Христианское сознание — основа средневекового менталитета

Важнейшей особенностью средневековой культуры является осо­бая роль христианского вероучения и христианской церкви. В ус­ловиях всеобщего упадка культуры сразу после разрушения Рим­ской империи только церковь в течение многих веков оставалась единственным социальным институтом, общим для всех стран, пле­мен и государств Европы. Церковь была господствующим политиче­ским институтом, но еще более значительно было то влияние, кото­рое церковь оказывала непосредственно на сознание населения. В условиях тяжелой и скудной жизни, на фоне крайне ограниченных и чаще всего малодостоверных знаний о мире христианство предлага­ло людям стройную систему знаний о мире, о его устройстве, о дейст­вующих в нем силах и законах. Добавим к этому эмоциональную при­тягательность христианства с его теплотой, общечеловечески зна­чимой проповедью любви и всем понятными нормами, социального общежития (Декалог), с романтической приподнятостью и экстатичностью сюжета об искупительной жертве, наконец, с утверждением о равенстве всех без исключения людей в самой высшей инстанции, чтобы хотя бы приблизительно оценить вклад христианства в миро­воззрение, в картину мира средневековых европейцев.

Эта картина мира, целиком определившая менталитет веру­ющих селян и горожан, основывалась главным образом на образах и толкованиях Библии. Исследователи отмечают, что в Средние ве­ка исходным пунктом объяснения мира было полное, безусловное противопоставление Бога и природы, Нёба и Земли, души и тела.

Средневековый европеец был, безусловно, глубоко религиозным человеком. В его сознании мир виделся как своеобразная арена противоборства сил небесных и адских, добра и зла. При этом сознание людей было глубоко магическим, все были абсолютно уве­рены в возможности чудес и воспринимали все, о чем сообщала Биб­лия, буквально. По удачному выражению С. Аверинцева, Библию читали и слушали в средние века примерно так, как мы сегодня чи­таем свежие газеты.

В самом общем плане мир виделся тогда в соответствии с не­которой иерархической логикой, как симметричная схема, напоми­нающая две сложенные основаниями пирамиды. Вершина одной из них, верхней — Бог. Ниже идут ярусы или уровни священных пер­сонажей: сначала Апостолы, наиболее приближенные к Богу, за­тем фигуры, которые постепенно удаляются от Бога и приближа­ются к земному уровню — архангелы, ангелы и тому подобные не­бесные существа. На каком-то уровне в эту иерархию включаются люди: сначала папа и кардиналы, затем клирики более низких уров­ней, ниже их простые миряне. Затем еще дальше от Бога и ближе к земле размещаются животные, потом растения и потом— сама зем­ля, уже полностью неодушевленная. А дальше идет как бы зер­кальное отражение верхней, земной и небесной иерархии, но опять в ином измерении и со знаком «минус», в мире как бы подземном, по нарастанию зла и близости к Сатане. Он размещается на вершине этой второй, хтонической пирамиды, выступая как симметричное Богу, как бы повторяющее его с противоположным знаком (отра­жающее подобно зеркалу) существо. Если Бог — олицетворение Добра и Любви, то Сатана — его противоположность, воплощение Зла и Ненависти.

Средневековый европеец, включая и высшие слои общества, вплоть до королей и императоров, был неграмотен. Ужасающе низ­ким был уровень грамотности и образованности даже духовенства в приходах. Лишь к концу XV века церковь осознала необходимость иметь образованные кадры, принялась открывать духовные семина­рии и т.п. Уровень же образования прихожан был вообще минималь­ным. Масса мирян слушала полуграмотных священников. При этом сама Библия была для рядовых мирян запретна, ее тексты счита­лись слишком сложными и недоступными для непосредственного восприятия простых прихожан. Толковать ее дозволялось только священнослужителям. Однако и их образованность и грамотность была в массе, как сказано, очень невысока. Массовая средневековая культура — это культура бескнижная, «догутенбергова». Она опи­ралась не на печатное слово, а на изустные проповеди и увещевания. Она существовала через сознание безграмотного человека. Это была культура молитв, сказок, мифов, волшебных заклятий.

Вместе с тем значение слова, написанного и особенно звуча­щего, в средневековой культуре было необычайно велико. Молитвы, воспринимавшиеся функционально как заклинания, проповеди, библейские сюжеты, магические формулы — все это тоже форми­ровало средневековый менталитет. Люди привыкли напряженно вглядываться в окружающую действительность, воспринимая ее как некий текст, как систему символов, содержащих некий высший смысл. Эти символы-слова надо было уметь распознавать и извле­кать из них божественный смысл. Этим, в частности, объясняются и многие особенности средневековой художественной культуры, рас­считанной на восприятие в пространстве именно такого, глубоко ре­лигиозного и символического, словесно вооруженного менталитета. Даже живопись там была прежде всего явленным словом, как и са­ма Библия. Слово было универсально, подходило ко всему, объясня­ло все, скрывалось за всеми явлениями как их скрытый смысл. По­этому для средневекового сознания, средневекового менталитета культура прежде всего выражала смыслы, душу человека, прибли­жала человека к Богу, как бы переносила в иной мир, в отличное от земного бытия пространство. И пространство это выглядело так, как описывалось в Библии, житиях святых, сочинениях отцов церкви и проповедях священников. Соответственно этому определялось и поведение средневекового европейца, вся его деятельность.