Лунный свет заиграл на изогнутом клинке -- это всадник

выхватил саблю, притороченную к седлу. Громовым голосом,

Которому, казалось, отозвались гулким эхом все пятьдесят тысяч

пальм оазиса Эль-Фаюм, он вскричал:

Кто осмелился узреть смысл в полете ястребов?

Я, - ответил Сантьяго.

В эту минуту всадник показался ему необыкновенно похожим

На изображение Святого Иакова, Победителя Мавров, верхом на

белом коне, топчущем копытами неверных. В точности такой --

Только здесь все было наоборот.

Я, - повторил он и опустил голову, готовясь принять

Разящий удар. - Много жизней будет спасено, ибо вы не приняли

В расчет Душу Мира.

Но клинок отчего-то опускался медленно, покуда острие его

Не коснулось лба юноши. Выступила капелька крови.

Всадник был неподвижен. Сантьяго тоже замер. Он даже и не

Пробовал спастись бегством. Где-то в самой глубине его существа

Разливалась странная радость: он умрет во имя Своей Стези. И за

Фатиму. Стало быть, знаки не обманули. Вот перед ним Враг, а

Потому смерть не страшит его, ибо Душа Мира существует и через

Мгновение он станет ее частью. А завтра та же участь постигнет

И Врага.

Всадник между тем все не наносил удар.

Зачем ты это сделал?

Я всего лишь услышал и понял то, что поведали мне

ястребы. Они хотели спасти оазис. Его защитники перебьют вас --

Их больше.

Острие по-прежнему лишь касалось его лба.

Кто ты такой, что вмешиваешься в предначертания Аллаха?

Аллах сотворил не только войско, но и птиц. Аллах

открыл мне их язык. Все на свете написано одной рукой, --

Ответил юноша, припомнив слова погонщика.

Всадник наконец отвел саблю. Сантьяго перевел дух.

- Поосторожней с предсказаниями, -- сказал всадник. --

Никто не избегнет того, что предначертано.

Я видел войско. Я не знаю, чем кончится сражение.

Всаднику понравился такой ответ, но он медлил спрятать

Саблю в ножны.

А что здесь делает чужеземец?

Я ищу Свою Стезю. Но тебе не понять, что это такое.

Всадник вложил саблю в ножны. Сокол у него на плече издал

Пронзительный крик. Напряжение, владевшее Сантьяго, стало

Ослабевать.

Я хотел испытать твою отвагу. Ничего нет важнее для

Тех, кто ищет Язык Мира.

Юноша удивился. Всадник рассуждал о вещах, в которых мало

Кто смыслил.

Кроме того, нельзя расслабляться ни на миг, даже когда

Одолел долгий путь, - продолжал тот. - И нужно любить

Пустыню, доверять же ей полностью нельзя. Ибо пустыня - это

Испытание для человека: стоит отвлечься хоть на миг - и ты

Погиб.

Его слова напомнили Сантьяго старого Мелхиседека.

Если к тому времени, когда придут воины, голова у тебя

Еще останется на плечах, разыщи меня, - сказал всадник.

В руке, которая совсем недавно сжимала рукоять сабли,

Теперь появилась плеть. Конь рванулся, снова взметнув тучу пыли

Из-под копыт.

Где ты живешь? - крикнул Сантьяго вслед.

Всадник на скаку ткнул плетью в сторону юга.

Так юноша повстречал Алхимика.

На следующее утро под финиковыми пальмами оазиса Эль-Фаюм

стояли две тысячи вооруженных людей. Солнце было еще низко,

Когда на горизонте показались пятьсот воинов. Всадники проникли

В оазис с севера, делая вид, что пришли с миром, и пряча оружие

Под белыми бурнусами. Лишь когда они подошли вплотную к

Большому шатру вождей, в руках у них оказались ружья и кривые

Сабли. Но шатер был пуст.

Жители оазиса окружили всадников пустыни, и через полчаса

На песке лежали четыреста девяносто девять трупов. Детей увели

в пальмовую рощу, и они ничего не видели, как и женщины,

Которые оставались в шатрах, молясь за своих мужей. Если бы не

Распростертые тела погибших, оазис выглядел бы таким же, как

Всегда.

Уцелел только тот, кто командовал конницей, налетевшей на

Эль-Фаюм. Его привели к вождям племен, и те спросили, почему он

Дерзнул нарушить Обычай. Он отвечал, что его воины, измучась

Многодневными боями, голодом и жаждой, решили захватить оазис и

Потом вновь начать войну.

Вождь сказал, что как ни сочувствует он воинам, но