Примеры интеграции полярных позиций Интегрированная социологическая парадигма

Данный раздел начинается с описания моей собственной попытки (Ritzer, 1979, 1981а) микро-макроинтеграции. Здесь мы относительно кратко рассмотрим этот вопрос, поскольку интегрированная социологическая парадигма представлена в приложении. Там излагается ее суть, поскольку данная парадигма представляет собой метатеоретическую схему, согласно которой организована настоящая кни­га. В данном разделе предметом нашего внимания станет вопрос интеграции мик­ро- и макропозиций в том виде, как он выражен интегрированной парадигмой.

Следует отметить, что мой взгляд на интегрированную парадигму в целом, и, в частности, на такого рода интеграцию, сформировался под влиянием творчества ряда предшественников, особенно Абрахама Эделя (Edel, 1959) и Джорджа Гур-вича (Gurvitsh, 1964); см. также Bosserman, 1968). Гурвич считает, что социальный мир можно изучать с точки зрения «горизонтальных» уровней (Смелзер [Smelser, 1997] выделяет четыре уровня), представленных в восходящем порядке от мик­ро- к макропорядку: формы социальности, групповые образования, социальные классы, социальная структура и глобальные структуры. Чтобы дополнить эту иерархию, Гурвич также предлагает десять «вертикальных», или «глубинных», уровней, начиная от наиболее объективных социальных явлений (например, эко­логические факторы, организации) и заканчивая наиболее субъективными (кол­лективные представления и ценности, коллективный разум). Гурвич перекре­щивает горизонтальные и вертикальные измерения для того, чтобы получить многочисленные уровни социального анализа.

[420]

 

В своей работе по интегрированной социологической парадигме, опираясь на достижения Гурвича, я пытался создать более емкую модель. Она начинается с мик­ро-макроконтинуума (горизонтального уровня у Гурвича), идущего от индиви­дуального мышления и действия к мировым системам (см. приложение, рис. А.1). К данному континууму добавляется объективно-субъективный континуум (вер­тикальные уровни Гурвича), варьирующийся от таких материальных явлений, как индивидуальное действие и бюрократические структуры, до таких нематериаль­ных, как сознание, нормы и ценности (см. приложение, рис. А.2). Следуя за Гур-вичем, я перекрещиваю эти два континуума, но таким образом, что в результате получается не множество, а всего лишь четыре уровня социального анализа, что значительно упрощает их изучение. Они изображены на рис. 10.1¹.

По моему мнению, проблему взаимосвязи микро-, макроуровней нельзя рас­сматривать в отрыве от объективно-субъективного континуума. Все социальные явления как микро-, так и макропорядка — объективны или субъективны. Таким образом, вывод состоит в том, что существуют четыре основных уровня социаль­ного анализа, и социологи должны исследовать диалектическую взаимосвязь между ними. Макрообъективный уровень включает масштабные материальные явления: общество, бюрократия и технология. Макросубъективный уровень охватывает мас­штабные нематериальные явления — например, нормы и ценности. Что касается микроуровней, то микрообъективность подразумевает частные сущности, типа действия и взаимодействия, тогда как микросубъективность относится к частным ментальным процессам, с помощью которых люди конструируют социальную ре­альность. Каждый из этих четырех уровней важен сам по себе, однако наибольшее значение имеет динамическая связь между ними.

 

 

¹ Я воспроизвожу эту модель как здесь, так и в приложении (рис. А.З), поскольку не все преподавате­ли будут отсылать студентов к приложению.

² Обратите внимание, что это не «фотоснимок» в определенный момент времени. Он встроен в не­прерывный исторический процесс.

[421]

Я использовал интегративный подход в работе «Выражая Америку: критика гло­бального общества кредитных карточек» (Ritzer, 1995). В частности, я обратился к идеям Ч. Райта Миллза (С. Write Mills, 1959) относительно взаимодействия между микроуровневыми личными и макроуровневыми общественными проблемами при анализе проблемных ситуаций, порождаемых использованием кредитных карточек.

Личные проблемы — те, что влияют на индивида и его непосредственное окру­жение. Например, муж, который бьет жену, создает проблемы для своей супруги, других членов семьи и, возможно, для себя (особенно если вступает в действие закон). Однако действия отдельно взятого мужа, бьющего свою жену, не порож­дают общезначимой проблемы: эти действия не приведут к массовому протесту за отмену брака как социального института. Общественные проблемы, как прави­ло, затрагивают большое количество людей и общество в целом. Разрушение бра­ка как института, отчасти из-за распространения случаев избиения женщин, было бы общественной проблемой. Между личными неурядицами и социально значи­мыми проблемами существуют различные взаимосвязи. Например, широкое рас­пространение первых может вырасти в общественную проблему, которая, в свою очередь, послужит причиной многих личных проблем.

Я исследую широкий спектр той и другой категории проблем, связанных с ис­пользованием кредитных карточек. Свою аргументацию и интегрированный под­ход к соединению микро- и макроуровней я проиллюстрирую на примере задолжен­ностей по потребительскому кредиту. На макроуровне совокупная потребительская задолженность стала общественной проблемой, поскольку значительное и растущее количество людей становится должниками компаний, эмитирующих кредитные карты. Следствием растущей потребительской задолженности является увеличение числа правонарушений и случаев банкротства. К макроуровню относится и остает­ся общественной проблемой также и та роль, которую играет правительство, потвор­ствующее росту задолженностей из-за своей склонности к накоплению долга. Боль­шую роль в том, что люди увязаю^ в долгах, играют компании-эмитенты кредитных карточек, которые делают все возможное, чтобы распространить их среди как мож­но большего числа пользователей. Например, все большее количество людей полу­чают по почте извещения о том, что им предоставляются уже оформленные кредитные карточки. Можно легко приобрести значительное их количество с внушительным размером перечисленного на них совокупного кредита. Возможно, наибольшее по­рицание вызвают действия компаний-эмитентов кредитных карточек, направлен­ные на то, чтобы сделать обладателями карточек студентов колледжей и старшекласс­ников. Молодых людей стараются поймать на «кредитный крючок». Такие действия, несомненно представляютобщественную проблему, создающую для бесчисленного количества людей личные трудности.

Обращаясь к личным проблемам, скажем, что миллионы людей сами влезают в долги, иногда непоправимо, в результате злоупотребления кредитными карточ­ками. Люди выстраивают огромные «пирамиды», порою выживая благодаря ис­пользованию кредита на одной карточке для минимальных платежей по другим. Доведенные до разорения, многие люди перестают соблюдать условия платежей и иногда вынуждены объявить о своем банкротстве. В результате требуются годы, а иногда и весь остаток жизни, чтобы покрыть старые долги и восстановить право

[422]

на получение кредитов. Даже если дело не заходит так далеко, многие вынужде­ны работать только для того, чтобы заплатить проценты по своей задолженности на кредитной карточке, не будучи способными изменить свой кредитный баланс. Таким образом, можно сказать, что они связаны пожизненным договором с фир­мами-эмитентами кредитных карточек.

Описанные здесь виды личных трудностей в совокупности порождают обще­значимые проблемы. И, как мы уже видели, таковые, например, политика и дей­ствия компаний-эмитентов кредитных карточек (предложение уже оформленных кредитных карточек и вербовка учащихся), способствуют возникновению личных сложностей. Таким образом, между личными неурядицами и общественными про­блемами, взаимно усиливающими друг друга, существует диалектическая связь. В более общем плане, приведенный пример с кредитными карточками показыва­ет приложимость интегрированного микро, макроподхода к изучению актуальной социальной проблемы.

Многомерная социология

Джеффри Александер предложил понятие «новая "теоретическая логика" социоло­гии» (Alexander, 1982, p. xv). Она затрагивает «социологическое мышление на каждом уровне интеллектуального континуума» (Alexander, 1982, р. 65). В этом аспекте Александер называет социологию многомерной. Хотя многомерность име­ет в его работе несколько значений, наиболее уместно говорить о многомерном по­нимании уровней социального анализа.

Начнем с рассмотрения того, что Александер (вслед за Парсонсом) называет проблемой порядка. Ученый полагает, что микро-, макроконтинуум («"индивидуаль­ный" или "коллективный" уровень анализа» [Alexander, 1982, р. 93]) связан с тем, как в обществе на разных уровнях создается упорядоченность. На макроуровне кон­тинуума порядок складывается извне и является по своей природе коллективист­ским; т. е. он порождается общественными явлениями. На микроуровне упорядо­ченность возникает из интернализованных факторов, она индивидуалистична по своей природе: порядок проистекает из индивидуальных договоренностей.

К проблеме порядка добавляется, в классически парсоновской манере, пробле­ма действия. Действие подразумевает материалистически-идеалистический кон­тинуум, соответствующий объективно-субъективному, который упомянут в моей интегрированной социологической парадигме. Как материальное, действие опи­сывается в качестве инструментального, рационального и обусловленного. Как нематериальное, оно представляется нормативным, нерациональным и аффектив­ным. Скрещивая предложенные Александером континуумы порядка и действия, мы получаем четыре уровня социального анализа, сильно напоминающие указан­ные мною (рис. 10.2).

Несмотря на то что терминология разнится, между моделями, предложенны­ми Александером и мною, почти нет различий. Отличие состоит в том, как мы соотносим четыре указанных уровня. Я уделяю внимание их диалектической вза­имосвязи, тогда как Александер акцентирует один из уровней.

Он считает, что «теоретически ошибочно» (Alexander, 1987, р. 295) отдавать предпочтение микроуровню и критически оценивает, например, символический

[423]

интеракционизм, а также те теории, которые отталкиваются от индивидуально-нормативного уровня нерациональной произвольной деятельности и на его осно­ве выстраивают макроуровни. По его мнению, недостаток этих теорий состоит в том, что, сохраняя понятия индивидуальной свободы и волюнтаризма, они не спо­собны исследовать особую (sui generis) природу коллективных явлений. Алексан-дер также критикует теории, например теорию обмена, которые отталкиваются от индивидуально-инструментального уровня и переходят от него к макроуровевым структурам типа экономики. Такие теории также, по его мнению, не в состоянии адекватно изучать макроуровневые явления. Таким образом, Александер подвер­гает критике все теории, берущие свое начало на микроуровнях и стремящиеся объяснить на этой основе явления макроуровня.

Что касается последнего, то Александер высказывает несогласие с коллектив­но-инструментальными теориями (например, экономическим и структурным де­терминизмом), придающими особое значение принудительному порядку и устра­няющими индивидуальную свободу. Суть его возражений заключается именно в том, что такие теории не учитывают индивидуальную деятельность.

Хотя Александер занимался изучением взаимосвязей между всеми четырьмя уровнями своей модели, его симпатии (что неудивительно, принимая во внимание его парсоновские и структурно-функционалистские корни) на стороне коллективно-нор­мативного уровня и тех теорий, которые от него отталкиваются. По его утвержде­нию, «надежда на соединение коллективного порядка и индивидуального волюнта­ризма лежит в русле нормативной, а не рационалистической традиции» (Alexander, 1982, р. 108). Принципиальное значение имеет точка зрения ученого, согласно кото­рой предпочтительна именно такая ориентация, поскольку источники порядка ин-тернализованы (в совести), а не экстернализованы, как это происходит в случае с коллективно-инструментальной ориентацией. Таким образом, этот подход к ин-тернализации норм учитывает как порядок, так и произвольную деятельность.

В целом, согласно утверждению Александера, любой индивидуальный, или мик­ро-, подход следует отвергнуть, поскольку он приводит к «беспорядочности и пол­нейшей непредсказуемости», а не к порядку (Alexander, 1985, р. 27). Таким образом, «общий абрис социальной теории может быть выведен только из коллективистской перспективы» (Alexander, 1985, р. 28; курсив мой). Выбирая их двух коллективист­ских направлений, Александер занимает коллективно-нормативную позицию.

 

[424]

Следовательно, с точки зрения Александера, социальные теоретики должны выбирать либо, коллективистские (макро-) позиции, либо индивидуалистский (микро-) подход. В первом случае возможен лишь «относительно небольшой» эле­мент индивидуального соглашения. Если же предпочтение отдается индивидуа­листской теории, тогда возникает «индивидуалистическая дилемма» в попытке ввести в теорию сверхиндивидуальные явления, чтобы объяснить присутствую­щие в ней элементы беспорядочности. Данную дилемму можно разрешить толь­ко, «если оставлена формальная приверженность индивидуализму» (Alexander, 1985, р. 27).

Таким образом, хотя Александер использует четыре уровня анализа, которые в значительной степени сходны с применяемыми мною, между этими двумя теория­ми обнаруживается существенная разница. Александер придает первостепенное значение коллективно-нормативным теориям и роли норм в социальной жизни. Я же отказываюсь считать важнейшим какой-либо уровень и выступаю за необхо­димость изучения диалектической взаимосвязи между ними. В итоге Алексан­дер преувеличивает значение макро- (субъективных) явлений, что весьма ограни­чивает его вклад в развитие теории микро-макроинтеграции. В своей более поздней работе ученый заявил: «Я считаю, что теоретики производят ошибочное обобщение, переходя от отдельной переменной к непосредственному воссозданию целого» (Alexander, 1987, р. 314). Можно утверждать, что Александер сам — один из этих тео­ретиков, поскольку стремится произвести ошибочное обобщение, переходя от кол­лективно-нормативного уровня к остальному пространству социального мира.

Не указывая непосредственно на работы Александера, Гидденс (Giddens, 1984) пришел к аналогичному выводу о том, что все работы, перенимающие парсонов-ское различение действия и порядка, в итоге неизбежно слабы на микроуровнях, особенно в области «знания социальных акторов как составной части обществен­ных практик. Я [Гидденс] не думаю, что какая-либо точка зрения, в значительной степени обязанная Парсонсу, может удовлетворительным образом изучить этот вопрос, составляющий самое ядро социальной теории» (Giddens, 1984, p. xxxvii).

Все же следует отметить, что Александер сформулировал более интегративный подход, определяющий взаимообусловленность понятий микро и макро. Свою точку зрения он формулирует следующим образом: «Коллективное окружение действия одновременно и вдохновляет, и ограничивает его. Если верна моя кон­цепция действия, это окружение будет рассматриваться в качестве его продукта; если я могу правильно построить концепцию окружения, действие будет считать­ся его конечным результатом» (Alexander, 1987, р. 303). Это уже более сложное, диалектическое понимание микро-, макросвязи, во многом схожее с моей инте­грированной социологической парадигмой, в отличие от его более ранней модели.