– Ну, я, например, не знаю точно, что именно послужило запуском. Тут вообще нельзя сказать что-то определённое. Мои родители умерли за два года до моего превращения, а ведь это стресс и немаленький, я чуть с ума не сошла и с собой не покончила – но процесс так и не начался.
– А что у тебя запустило?
– По-моему авария. Я вроде бы уже говорила тебе об этом?
– Прости, запамятовал – после всех этих событий голова туго соображает.
– А куда пепел стряхивать? – спросила я, когда сигарета дотлела до того, чтобы пепел начал падать на пол.
– В коридоре, – ответил он, – посмотри внутри комода, по-моему, я её туда запихнул.
– Слушай, а зачем тебе пепельница, ты же вроде не куришь?
– Мой создатель курить. А я действительно не курю, так, иногда балуюсь, или же когда очень тяжело, вот как сегодня. Можешь заодно захватить и мне сигареты? Я знаю, что твои курить нельзя, запах от них ещё тот идёт.
– Серьёзно, а я не замечаю, – удивлённо воскликнула я из коридора.
«Так, где тут у него пепельница… а это что?» Я наткнулась на толстую пачку евро, перетянутую резинкой. Так, я этого не видела… в конце концов, похожая пачка храниться дома, только уже в моей комнате. Мне её выделил Константин в своё время, сказав, что воровка из меня пока ещё посредственная, а он слишком богат, чтобы я воровала. Смешно, правда?
Достав из комода сигареты и пепельницу, я вернулась в гостиную и уселась обратно в кресло.
– А теперь скажи мне, почему твой создатель сам тебя не исцелил?
– Видимо решил, что это может как-то помешать… слушай, да я и не спрашивал, не до того было… как ты понимаешь, всё проходило не в лабораторных условиях, а при весьма эмоциональном контакте, – лихорадочно закуривая, ответил Даниэль и тут же судорожно закашлялся, – чёрт, давно не курил.
– Понимаю, у меня самой… всё было на голых эмоциях… даже говорить об этом не хочу, – печально согласилась я.
– Ну, так что? – наконец, решился спросить Даниэль, – ты мне поможешь?
– Помогу, только если что – про меня ни слово… – мне пришла в голову одна мысль, – а твой создатель вообще знает обо мне?
– Разумеется, я ещё после первой встречи рассказал о тебе. Тогда он одобрил, говорил, что близкий контакт с другим вампиром может повысить шансы…
– Близкий контакт? – ехидно проговорила я, немного прищурившись, из-за чего парень покраснел, – ладно, проехали. Мне тут пришла в голову одна мысль – почему твой создатель просто не вывез тебя из страны без обращения? Отдал бы тебя в ту же школу, создал бы все условия, а когда пришло время – обратил бы?
– Говорит, что риск слишком велик. Вампиры, если ты ещё не поняла, очень скептически относятся к людям и их способности к выживанию. Я мог бы умереть от простой простуды, а он бы об этом даже не узнал. Мало ли ещё что могло случиться.
– Слабое человеческое здоровье? – скептически сказала я, – более бредового и глупого оправдания, я ещё не слышала.
– Какое есть, однако, что сделано, то сделано. Теперь моё будущее решается в эти месяцы… может ближайшие годы… – печально подтвердил мои сомнения Даниэль, вновь делая глубокую затяжку. – Знаешь, мне даже обидно немного. Я, конечно, понимаю, всё, что делает мой создатель для благих целей…
– Не благих. Он мог нормально и доступно тебе всё объяснить, без применения рукоприкладства, – возразила я.
– София, это уже не в первый раз. И честно говоря, метод действенный.
– Он уже бил тебя? – изумилась я. – И ты до сир пор веришь ему?
– София, пожалуйста, не надо твоей философии сейчас. Как говорят русские – «не сыпь мне соль на рану, она и так болит». Не сейчас, хорошо? – взмолился парень, даже руки в молитвенном жесте сложив, – а так да, он меня бил. И за дело. Лет в пятнадцать, мы с друзьями из школы, решили попробовать… травку, ну, молодые, было интересно. И дернул же моего создателя приехать именно в тот день, когда я был накурен! Тогда он ни слова не сказал, а просто ударил по лицу. Конечно, после этого он исцелил меня и объяснил о вреде наркотиков, и это очень действенно сказалось на моём отношении к подобным вещам.
– Когда ты в первый раз попробовал сигареты, в таком случае?
– Когда уже закончил школу и перебрался сюда. Но перед этим серьёзно поговорил с Лу… создателем, – Даниэль вновь чуть не проговорился. Интересно, я когда-нибудь узнаю, как зовут того, кто напоил кровью маленького мальчика?
– Слушай, мне всегда было интересно, как влияют наркотики на вампиров и спящих кукол? Он тебе рассказывал об этом?
– Да, и в подробностях. Даже пример привёл одной спящей куклы: парень подсел на наркотики в шестнадцать лет, начал, как это обычно бывает с травки, потом перешёл на более серьёзные. Он докатился до такой степени, что стал продавать своё тело, лишь бы добыть денег. В конечном счёте, он словил такой кайф, что запустил процесс обращения. Хорошо хоть тогда был в такой дыре, что никто не нашёл его. Смешно сказать, но когда он очнулся, даже не понял, что произошло, и откуда взялась эта ясность и трезвость. Был убеждён, что всё ещё под кайфом.
– Я никогда не пробовала наркотики, но да, наверное, первые минуты после превращения, если не брать в расчёт страшный голод, можно сравнить с кайфом. Такая лёгкость, возвышенность. Быстро к этому привыкаешь, – тяжело вздохнув, проговорила я.
– Так вот, парень решил шырнуться, и отправился за дозой к своему дилеру. Тот огорошил его датой и сказал, что все считали, что парень уже окочурился. Но он даже не придал этому никакого значения! Вколов наркотик, стал ждать прихода – а его всё нет. Пошёл за другой дозой, думал, что товар некачественный. И опять ничего… и опять, и опять, кончилось тем, что все деньги из заначки закончились, и он отправился обратно на панель, чтобы добыть новых. Во время секса прикончил партнера и присвоил все его деньги. Он получил свой кайф, когда пил кровь. И стал жестоко убивать клиентов, так, что по городу вскорости пошли слухи о кровожадном маньяке. Всё это продолжалось до тех пор, пока за ним не явилась его создательница. Видя, что подопечный безумен – она была вынуждена прикончить его. Вот такая грустная история, мораль которой – наркоман, ставший вампиром, наркоманом останется.
– Действительно, как-то грустно…
– Даже далеко ходить не надо – твои сигареты – следствие зависимости вампиров от никотина, это же чистая психология. Паразит пока ещё не адаптировался под неё, вот вы и курите, как паровозы. Сейчас вам, конечно, всё равно – вы не заработаете рак легких. Но всё-таки зависимость это очень плохая штука, к разным последствиям может привести.
– Ну, вот ещё, мораль читать вздумал, – мягко усмехнулась я, выразительно посматривая на его сигарету.
– Тут ничего смешного нет, – ответил Даниэль, – натуральные наркотики для вас безвредны, как и те, что производят сами вампиры. А вот синтетические, всякие экстази и прочее – фиг его знает, как они могут повлиять на паразита. Сейчас вампиры усиленно изучают этот момент.
– Чёрт, а мой создатель даже не заикается о подобном. Мне из него нужную информацию чуть ли не клещами нужно вытаскивать! – пожаловалась я. – Вот, например, вчера я решила искупаться в шторм…
– Ты что, ненормальная? – поражённо воскликнул парень, – ты же могла утонуть!
– А я не знала об этом! – крикнула я, – не знала и в результате чуть не погибла! Если бы не было связи между мной и Константином, я здесь бы не сидела. А если бы он мне заранее рассказал об этом, то ничего бы и не произошло!
– Ну, мне в своё время рассказал создатель, это было, когда он привёз меня. Объяснил, почему это фатально для вампиров, – пожав плечами, сказал Даниэль, – а вообще представляю, через что тебе пришлось пройти…
– Слава богу, что всё уже закончилось, – но плечи всё равно предательски дрогнули, когда перед глазами встала картинка из вчерашнего шторма.
– Слушай, ну так что? – почти замогильным голосом, спросил парень, – поможешь?
– Ладно, хорошо, – окончательно сдалась я, туша сигарету в пепельницу, – устраивайся поудобнее. Надеюсь, что тебе понравится моя кровь.
***
Я никогда не думала, что чувствует человек, когда у него пьют кровь. В конце концов, я проходила через это один раз и слишком быстро вырубилась, чтобы запомнить этот процесс полностью. Теперь же мне представилась возможность ощутить это с начала до конца.
Выпустив когти на правой руке, я сделала большой и глубокий надрез на сгибе локтя левой.
– Зачем так глубоко, больно же? – с извиняющей интонации, пробормотал Даниэль.
– Я почти ничего не чувствую, так что расслабься, – пожав плечами, равнодушно ответила я, протягивая ему руку, – давай быстрее, а то рана затягивается.
В своё время, я поинтересовалась у Константина, почему у вампиров раны затягиваются очень быстро, но, тем не менее, они успевают дать свою кровь подопечному или же залечить раны жертвы. Он ответил, что в первом случае человеческая слюна замедляет процесс регенерации, а во втором… во втором случае нужно действовать очень быстро.
Даниэль, ни слова не сказав, приподнял мою руку на уровне губ и наклонился к, уже ставшей небольшой, ранке и начал пить.
В первую секунду я недовольно поморщилась – это было неприятно, даже немного больно, потому что слюна Даниэля вступила во взаимодействие с моей кровью. Но, постепенно, неприятное чувство сменилось странным томлением, и я расслабленно прикрыла глаза. Обострившийся слух настроился на сердцебиение парня, которое сладко пульсировало, отдавая в висках. Это было подобно таинственной музыки барабанов и на крошечную секунду, я почувствовала себя не существующей, нереальной, ведь моё сердце было почти не слышно сквозь бешеное биение сердца Даниэля.
– Остановись, – едва слышно прошептала я, пытаясь приоткрыть глаза, – хватит, Даниэль, достаточно…
Я почувствовала, как жадно он стал пить от моих слов, как вцепился в руку, чтобы не дать разорвать эту странную связь.
– Остановись! – наконец, крикнула я, чувствуя, непривычную слабость в теле. А затем из последних сил оттолкнула его в сторону. Сила моего удара всё равно была слишком велика для слабого человеческого тела, и, в результате, парень пропахал носом пол.
От боли в руке с силой сжала зубы и выпрямилась в кресле. Бросив беглый взгляд на рану, я увидела, что она никак не затягивается. Слюна! Мне пришлось приподнять руку и вылизать её, чтобы слюна Даниэля не влияла на регенерацию. Сейчас, на сгибе локтя уже не был чистый и аккуратный надрез – там была рваная рана со следами зубов по краям, а также почти чёрного цвета синяки, оставленные пальцами Даниэля. Со стороны это выглядело совсем неаппетитно.
– Слушай, я уже пила кровь других вампиров и от этого не сходила с ума! Что на тебя нашло? – раздражённо прошипела я, – что за шутки?
– София, – раздался мечтательный голос Даниэля, после чего парень перевернулся на спину и уставился в потолок. – Воздушная София, твоя кровь, как божественный нектар, – после чего он мило захихикал.
– Ты что – пьян? – изумлённо воскликнула я, пытаясь вспомнить, говорил ли Константин о таких последствиях обмена. На ум приходило только «сексуальное влечение», но Даниэль совсем не походил на одержимого сексом.
Мне было тяжело, к тому же я начала чувствовать голод, который быстро набирал обороты. По сути, за последние дни, я неоднократно теряла кровь, и кто его знает, в каких количествах, нужно как можно скорее подкрепиться, иначе начнутся внешние последствия голода. Поднявшись с дивана, подошла к висящему на стене зеркалу и с печалью удостоверилась – глаза непроизвольно стали светиться. Приоткрыв рот, убедилась, что клыки немного выступили, а маленькие присоски на них стали непроизвольно сжиматься.
– Даниэль, ты там как? – не оборачиваясь, спросила я.
– София, я хочу танцевать! – прошептал воздух рядом со мной, из-за чего резко обернулась.
Как парень умудрился подняться и пересечь комнату незамеченным – не знаю, но зато я первый раз в жизни увидела процесс регенерации от вампирской крови воочию. И это было очень впечатляюще.
Лицо, бывшее опухшим и покрытым синяками, из-за чего парень говорил слегка шепелявя, вновь приняло исходную форму. Прямо на моих глазах тёмно-фиолетовые синяки бледнели, меняя окрас, и, в конечном счете, исчезали. Полопавшиеся сосуды зажили, и глаза прекратили выглядеть, как у кролика. Послышался лёгкий хруст, исходящий от забинтованной руки, похоже, кости срослись. Интересно, а под одеждой всё также быстро заживает? Укусы на шее уже выглядели недельной давности, а в целом парень перестал походить на недавно избитого человека. Скажем честно, даже больше – он как-то преобразился, посветлел, глаза приятно заблестели и губы приняли более соблазнительную форму, из-за чего мне захотелось их поцеловать.
Смутившись, я отошла в сторону и неловко потупила взор.
– Я смотрю, моя кровь на тебя хорошо повлияла – ты отлично выглядишь.
– Спасибо, – сладко протянул он, зубами срывая бинты с пальцев, – а чувствую себя – ещё лучше! Так и хочется пуститься в пляс! Давно такого кайфа не испытывал! – возбуждённо воскликнул он, пританцовывая на месте.
– Что же, я рада за тебя, – вздохнув, сказала я, – а вот я как-то не очень – проголодалась…
– Так давай съездим в город! Я знаю, где можно неплохо отдохнуть, а ты заодно и поешь! – перебив, воскликнул Даниэль, на ходу снимая с себя футболку и оголяя торс.
– Ты что делаешь?
– Сейчас, мне нужно переодеться. От моей одежды не вкусно пахнет, – недовольно сморщившись, сказал он, – не буду же я в этом танцевать!
Похоже, помимо физического оздоровления, парень заработал временное улучшение обоняния и, вероятно, слуха, и зрения. Это было интересно наблюдать со стороны, так что не стала отказываться от его идеи поразвлечься, хоть и хорошо помнила, чем всё обернулось в прошлый раз.
Даниэль, крикнув мне, чтобы я никуда не уходила, скрылся в проеме, ведущем, скорее всего, в его спальню. Оттуда сразу послышалось громкое копошение и недовольные пофыркивания. Мальчики всегда менее внимательно относятся к одежде. Вздохнув, вернулась обратно на диван, достала очередную сигарету из пачки, мимоходом заметив, что нужно было захватить запасную, и с удовольствием закурила. Мне пришлось сосредоточиться и постараться хоть немного погасить голод, чтобы успокоить глаза – иначе поиск жертвы будет весьма проблематичен.
– Нашёл! – раздался радостный возглас Даниэля и через минуту вернулся в гостиную, одетый в сильно обтягивающую сетчатую майку чёрного цвета, свободные черные штаны, сделанные под военную форму. Волосы он оставил распущенными, из-за чего вид имел слегка дикий, а горящие радостным возбуждением глаза не давали ни малейшего шанса на то, что день пройдёт мирно.
Так будем танцевать!
***
Я оставила Даниэля в городе, на одной из маленьких площадей, куда туристы редко забредают. Судя по всему это и было местом, созданным для танцев, так как молодёжи там было более чем достаточно. Пока ещё ничего не началось, подростки стояли группами, в каждой из которых играла бойкая и своеобразная музыка. Кто-то танцевал, кто-то показывал движения. Несколько девушек прыгали через резинку, а в отдалении от всех происходила бурная ссора между двумя влюблёнными.
Как только мы приехали, Даниэль, как птица, выпорхнул из машины, устремляясь к одной из групп, откуда ему уже приветственно махали друзья и знакомые. Помахав на прощание, пешком отправилась в сторону центра города, там было наибольшее количество уютных закутков, куда можно без проблем завести жертву.
***
Когда вернулась, всё только начиналось – несколько ребят доставали из машин огромные колонки, усилители и прочую музыкальную аппаратуру. Даниэль, уже не сдерживаясь, танцевал под чей-то мобильный телефон и танцевал довольно здорово. Во всяком случае, те, кого можно было назвать профессионалами, одобрительно кивали в такт его движениям. Кто-то даже заметил, что Даниэль стал танцевать гораздо лучше. Вот уж не думала, что вампирская кровь может так повлиять на человека!
Подойдя к группе парня, нерешительно замерла чуть в сторонке, надеясь, что на меня не обратят внимания, а я смогу спокойно посмотреть, как Даниэль танцует. К несчастью, но мои планы рухнули, так как только парень меня заметил, то радостно воскликнул и, схватив за руку, потащил в центр группы.
– А теперь, внимание – прошу любить и жаловать – моя близкая подруга София!
Чёртов конспиратор!
– Она недавно в городе, и я решил показать ей наши уличные танцы. Надеюсь, что ей у нас понравится! – возбуждённо провозгласил он, поднимая мою руку вверх.
А затем грянула музыка из динамиков, и раздался голос одного из основателей танцев славного города Фару. Он объявил о начале Open Air и что сегодня будут свободные танцы, где каждый сможет показать – на что он способен, а под конец те, кто будет лучше всех выступать, будут участвовать в конкурсе, победитель которого получит весьма ценный приз.
– Даниэль, дружище, думаю, у тебя сегодня появился шанс победить! – воскликнул один из его знакомых.
– О, нет! Сегодня у меня другие планы, а именно заставить эту красавицу, – и он кивком головы указал на меня, – наконец, расслабиться и получить удовольствие!
В финале он хитро мне подмигнул.
Когда на тебя все смотрят, особенно, когда на тебя смотрят незнакомые люди, очень сложно сохранять спокойствие, нормально разговаривать и участвовать в беседе. Особенно для таких, как я – стеснительных. Поэтому я что-то вяло пробормотала и криво улыбнулась. Познакомиться ближе с ребятами у меня не получилось, музыка не ждёт, когда ты к ней приготовишься. И когда она зазвучала вновь, Даниэль подпрыгнул от предвкушения и, не выпуская мою руку из своей, увлёк в невесть откуда возникшую толпу, махнув ребятам следовать за нами.
А дальше было как в той самой старой песне, где музыка связывает крепче оков. И если поначалу я отчаянно стеснялась и краснела, то постепенно, ловя ритм и общий настрой, окружённая толпой разгорячённых тел, влилась в стройные ряды танцующих. Музыка, которая играла совсем не походила на классику, это был не рок, который я слушала дома, не джаз, не попса, а чистый ритм, окружённый барабанами, топотом ног, свистом, звуками боя. Ты кричишь от радости и тебе всё равно, что делается за пределами площадки. Кажется, что ты потерялся в этой атмосфере, будто у тебя тысяча тел, двигающихся в унисон. Краем глаза, я стала замечать, как то тут, то там возникают прорехи, в которых выступают настоящие профессионалы танца. Как люди радостно им хлопают. И как неожиданно самой оказаться в такой прорехе, когда рядом с тобой только Даниэль. Его глаза, как яркие, счастливые неоны, горят и мы двигаемся навстречу друг другу, тот момент, когда всё прошлое и будущее становится ненужным. Когда есть только это упоительное настоящее, момент, когда ты не думаешь ни о чём, а только танцуешь, ведь твоё тело совершенно и способно танцевать без устали.
Когда ты сдираешь с себя надоедливую блузку, сковывающую движения, оставаясь в аккуратном лифчике, когда ты разрываешь шов юбки, чтобы она не путалась в ногах…
Когда-когда-когда… есть только сейчас! И этот миг, и музыка протяжно обрывается, заставляя ошеломлённо оторваться друг от друга, испуганно касаясь горящих губ. И мысли, как пчёлы просыпаются, кричат: «так нельзя, нельзя!» А музыка вновь бьёт прямо в сердце, и ты не можешь думать, она лишает тебя способности связно мыслить. Опять и босиком по тёплой, нагретой и скользкой мостовой прямо наизнанку скучной реальности – туда, где над головами гремит гроза, и молнии сверкают, и зарницы. Где тело, потное дышащее, живое с кровавыми разводами бьётся, изгибается!
Как вновь слились в объятиях два незнакомца, и дождь сокрыл их новый поцелуй.
Здесь было всё, пронзительно-прекрасное, как шум прибоя, как шквал и гром. Бежать вдвоем, под звуки ветра, смеяться, падать, вновь касаться пальцами друг друга. И поцелуи под лентами дождя, пылающие щеки, радость бытия. И в темноте, когда все краски потемнеют, на берегу, где волны с шумом выплескиваются на берег – любить и быть любимой! Как в лихорадке, как в огне, бездумно, беспричинно, срывать остатки разума с души, чтоб обнажить её красу в блестящих, ярких красках. Творить безумие, в ночи, и быть сокрытым пеленой дождя от звёзд и света полной, мрачной луны.
– Люби меня! – последний крик, замирает в безмолвии миг – и алая кровь обнажилась…
