Как правило, не существует постоянно действующих открытых организаций для осуществления этих целей. Зато часто используются закрытые парамилитарные структуры, применяющие насилие и устрашение против противников режима.

• Руководство является в высшей степени персоналистским, основанным на произвольной воле вождя. Отсутствуют какие-либо рационально-легальные или идеологические ее ограничения. Отношения функционеров с правителем строятся на страхе и наградах. Зачастую приближенными вождя становятся его родственники, друзья, бывшие коллеги по работе, земляки или люди из охранных структур. Место на иерархической служебной лестнице зависит только от личной преданности руководителю.

Характер диктаторского режима непосредственно влияет на формы и методы демократического транзита. По мнению Линца и Степана, наиболее благоприятные условия для перехода к демократии существуют при зрелом авторитаризме, где складывается автономное гражданское общество, существуют рыночные отношения, развиваются правовые ограничители власти диктатуры. Задача демократических сил заключается в решении политических проблем, связанных с созданием и укреплением системы политического плюрализма. Сложнее всего осуществить переход к демократии от тоталитаризма и режима султанизма.

 

3. Сущность и формы авторитаризма

 

Авторитарный режим можно определить как концентрацию неограниченной политической власти в руках одного человека или небольшой правящей группировки, не допускающей политической оппозиции, но сохраняющей определенную автономию личности и общества во внеполитических сферах. Для авторитарных политических систем характерны следующие черты.

1. Ограниченное число носителей власти. Носителем власти может быть один человек (президент, монарх, премьер-министр) или небольшая группа лиц (олигархия, военная хунта, клан и т.д.). Многие диктаторы становятся пожизненными президентами, а некоторые даже присваивают себе монархический титул (например, Ж.-Б. Бокасса в Центрально-Африканской республике объявил себя императором). Однако среди них встречаются и «настоящие» титулованные монархи.

2. Неограниченность власти, ее неподконтрольность гражданам. Исполнительная власть действует без каких бы то ни было ограничений. Власть может править с помощью законов, но она принимает их по своему усмотрению. Законодательная регуляция приобретения и передачи власти (если она существует) носит формальный характер.

3. Монополизация власти и политики. Политические права граждан обычно подавляются. Авторитарные правительства нетерпимо относятся к оппозиции и даже к инакомыслию, жестко контролируют средства массовой информации. Легальная политическая оппозиция и конкуренция либо запрещаются, либо серьезно ограничиваются. Политические партии, профсоюзы и другие политические организации загоняются в подполье или действуют под контролем власти, не представляя для нее опасности («контролируемая демократия»).

4. Опора на силу. Одни диктаторские режимы способны поддерживать свое существование с помощью лишь жестокости и насилия. Другие диктатуры могут не прибегать к массовым репрессиям и даже пользоваться популярностью среди широких слоев населения. Однако в случае необходимости они также используют силу и принуждают граждан к повиновению.

5. Отказ от тотального контроля над обществом. Особенностью классического авторитаризма является то, что государство не стремится к полному поглощению гражданского общества. Группы интересов функционируют в некоторых сферах социума автономно, особенно в экономике. Действует принцип: «разрешено все, что не связано с политикой». Власть занимается главным образом обеспечением собственной безопасности, общественного порядка, обороны, внешней политики, хотя она может влиять на стратегию экономического развития, проводить достаточно активную социальную политику, не разрушая при этом механизмы рыночного саморегулирования. Приверженность многих авторитарных режимов рыночным механизмам и частной собственности является главной причиной нестабильности авторитаризма в современном мире.

6. Отсутствие государственной идеологии, навязывающей всему обществу единые коллективные цели. Типично авторитарная власть не имеет тоталитарных амбиций и не заинтересована в массовом политическом участии. Поэтому идеология играет в таких обществахнезначительную роль.Правительство, как правило, апеллирует к национальным чувствам, важности порядка, профессионализма или модернизации. За исключением национализма и религиозного фундаментализма, все остальные идеи не в состоянии «овладеть массами и стать материальной силой».

7. Рекрутирование правящей элиты путем назначения сверху, а не конкурентной электоральной борьбы. Способы отбора индивидов на руководящие должности имеют решающее значение для политической стабильности. В авторитарных системах правящая элита стремится либо увековечить свою неограниченную власть, либо сохранить ее на достаточно продолжительное время. Поэтому свободным выборам она предпочитает тщательный отбор верноподданных и их прямое или косвенное назначение на руководящие роли. Это не мешает, однако, существованию иногда некоторых, чисто внешних атрибутов демократии: «карманных» представительных учреждений, нескольких лояльных или слабых оппозиционных партий, неконкурентных или полуконкурентных выборов, результаты которых часто фальсифицируются.

8. Корпоративные методы формирования и представительства интересов. Государство создает определенные ассоциации, обеспечивает их представительство и дает возможность самостоятельно решать некоторые проблемы производства, зарплаты, цен и др. Такие корпорации функционируют в экономической, социальной, профессиональной и культурной сферах. Государство сохраняет за собой роль попечителя и арбитра в спорах в рамках корпораций или между ними. Используя корпорации, авторитарное государство может контролировать значительную часть социоэкономической активности. В Мексике, например, такой контроль осуществлялся через структуры правящей Институциально-революционной партии.

Существуют различные подходы к классификации авторитарных режимов. На основании такого критерия, как отношение правящей элиты к модернизации, авторитарные режимы подразделяются на консервативные и радикальные, или (в другой интерпретации) на консервативные, реакционные и либеральные (см. Тему 4). Консервативный авторитарный режим стремится сохранить статус-кво и сложившуюся социальную структуру. Правящая элита проявляет преданность традициям и устоявшимся общественным институтам, ориентирована скорее в прошлое, чем в будущее. Консервативная элита не является сторонницей модернизации и стремится к ограничению политического участия, к демобилизации масс. Примерами таких режимов является франкистский режим в Испании, салазаровский – в Португалии, царский – в России перед большевистской революцией 1917 г., а также некоторые военные диктатуры в Латинской Америке.

Радикальный режим использует авторитарные методы правления для обеспечения ускоренной модернизации отставшей в своем развитии страны. Властвующая элита стремится к проведению быстрых и решительных преобразований политической и социальной систем и поэтому нуждается в массовой поддержке, которой и достигает на первых порах посредством механизма политической мобилизации. В дальнейшем модернистская элита осуществляет демобилизацию масс, поскольку апатичное население является наиболее благоприятным фактором в условиях передела власти и богатства. Примером такого типа политических режимов является режим, установленный Кемалем Аттатюрком в 1924 г. в Турции, однопартийный режим в Мексике, а также некоторые диктатуры в Африке и Латинской Америке.

В зависимости от носителя власти выделяют персоналистские диктатуры (тирании), абсолютистские диктатуры и олигархии. Тирания хорошо описана Аристотелем. Главная ее цель – удовлетворение эгоистических желаний тирана, который, чтобы удержаться у власти, удаляет от себя выдающихся людей и жречество, запрещает совместные трапезы, клубы, образование и все то, что может посеять сомнение в достоинствах властителя и его праве на власть. Тирания – это режим личной власти, и ее главный недостаток – низкий уровень институциализации. Она гибнет вместе со смертью диктатора. Современной разновидностью тираний являются персоналистские диктатуры. Отличительной чертойперсоналистских диктатурявляется то, что руководитель страны представляет собой основной источник власти, а все позиции в государственной иерархии «зависят от доступа к лидеру, близости к нему, зависимости от него и поддержки с его стороны». В эту группу входят режимы Салазара и Каэтано в Португалии, Франко в Испании, Маркоса на Филиппинах, Индиры Ганди в Индии, Чаушеску в Румынии, Пиночета в Чили, Лукашенко в Беларуси. Эти режимы возникали по-разному, но результат был один и тот же: концентрация всей власти в руках руководителя государства. По мнению Хантингтона, такие системы, как Филиппины при Маркосе, Румыния при Чаушеску, Никарагуа при Самосе, Гаити при Дювалье, Заир при Мобуту, Иран при шахе, Северная Корея при Ким Ир Сене, могут быть причислены к выделенной М. Вебером и проанализированной Х.Линцем категории режимов «султанизма» – особой разновидности персоналистских диктатур, характеризующихся патронажем, непотизмом и коррупцией.

Абсолютистские диктатуры, или династические режимы, отличаются от тираний тем, что власть организована и осуществляется на основе строгих правил и процедур. Обычно власть разделяется между членами семьи монарха. В современном мире осталось мало абсолютных монархий. К ним можно отнести Саудовскую Аравию, ОАЭ, Султанат Бруней. Верховная власть в абсолютных монархиях передается по наследству и является легитимной в силу традиции. В династических режимах отсутствуют представительные учреждения, политические партии и движения.

Олигархические режимы опираются на правящую коалицию, в которую входят военные, представители экономической элиты и чиновники-технократы. Элита устанавливает контроль над правительством и определяет пределы политического участия других групп. Обычно олигархии заинтересованы в ограничении политического участия и добиваются этого за счет демобилизации населения и применения репрессивных методов против открытых и скрытых противников. Бюрократические олигархии существовали в 60–70-е годы в Бразилии, Аргентине, Чили, Уругвае. Здесь они смогли продемонстрировать достаточно высокую степень эффективности в решении экономических проблем общества и постепенно трансформировались в демократии.

В постсоветских странах (Беларуси до 1994 г., России, Украине) олигархические режимы представляют собой форму консолидации бывшей коммунистической номенклатуры, хозяйственных руководителей и государственного чиновничества для обеспечения контроля над процессами приватизации и переходом от командной экономики к рынку.

На основании того, какова роль силовых структур, авторитарные режимы делятся на военные и полувоенные режимы, а также диктатуры с гражданским правлением.Наиболее распространенной формой авторитарных диктатур являются военные режимы. По некоторым данным, это 2/3 молодых независимых государств. Многие политологи называют военные и полувоенные диктатуры современными преторианскими режимами, поскольку в императорском Риме существовала так называемая преторианская гвардия, которая оказывала значительное влияние на монарха. Какие же условия гарантируют общество от вмешательства армии в управление? По мнению американского политолога Эрика Нордлингера, это, во-первых, согласие офицерского корпуса и правящей элиты, с одной стороны, и народа, с другой, с основными политическими ценностями, нормами и институтами, а во-вторых, – неуверенность армии в успехе военного переворота. Обычно эти условия характерны для стран, в которых сложились традиции гражданского правления.

Военные могут управлять государством или прямым путем, или косвенно. В первом случае руководство вооруженными силами берет на себя все функции правительства, отстраняет от власти гражданских чиновников и распускает политические партии и некоторые другие институты (Турция 1960–1971, 1980–1983, Греция 1967–1974, Чили (1973–1989), Польша 1981–1982 гг.). Во втором случае генералитет или осуществляет неофициальный контроль над гражданским правительством, или вмешивается время от времени, выступая в качестве арбитра в состязании за власть различных политических группировок и правительственных институтов. В целом военный режим не является стабильным и не в состоянии решать сложные экономические и социальные вопросы.

В зависимости от роли партии в политической системе авторитарные режимы классифицируются как однопартийные и беспартийные. А вторитарные однопартийные режимы используют единственную партию как средство мобилизации массовой поддержки правительству. Как правило, такая необходимость возникает на первых порах существования авторитарной диктатуры, и со временем она отказывается от политической мобилизации. Партия сохраняется в качестве одной из нескольких опорных колонн режима наряду с армией, церковью, корпорациями. Она не превращается, как при тоталитаризме, в самодовлеющую силу и конкурирует за влияние с другими центрами власти. Как правило, данные системы обладают высокой степенью развития политической институциализации. Примерами авторитарных однопартийных режимов являются режимы в Турции (до конца 40-х годов), Мексике и Тайване (до конца 90-х годов), а также современный режим в Сингапуре.

Такой критерий, как роль религии, позволяет выделить теократические и светские диктатуры. В последние десятилетия в некоторых странах, исповедующих ислам, стали возникать так называемые теократические режимы, когда власть концентрируется в руках религиозного фанатичного клана, а религиозные догматы возводятся в ранг государственных законов. В режимах такого рода, отмечает американский политолог Каэр Стром, значительную роль играет клерикально-авторитарная мобилизационная идеология, с помощью которой правящая элита стремится побудить население к активной поддержке государственного курса. Теократии занимают антисветскую позицию в социальных вопросах – таких, как положение женщин или семейные отношения. Они жестко ограничивают гражданское общество, контролируют СМИ и подавляют своих «мирских» оппонентов. Однако в экономике они занимают двойственную позицию: с одной стороны, «сверяют» рыночные отношения с предначертаниями Корана, с другой – на практике почти не вмешиваются в дела банков и других экономических институтов. Эти режимы исповедуют национализм и антизападные настроения. К ним можно отнести Иран после революции 1979 г., Судан и до недавнего времени – Афганистан. Опасность установления новых теократий исходит сегодня от фундаменталистских исламских движений в ряде стран Северной Африки, Ближнего и Среднего Востока, Центрально-азиатского региона бывшего СССР.

В зависимости от социальной базы, на которую опираются авторитарные режимы и методов осуществления политического курса можно выделить элитаристские и популистские режимы. Отличительной чертой элитаристских авторитарных режимов является сговор элит, раздел между ними зон влияния, демонстративно закрытый характер принятия и осуществления политических решений, пренебрежение широкой змоциональной поддержкой, ориентация на демобилизацию э политического участия масс, поощрение различных посреднических форм коммуникаций с населением. В качестве примеров можно указать на олигархические режимы в России (особенно в последние годы правления Б. Ельцина), Украине, Казахстане, Индонезии и некоторых странах Южной Африки.

Популистские диктатуры, напротив, стремятся к максимально широкой народной поддержке или хотя бы к ее имитации. Поэтому они непосредственно опираются массовые настроения и в качестве основного средства достижения властных целей используют прямую аппеляцию к общественному мнению, манипулирование массовым сознанием и достаточно интенсивную политическую мобилизацию масс (периодические референдумы с выгодными для власти вопросами, подконтрольные выборы, всенародные собрания, митинги в поддержку власти и т. д.). Наиболее ярко популизм проявляется при харизматическом правлении. При этом следует различать социал-популистские режимы, которые опираются на беднейшие, люмпенизированные слои населения и аппелируют к чувству ущемленной социальной справедливости (режимы Луи Бонапарта во Франции, Перона в Аргентине или Лукашенко в Беларуси) и авторитаризм национал-популистского типа, манипулирующий в первую очередь национальными чувствами народа. К последним относится большинство однопартийных режимов, использующих в целях своей легитимации национальную идеологию.

Наконец, в зависимости от формы правления авторитарные режимы подразделяются на абсолютные монархии, дуалистические монархии, суперпрезидентские республики и премьерские диктатуры (см. подробнее Тему 12).

Возникновение авторитарной диктатуры обычно бывает обусловлено кризисными экономическими и политическими явлениями. Существует латинская пословица: «Salus populi supreme lex est» («Безопасность народа – высший закон»). В Древнеримской республике действовало правило, в соответствии с которым, когда над государством нависала угроза, власть вручалась временному диктатору. В конституциях современных демократических стран предусмотрены возможности введения авторитарных методов правления в кризисных ситуациях. Например, 16-я статья Конституции Французской Республики предоставляет право президенту в таких случаях прибегать к прямому правлению. Похожие полномочия может получить и президент США как верховный главнокомандующий.

Авторитаризм, однако, не является только горьким лекарством от кризисов. Во многих государствах он стал перманентным фактором политической жизни. Ответ на вопрос, почему так происходит, следует искать в сфере политической культуры. Те элементы политической культуры, которые являются благоприятными для демократии: толерантность, доверие, уважение к правам человека и другие – представляются достаточно редкими и труднодостижимыми. Когда конфликтующие социальные группы отказываются от компромиссов, налицо готовы условия для авторитарного правления. Авторитаризм, как правило, утверждается там, где разбалансированы отношения между государством и обществом, где государство играет доминирующую роль в экономике, контролирует занятость, деятельность общественных ассоциаций, в том числе и религиозных. Способствует авторитаризму и низкий уровень политической институциализации. Там, где социальные группы не имеют возможностей с помощью политического инструментария (групп интереса, ассоциаций, партий, выборов) или с помощью экстраполитической активности (лоббизма, кампаний в СМИ, демонстраций и митингов) оказывать влияние на власть и принимаемые решения, для авторитаризма подготовлена почва.

Все формы авторитаризма, за исключением династического правления, не имеют легальных и институционализированных механизмов преемственности власти. Поэтому ее передача из одних рук в другие осуществляется бюрократическим путем, нередко путем переворотов с использованием насилия.

 

4. Тоталитаризм: истоки и характерные признаки

 

Термин «тоталитаризм» происходит от позднелатинского слова «totalitas», которое переводится как «целостность», «полнота». Это понятие впервые было употреблено в политическом контексте итальянскими критиками Муссолини. Но дуче не обиделся на это, а провозгласил своей целью создание тоталитарного государства на Апеннинском полуострове. Несколько позже в Германии нацистские правоведы также использовали выражение «тоталитарное государство» в положительном смысле. За пределами идеологии итальянского фашизма и немецкого национал-социализма термин «тоталитаризм» приобрел ярко выраженный негативный смысл. Он стал словом-лозунгом, широко применяемым в идеологической борьбе, которую вел демократический Запад сначала против фашизма, затем против коммунизма.

Заслуга научной разработки проблематики тоталитарного политического режима принадлежит Ф.Хайеку, который в 1944 г. выпустил свою знаменитую книгу «Дорога к рабству», Х. Арендт, опубликовавшей в 1951 г. работу «Происхождение тоталитаризма», Р. Аро­ну, попытавшемуся провести сравнительный анализ демократии и тоталитаризма в книге с аналогичным названием (1965), З.Бжезинскому и К.Фридриху, издавшим в 1956 г. совместный труд «Тоталитарная диктатура и автократия». Огромный вклад в прояснение сути тоталитаризма внесла художественная литература и прежде всего книги Дж.Оруэлла и А.Солженицына.

В политической литературе существуют две точки зрения на соотношение авторитаризма и тоталитаризма. По мнению одних ученых, тоталитаризм – это радикальная форма авторитарной диктатуры, доводящая до крайности черты, характерные авторитарному режиму. Макридис и Берг, например, считают, что радикальный авторитаризм часто неотличим от тоталитарных режимов, нацистской и фашистской диктатуры и коммунистического режима в Советском Союзе, Китае, странах Восточной Европы. «Различие между тоталитаризмом и трансформирующимся авторитаризмом заключается, главным образом, в степени и интенсивности мобилизации, степени и экстенсивности проникновения государства и правящей элиты в общество, интенсивности и разработанности официальной идеологии».

С этими выводами авторов трудно согласиться. Различия между авторитаризмом и тоталитаризмом носят не количественный, а качественный характер. Например, всепроникающий контроль государства становится не только политическим, но и охватывающим все сферы общества, в том числе и частную жизнь. Классический тоталитаризм уничтожает любую автономию групп и личностей, претворяет в жизнь известный принцип: «запрещено все, что не санкционировано свыше». Политическая мобилизация становится не только перманентной и широкой, но и требующей от человека активной поддержки руководства страны, искренней веры в правильность избранного пути развития. Правящая партия поглощает государство и становится партией-государством, играющей руководящую роль по отношению ко всем (или прогрессивным) социальным классам и слоям, другим общественным организациям, превращающимся в «приводные ремни», идущие от партии к профессиональным и демографическим группам. Тоталитаризм добивается почти всеобщего политического участия населения, политизирует все сферы жизнедеятельности людей и одновременно осуществляет тотальное отчуждение их от политики (от хоть какого-либо участия в управлении государством, влияния на политику властей).

Для тех, кто знаком с «Левиафаном» Т. Гоббса и «Общественным договором» Ж.-Ж.Руссо, является очевидным, что если в первой работе описывается авторитарный режим, то во второй – тоталитарный. Гоббс выступал за абсолютную власть государства над людьми с тем, чтобы гарантировать им личную безопасность и неприкосновенность собственности, достижение своих интересов мирным путем. Руссо, напротив, подчеркивал важность прямого правления народа, основанного на тотальном участии и политической мобилизации граждан. Он провозглашал народ, предпринимающий коллективные действия, непогрешимым и абсолютным властелином. Поэтому неслучайно многие ученые относят Руссо к родоначальникам тоталитарной идеологии.

Итак, тоталитаризм– это тип политической и общественной системы, характеризующийся стремлением государства к полному контролю над личностью и обществом, преобразованию всего социума в соответствии с революционной утопической идеологией и вытекающими из нее конкретными коллективными целями.

Сущностью тоталитаризма является его идеология. В отличие от других социальных систем, например, феодализма или капитализма, возникших естественным, преимущественно спонтанным образом, тоталитарный строй создается целенаправленно, на основе определенной идеологической доктрины. Тоталитаризм является в конечном счете порождением разума, его самонадеянной попыткой поставить под всеобъемлющий рациональный контроль всю общественную и личную жизнь, подчинить ее внешним коллективным целям. Поэтому тоталитарный режим – это, прежде всего, режим идеократиии. Его важнейшей чертой является идеологизация жизни всего общества и отдельной личности, стремление подчинить все социальные процессы одной политической идеологии, претендующей на знание подлинных интересов граждан, каковы бы ни были их действительные предпочтения. Такая идеология превращается в демиурга, доминирующую силу. Она обосновывает цели коллективных действий и определяет дальнейшую логику формирования тоталитарного строя (см. рис. 4).

Тоталитарные идеологии предъявляют претензии на охват всех без исключения сфер общественной и частной жизни, на полное воплощение истины. Они, как правило, носят революционный характер, обосновывают необходимость коренной ломки сложившихся общественных отношений, морали, традиций, семьи; ратуют за формирование нового человека.

Тоталитарные идеологии всегда имеют статус государственных, общеобязательных там, где тоталитарные движения одерживают победу. Официально считается, что подавляющее большинство населения единодушно привержено господствующей доктрине. Тоталитарному сознанию свойственно отрицание прошлого и настоящего во имя «светлого будущего». Ради его построения можно отказаться от свободы личности, прав человека и самой жизни. Поскольку тоталитарная идеология считает себя воплощением абсолютной истины и блага, то всякое инакомыслие рассматривается как зло, подлежащее безжалостному искоренению. Поэтому идеология выступает здесь в качестве важнейшего инструмента контроля в руках правящей элиты, средства борьбы с реальными или воображаемыми политическими противниками. Последнее весьма существенно для интеграции общества.

Идеология легитимирует систему власти, в которой государство пронизывает собой общество и фактически его поглощает. Создаются новые институты, которые призваны подчинить все социальные силы правящей элите. Они проникают во все группы интересов и ассоциации, разрушая одни, преобразуя другие и создавая третьи. Контроль государства распространяется на экономику, образование, культуру, религию и даже семейные отношения. Хотя авторитарные правители также стремятся к контролю над обществом, они не претендуют на столь радикальные преобразования общественных отношений. Тоталитарный режим, в этом смысле, является подлинно революционным. Он не оставляет места хотя бы малейшей общественной автономии, хотя бы крайне слабому социальному плюрализму. Не только большевики в России, но и нацисты в Германии с полным на то основанием указывали на то, что их движение является революционным, а приход Гитлера к власти в январе 1933 г. называли великой национал-социалистической революцией.

Официальная идеология играет роль мощнейшего фактора политической и социальной мобилизации, которая в тоталитарных странах является массовой, перманентной и интенсивной. Массовая политическая мобилизация не применяется тираниями, военными хунтами, автократиями, бюрократическими олигархиями, потому что последние заинтересованы в повиновении подданных, а не в их политической активности. В условиях тоталитаризма мобилизация получает два направления. С одной стороны, она призвана обеспечить всенародную эмоциональную поддержку лидерам партии и государства. Поэтому мобилизация носит всеохватывающий характер: начиная со школы и заканчивая общественными организациями, в которых должен состоять любой законопослушный и лояльный правительству человек. С другой стороны, политическая мобилизация выступает в качестве механизма привлечения ресурсов для осуществления экономической и социальной модернизации. Коммунистические режимы в Китае, СССР, странах Восточной Европы активно использовали политическую мобилизацию в целях проведения индустриализации, реформирования сельского хозяйства, создания централизованной плановой экономики.

Как и в других странах, в тоталитарных государствах задача политической мобилизации возложена на политические партии. Однако здесь партия должна быть единственной и носить так называемый авангардный характер, то есть выступать в качестве «руководящей и направляющей силы» всех «прогрессивных» групп общества. Она является инструментом, с помощью которого правящая элита обеспечивает себе контроль в сфере общественного сознания, интерпретацию официальной идеологии. Поскольку члены партии работают в различных государственных и общественных организациях, то через них достигается единение элиты и масс, реализуется видимая ответственность режима перед народом. Это означает, что тоталитаризм является не только идеократической, но и партократической системой.

При тоталитаризме происходит полное отчуждение подданных от политического процесса; публичная политика исчезает и одновременно наблюдается тотальная политизация общества. Этот парадокс можно объяснить тем, что при тоталитаризме исчезает грань между политической и неполитической сферами жизни общества, так как вся жизнедеятельность социума оказывается регламентированной, любая ее несанкционированная сверху форма запрещается. Исключается и проблема большинства и меньшинства – во всем требуется полное согласие и единомыслие. Существенно при этом, что тоталитарный режим требует не пассивного подчинения, а активного проявления преданности и поддержки.

Поскольку сохранение и упрочение всей системы монополий (идеологической, политической и экономической и др.) невозможно без насилия, постольку применение массового террора является имманентной чертой любого тоталитарного режима. Столь же характерна для них милитаризация общества, создание обстановки «военного лагеря» или осажденной крепости.

Основные различия между тоталитарными режимами определяются в первую очередь их идеологическими различиями. Реймон Арон, говоря о разновидностях тоталитаризма, выделяет фашистскийв Италиипри Муссолини, национал-социалистский в Германии при Гитлере, коммунистический в СССР и маоистский в Китае. Два первых режима роднит между собой осуждение демократических и либеральных идей 1789 г. и опора на сильную государственную власть. Однако обоснование этой власти различно. В Италии основой фашистского режима была государственная партия, исповедовавшая этатистскую идеологию. Итальянский режим не был таким революционным, как немецкий. Там предпринимались попытки сохранить некоторые традиционные структуры. В Германии национал-социалистский режим был антидемократическим и антилиберальным, хотя и революционным в точном значении этого слова. Объединяющим началом здесь было не государство, а нация, и даже более того – раса.

Оба режима проповедовали национальное или расовое единство, в основе которого должна лежать однопартийность. Делалось это для того, чтобы преодолеть неоднородность общества, обусловленную индустриальной цивилизацией. В соответствии с воззрениями фашистов и национал-социалистов классовая дифференциация может породить социальный распад. Чтобы предотвратить это, какая-то одна группа должна взять на себя ответственность за ликвидацию неоднородности и утверждение единства общества и единства государственной воли.

Главные различия между советским коммунизмом и немецким национал-социализмом выражены прежде всего в целях (коммунизм и мировое господство арийской расы) и социальных преференциях (рабочий класс, трудящиеся и немецкая нация, арийская раса). Если в коммунистической системе агрессивность направлена прежде всего вовнутрь, против собственных граждан, то в национал-социализме – вовне, против других народов. Коммунистические режимы также отрицают парламентаризм и многопартийность, но, в отличие от режимов фашистского и национал-социалистского типов, не отвергают демократические и либеральные идеи целиком. Действуя якобы во имя истинной свободы и демократии, они устраняют конституционно-плюралистическое прикрытие капиталистической олигархии и утверждают пролетарскую однопартийность. Таким образом, если фашистские и нацистские режимы совершали голое отрицание либерализма и демократии, то режимы советского типа совершали, по крайней мере, на словах, их диалектическое отрицание с сохранением и развитием некоторых элементов. С другой стороны, именно коммунистические режимы продвинулись значительно дальше фашизма и нацизма в реализации основных принципов тоталитаризма, поскольку пошли по пути полного огосударствления средств производства, уничтожения рынка и частной собственности. Поэтому коммунистические диктатуры называются некоторыми исследователями тоталитарными режимами классического типа, а фашистские и нацистские – авторитарно-тоталитарными режимами.

Зарождение тоталитаризма в ХХ в. можно объяснить разрушением социокультурных структур и особенно социальной микросреды – семьи, местной (сельского или городского типа) общины, церковного прихода. Первая мировая война, революции, радикальные реформы (типа индустриализации и коллективизации) разрушили или ослабили традиционные общественные связи, привели к атомизации общества, превратили классы в толпу, массу потерянных и ущемленных людей, готовых выместить свою обиду на ком-то или чем-то. Война и социальные катаклизмы способствовали моральному разложению. Главная идея «осчастливливания» человечества была признана выше морали. Вера в прогресс, ожидание близящегося чудесного преобразования всей жизни захватили миллионы людей. Как известно, подвижная и неустойчивая масса легко становится объектом манипулирования со стороны идеологов и вождей, увлекающих ее на путь, который в конечном счете приводит к одной структуре – всеобъемлющему контролю государства, взявшего на себя роль попечителя всех подданных. Поскольку социальные потрясения начала ХХ в. в наибольшей степени затронули Россию и Германию, именно здесь сложились наиболее благоприятные условия для тоталитаризма.

Что касается устранения тоталитарного режима, то по этому вопросу мнения расходятся. Одни исследователи считают, что тоталитаризм может быть разрушен только внешними силами, так как он подавляет в зародыше всякую оппозицию (опыт фашистских государств). Другие настаивают на том, что стремление государства к установлению тотального контроля над обществом никогда не реализуется полностью, а раз это так, то существует возможность и эволюционной трансформации тоталитарного режима. Он может преобразовываться в посттоталитарный (СССР после 1953 г. и страны Восточной Европы) или авторитарный (Польша 1956–1989). Исторический опыт подтвердил правоту последней точки зрения.

 

5. Особенности политического режима Беларуси

 

Существующий в Беларуси политический строй представляет собой консервативно-советскую авторитарную диктатуру персоналистского типа с определенными тоталитаристскими тенденциями. Можно выделить следующие долговременные, стратегические компоненты политического курса правящей элиты, которые определяют логику ее поведения:

• укрепление и максимальное продление режима личной власти президента А. Лукашенко;

• реставрация и консервация в модифицированном виде некоторых узловых элементов прежнего советского порядка;

• экспансия внутрь, в отношении неподконтрольному гражданского общества;

• экспансия во вне и, в первую очередь, в богатую ресурсами «братскую Россию» с перспективой (пока фантастической) овладения «московским престолом».

Принятая в результате государственного переворота в ноябре 1996 г. новая Конституция позволила:

во-первых, легализовать существовавшую де-факто диктатуру, например, юридически оформить «опричные», надсистемные институты власти, которые не предопределялись прежней Конституцией 1994 г. (администрация президента, управление делами президента);

во-вторых, значительно повысить уровень концентрации, централизации и консолидации институтов власти, закрепить диктатуру в форме единоличного и практически неограниченного господства.

Если рассматривать политический режим Беларуси с точки зрения его отношения к модернизации, то можно сделать вывод о левоконсервативной направленности диктатуры личной власти. Традиционалистская реакция отторжения новых общественных отношений характерна для подавляющего большинства пост-советских стран, вставших на путь реформ. Политическим и идеологическим выражением этой тенденции стал левый, советский консерватизм, который в зависимости от обстоятельствв приобрел различные формы – от весьма умеренных до самых агрессивных и реакционных. Однако в Беларуси консервативно-советская тенденция не только приобрела наиболее реакционные черты, но и смогла стать политически доминирующей и, более того, конституироваться в государственную власть и государственную идеологию.

Интегральным политико-идеологическим качеством этого режима является советский консерватизм, выражающий не просто тоску традиционалистского советского сознания по умирающей эпохе, а его боевой дух, сознательное стремление любой ценой остановить в Беларуси (и не только в Беларуси) развитие глобального процесса демократизации и реставрировать в модифицированном виде некоторые узловые элементы советского порядка (от СССР и президентской вертикали типа «партия-Советы» до единых политдней и принудительных субботников).

По характеру организации власти белорусский постноябрьский режим является ярко выраженной авторитарной диктатурой персоналистского типа, которая опирается на концентрацию в руках президента всей полноты законодательной, исполнительной и судебной власти. Полноправный парламент отсутствует. Декреты и указы президента имеют большую «юридическую силу», чем законодательные акты двухпалатного Национального собрания, сформированного после конституционного переворота 1996 г. Исполнительная власть осуществляется президентом через правительство и систему «президентской вертикали». Правительство Республики Беларусь является скорее хозяйственным, нежели политическим органом, а «вертикаль» – административной пирамидой, со строгой подотчетностью нижестоящих звеньев вышестоящим. Местное самоуправление ликвидировано. Руководители местных исполнительных органов не избираются, а назначаются президентом. Положение чиновников в «вертикали» не зависит ни от их профессионализма, опыта или выслуги лет. Единственный фактор, который определяет место, занимаемое тем или иным должностным лицом, – это личная преданность главе государства. Суды полностью зависимы от исполнительной власти. Президент назначает судей общих судов и имеет право их смещать по своему усмотрению в любое время.

Таким образом, президент является основным источником власти и обладает возможностью принятия окончательных политических решений практически по всему спектру общественно значимых вопросов. Позиции всех остальных лиц в государственной иерархии находятся в прямой зависимости от степени их доступа, близости к президенту, от их личной преданности главе государства и ответной поддержки с его стороны. Система разделения властей, сдержек и противовесов уничтожена как по горизонтали, так и по вертикали. На смену ей пришла система слияния властей, которая, согласно М. Дюверже, предполагает, что «все основные политические решения принимаются одним руководящим органом государства». В белорусском варианте таким органом является президент и его администрация - единственный полноценный институт власти. По форме правления Беларусь является типичной суперпрезидентской республикой (см. подробнее Тему 12).

Оформление интересов. Формально в стране существует экономический, социальный и политический плюрализм, но в крайне ограниченном и угнетенном состоянии. Около 70% рабочей силы по-прежнему работают на предприятиях и в учреждениях государственной формы собственности. Остальные 30% связаны с кооперативной и частной собственностью, жестко контролируемой государством. Неправительственные организации поставлены в такие условия, что им приходится или демонстрировать лояльность власти, или сталкиваться с угрозой своего закрытия. В 1999 г. в Беларуси на смену заявительного был введен принудительно-разрешительный принцип регистрации НПО. Деятельность незарегистрированных организаций и инициатив подлежит административному наказанию. Это является грубым нарушением права граждан на объединение и создание ассоциаций, зафиксированного во Всеобщей декларации прав человека. Преследованиям подвергаются также негосударственные профсоюзы. Официальная Федерация профсоюзов Белорусская после прихода к руководству в ней Л. Козика в 2002 г. превратилась полностью в подконтрольную государству структуру. Средства массовой информации строго контролируются правительством. Радио и телевидение монополизированы государством. Независимые газеты по причине экономического давления и политических преследований со стороны властей вынуждены сокращать тиражи своих изданий и даже прекращать свое существование.

Правящий режим, правда, обладает некоторыми внешними признаками электоральной демократии и, как уже отмечалось, декларирует политический плюрализм. Однако даже на законодательном уровне он серьезно ограничивает, а на практике полностью нейтрализует возможности честных соревновательных выборов, способных привести к смене власти. Политические партии (в Беларуси зарегистрировано 18 партий, 10 из них – оппозиционные) оказались в изоляции от общества. Они лишены возможности вести нормальную конкурентную борьбу за места в парламенте и местных Советах, агитировать своих избирателей с помощью средств массовой информации, в том числе электронных. В итоге, большая часть партий деградировала до уровня политических клубов и НПО. Некоторые партии стремятся компенсировать свое отсутствие в парламенте и местных органах власти активной «уличной политикой». Но их возможности оказались весьма ограниченными из-за репрессивного законодательства, принятого в Беларуси против организаторов демонстраций и митингов.

Таким образом, персоналистский режим предельно сократил количество акторов, обладающих реальными институциональными возможностями принятия важных государственных решений или существенного влияния на проводимую политику. Политические партии и НПО вытолкнуты из политической системы и играют на ее границах дисфункциональную роль. Это позволяет сделать вывод о почти полной ликвидации политического плюрализма в современной Беларуси, превращении ее в беспартийную и неконкурентную систему. Отдельные группы интересов оказывают некоторое влияние на формирование конкретной политики, но они действуют латентно и под патронажем государства, что способствуют росту коррупции.

Организация поддержки. Социальную базу нынешнего политического режима составляет конгломерат двух различных, но одинаково не заинтересованных в либерально-рыночных реформах социальных сил - консервативной номенклатуры и маргинально-люмпенизированных слоев населения. Режим всегда опирался в основном на эмоциональную, безусловную поддержку, когда определенная часть населения поддерживала политику своего харизматического лидера невзирая ни на что, даже на постоянное ухудшение условий своей жизни. В то же время почти отсутствует инструментальная, условная поддержка, степень которой прямо пропорциональна степени результативности власти, ее способности эффективно служить рационально осознанным интересам граждан.

Стратегический запас прочности белорусского режима до недавнего времени определялся главным образом запасом харизматической легитимности главы государства. Сегодня, напротив, наблюдается стремительная эрозия его персональной харизмы. Слабеют традиции повиновения, особенно в крупных и средних городах. Растущее недовольство самых различных групп общества своим бедственным положением грозит обернуться широкими протестными настроениями. Режим теряет былую устойчивость. В этих условиях правящая элита стремится укрепить пошатнувшуюся харизматическую легитимность режима его идеологической легитимацией. На практике это выражается в конституировании консервативно-советской идеологии в качестве государственной, что позволяет делать вывод о вступлении авторитарного режима в предтоталитарную стадию своей эволюции.

В общественное сознание активно внедряются антидемократические и антизападные идеи. Широко пропагандируется пророссийская, панславянская и панправославная ментальность. Беларусь изображается как форпост, который препятствует распространению тлетворных либеральных ценностей и взглядов, а ее президент предстает в качестве собирателя Советского Союза, распавшегося в результате империалистического заговора. В то же время авторитарный режим в Беларуси не является жестко идеологизированным, что отличает его от тоталитарного. Так называемая государственная идеология не выходит за рамки обычных для некоторых видов авторитарных режимов попыток крайне неубедительного и противоречивого обоснования существующей системы власти. Тоталитаризация белорусского режима имеет объективные ограничители: небольшая страна с недостаточными ресурсами и ограниченным военным потенциалом может позволить себе тоталитаризм только в случае солидной внешней помощи.

Режим личной власти в Беларуси не опирается на правящую партию как инструмент мобилизации всеобщей поддержки, поскольку не заинтересован в политизации общества. С другой стороны, он заинтересован в воспроизводстве широкой эмоциональной поддержки или хотя бы в ее имитации. Поэтому власть склонна к так называемой прерывной мобилизации, которая проводится не постоянно, а эпизодически, прежде всего в видеорганизации высокой явки избирателей на выборы и референдумы, призванные демонстрировать нерушимое единство народа и власти. В остальное время режим стремится с помощью СМИ, спортивных и развлекательных мероприятий вселить в своих подданных простую мысль: политика – это дело «всенародно избранного президента», который сам решит все проблемы простого человека: стабилизирует цены, повысит зарплаты и пенсии, разберется с коррупцией и т.д. Обычные граждане взамен должны отвечать полным послушанием и радоваться жизни, которую обеспечил им глава государства.

Отсутствие массовой мобилизации поддержки режиму компенсируется гипертрофированным развитием карательных органов и сил безопасности. На 10 млн. населения приходится 120 000 сотрудников милиции и солдат внутренних войск (для сравнения: примерно столько же сотрудников МВД приходится на Польшу, тогда как ее население насчитывает 38 млн. человек). По данным «Freedom House», в Беларуси в 2001 г. из государственного бюджета на содержание службы охраны президента было отпущено больше средств, чем на содержание депутатов парламента и чиновников правительства вместе взятых. Республика Беларусь в этом смысле является типичным полицейским государством.

Причины, приведшие Беларусь к реставрационному выбору, связаны не только с той политической конъюнктурой, которая сложилась в нашей стране в середине 90-х годов, но и со слабостью и неконсолидированностью властной элиты, ее неготовностью к работе в условиях свободной экономической и политической конкуренции. Такие же настроения преобладали и среди широких слоев белорусских граждан, опасающихся перемен, боящихся утратить пусть и малый, но гарантированный заработок, получаемый от государства. Реформаторская прослойка белорусского общества оказалась чрезвычайно узкой и невлиятельной. Временное совпадение интересов большей части элиты и масс породило феномен антирыночного и антидемократического по направленности авторитарного режима. Правда, в последние годы наблюдается процесс быстрого распада этого продиктаторского блока. Он связан с сокращением потенциала для проведения правящим режимом социал-популистской политики, формированием в белорусском обществе групп, заинтересованных в рыночных реформах и власти закона.

 

6. Материалы для практических занятий

Тема: «Сравнительный анализ тоталитаризма и авторитаризма»

 

Цели:

• закрепление знаний об общих чертах и особенностях тоталитарных и авторитарных режимов;

• формирование понимания того, что по своей природе антидемократические режимы несовместимы с фундаментальными гуманистическими ценностями;

• обучение навыкам сравнительного анализа политических систем;

• обучение навыкам совместной работы в группе.

 

Метод:

Группа (от 15 до30 чел.) делится на четыре подгруппы, каждая из которых получает задание выявить и сравнить характерные черты тоталитаризма и авторитаризма, найти сходство и различия по одному из четырех параметров, предложенных преподавателем (тренером):

• организация власти;

• оформление интересов;

• организация поддержки;

• организация прав.

Затем подгруппы представляют свои работы в большой группе. В презентациях участвуют все члены каждой команды. После презентаций ведущий организует дискуссию, комментирует результаты работы подгрупп и подводит общие итоги занятия.

 

Материалы:

ватманы, маркеры, скотч

 

Время проведения:

1 час 20 мин.

 

 

Тема 6. Демократия как тип политической системы

Понятие демократии