Глава 6. Белая, новая кровь 3 страница

Мою философию перебил лёгкий смех, раздавшийся из гостиной с первого этажа. Я недоумённо прислушалась. Смех был женским. Быстро спустившись по лестнице, я прошла в гостиную.

На диванчиках расположилась небольшая компания людей. Они весело смеялись, обсуждая что-то на незнакомом языке, и играли в карты. На столике стояло несколько початых бутылок дешёвого вина, а пепельница полна окурков. Видно, что они сидели здесь давно.

– Простите, пожалуйста, но кто вы такие? – вежливо поинтересовалась я, остановившись в дверях и не проходя внутрь.

Ответом мне был очередной взрыв смеха. Они даже не посмотрели в мою сторону. Словно меня и не было.

– Эй! – взмахнула я руками, – ау!

Сразу стало ясно, что эти люди под гипнозом, осталось выяснить, зачем они здесь.

– Принц! – громко крикнула я, – Константин!

На мой крик в дверях напротив появился Принц. Он внимательно осмотрел людей, прежде чем перевёл взгляд в мою сторону.

– Да, госпожа?

– Что они здесь делают?

– Это еда, – равнодушно пожав плечами, ответил он.

– Очень подробный ответ, спасибо! – язвительно воскликнула я, – ещё раз повторяю свой вопрос, что они здесь делают?

– Вчера вечером, мы с Константином съездили за едой в город. Дело в том, что сегодняшняя тренировка может быть… не совсем безопасной. Поэтому он заблаговременно озаботился пропитанием.

– Как мило с его стороны, – сухо пробормотала я и, не прощаясь, покинула комнату.

Свежий воздух и первая сигарета за сегодняшний день, помогли немного прийти в себя. Интересно, он серьёзно считает, что к таким вещам я буду относиться спокойно? Что эти люди в гостиной ничего для меня не значат и что они … еда? Это очередная проверка? Может мне стоит провести параллели с бутербродами во время гольфа или школьной столовкой на перемене? Выкурив сигарету за одну затяжку, я бросила её на землю, резко затушила и направилась в сторону леса. Нужно поговорить с Константином.

 

***

– Ты сегодня злая, есть причины? – немного рассеяно поинтересовался Константин, даже не поворачиваясь ко мне лицом.

– Знаешь, ты дал мне для этого повод!

– Какой я оказывается плохой, – сухо рассмеялся он и повернулся ко мне лицом.

В его руках оказался простой одноручный меч с рукояткой, обтянутой кожей.

– Позволь напомнить тебе, дорогая, что время, когда ты не пила человеческую кровь давно прошли. И сегодня изменилась лишь дислокация обеда. Так будет проще, чем если ты будешь искать пищу в городе с ярко горящими глазами и торчащими клыками.

– Зачем здесь меч? – не слушая, что он говорит, поинтересовалась я.

Только сейчас до меня дошло, что вампир не стал бы приводить в дом посторонних, если бы не было причины. Чего он хочет?

– Затем, дорогая, что пришло время научить тебя чувствовать настоящую боль.

– Мне казалось, что ты уже показал мне это, – недоверчиво ответила я, на всякий случай делая небольшой шаг назад.

– О! А вот и Принц, – воскликнул он.

Быстро обернувшись, я увидела Принца, несущего в руках небольшой ящичек. Он опустил его на землю возле нас, поклонился и ушёл.

– Что в ящике?

– Для начала, София, я хотел бы спросить тебя, что ты знаешь о серебре?

– В фильмах вампиры и оборотни бояться его, – легко ответила я, после чего нахмурилась, наблюдая, как Константин открывает ящик и достает небольшую бутылку. – Надеюсь, ты не скажешь мне, что это правда. Я тебе не поверю, так как уже носила серебряные украшения.

– Ты знаешь, что у некоторых людей есть аллергия на серебро? На золото, на медь… но чтобы появилась реакция, они должны носить этот металл какое-то время.

– Я долго носила серебро.

– Не перебивай, – раздражённо воскликнул вампир. Он открыл бутылку и начал аккуратно переливать её содержимое на свой меч.

– Так что ты хочешь сказать?

– Наша аллергия появляется только в том случае, если серебро попадает в нашу кровь. Тебе об этом разве не говорили охотники?

– Что-то не припоминаю, – хмуро ответила я, – послушай, надеюсь, что ты не планируешь проткнуть меня этой штукой? Потому что я с этим не согласна! И буду защищаться!

– Хорошо, – хитро улыбнулся он, – но вернёмся к теории. Если расплавить серебро и влить его в вампира, то он потеряет сознание, затем наступит кома. Лечение – кровопускание с последующим переливанием. Кстати, ты помнишь, когда тебя похитили охотники?

– Как такое можно забыть, – грустно ответила я, делая ещё один маленький шажок назад, параллельно осматривая окрестности и планируя в какую сторону бежать.

– Тогда они использовали серебро. Как ты помнишь, когда ты проснулась, тебе делали переливание, – он криво улыбнулся и поднялся с колен. – Теперь вернёмся к нашим баранам. Концентрация серебра в этой бутылке невысока, как раз, чтобы причинить тебе боль, но без серьёзных последствий для организма. А люди в нашей гостиной полностью сведут на нет влияние серебра по окончанию урока.

– Я не бу…крх, – каркнула я, чувствуя, как меч пронзает живот.

Вампир не стал ждать, когда я побегу или соглашусь. Он отвлёк внимание и нанёс удар. Не вынимая меч из живота, он обхватил второй рукой мою спину и с силой надавил так, что я как будто бы сама напоролась на меч.

– Чувствуй это, – хрипло прошептал он мне в ухо. – Ты чувствуешь, София? Моя малышка должна познать эту боль и принять её. Только так она поймёт себя, только так.

Последние слова вампира прозвучали словно сквозь стекло – глухо и очень тихо. Первые секунды боли не было. Ничего не было, даже понимания происходящего. Просто посторонний предмет в животе. Что-то касается внутренностей, не более. Такое призрачное состояние длилось не дольше мгновение, но если бы я была в бою и была воином – мне хватило бы этого времени, что бы что-нибудь сделать. А так я бессмысленно смотрела на вампира, не понимая, что происходит.

Боль пришла мгновенно. Не постепенно нарастая, не коля в разных местах – она не была ни колючей, не шершавой, не острой – она была, как огонь. И повсюду. Её раскалённые языки коснулись кожи, вызывая нестерпимое жжение. А самое сильное чувство расположилось, разумеется, в области живота.

– Знаешь, что самое поганое в серебре? – почти нежно прошептал вампир, – это то, что оно препятствует регенерации. Если я не вытащу меч из твоего тела – ты просто истечёшь кровью. Не волнуйся, это не смертельно… но очень неприятно. Самое противное, что ты не сможешь тогда позаботиться о себе. Как думаешь, тебе понравится, если я буду кормить тебя с ложечки кровью новорождённых младенцев? Знаешь, их кровь самая сладкая и полезная на свете. Как варенье для простуженного ребёнка.

– Ублюдок, – резко прохрипела я и, собравшись с силами, оттолкнула его.

Вампир позволил мне это сделать и, отпустив рукоятку меча, отошёл в сторону, с интересом наблюдая за моими действиями.

От усталости и тяжести, я как подкошенная рухнула на землю. Из-за этого перед глазами закружился калейдоскоп красок и цветов. Не было сил сопротивляться боли, она стала для меня тихой гаванью, в которой исчезли мысли. Только красный цвет, пульсирующий в просыпающемся мире. Пульсирующий?

– А-аа! – пронзительно закричала я, подаваясь вперёд, следом за мечом.

– Чёрт, – огорчённо выругался вампир, опуская на землю окровавленный меч, – я думал, тебе хватит сил достать меч без моей помощи.

Не обращая на него внимания, я свернулась клубочком и осторожно прижала руки к животу.

– София, скажи что-нибудь, – немного равнодушно проговорил вампир, доставая из ящика тряпку и начиная протирать меч. Не дождавшись от меня ответа, продолжил, – не вынуждай меня.

– Иди… к … чёрту, – с трудом выплевывая из себя слова, прохрипела я, разворачиваясь к нему спиной.

– Ах так, – рассерженно воскликнул он, отбрасывая меч с тряпкой и приближаясь ко мне, – жалеешь себя? Думаешь, что умираешь? – он рывком поднял меня на ноги и задрал майку, обнажая живот. – Смотри, София! Смотри внимательно! Что ты видишь?

Превозмогая жгучий зуд, разбуженный резкими движениями, я скосила взгляд в сторону раны и удивлённо округлила глаза. Так как раны почти не было. Только тёмная корка свернувшейся крови. Так выглядит рана спустя несколько часов или даже дней после ранения. На секунду мне вспомнились тренировки с Кофом. Воспоминания оказались на удивление живыми, хоть я старалась об этом не думать. Интересно, в чём разница между Кофом и Константином? Почему тогда, когда Коф стрелял в меня, я не испытывала боли? Такой боли, возникающей не из-за раны, а из-за самого факта ранения. Разница в серебре? Помниться Коф стрелял в меня, наносили порезы, один раз пырнул в руку, но тогда всё это воспринималось как-то отстранённо. Что же изменилось? Почему всё такое острое, как бритва?

– Если бы рана была нанесена обычным мечом, без серебра – ты бы уже была здорова, – продолжил свою мысль Константин, – и это следствие твоего питания.

– Мне всё равно, – вяло пробормотала я, освобождаясь от рук Константина и устало прислоняясь к стоящему неподалёку дереву.

– Ты что, думаешь, что всё? Урок окончен? – рассмеялся вампир, видя мою усталость, – мы только начали!

После этих слов, он резво подобрал меч с земли и вновь сполоснул его в жидкости из бутылки.

– Продолжим?

– Нет-нет-нет, – испуганно зашептала, отскакивая от дерева, в которое со свистом влетел меч вампира.

– Молодец! – рассмеялся вампир, кидая в меня кинжал, – быстро учишься.

Кинжал угодил прямо в сердце и над поляной пронёсся душераздирающий вой.

 

***

– Ну, тихо-тихо, – шептал вампир, рукой придерживая кинжал в моём сердце, – на нём не было серебра, это просто красивая железка, ничего страшного…

– Пусти, мне очень больно, – хрипло бормотала я, непослушными пальцами касаясь рук Константина. Параллельно чувствовала, как на руках появляются царапины от соприкосновения с кинжалом, но никак не могла остановиться.

Вся боль, пронзившая меня в первые мгновения, постепенно сходила на нет, оставляя после себя выжженную пустыню холода. Моё тело постепенно немело, сковывалось, скручивалось, лишь пальцы, эти вялые, тонкие линии пытались сопротивляться, вырваться из этой бесконечности.

– Ты чувствуешь это, София? Чувствуешь холод, моя малышка? – сквозь снежную призму долетал до меня голос вампира, – борись с ним, покори его, в твоей душе царит только пламя, бушующее, как только что проснувшийся вулкан! Ты молодой вампир, моя дорогая, кинжал в твоём сердце лишь щепка. Он не должен сломить тебя.

– Отпусти, – мысли неповоротливо скользили в голове, растягиваясь, из-за чего каждое слово превращалось в бессмысленный, труднопроизносимый набор букв. Я почувствовала, что холод не так уж и плох, он лёгкий, чистый, волшебный.

– Придётся тебе помочь, – расстроенно пробормотал вампир и резко повернул рукоять.

От новой боли тело выгнулось, а в голове словно взорвались тысячи звёзд, но с губ сорвался лишь тихий, слабый стон.

– Борись, чёрт возьми! – рассерженно крикнул вампир, доставая кинжал и вновь вонзая его в тело, – ты не слабачка, ты вампир! Ты сильная, давай же, просыпайся, ничтожество!

Его слова не задели меня, сознание было слишком далеко от реальности, чтобы я могла это понять. Но тот костёр, кометой пролетевший над безжизненной пустыней холода, начал расти, и тело стало подниматься с земли.

– Вот… – довольно прошептал вампир, – вот моя девочка, моя маленькая малышка! Правильно, вставай, поднимайся с этой стылой земли!

Слабыми пальцами я оттолкнула вампира от себя и осторожно наклонилась вперёд. Неожиданно моё горло сильно сдавило, и я резко закашлялась, чувствуя, как от этого кинжал больно царапает мне кости изнутри. Во рту появился привкус крови, и я сплюнула на землю кровавую слюну с чёрными комочками. Она пульсировала, мягко светилась.

– Что это такое? – с трудом произнесла я первые слова после своей смерти. Никто не выживет после попадания кинжала в сердце. Никто не сможет говорит с такой раной. Смерть мгновенна… и я умерла.

– Ты никогда не задумывалась, почему у вампира светятся глаза? Молчи-молчи! Я не собираюсь требовать от тебя слишком многого. Глаза у вампира светятся из-за нашего с тобой паразита. Всё просто – так устроено его тело, и когда он не получает длительное время крови – пульсация увеличивается. Как ты уже знаешь, сам паразит очень и очень маленький, поэтому не удивительно, что он обитает и в наших глазах тоже. После обращения цвет глаз у вампира не меняется, становясь глубже и ярче, последнее именно из-за паразита. В сытом состоянии он продолжает пульсировать, просто не так сильно, – немного помолчав, вампир продолжил, – нам всегда было сложно научиться контролировать свет наших глаз. Сама об этом знаешь. Ведь на самом деле мы просто заставляем маленьких паразитов покинуть наши глаза. Всего лишь контроль над телом, недоступный пониманию смертных. Не вытаскивай кинжал! – резко прикрикнул на меня вампир, увидев, что я делаю, – урок ещё не окончен. Ты же не хочешь узнать о чудесах регенерации… скажем глаз?

– Нет, – испуганно ответила я, отдёргивая руки от рукоятки, – мне плохо…

– Так ты становишься сильнее, – немного равнодушно ответил вампир и отвернулся.

Он хотел продемонстрировать мне своё доверие, из-за чего я недовольно скривилась и осторожно дотронулась до кинжала. Очень хотелось его вытащить. Моё тело ещё не успело оправиться после воздействия серебра, я до сих пор чувствовала маленькие уколы под кожей по всему телу. Они не стали слабее, но на фоне более сильной боли затерялись, вплоть до того момента, как я о них подумала. Этот зуд особенно сильно чувствовался на сгибе рук и ног, а также в области шеи, между пальцев, в паху, и вокруг глаз. Чисто машинально я стала чесать руки, стараясь унять действие яда, но не преуспела.

– Не чеши, не поможет, – услышав мои действия, прокомментировал вампир, – серебро само выйдет вместе с мочой. Тебе просто нужно поесть и подождать немного.

– Но мне плохо! – воскликнула я, – у меня в сердце торчит нож! А в крови серебро! Ты слышишь меня, мне очень плохо!

– Привыкай к этому чувству, – рассмеялся вампир и обернулся, – кинжал будет в твоём теле до окончания урока. Только после этого я разрешу тебе его вытащить и поесть.

– Так чему такому особенному ты собираешься меня учить, что ради этого я должна истекать кровью с ножом в своём теле? – ядовито прошипела я, поднимаясь на ноги.

– А ты разве истекаешь кровью? – мягко спросил Константин и кивком головы указал на мою грудь.

В замешательстве я опустила глаза и приложила руку к ране. Разумеется, она сразу испачкалась в крови, но когда я бережно раздвинула края майки, то удивлённо воскликнула. Рана осталась на месте, было бы странно, если бы её не было. Но её края уже затягивались коричневой коркой. И кровь из-под неё не текла.

– Стоп-стоп-стоп, – глухо шептали мои губы, пока я в прострации смотрела на себя, – так не бывает, нет. Просто не бывает. Человек не может говорить с такой раной на теле. Человек не может дышать с пробитой грудной клеткой. Человек не может жить без сердца. Не может, не может, не может.

Моя голова отлетела в сторону от сильного удара ладони по щеке. Такой удар сравним с ожогом, и я инстинктивно приложила руку к щеке.

– За что? – воскликнула я, уставившись на создателя.

– Не сходи с ума, дорогая. Безумный вампир – мёртвый вампир. Мне не нужна твоя смерть, – холодно проговорил он, пристально изучая моё лицо. – А теперь скажи мне, София, чего ты ещё ожидала? Чего ты хотела? Тебе столько раз говорили, что ты больше не человек, почему ты не слушала? Почему мне потребовалось резать тебя, бить, давать серебро, чтобы ты хоть что-то стала понимать? Просишь рациональности? Марш в институт изучать биологию и добро пожаловать в команду Маркуса. Они больше ста лет бьются над тем, кто же мы такие. Каких-то успехов они конечно добились, но и только. Почему вампир может жить с раной в сердце? В данный момент твоё тело бешено регенерируется, используя подкожный жир, забирая энергию у мышц. Вампир, который был сильно ранен и долгое время не питался… ты смотрела старые фильмы про нас? Вот так мы выглядим, когда нет пищи. Сейчас вокруг ножа вырастает новое сердце, которое будет резаться при каждом биении, при каждом твоём шаге. Рана от кинжала скоро зарастёт, если ты не будешь двигаться. Когда это происходит любое твоё движение – боль. Если сейчас будешь двигаться – будет боль. Инородный объект в теле. Некоторые законы на нас действуют, – вампир сжал губы в тонкую линию и отошёл от меня, затем продолжил говорить, – а вот если ты будешь носить кинжал в теле месяцами, то со временем, вокруг него, как внутри, так и снаружи образуется неизвестный по составу слой, схожий с кожей. Тогда при движении боли не будет, как и при биении. А спустя год плюс минус пару месяцев, рукоять упадёт на землю – этот слой уничтожит лезвие. Ты слышишь меня, София? Понимаешь ли ты, что я тебе говорю?

– Я не хочу этого, – хрипло пробормотала я, – и никогда не захотела бы. Быть монстром? Не человеком? Изгоем… эта регенерация, эти способности, эта жизнь… так не должно быть, это противоестественно. Ненормально. Такое ощущение, будто бы вся моя нынешняя жизнь – фальшивка, мираж, иллюзия. Я так не могу, – и я резко выдернула кинжал из груди и отбросила его в сторону.

– Не злись, пожалуйста! – пробормотала я, видя, как сузились глаза вампира, – я не собираюсь кончать жизнь самоубийством, не собираюсь медленно умирать заживо. Я буду пытать жить, улыбаться, изучать что-то новое… но в тот день, когда ты дал мне свою кровь – ты убил меня. И теперь продолжаешь убивать вновь и вновь.

– София, я не смогу убедить тебя в обратном, – вампир никак не отреагировал на мои действия, полностью сосредоточившись на том, что я говорю. – Я лишь пытаюсь заставить тебя думать. Анализировать свою жизнь. И последнее – я хочу, чтобы ты хотя бы на миг отринула человека внутри себя и увидела вампира. Не противоестественное существо, а цельный вид, шагающий сквозь человеческие века навстречу будущему. Вот, что я прошу тебя сделать – увидеть нас такими, какими мы есть. Пойми, наконец – люди не венец природы, каким бы самомнением они не обладали, они всего лишь один из разумных видов на планете, вот и всё. Самое смешное, что вся сила человека в том, что они очень быстро размножаются, вот и всё.

– Не надо об этом говорить, – недовольно прервала его и протестующе подняла указательный палец, – вероятно, когда ты также посмотрел на происходящее с другой стороны, но потом забыл вернуться назад. И теперь судишь с высоты высокомерия вампиров, а не людей. Но неужели ты думаешь, что именно вы венец эволюции?

– Не вы, а мы. И нет, я так не думаю, – покачал головой вампир, подбирая с земли кинжал и подходя к ящику, – эх, София, будь у нас побольше времени, мы бы смогли прийти к согласию, но пока всё, что мы имеем – пустые разговоры, не приводящие ни к чему хорошему. Хотя я рад, ты оказалась достаточно сильной, чтобы отстаивать свои убеждения, это заслуживает похвалы, – на мгновение он обернулся ко мне лицом и улыбнулся, – но с другой стороны, как было бы проще, если бы ты была чуть слабее, чем сейчас. Спящая кукла, следовало ожидать, что с тобой будет не так просто.

– Что ты имеешь в виду? – не поняла я, подходя к вампиру. – Спящие куклы как-то отличаются от других вампиров? Кстати, спасибо, что напомнил, я хотела у тебя кое-что спросить.

– О чём?

– Зачем вы создаёте спящих кукол? Прости, но те доводы, которые я слышала раньше, выглядят неубедительно. Если вы не хотите таскать рядом с собой человеческого ребёнка и ждать пока он созреет – оставьте его в безопасном месте и вернитесь, когда он вырастет. Если всё это проделать со спящей куклой, то по сути эффект будет тот же, правда вы к тому же не будете знать, станет ли он вампиром или нет. Наша кровь не даст ребёнку шанса выжить после аварии, не спасёт от лап насильников и убийц, а даже наоборот – создаст лишние проблемы. Например, касательно обращения – как можно предсказать, где это произойдёт? А быть уверенным в том, что рядом никого не будет? Два недели – процесс длиться две, а то и три недели! Вероятность быть обнаруженным за это время невероятно высока! Смысл, где смысл? Ведь если делать из человека спящую куклу ради способностей, то какая горечь появиться у вампира, если превращение не произойдёт? Ответь, пожалуйста, на мои вопросы!

– Ты опять смотришь не под тем углом, дорогая. И ты просто пока ещё не видела других молодых вампиров, Даниэль не в счёт – он был ещё человеком и спящей куклой. А теперь слушай, вот ответы на твои вопросы: Первое, молодой вампир сразу после обращения неуправляем. Он одержим жаждой крови и плотских удовольствий. Наслаждения… они живут ради этого! Лишь спустя годы они начинают чувствовать скуку и усталость. Так они становятся вампирами – до этого момента они были теми самыми монстрами, о которых ты думаешь. Одержимые жаждой. Причина – слишком мало времени паразит провёл в организме, он ещё не успел адаптироваться, поэтому стремиться взять всё по максимуму. Отличие спящей куклы – паразит очень долго развивался в твоём теле. Он был готов к обращению, и после него не стал одержимым. Спящая кукла очень быстро адаптируется к своему новому состоянию. Вспомни, сколько всего у тебя было откатов? Два? Три? Будет ещё один в течение года, а потом всё, и в тоже время у обычного вампира откатов бывает штук десять, а то и двадцать. Чувствуешь разницу? Дальше больше, психология спящей куклы быстро подстраивается под новую реальность. Твое поведение, скорее исключение, другие спящие куклы быстро принимают новую философию жизни и разделяют её всем сердцем. Каждый из вас ждал этого всю жизнь, вернее с того момента, как вы выпили кровь вампира. Это мучительное ожидание изменений, эта тяжесть человеческого бытия. Вы чувствуете себя лишними, начинаете ненавидеть людей – становитесь отшельниками, мизантропами, одиночками. Вас поглощают идеи массовых убийств, расстрелов, геноцида. Разве ты никогда не чувствовала этого? Внутреннего презрения к людям?

– Нет, – прошептала я, чуть прикрыв глаза, осознавая скрытую ложь в своих словах.

– Отрицаешь? – грустно усмехнулся вампир, – понимаю, сейчас, когда ты уже выстроила свою линию поведения, трудно признать мою правоту. Моей самой большой ошибкой в отношении тебя – то, что я не забрал тебя сразу. То, что я не отследил переезд твоих родителей в город охотников. Если бы я был рядом с тобой в момент твоего превращения – твоя жизнь и твоё мировоззрение сложились бы иначе. Сегодня ты бы с радостью сама всадила себе кинжал в сердце. Выпила бы серебро, чтобы ощутить себя целиком. Мне не пришлось бы тебя мучить – ты сама бы начала свою охоту на людей, не забивая голову всякими глупостями. Ты была бы настоящим вампиром. Фрида была права, говоря, что ты стала слабой. А теперь мне приходится раз за разом шокировать тебя, чтобы ты менялась, адаптировалась, становилась вампиром. Ты даже не представляешь себе, насколько пуста твоя нынешняя жизнь. Твои отношения с Даниэлем – пустышка, фикция. Твои причитания, твоя боль по поводу его превращения – смешны. Ты наоборот должна радоваться этому, а не страдать. Откройся этому миру, София, прекрати играть роль маленького серого человечка и взгляни на мир широко открытыми глазами. Почувствую природу, бегущую по венам людей! Это твоя жизнь! – жарко закончил он.

– А может меня устраивает быть маленьким и серым человечком? Может мне нравилось сидеть в своей крохотной норе и ничего не видеть и не слышать? Я не хочу быть такой, как ты, жить на острие ножа и быть готовым в любой момент сдохнуть! – закричала я, с силой ударяя кулаком по стоящему рядом со мной дереву, – я просто хочу жить! Не хочу быть вампиром, не хочу вечной жизни, не хочу пить людскую кровь! Я не хочу видеть этот чёртов мир, эти проклятые пирамиды и Эйфелеву башню, не хочу прыгать с парашютом и бродить по джунглям! Меня устраивала моя серая и скучная жизнь! Я хотела дожить её такой, какой она была, и сдохнуть ко всем чертям от рака лёгких! Я курила по две пачки в день ради этого! – резко заткнувшись, я перевела взгляд на разгорающийся рассвет, окрашивающий тёмно-зелёные листья деревьев в пронзительно салатовый цвет, – меня не устраивает этот мир, в котором столько страданий…

И опять я не уследила, как он это сделал – вонзил в меня кинжал. Опять в сердце, но без моих криков, лишь сдавленное шипение сорвалось с губ. Правой рукой я оперлась на Константина и наклонилась к его уху.

– Зачем ты это делаешь? – выплевывая кровь прямо на его шею и волосы, спросила я.

– Я хочу, чтобы ты стала сильной. Мне всё равно, что ты говоришь. Мне плевать на твои слова об усталости и лени. Это слабость человека, но не молодого вампира. И я исправлю тебя, починю, прежде чем отдать другому вампиру, – угрюмо ответил вампир и с силой повернул нож в ране, – а сейчас мы возвращаемся к нашему вчерашнему уроку.

И он вложил мне в руку пистолет.

– Стреляй в меня, София, я хочу, чтобы ты это сделала сейчас, пока ты ещё чувствуешь боль в своём сердце, – он резко оттолкнул меня и слегка похлопал себя по груди, – давай, я хочу почувствовать твою боль. Ведь ты же этого хочешь? Давай, дорогая, освободись, превратись в ледяную ярость и уничтожь меня! Ведь именно я всадил в тебя кинжал, а до этого отравленный меч! Накажи меня, покажи свою силу! – садистское возбуждение расцветало в его глазах, пальцы лихорадочно выводили мишень на своей груди, он хотел этого, искренне и страстно, подчиняя меня своей воли.

Поднимая пистолет и направляя его в сторону Константина, меня терзала лишь одна мысль – его слова, что это приказ или просьба? Если я попаду в него, будет ли это моей заслугой или же безвольным подчинением его слов? Тогда же мне пришла в голову мысль, что это тоже урок, урок, посвящённый понимаю связи между отцом и ребёнком. По силам ли мне выполнить этот урок? Сплюнув на землю очередной сгусток крови, я прицелилась.

– Давай, София, стреляй. Просто нажми на курок, – прошептал он, широко разведя руки в приглашающем жесте.

И я нажала на курок.

 

Глава 7. Заживо рождённые

 

Мне это удалось. Я попала в вампира, ранила его… в плечо. В последний момент рука дрогнула и вместо сердца пуля прошла сквозь его правое плечо. Сразу после этого силы оставили меня и я рухнула на землю, отбросив пистолет в сторону. Мне не хватило сил вытащить кинжал, поэтому это сделал Константин, всё время приговаривая, какая я молодец. Рана на его плече уже зажила, и он спокойно достал из меня нож и всадил его в дерево.

– Теперь урок окончен, – мягко улыбнувшись, сказал он, – но будет домашнее задание – напиши мне реферат о том, что ты прочитала за вчерашний день. Но постарайся чётко сформулировать мысли и высказать свою позицию по прочитанной информации.

– Серьёзное задание, – хрипло усмехнувшись, ответила я, поднимаясь на ноги с помощью вампира, – сколько у меня времени?

– Я хотел бы прочитать его завтра, – ответил он, – а теперь пришла пора идти домой. Там нас ждёт плотный обед, после которого я бы посоветовал тебе немного поспать. Вечер будет полностью в твоём распоряжении – я не буду докучать.

– А что мы будем делать завтра? – без особого интереса спросила я.

– Пусть это станет для тебя сюрпризом, – загадочно усмехнувшись, сказал он, – пошли отсюда.

– Постой, а кто будет убирать за нами?

– Принц, кто же ещё? – равнодушно пожав плечами, ответил он, осматривая поляну, – это входит в его обязанности.

 

***

По пути домой, я несколько раз падала, и Константину пришлось меня поднимать, а в конце и вообще взять на руки. Доверительно прижимаясь к его груди, я попыталась представить своего настоящего отца и с изумлением обнаружила, что никак не могу вспомнить, как он выглядел. Его голос, прическа, манера поведения… даже цвет глаз стёрлись из памяти, оставив лишь смутные воспоминания да запах его одеколона. Противного, между прочим, не то, что запах Константина. С наслаждением вдыхая аромат вампира, я осознала, что это смущает меня гораздо больше, чем выстрел, чем насилие, происходящее между нами. Ведь такая мелочь, как запах формирует глубинные воспоминания, формирует зависимость и привязанность. А вот этого мне совсем не хотелось испытать в отношении того, кто, скорее всего, убил моих родных.

– Выбирай, кого ты хочешь больше – блондинку или брюнетку? – осторожно опустив меня на свободный диванчик в гостиной, предложил вампир, – а, может, ты хочешь мальчика?

– Мне всё равно, они просто еда, – равнодушно пожала плечами я, украдкой рассматривая наших «гостей».

Разумеется, ни один из них не обратил на нас никакого внимания, они по-прежнему что-то бурно обсуждали между собой, пили вино и курили сигареты, их не смутила кровь на наших телах, не смутили ярко горящие глаза. Они были под гипнозом, им было всё равно, что произойдёт.

– Твоё настроение меня всё время путает. Ты уж определись, София, кто они для тебя – люди разумные или ходячие бурдюки с кровью.

– Отстань от меня, – обиженно буркнула я, – ты прекрасно понимаешь, что я хотела сказать. Мне всё равно, чью кровь пить, я выбираю, руководствуясь порывом, а не расчетами. И мне действительно всё равно, ведь ты лишил меня выбора.

– Ты права – лишил, но также оставил тебе право выбирать, кто они для тебя. Ты сама сказала эту фразу.

– Послушай, отстань от меня – я устала, это было очень долгое утро, болезненное и мучительное. Я не хочу продолжать этот бессмысленный спор! – устало махнув рукой, я приподнялась над диваном и пересела поближе к одной из девушек, – лучше скажи, что ты им внушил.

– Я приказал им просто не обращать на нас внимание. Вообще ни на что не обращать внимания, кроме общества друг друга. Так что ты можешь спокойно пить кровь.