Японцы считают, что особенности их домашнего быта унаследованы от
далеких предков -- обитателей стран южных морей. Они подчеркивают, что
японский дом сохранил до наших дней стремление древнего островитянина жить
на полу -- вернее, на раскрытом помосте, защищенном лишь сверху.
Замечено, что если китайский крестьянин в знойный день прежде всего
снимет рубаху, обнажится до пояса, но никогда не станет разуваться, то
японец в этом случае поступит наоборот. Вместо сухой жары континента на
островах донимает влажная духота, поэтому человек здесь предпочитает, чтобы
ему прежде всего обдувало ноги.
Японский дом рассчитан на лето. Его внутренние помещения действительно
хорошо вентилируются во время влажной жары. Однако достоинство традиционного
японского жилища обращается в свою противоположность, когда его столь же
отчаянно продувает зимой. А холода здесь дают о себе знать целых пять
месяцев в году -- от ноября до марта.
Казалось бы, что Японские острова, которые лежат на широтах
Средиземноморья да к тому же омываются теплым течением, должны иметь даже
более мягкий климат, чем южная Испания или Марокко. Причина относительно
суровой зимы -- господствующие здесь ветры с Азиатского материка, которые
приносят холодный воздух Сибири. Эти метели засыпают побережье, обращенное к
Японскому морю, глубокими снегами.
Горные хребты защищают противоположное, тихоокеанское побережье от
снегопадов, однако и там погода зимой стоит хоть ясная, но ветреная. Поэтому
крестьянские усадьбы чаще всего стоят в Японии спиной к ветру и лицом к
солнцу: вдоль всей южной стороны сельского дома тянется узкий деревянный
помост, на котором в солнечные зимние дни обогреваются старые и малые.
По вечерам или в пасмурную погоду единственной заменой такому
солнечному обогреву еще недавно была лишь хибати -- керамическая корчага с
горстью тлеющего древесного угля, которую иностранцы метко прозвали
"призраком очага". Возле этого гибрида пепельницы и печки в лучшем случае
можно погреть руки.
Если ту же самую корчагу с древесным углем накрыть сеткой и поставить
под низенький столик, на который потом сверху кладется ватное одеяло, то это
уже будет другая традиционная отопительная система, именуемая ко-тацу. Члены
семьи сидят вокруг котацу за ужином или вечерней беседой, держа ноги под
одеялом После войны в японский быт вошли электрические котацу, где тлеющий
уголь заменен инфракрасной лампой.
Однако общая концепция отопления осталась прежней. Японцы словно бы
смирились с тем, что зимой их жилища нестерпимо холодны. Они довольствуются
тем, чтобы согреть себе руки или ноги, не помышляя отопить саму комнату, где
они находятся. Зимним утром в Токио нередко можно видеть, как соседи перед
уходом на работу разводят на дворе костер из каких-нибудь старых ящиков или
коробок и греют возле него спины. Можно сказать, что в традиции японского
жилища нет отопления, а есть обогревание.
Лишь своей кожей почувствовав в японском доме, чем оборачивается его
близость к природе в зимние дни, по-настоящему осознаешь значение японской
бани -- фуро: это главный вид самоотопления. В повседневной жизни каждого
японца независимо от его положения и достатка нет большей радости, чем
нежиться в глубоком деревянном чане, наполненном немыслимо горячей водой.
Зимой это нередко единственная возможность по-настоящему согреться за целые
сутки.
Залезать в фуро полагается, предварительно вымывшись из шайки, как в
русской бане, и тщательно сполоснувшись. Лишь после этого японцы погружаются
по шею в горячую воду, подтягивают колени к подбородку и блаженствуют в этой
позе как можно дольше, распаривая тело до малиновой красноты. Зимой после
такой бани целый вечер не чувствуешь сквозняка, от которого колышется даже
картина на стене. Летом фуро приносит облегчение от изнурительной влажной
жары.
Существует множество юмористических рассказов о нецивилизованных
иностранцах, которые совершали тягчайший грех: намыливались в ванне и
загрязняли драгоценную горячую воду для всех тех, кто должен был сидеть в
ней потом.
Однако, если присмотреться к японцам в общественной бане или где-нибудь
у горячих источников, убеждаешься, что и они не всегда ведут себя как
предписано. Человек подходит с шайкой к крану или прямо к ванне, окатывается
раз-другой и тут же залезает в горячую воду, чтобы согреться и к тому же
отмочить грязь. Потом он вылезает, моется мочалкой, споласкивается и уже
после этого вновь погружается в воду, чтобы насладиться пребыванием в ней
как можно дольше.
Восхищение японской баней несколько остывает после более близкого
знакомства с ней. Прикосновение к дереву, может быть, действительно
приятнее, чем к эмали или кафелю нашей ванны, а глубина фуро действительно
позволяет погружаться по самую шею. Но главный недостаток фуро состоит в
том, что к дереву неизбежно прилипают клочки волос, хлопья мыльной пены и
что из-за глубины, а также формы деревянного чана его практически невозможно
начисто вымыть и хорошо высушить. По утрам японские домохозяйки нередко
используют оставшуюся с вечера теплую воду, чтобы прямо в фуро полоскать
белье.
И горожанин и сельский житель в Японии привыкли бывать в бане если не
ежедневно, то через день, во всяком случае. Напасти столько горячей воды на
каждого человека было бы недоступной роскошью для подавляющего большинства
семей. Отсюда и обычай мыться из шайки, чтобы чан оставался чистым для всей
семьи. В деревнях доныне сохранился обычай, когда соседки топят фуро по
очереди, чтобы сэкономить на дровах и воде. По той же причине в городах еще
с прошлого века существуют общественные бани. В Токио, например, ими
ежедневно пользуется около двух миллионов человек.
Бассейн такой бани, в котором к вечеру бывает больше голых тел, чем
горячей воды, служит главным местом общения для жителей околотка.
Обменявшись новостями и набравшись тепла, соседи расходятся по своим
нетопленным жилищам.
