Ссоры и брань до добра не доводятъ. 19 страница

296 ПАМЯТНЫЙ ВЕЧЕРЪ ИЗЪ ДОРОГОГО ДЕТСТВА.

— Мама!—говорить шестилетнiй кудрявый ребенокъ матери, что сидитъ на диване и быстро вяжетъ длинный теплый шарфъ.—Мама! Ведь это Христосъ распятъ?

— Да! Христосъ! — и она мелькомъ оглядывается на распятiе и снова погружается въ свою работу.

— Какъ же Онъ распятъ? Разскажи мне, мама, что значитъ распятъ?

— Это значитъ, что Его прибили гвоздями ко кресту.

— Какъ прибили гвоздями?!..

— Такъ!—она оставляетъ работу и беретъ за ручку ребенка:—приложили Его руки вотъ такъ къ деревянному кресту, въ каждую руку вколотили гвоздь молоткомъ. гвозди пробили руки насквозь и вошли въ дерево; потомъ сложили Ему ноги и сквозь нихъ тоже вбили большой гвоздь въ дерево; потомъ крестъ врыли въ землю, и такъ виселъ Онъ на этомъ кресте целый день, пока не умеръ.

Ребенокъ побледнелъ. Его чуткое, воспрiимчивое вообра-женiе живо нарисовало весь ужасъ страшной, кровавой казни.

— Мама! Ведь Ему было очень больно?—спрашиваетъ онъ, стараясь не верить своему впечатленiю. — Больно... до крови?

— Да! очень, очень больно.

— Зачемъ же это съ Нимъ сделали? Разве Онъ былъ злой?!

— Нетъ! Онъ былъ добрый, очень добрый, — Онъ былъ добрее всехъ людей, которые были и будутъ когда-нибудь на земле, потому что Онъ былъ не только человекъ—Онъ былъ Богъ!

— Зачемъ же Его такъ убили?

— Затемъ, что Онъ всемъ желалъ добра. Онъ говорилъ, что Богъ, Его Отецъ, добръ и затемъ послалъ Его на землю, чтобы все узнали, какъ Онъ добръ. И Онъ делалъ много добрыхъ делъ, и много народа ходило постоянно за нимъ. А злые завидовали Ему. Онъ уличалъ ихъ во лжи, зависти, въ злыхъ делахъ. И вотъ за все за это схватили Его и казнили.

ПАМЯТНЫЙ ВЕЧЕРЪ ИЗЪ ДОРОГОГО ДЕТСТВА. 297

— И за это имъ ничего не сделали?!. — И на лицо
мальчика набежала краска, и слезы засверкали на глазахъ его... — Я бы ихъ всехъ прибилъ гвоздями къ деревьямъ.

И онъ сжалъ маленькiе кулаки.

— Зачемъ же?—говоритъ мама. — Ты сделалъ бы
очень дурно. Никогда не должно платить зломъ за зло.
Это говорилъ Онъ, Христосъ, и когда Его распяли, какъ
ни больно было Ему, но Онъ, умирая, молился за техъ,
которые Его распяли, молился, потому что Онъ любилъ
всехъ людей: и добрыхъ и злыхъ... Ведь каждый злой
человекъ не былъ бы злымъ, если бы вокругъ него не
было ничего злого, и если бы онъ самъ не могъ делать зла.

Мальчикъ долго смотрелъ на распятiе, на Его опущенную голову, на искаженное страданiемъ лицо, на полуоткрытая уста, которыя, казалось, шептали молитву и повторяли одно и то же великое слово любви къ человеку.

— Мама!—сказалъ онъ наконецъ,—я буду добръ, я буду всехъ любить, и добрыхъ и злыхъ.

— Да, — сказала мама, — будь добръ и люби всехъ, всехъ людей. Если ты будешь любить всехъ, то ты будешь хорошо учиться, потому что только тотъ, кто много знаетъ, можетъ сделать много добра всемъ людямъ и тотъ действительно любитъ всехъ людей.

И она пристально посмотрела на него, она сдвинула кудрявые волосы съ его лба и поцеловала этотъ еще не­большой, но уже высокiй и крутой лобикъ.

„Можетъ-быть, — подумала она, — въ тебе действи­тельно вырастетъ любовь къ знанiю, истине, на пользу и благо всехъ людей. Можетъ-быть, Онъ уже отметилъ тебя и вложилъ въ твое сердце эту великую любовь".—И она съ тихой, безмолвной молитвой взглянула на распятiе.

И тихо теплится лампадка. Светло, тепло, уютно въ большой, теплой комнате. А ветеръ бьетъ дождемъ въ окна. На дворе темно, сыро и холодно.

298 БЛАГОСЛОВЕНIЕ РОДИТЕЛЬСКОЕ.

Благословенiе родительское.

Благословенiе отчее утверждаетъ домы чадъ, клятва же матерня искореняет до основанiя (Сирах. 3, 8. 9).

Премудрый хорошо зналъ сердце человеческое, и потому, заповедуя детямъ почитать своихъ родителей, чтобы получить отъ нихъ благословенiе, а не проклятiе, не напрасно первое относитъ къ отцамъ, а последнее къ матерямъ, говоря: благословенiе бо отчее утверждаетъ домы чадъ, клятва же матерня искореняетъ до основанiя. Не сказалъ: благословенiе матернее..., клятва же отча..., но благословенiе отчее..., клятва же матерня... Этимъ онъ даетъ между прочимъ заметить, что скорее можно подпасть проклятiю матери, нежели отца, проклятiю, влекущему за собою столь гибельныя для детей последствiя, сколь благодетельно для нихъ родительское благословенiе. Такимъ образомъ священный писатель, напомнивъ силу родительскаго благословенiя и проклятiя, преподалъ весьма поучительный урокъ какъ для детей, такъ и для самихъ родителей, и въ особенности для матерей: для детей, чтобы они, стараясь оказывать всякое уваженiе своимъ родителямъ, преимущественно оберегались наносить оскор-бленiя матерямъ; для родителей, чтобы они никогда не забывали, что отъ родительскаго благословенiя много зависитъ счастiе детей, а отъ проклятiя несчастiе, и потому были бы сколько осторожны въ последнемъ, столько разборчивы въ первомъ, — были бы благоразумны и въ томъ и въ другомъ; въ особенности же для матерей, чтобы оне клятвами своими, большею частью безъ умысла (ибо какая мать пожелаетъ несчастiя своему дитяти, исключая чрезвычайные случаи?), но безразсудностiю изрекаемыми, не подвергали опасности детей своихъ.

Блаженный Августинъ разсказываетъ следующiй несчастный случай, постигшiй въ его время целое семей-

БЛАГОСЛОВЕНIЕ РОДИТЕЛЬСКОЕ. 299

ство въ Кесарiи Каппадокiйской отъ неосторожности материнскихъ клятвъ.

„Одна мать, будучи сильно огорчена старшимъ изъ сыновей своихъ, въ присутствiи младшихъ, которые не только не удержали брата отъ дерзкаго поступка противъ матери, но и не подали ей никакой защиты, не смотря на то, что всехъ ихъ было числомъ девять, — мать эта, какъ бы въ отмщенiе за нанесенное ей оскорбленiе, тутъ же стала проклинать страшными клятвами всехъ ихъ, безъ разбора, и более и менее виновныхъ. Сила клятвъ материнскихъ такъ была действительна, что старшiй изъ нихъ, какъ виновнейшiй, дерзнувшiй даже нанести побои матери своей, тотчасъ же былъ разбитъ параличемъ, такъ что все члены его подверглись непрестанному дрожанiю и бiенiю. Вследъ за темъ, по очереди старшинства, подверглись такому же недугу, въ теченiе года и все прочiе. Стыдясь своихъ согражданъ и самыхъ стенъ города, въ которыхъ и среди которыхъ еще тягостнее становилось для нихъ это состоянiе, они принуждены были оставить ихъ, и, разсеявшись въ разныя стороны, блуждали по целой имперiи римской. А мать, не могши нигде укрыться отъ укоризнъ и угрызенiй совести, съ отчаянiя удавилась, приложивъ къ неумышленному злодеянiю явный грехъ“.

Это происшествiе, въ истине котораго намъ не позволяетъ сомневаться свидетельство блаж. Августина и всей церкви Иппонiйской, подтверждаетъ, какъ велика сила родительскаго не только благословенiя, но и самаго проклятiя, даже неумышленнаго; какъ тяжело грешатъ те родители, которые или во гневе, или отъ злости, или вообще по безразсудности проклинаютъ детей своихъ; какъ, наконецъ, самыя дети вдвойне грешатъ, делаясь виновными предъ судомъ Божiимъ и за себя и за родителей, когда своими противъ нихъ поступками (какой бы важности эти поступки ни были) доводятъ ихъ до того состоянiя, что они решаются, часто безъ размышленiя, изрекать проклятiя на детей своихъ.

300 ЛЮБОВЬ РОДИТЕЛЬСКАЯ.

Дети! Есть и въ наше время много примеровъ вашего неуваженiя къ отцамъ и матерямъ. Бойтесь, страшитесь проклятiй ихъ. Всегда чтите отцевъ вашихъ и матерей вашихъ, да почиваетъ на васъ благословенiе ихъ, да благо вамъ будетъ и долголетни будете на земли (Исх. 20, 12. Втор. 5, 16).

Родители, и въ особенности вы, матери! Есть и между вами много такихъ, которые не удерживаются отъ проклятiй, всегда почти безразсудныхъ, и какъ бы безъ сознанiя налагаютъ ихъ на детей своихъ. Щадите ихъ, щадите уже и потому, что они дети ваши. Лучше во всякомъ случае благословите ихъ, а не кляните (В. Ч. IV 360).

Любовь родительская.

Онъ крайне любитъ детей своихъ, говорятъ часто въ свете. Но „любишь ли ты ихъ, спрашиваетъ блаженный Августинъ, когда позволяешь имъ жить самовольно? Нетъ,— любишь ихъ только тогда, когда заставляешь ихъ любить Iисуса Христа, который тебе далъ ихъ и опять отъ тебя потребуетъ; ты любишь ихъ только тогда когда смотришь на нихъ очами Авраама и съ нимъ всегда готовъ принесть ихъ въ жертву всесожженiя. Умерщвляй ихъ порочныя склонности; это будетъ столь же благопрiятная жертва, какую принесъ Авраамъ".

Сами дети принуждены бываютъ впоследствiи нередко жаловаться на ложную любовь къ себе родителей, подобно блаженному Августину, который говоритъ: „отецъ мой на светское воспитанiе не жалелъ никакихъ расходовъ, имея въ виду честь и славу; между темъ ни мало не заботился о томъ, чтобы я возросъ къ славе Божiей и жилъ непорочно и благочестиво. Онъ желалъ только, чтобы я наставленъ былъ въ житейскомъ, не жалея о томъ, что я буду оставленъ Богомъ" (В. Ч. XVII. 132).

БУДЬТЕ ПРИ ДЕТЯХЪ ОСТОРОЖНЫ. 301

Будьте при детяхъ осторожны.

Вы, конечно, замечали, какъ младенцы бываютъ до всего любопытны; а это есть знакъ того, что они хотятъ узнать, значитъ, и могутъ понимать; объ ихъ памяти и говорить нечего: на ней, какъ на мягкомъ воске, все отпечатлевается. И въ самомъ деле, когда дети научаются говорить, когда успеваютъ запомнить столь различныя наименованiя вещей? Конечно, въ младенчестве. Когда успеваютъ узнать те пороки, которые они обнаруживаютъ, когда приходятъ въ возрастъ? Опять въ младенчестве.

Такъ почти все то остается на всю жизнь въ детяхъ, что они видятъ и слышатъ въ младенчестве. И потому, чему вы хотите со временемъ учить детей, то надобно внушать имъ и тогда, когда они бываютъ младенцами. И потому-то родители, напр., Пресвятой Девы Марiи весьма премудро сделали, когда рано отпустили свое дитя жить въ храмъ. Тамъ все мiрское отъ Нея было скрыто; Она видела и слышала Божественное; Она жила и дышала Божественнымъ. Напротивъ, весьма неосторожно поступаютъ те изъ родителей, которые при младенцахъ делаютъ и говорятъ худое или позволяютъ другимъ говорить и делать непристойное. „Рано еще учить ихъ доброму",— говоримъ мы обыкновенно. Рано? А къ худому разве прiучать уже время? Мы станемъ учить детей благочестiю, когда у нихъ откроются понятiя; а много ли будетъ пользы отъ этого ученiя? Мы тогда будемъ словами удерживать ихъ отъ того, чему давно научили делами. Мы не учить только ихъ будемъ, а отучать отъ того, къ чему они давно привыкли, смотря на примеръ другихъ.

Итакъ, будемъ какъ можно осторожнее вести себя при младенцахъ; а мы все имеемъ случай часто быть съ ними. Будемъ вести себя осторожно при младенцахъ, чьи бы они ни были, — свои или чужiе: за своихъ и чужихъ мы равно дадимъ ответъ Богу. Положимъ, что они и ничего

302 КТО ПРЕЖДЕ ВСЕГО РАЗВРАЩАЕТЪ ДЕТЕЙ.

не понимаютъ, но у нихъ открыты глаза, у нихъ отверсты уши; и потому будемъ удерживаться отъ худого, чтобы они не видели и не слышали; не будемъ прiучать ушей и глазъ ихъ къ худому. И намъ лучше будетъ на томъ свете, если они спасутся; и намъ отраднее будетъ, если они по смерти не пойдутъ въ адъ, въ это место мученiй вечныхъ.

Кто прежде всего развращаетъ

детей?

(Уроки благочестiя изъ жизни святыхъ).

Жалуются, что въ наше время дети сплошь и рядомъ не повинуются своимъ родителямъ, не почитаютъ ихъ, приносятъ имъ много горя и несчастiй и даже иногда своею безпутною жизнiю преждевременно сводятъ ихъ въ могилу. Что сказать мне вамъ на это, дети мои духовные? Вотъ что скажу, а вы послушайте!

Если Господь далъ вамъ детей и вы хотите ихъ видеть хорошими и честными людьми, то сами на себе покажите имъ примеръ добрыхъ делъ. Вотъ что, прежде всего. Добродетельная жизнь родителей лучше всякихъ наставленiй научитъ ихъ всему доброму. Если же вы сами живете дурно, а детей будете учить добру, то едва ли исполнится ваше желанiе. Редко бываетъ, что у дурныхъ родителей, выходятъ хорошiе дети. Отъ бурьяннаго семени не родится пшеница, съ репейника не собираютъ винограда. Они еще съ младенчества переймутъ все худыя привычки своихъ родителей. Не говорите мне, что будто бы маленькiя дети ничего не понимаютъ. Нетъ, они перенимаютъ гораздо больше, нежели мы думаемъ. Даже на первомъ году, когда ребенокъ еще совсемъ не умеетъ говорить, не разумеетъ ни единаго слова, а между темъ онъ уже понимаетъ свою мать, смыслитъ и улыбается,

КТО ПРЕЖДЕ ВСЕГО РАЗВРАЩАЕТЪ ДЕТЕЙ. 303

когда мать говоритъ ему что нибудь ласковое, веселое и прiятное, напротивъ, плачетъ и омрачается, когда она говоритъ съ нимъ сердито, зло и съ крикомъ. Что же сказать о детяхъ более, или менее взрослыхъ? Они не только все перенимаютъ, что говорится и делается на ихъ глазахъ, но подмечаютъ даже самыя мелкiя слабости наши и судятъ насъ. А если такъ, то что же можетъ выдти изъ сына, который видитъ отца своего часто пьянаго, буйнаго, сквернословящаго, злаго и неходящаго въ церковь Божiю? Понятно ничего путнаго. Да оно такъ, по большей части, и бываетъ. Нетъ, если вы хотите, чтобы ваши дети были хорошими и добродетельными людьми, будьте сами прежде всего такими. Во всемъ показывайте имъ въ себе образецъ добрыхъ делъ (Тит. 2, 7). Потомъ: не давайте имъ поблажки и не потакайте имъ въ порокахъ и слабостяхъ. Кто все позволяетъ детямъ своимъ, не замечаетъ имъ и не упрекаетъ, тотъ есть злейшiй врагъ своихъ детей. Былъ давно, давно одинъ первосвященникъ, по имени Илiй, который непрестанно печалился и плакалъ о дурныхъ поступкахъ своихъ детей, а самъ жалелъ и пальцемъ тронуть ихъ. И что же? Дети его были убиты, а самъ онъ скоропостижно умеръ, получивши известiе о ихъ гибели. Богъ покаралъ его и детей — его за то, что онъ не наказывалъ ихъ, когда они заслуживали этого, а детей за порочную и нехорошую жизнь. Истинно же, кто любитъ сына своего, сказано въ Св. Писанiи, тотъ пусть чаще наказываетъ его, чтобы впоследствiи утешаться имъ... необъезженный конь бываетъ упрямъ, а сынъ, оставленный на свою волю, делается дерзкимъ...

Учи сына твоего и трудись надъ нимъ, чтобы не иметь тебе огорченiя отъ непристойныхъ поступковъ его (Сир. 30. 1 —14). И вы, если заметите, что ваши дети делаютъ что нибудь дурно и по своей молодости и невежеству не знаютъ того, что это грешно, вы обязаны имъ внушить, что это дурно, грешно; обязаны ихъ остановить, воспретить. Скажите своему сыну, или дочери: „не смей этого

304 КТО ПРЕЖДЕ ВСЕГО РАЗВРАЩАЕТЪ ДЕТЕЙ.

делать! Это стыдно, не хорошо, грешно"... Если же они не послушаютъ васъ (чего не дай Богъ), то въ этомъ случае нельзя обойтись и безъ наказанiя. Но, чтобы наказанiе ваше было въ пользу, исправляло, образумливало вашихъ детей, для этого наказывайте ихъ съ любовiю, а не со гневомъ, бранью, местiю и злостiю. Иначе отъ вашего наказанiя дети будутъ еще хуже. Они ожесточатся, раздражатся, сердце ихъ оттолкнется отъ васъ, душа скроется и тогда дело выйдетъ уже совсемъ плохо. Отцы, говоритъ св. Апостолъ, не раздражайте детей вашихъ, но воспитывайте ихъ въ ученiи и наставленiи Господнемъ (Ефес. 6, 4). Затемъ всячески удаляйте ихъ отъ дружбы и сообщества съ худыми товарищами. Это много значитъ. Ибо дурные примеры очень заразительны. Разрушаютъ обычаи хорошiе, какъ сказано въ Св. писанiи, беседы злыя...

Главное же, если желаете, чтобы дети ваши были прекрасными и благочестивыми людьми, молитесь за нихъ Господу Богу. „Безъ Бога, какъ вы сами говорите, не до порога". „Кто Бога потерялъ, тотъ все потерялъ"... Да и Самъ Господь нашъ Iисусъ Христосъ сказалъ: безъ Мене вы не можете творите ничесоже (Iоан. 15, 5). Съ самаго ранняго детства научите и ихъ молиться Богу, а когда подростутъ, водите ихъ неопустительно съ собою во все воскресные и праздничные дни въ церковь Божiю. Учите ихъ всему доброму, честному и хорошему и учите больше всего своею жизнiю и примеромъ. Тогда, поверьте мне, когда они достигнутъ совершеннаго возраста, вамъ стоитъ только указать на свою жизнь, какъ примеръ для нихъ, стоитъ внушить имъ, чтобы они любили то, что любите вы, и избегали того, что вамъ не нравится, они послушаютъ васъ, и, Богъ дастъ, будутъ хорошими людьми.

Послушайте, я разскажу вамъ изъ житiй св. Угодниковъ Божiихъ, какъ одинъ добродетельный отецъ умирая прощался со своими детьми и что говорилъ имъ при своей кончине.

КТО ПРЕЖДЕ ВСЕГО РАЗВРАЩАЕТЪ ДЕТЕЙ. 305

Ксенофонтъ—человекъ святой жизни—имелъ двухъ сыновей. Они отданы были въ одинъ городъ для ученiя. Безъ нихъ отецъ крепко разболелся, такъ что не надеялся остаться живымъ. Тогда супруга Ксенофонта—женщина также добродетельная—послала за детьми. Ей хотелось, чтобы отецъ последнiй разъ взглянулъ на своихъ детей и благословилъ ихъ. Дети прибыли, и, посадивъ ихъ на свою постель, Ксенофонтъ такъ сталъ говорить имъ: „я думаю, дети мои, что жизнь моя приблизилась къ концу, и вы, если любите своего отца, исполните все, что я вамъ прикажу: прежде всего бойтесь Бога и живите по Его святымъ заповедямъ. А что впередъ буду говорить вамъ, буду говорить не въ похвальбу себе, а чтобы побудить васъ къ добродетели. Если мою жизнь вы поставите въ образецъ себе, думаю, что вамъ не нужно будетъ другого учителя. Потому что домашнее ученiе, преподанное и словомъ, и самымъ деломъ, лучше всякаго посторонняго ученiя. Вы знаете, какъ я до сихъ поръ жилъ въ благоговенiи и простоте сердца, какъ меня все уважали и любили не за мое высокое знанiе, но за кротость и добрый характеръ; я никого ни чемъ не обиделъ, никогда никого не укорилъ, не оклеветалъ, не позавидовалъ, не разгневался напрасно и не имелъ ни съ кемъ вражды; нетъ, я всехъ любилъ, со всеми жилъ мирно; утромъ и вечеромъ я не оставлялъ церковь Божiю, не презиралъ нищаго, странника или обиженнаго, но каждаго я утешалъ словомъ и деломъ, всегда посещалъ заключенныхъ въ темницахъ, выкупалъ много должниковъ и пленниковъ и отпускалъ ихъ на свободу; какъ остерегался я сказать что-нибудь злое и несправедливое, такъ и глазамъ моимъ определилъ заповедь не засматриваться на чужую доброту, но желать ея, и, соблюдаемый Богомъ, я сохранилъ ложе свое не сквернымъ и не зналъ другой жены, кроме вашей матери. Следуйте, дети, жизни вашихъ родителей, подражайте вере, терпенiю и кротости нашей и живите такъ, чтобы сделаться угодными

306 КТО ПРЕЖДЕ ВСЕГО РАЗВРАЩАЕТЪ ДЕТЕЙ.

Богу, и Онъ да поможетъ вамъ и дастъ вамъ счастiе и благоденствiе; давайте милостыню нищимъ, защищайте вдовъ, сиротъ, посещайте больныхъ и находящихся въ темницахъ, избавляйте обиженныхъ и несправедливо осужденныхъ, живите со всеми мирно; будьте верны друзьямъ вашимъ, благодетельствуйте врагамъ, не отплачивая зломъ за зло; со всеми будьте хороши, кротки, любезны, смиренны и радушны: соблюдайте непорочными вашу душевную и телесную чистоту теперь и, если Богъ благословитъ вамъ быть въ супружестве, ложе ваше пусть остается несквернымъ. Делайте добро церквамъ Божiимъ и монастырямъ, священниковъ и монаховъ почитайте, потому что чрезъ нихъ Богъ являетъ милосердiе всему мiру; кор­мите нищихъ, и не обедняете; вы знаете, что домъ мой не виделъ нужды, хотя въ немъ приготовлялось множество столовъ для бедныхъ; молитесь чаще и будьте внимательны къ жизни и ученiю св. угодниковъ. Матери вашей отдавайте должную честь, и слушайтесь ее со страхомъ Господнимъ, всегда исполняя ея волю; будьте милостивы къ слугамъ, любя ихъ какъ своихъ детей и свои члены тела, старыхъ отпускайте на свободу, а пищу, одежду и все необходимое давайте имъ до самой смерти. Скажу вамъ однимъ словомъ: вы видели какъ я жилъ, такъ живите и вы, и сподобитесь чести и славы святыхъ. Всегда же помните и то еще, что этотъ мiръ скоро кон­чится, и слава его ничтожна. Дети, дети мои! Храните Господни заповеди и мои, и Богъ нашъ, Богъ мира и любви, пусть будетъ съ вами!"

Вотъ какое наставленiе далъ Ксенофонтъ детямъ своимъ, прощаясь съ ними предъ своею смертiю! Неудивительно, если у такого добраго и хорошаго отца вышли прекрасными и дети, ибо неложно слово Св. писанiя, праведникъ ходитъ въ своей непорочности, и блаженны дети его после кончины его (Притч. 20, 7). Правда, что бываетъ и такъ, что, несмотря на все заботы родителей, дети выходятъ дурными людьми; но тогда, по крайней

ДОБРОЕ ВОСПИТАНIЕ―ДОБРЫЯ ДЕТИ. 307

мере, родители не ответственны за нихъ предъ Богомъ и людьми; да и то, если присмотрятся повнимательнее къ себе, то быть можетъ найдутъ въ себе какiе-нибудь грехи, за которые Богъ наказалъ ихъ дурными детьми. Итакъ, дети мои возлюблен., молитесь за детей своихъ, учите ихъ самихъ молиться, наставляйте быть послушными на всякое доброе дело, развивайте въ нихъ любовь къ ближнимъ, прiучайте ихъ къ труду и, главное, подавайте, имъ во всемъ добрый примеръ на себе. Помните слова премудраго „наставляй сына твоего, и онъ дастъ тебе покой, и доставитъ радость душе твоей" (Притч. 29, 17). Тогда, Богъ дастъ, вамъ не будетъ причины жаловаться, что дети ваши плохи, дурны и непослушны, а, напротивъ, будете вполне, какъ сказано въ Св. писанiи, „отцами о детяхъ своихъ радующимися" (Сирах. 25, 10).

Доброе воспитанiе — добрыя

дети.

Великiй постъ. Наступаетъ весна. Сильнее начало пригревать солнышко. Веселее чирикаютъ въ поднебесьи птички. Въ воздухе пахнетъ весной... протяжно и грустно звучитъ великопостный колоколъ... Черная одежда въ церкви, тихое пенiе наводятъ на глубокую думу...

Въ небольшой приходской церкви, около клироса, въ уголке каждый день становится старушка и съ ней мальчикъ, ея единственный любимый внучекъ. Оба они благоговейно глядятъ на образъ и горячо молятся. Старушка очень слаба и опирается на внучка. Внучекъ, высокiй, стройный, одиннадцатилетнiй мальчикъ, съ серьезнымъ личикомъ и глубокимъ взглядомъ.

Кончается служба. Тихонько бредетъ старушка домой, поддерживаемая внучкомъ. Бережно ведетъ свою бабушку мальчикъ. Дойдутъ они до своей маленькой квартирки,

308 ДОБРОЕ ВОСПИТАНIЕ―ДОБРЫЯ ДЕТИ.

мальчикъ раскутаетъ старушку и бережно усаживаетъ ее въ большое кресло. Накинетъ онъ теплую шаль на ея старческiя плечи и любовно прильнетъ къ тонкой и безсильной старой руке. Старушка слепа. Ея глаза не видятъ детскаго серьезнаго личика. Она ласково ощупываетъ головку и лицо мальчика и нежно целуетъ его.

Старушка эта когда-то была очень богата. Она была дочерью богатейшаго купца и не знала ни въ чемъ себе отказа. Мать ея рано умерла. Купецъ прiискалъ дочери въ мужья богатаго князя-подагрика. Молодая, полная жизни, красивая девушка сделалась женой и сиделкой капризнаго, раздражительнаго больного. Съ ангельскимъ терпенiемъ ухаживала она за мужемъ, терпеливо переносила его капризы. Она делила свое время между воспитанiемъ дочери и уходомъ за мужемъ. Черезъ 10 летъ князь умеръ. Княгиня всю свою самоотверженную душу отдала дочери, больной и слабой. Она жила и дышала только ею. Когда, после года замужества, ея дочь умерла и оставила маленькаго сына, пожилая княгиня перенесла всю свою любовь на мальчика. Зять ея уехалъ заграницу. Она поселилась съ внучкомъ на небольшой квартире, раздала почти все свое состоянiе на прiюты и школы. Она воспитывала мальчика, учила его, передавала ему свою чуткую душу, свое любящее, сердце. Въ тихомъ уголке окруженный нежной любовью, росъ и развивался маленькiй Сережа. Онъ горячо любилъ свою бабушку, свой тихiй уголокъ. Годы шли. Несчастiе обрушилось на княгиню. Она ослепла. Ея кроткiе глаза перестали глядеть своимъ ласковымъ, сердечнымъ взоромъ, Маленькiй Сережа долго не могъ примириться съ этимъ и часто плакалъ. Потомъ онъ привыкъ и не отходилъ отъ бабушки. Слепая и слабая, она не забывала делъ любви и милосердiя. Вместе съ Сережей, опираясь на его детскую ручку она продолжала быть ангеломъ-хранителемъ бедныхъ и несчастныхъ... Сама она таяла день ото дня. Каждый день ходили оба въ свою приходскую церковь. Вернется она домой, сядетъ

ДОБРОЕ ВОСПИТАНIЕ―ДОБРЫЯ ДЕТИ. 309

въ свое большое кресло и отдыхаетъ. Мало силъ у старушки, не долго проживетъ она! Живутъ они въ маленькой, чистенькой квартирке. Сереже очень нравится ихъ чистенькая, подъ дубъ отделанная столовая, своя маленькая, светлая комната, съ окошкомъ въ густой тенистый садъ, и бабушкина спальня, съ целымъ кiотомъ дорогихъ образовъ... Онъ любить сидеть въ сумерки въ этой темной комнате. Жарко топится въ сумраке печка... Тепло въ комнате. У образовъ тихо мерцаютъ лампадки. Тени ползутъ по стенамъ. За окномъ воетъ вьюга и ветеръ.

Не детскiя, серьезныя думы бродятъ въ голове мальчика. Въ своемъ сердце онъ даетъ себе слово походить во всемъ на свою бабушку... Своей датской душой онъ находитъ въ ней что-то святое, великое... Онъ будетъ такой же, какъ она, добрый и честный...

Слепая, не мигая, куда-то смотритъ вдаль. Ея мысли тоже серьезны. Она думаетъ о своемъ мальчике, о своемъ Сереже. Останется ли онъ такимъ, какъ теперь, чистымъ и добрымъ? Что сделаетъ съ нимъ жизнь безъ нея, когда ее похоронятъ? Больно сжимается ея старческое сердце при этой мысли.

Съ начала Великаго поста старушка стала слабеть и хворать. Сережа былъ печаленъ.

— Сережа, будемъ говеть на следующей неделе, — сказала старушка внучку, сидя вечеромъ съ нимъ въ своей комнате. — Отговеемъ, можетъ быть мне и легче станетъ...

Сережа только крепко прижмется къ своей бабушке и грустно молчитъ. Болитъ детское сердечко за старушку.

Съ следующей недели они начали говеть. Каждый день становились они въ своемъ уголке и горячо молились другъ за друга, за всехъ страдающихъ и угнетенныхъ... По вечерамъ, въ маленькой спальной, зажигалась лампочка.

Сережа читалъ бабушке св. Евангелiе, читалъ вни­мательно и усердно. Светъ отъ лампы падалъ на седую

310 ДОБРОЕ ВОСПИТАНIЕ—ДОБРЫЯ ДЕТИ.

голову старушки, на ея доброе, милое старое лицо, освещалъ тонкiя черты мальчика, его серьезное, строгое личико. Рука старушки покоилась на голове мальчика; Сережа любилъ читать Евангелiе. Бабушка научила его понимать святыя и правдивыя слова.

Слезы текли по щекамъ мальчика. Слепая, прижимала его къ себе и успокоивала, разсказывала ему о милосердiи Божiемъ, о Его правде и долготерпенiи.

Старушка и внучекъ усердно говели. Слепая страшно ослабла. Сережа, съ горемъ въ сердце, замечалъ, какъ слабела его бабушка какъ изменилось ея милое лицо. Она едва могла пойти на исповедь. После исповеди Сережа поехалъ съ бабушкой навестить больныхъ. День былъ ясный. Солнышко пригревало землю. Старушка улыбалась.

Кротко и долго говорила она съ больными и, прово­жаемая благословенiями, уехала съ внучкомъ домой.

Въ этотъ вечеръ они долго просидели въ маленькой спальне.

— Помни, Сережа, дорогой мальчикъ,—говорила ста­рушка, лаская мальчика, — помни, что все люди не злы въ душе. Сумей найти доброе и святое въ душе каждаго человека. Не осуждай и не вини другихъ ни въ чемъ. Никто и тебя не осудитъ. Чаще вспоминай Нагорную проповедь Спасителя. Я стара, Сережа, и не знаю, долго ли я проживу... у тебя есть отецъ... онъ на дняхъ вернется, я писала... Люби отца... Работай всю свою жизнь, не забывай, что Богъ далъ тебе жизнь для того, чтобы ты помогалъ беднымъ и страдающимъ... Вспомни, какъ страдалъ Спаситель и во время Своихъ страданiй думалъ только о грешныхъ людяхъ. Вотъ мы исповедовались съ тобой сегодня! Много я грешила въ жизни своей, можетъ быть, и зла много сделала... А у тебя пока чисто сердечко. Береги его, Сережа, береги отъ людей и отъ зла! Это лучшее сокровище, твое богатство. Будешь ты честнымъ, хорошимъ человекомъ, — душа моя будетъ радо­ваться и славословить... Незабывай Бога и ближнихъ, Сережа!

ДОБРОЕ ВОСПИТАНIЕ―ДОБРЫЯ ДЕТИ. 311

Тихо и слабо звучалъ голосъ старушки. Столько въ немъ было любви и доброты и горячей веры! Въ душе мальчика просыпались добрыя чувства и мысли!

— Живи, бабушка, со мной,—заговорилъ мальчикъ,— я безъ тебя не могу жить, я умру. Я не проживу, бабушка, безъ твоей руки, безъ твоего голоса. Помни, бабушка, я умру...

Горько плачетъ мальчикъ, прижавшись къ любящей груди. Изъ слепыхъ глазъ падаютъ слезы на голову Сережи.

На другой день они причастились. Старушка была спокойна и весела. Целый день она говорила со внучкомъ, толковала ему св. Евангелiе, ласкала его. Горячо поцеловала она мальчика передъ сномъ. Дрожащей рукой она перекрестила Сережу. Слезинка упала на чистый детскiй лобъ... Бабушка последнiй разъ целовала своего ненагляднаго мальчика...

На другой день Сережа проснулся спокойный и ве­селый... Ясное солнышко заглянуло въ его окошко. Весеннiй чистый воздухъ лился въ открытую форточку. Где-то въ синемъ небе пелъ жаворонокъ... Сережа вбежалъ къ бабушке и удивился.

Она лежала въ кресле, откинувшись назадъ. Ея рука держала св. Евангелiе.

Сережа взялъ за руку. Тяжело упала холодная рука. Бабушка не дышала... Ея сердце перестало биться безконечной любовью и добротой... Она умерла... Сережа безъ памяти упалъ около своей бабушки.

Черезъ несколько дней похоронили добрую старушку.

Отецъ Сережи устроилъ богатые похороны. Но лучшей наградой ей были слезы бедняковъ, шедшихъ за ея гробомъ. Прибавилось на кладбище одной могилкой... Засыпали землей добрую бабушку Сережи... Поплакали, разошлись и успокоились. Не успокоилось только одно бедное, на­дорванное детское сердечко. Сережа не можетъ забыть свою бабушку. Столько ласки, доброты, столько самоотверженной любви потерялъ онъ.

312 слово отца къ распутному сыну.

Разрывается отъ боли детское сердечко! По целымъ часамъ плачетъ мальчикъ надъ свежей могилкой...

Льются чистыя, детскiя слезы! Орошаютъ могилу. Весело греетъ солнышко съ яснаго неба... Звонкую, весеннюю песню поетъ жаворонокъ... Тихо покоится въ сырой земле на веки уснувшее честное сердце!

Слово отца къ распутному

сыну.

Только тело его тужить будетъ о немъ, и душа его будетъ плакать о немъ (Iов. 14, 22). Этими словами древней книги священной хочу я начать съ тобой беседу мою. Не смотри на меня такъ непрiязненно. Зачемъ этотъ взглядъ недовольный? „Что увлекаетъ тебя сердце твое, и что подъемлются очи твои" (Iов. 15, 12)? Не врага, не судiю и не обличителя видишь; нетъ, предъ тобою стоитъ тотъ, кого любилъ ты некогда слушать, и къ кому ласкался со всею детскою доверчивостью души твоей. Не говори въ сердце своемъ: „проповедь; будутъ предлагать советы и наставленiя, предписывать правила и устрашать угрозами". „Что мне посоветовать тебе, чего бы я не советовалъ? Что проповедывать, чего бы не зналъ? Что мне угрожать? Послушай, о, послушай меня; я буду говорить съ тобою, такъ, какъ говорилъ бы ты самъ съ собою, или бы хоть на одну минуту захотелъ войти въ себя. Тело твое тужитъ въ тебе, и душа твоя плачетъ о тебе. Что ты былъ? Что ты есть? И что будетъ съ тобою?"