Ты говоришь, что я не монстр, лишь потому, что я согласился на это»

Женщины впились в него взглядом.

- Ты не монстр, - посмотрела на него Эсми. – Я даже не хочу слышать такое от тебя.

Эдвард ничего не ответил, но, скорее всего, он думал, что должен быть монстром, раз пошел на это, хотят они в это верить или нет.

Эдвард», - прошептала я теперь действительно расстроенная. Он омрачил всё, что было до этого, - «никогда больше не говори так».

Он не открыл глаз. Это было похоже на то, что он не хотел видеть меня.

Посмотри на себя, Белла. И теперь скажи, что я не монстр».

Оскорбленная и потрясенная, задыхаясь, я последовала его совету.

Что случилось со мной? Я не могла понять, что за мягкое и пушистое, словно снег, прилипло к моей коже. Я тряхнула головой, и что-то белое посыпалась с моих волос.

Я взяла мягкую и белую пушинку в руку.

- Ты разорвал мои подушки! – прокричала Эсми. – Прости… это сейчас не важно.

Почему я покрыта перьями?» - смущенно спросила я.

Он нетерпеливо выдохнул.

Я кусал подушку. Или две. Но это не то, о чем я говорю».

- Зачем ты кусал подушку? – спросил Эммет.

Эдвард выглядел ужасно.

- Лучше пускай страдают подушки, чем он укусил бы кого-то другого, - проинформировал Джаспер, догадываясь, о чем думает Эдвард.

Эммет нахмурился, даже ничего не ответив.

«Ты… кусал подушку? Зачем?»

«Посмотри, Белла!» - он почти рычал. Он взял мою руку – очень осторожно – и протянул ее мне. - «Посмотри на это!»

На этот раз я увидела то, о чем он говорит.

Убирая перья, я увидела большие багровые синяки, которые начали проступать на бледной коже моей руки. Мои глаза стали следить за пятном, которое поднималось сначала к плечу, а потом спускалось к ребрам. Я дотрагивалась до синяков на моем предплечье, думая, что они исчезнут, но они снова появлялись. Кожа немного пульсировала.

- Синяки, Эдвард? Из-за них ты разрушил такое прекрасное утро?! – ругалась Элис.

Эдвард промолчал, но выглядел так, будто его поведение было оправданным.

- Ты такой идиот! – прошипела Розали.

Очень легко – это было так трогательно - Эдвард поместил свою руку на месте моих ушибов, каждый палец соответствовал синяку.

Ой», - пискнула я.

Я попыталась вспомнить.

Я не смогла вспомнить момент, когда он слишком сильно сжимал меня. Напротив, я помнила только желание, чтобы он прижимал меня сильнее, это доставляло мне удовольствие.

- Видишь… ты не сделал ей больно, - мягко проговорила Элис, впрочем, бесполезно.

«Мне... так жаль, Белла», - прошептал он, пока я разглядывала свои синяки, - «я знал, я не должен был...»

Его голос понизился.

Я так сожалею, даже не могу передать это словами», - он закрыл рукой лицо.

Я долго сидела в полном удивлении, не зная, что сказать, я видела его страдания. Это так противоречило тому, что я чувствовала.

Потрясение медленно проходило, оставляя на своем месте лишь пустоту. Пустота. Мой мозг был пуст. Я не смогла придумать, что произнести. Как я смогу объясниться с ним правильно? Как мне сделать его таким же счастливым, как себя – по крайней мере, такой, какой я была несколько мгновений назад? Я коснулась его руки, но он не ответил. Я попыталась отдернуть его руки от лица, но с таким же успехом я могла дергать руку скульптуры.

Эдвард».

Он даже не пошевельнулся.

Эдвард».

Ничего. Это, видно, будет монологом.

«Я не сожалею, Эдвард. Я не... Я не могу даже говорить. Я так счастлива. Не сердись на меня. Не надо. Мне так...»

Не говори слова "хорошо"», - рявкнул он ледяным тоном, - «если ты оценила мое здравомыслие, то не говорила бы, что все хорошо».

- Что ж, исходя из твоего состояния, говорить о твоем здравомыслии просто глупо, - бросила Элис.

- Ты уже и вправду зашел слишком далеко, Эдди, - согласился Эммет. Он пытался не засмеяться, но его брат действительно вел себя глупо.

«Но я...»

«Белла, не надо», - простонал он, - «не надо...»

Нет. Надо, Эдвард».

Он убрал руку, его золотые глаза наблюдали за мной.

Не порть всё», - просила я, - «Я очень счастлива».

Я уже все испортил».

- Конечно, - проворчала Розали.