Для уврачевания нашей больной "хилой природы" св. Отцы предлагают целебное благодатное средство – "Умное делание". Средство опытно проверенное всеми Святыми, а потому и есть безошибочное и святое. Это средство отцы назвали "наукой из наук". Но прежде, чем приступить к уяснению сего средства, сей науки, нам необходимо первее всего уяснить себе
"Что есть наша Умная Природа,
Наше "Умное Естество",
Что есть Образ и Подобие Божие,
в нас сокрытые, которые именуются нашей Душой, нашей "Умной Сущностью"?
Нам необходимо серьезно вникнуть в сии речения Отцов о сем Образе, о нашей "Умной Сущности".
Ибо от ясности для нас или не ясности этих речений находится в полной зависимости и наше отношение к молитве и к молитвенному труду.
Не имея правильных понятий о "своей" умной природе, т. е. о себе, о своей душе, нельзя правильно совершать и умное делание, нельзя правильно совершенствоваться в молитвенном труде. "Умная" работа только тогда может быть благословенной и успешной, когда у нас будет ясное и правильное понятие о своей "Умной сущности".
Для этого и нужно обратиться к просвещенному разуму св. Отцов. Ибо никто так не познал себя, своей "умной природы" – своей Души, как св. Отцы. Умудренные благодатным опытом и просвещенные Богом, они великолепно изучили умный мир человеческий, изучили и умный мир демонский, разрушительно влияющий на нас. Познали болезнь нашей "умной природы" – вызванную мысленным ядом демонов, обрели средство врачевания и способ применения. Потому разум Отцов в этом существенно важном вопросе должен быть для нас обязательным и руководящим. Вот мы и обратимся к нему.
Великий во Отцах, Макарий Божественный говорит: "Вникни, возлюбленный, в умную сущность души и вникни не слегка" (Беседа 26) – Ибо "умная сущность" или Образ Божий в нас есть нечто дивное и божественное, в нем сокрыта Тайна Любви Божией к нам. Ради взыскания его воплотился в сей Образ Господь Иисус Христос, яко Бог, ради него оставил свои светлые небеса и сошел на эту темную, Мрачную землю, ради него претерпел страдания и крестную смерть.
И взыскав сию потерянную ДРАХМУ Божие – сие украшение Божества драгоценное, украсился ею как ЛЕПОТОЮ. Украшение же Божества есть смирение, а наша природа сотворенная и есть Божие смирение, облекшись в которое Бог и взыскал нас (св. Исаак Сир. Сл. 53-е).
Как драхма металлическая в древнем мире, на востоке, служила для женщины богатым украшением груди, – так "драхма умная" – мысленная душа, есть украшение Любви Небесной, провидя Духом Святым как Господь, готовясь украситься, облечься в наше естество, с Божественным вдохновением воскликнул:
"Господь воцарися, В лепоту облечеся" (Пс. 92, 1).
Наше естество и есть "Лепота" – "Умная Божественная Красота, богатое одеяние Божества, в которое облекся Бог Небесный и украсил Свое Божество человечеством, как драхмой пребогатой. Восприяв на себя наше человечество и обрел нас, и этим порадовал Умный Небесный мир Радостью Божьей.
"Порадуйтесь со Мной" – изрек им Господь, Я обрел потерянную Драхму, Так, говорю Вам, бывает радость у Ангелов Божиих И об одном грешнике кающемся" (Лк. 15, 8 – 10).
Что же из себя представляет в нас эта потерянная "драхма", которую взыскует Сам Бог? Что из себя представляет этот "грешник", который своим покаянием и обращением к Богу приносит радование всем небесным Ангелам и их Владыке?
По учению св. Отцов сия "Драхма" и есть образ Божий в нас.
"умное самовластие", т. е. умная воля и безсмертный ум. А подобие Божие – УМНОЕ ЧУВСТВО, т. е. гармония чувств, претворенных в добродетели. Это и есть Музыка небесных Сфер, Божественная гармония, Умная Красота Божия в человеке или Подобие Божие.
А все в совокупности именуется – "умной сущностью", "внутренним человеком", душой, или иначе – Образом Безсмертной и Присносущной Славы Божией в нас.
Так об этом и говорит св. Никита Стифат:
"Человек есть Образ Божий не по органическому устройству тела, а по мысленному составу ума, не описуемого телом, долу тяготящим. Ибо как Божеское естество вне всякой твари суще, не описуется, как не определимое: и не телесное, не качественное, не видимое, безсмертное, необъемлемое и отнюдь нами не разумеемое – так и данное от Него нам мысленное естество: как не описуемое, не телесное есть, не видимо, не осязаемо, не объемлемо и есть Образ Безсмертный и Присносущной Славы Его".
Это и есть драхма Божия в нас – как внутренний человек, представляющий собой иное нечто с человеком внешним; наша безтелесная умная душа, мысленное умное естество, данное/ нам дуновением Божиим, наша "умная сущность" – это и есть Образ Божий в нас, тот грешник перед Богом, которого возлюбил Бог и Его Ангелы за его Боголепную Красоту, но который отвратил свое лицо от созерцания Небесной, вечной Славы Божества и обратил свой взор на земное, вещественное, переходящее и все это стал созерцать – похотно, вожделенно, с услаждением, отчего и лишился умного Рая Божия, Сладости Божией, Славы Божией.
Наша же "умная сущность", наше мысленное естество тогда может пребывать в Раю Божием, в свойственном себе, когда пребывает в сродной себе атмосфере и деятельности. А сродной атмосферой для него является атмосфера Божества, т. е. Бог. Сродной же деятельностью для мысленного – является мысленное непрестанное памятование Бога, любление Бога. Как и говорит о том тот же св. Никита Стифат:
"Ум наш, будучи образом Божиим, имеет свойственное в себе тогда, когда пребывает в сродной ему деятельности (т. е. в непрестанном памятований Бога и не допускает в себе движений далеких от его достоинства и природы)".
Если же ум наш допускает размышления, далекие от его достоинства и природы, он ниспадает в вещественное, утрачивает мысленное устремление к Единому и Сущему и влачится – безвещественный – по веществу, по земле, ползает мысленно в прахе земных вожделений и похоти. Об этом говорит св. Афанасий Александрийский такими словами: "Душа человеческая сотворена была созерцать Бога и озаряться Им; Она же вместо Бога взыскала тленного и Бога предала забвению в уме. И как скоро ум человеческий отступил от Бога, люди ниспадая в понятиях и помыслах, остановились мыслью на не-сущем. Утратив мысленное устремление к Единому Богу, влачатся по земле, подобно земляным улиткам.
Ум их совлекся созерцания Божественного и обратился мыслью своею к противоположному. Уклонившись от мысленного устремления к Единому и Сущему и от любви к Нему, вдались в различные пожелания тела, допустив в себе вожделение всякой вещи, кроме Бога. И ум их находится в кружении: они как пьяные и неспособные видеть, представляют себе несущее".
"Того и домогается враг – говорит св. Макарий Великий, – чтобы Адамовым преступлением уязвить и омрачить внутреннего человека, владычественный ум, зрящий Бога" (Беседа 20, 4).
Уязвив и омрачив внутреннего человека, враг лишил его мысленного воздуха, Божественного, ему сродного.
А мысленный воздух, сродный нашей "умной сущности", нашему "мысленному естеству", это чистый воздух божественных помышлений, вожделений и ощущений: небесных, высочайших, совершеннейших, безсмертных. Это и есть Божественная умная Симфония мыслей, вожделений и чувств. Это и есть Божий рай сладости, мир Горней, мир Божией Славы, где и пребывала наша Умная сущность, наш внутренний человек, до его согрешения перед Господом Богом, до его ниспадения в Адаме в иную плоскость бытия не сущего.
Иная плоскость бытия или "лже-бытия" есть "мир сей", во зле лежащий, мир падших умных сущностей, принадлежащий князю "мира сего" – падшему Архистратигу, бывшему Деннице, носителю Света, а ныне являющемуся носителем и князем тьмы.
В чем же сущность тьмы и "мира сего" во зле лежащего, который сделался достоянием падших умных сущностей? Что это за мир умной, в котором они живут, свойственный теперешнему их состоянию, отпадшему от Бога?
Эти понятия трудно определимы и при нашем омрачении ума страстями, почти не доходчивы до сознания.
Одно книжное поучение здесь недостаточно. Нужен ясно осознанный внутренний опыт и содействие просвещающей Благодати Божией. Только при помощи сего нам уясняются эти таинственные Библейские речения:
"Мир сей" – "мир Горний" "жительство на земле" – "жительство на небеси" и проч.
Постараемся при помощи св. Отцов уяснить себе эти сокровенные понятия, насколько это будет доступно нашим силам.
По разуму св. Отцов, как все вещи в мире, так и эти понятия, имеют двоякое значение – внешнее и внутреннее. И так как они на все вещи смотрят духовно, глазами внутренними, то и в эти понятия они вкладывают внутренний смысл, духовный, более тонкий и глубокий, нежели принято в обиходной жизни.
Св. Исаак Сирский, просвещенный муж древности, глубоко духовный мыслитель и благодатный великий наставник умного монашества, говорит, что
– Слово "мир" есть общее имя для всех страстей –
Уясняя это понятие сей Святой выражает ту же мысль кратко, но более выразительно. Он говорит:
"Мир есть плотское житие и мудрование плоти" (Авва Исайя Слово 2, гл. 43).
И св. Апостол говорит:
"Кто любит мир, в том нет любви Отчей. Ибо все, что в мире:
Похоть плоти, похоть очей и гордость житейская"(1 Иоан. 2, 15 – 16).
"Мужайтесь: Я победил мир", – сказал Господь (Иоан. 16, 33).
Из этих немногих слов явствует, что в духовном разумении святые именуют "миром сим" – плотское, страстное, пехотное состояние умной души, ей не свойственное, однако существующее, и в котором она может жить.
А это и есть мир демонов, в который они вовлекли нашу обольщенную "умную сущность", нашего внутреннего человека. И наш внутренний человек, наша душа, эта "умная тварь", исполненная лепоты, – как говорит св. Макарий, чудная и великая, Прекрасное подобие и Образ Божий, лишилась свойственного и сродного себе Божественного воздуха – светлых и святых помышлений, вожделений и ощущений, лишилась озарения Славой Божией, покрывавшей ее и облеклась тьмой и сделалась телом лукавой тьмы".
Невещественный дух, носитель мысленного зла, заразил умное естество души инфекцией зла, и она сделалась носительницей мысленных и телесных болезней нашего рода. И далее св. Макарий говорит:
"Князь лукавый облек ее грехом, все осквернил, все пленил в царство свое, не оставил в ней свободным от своей власти ни одного члена ее: ни помыслов, ни ума, ни тела, но облек ее в хламиду тьмы. И человек, подпав под власть темной ночи диавола и пребывания в ночи и во тьме – страшным ветром греха приводится в колебание, сотрясение и движение.
У него в смятении вся природа: душа, помыслы его и ум, в сотрясении все телесные члены. Ни один член души и тела не свободен и не может не страдать от живущего в нем греха от инфекции зла.
И облеченный в хламиду демонов, носит на себе их одежду хулы, неверия, небоязненности, тщеславия, гордыни, сребролюбия, похоти и всякие нечистые и скверные рубища тьмы" (Беседа 2, 1, 4).
И человек, эта умная Божья тварь,
"Приложися скотом несмысленным, И уподобися им" – по слову Пророка (Пс. 48, 13).
И его боголепная Умная Красота омрачилась хламидой страстей, в какую облекли его демоны. Его светлый, легкодвижный ум, созерцавший Славу Божества и озарявшийся сей Славой, закружили в своем темном вихре помыслов, мечтаний, вожделений и похоти.
Бестелесный и умный – овеществляется, погрузился в телесное вожделение, в животное плотолюбие – омрачился и обезумел.
В этом и состоит грех перед Господом Богом нашей умной души, нашего внутреннего человека, этого "грешника", который предался этому обольщению и вместо мысленного устремления всем умом, всем помышлением к Единому и Сущему и Любви к Нему, блудно отвратился от Него и как блудный, сын – ушел в дальнюю и темную страну питаться из корыта бесов, мысленных свиней, устремился всем умом к различным похотным пожеланиям тела своего, утратил умное озарение Божие и погрузился во тьму.
Мы же совершенно не ведаем того, что наш ум, наша умная сущность души, пребывающая от юности нашей в этом вихре всевозможных помыслов, мечтаний и вожделений – и похотных, и пустых, и суетных – тем самым пребывает в несвойственном себе: в вихревом демонском состоянии, в состояний всех падших безплотных умов, пребывает в мире демонском.
Кроме того, нужно знать каждому христианину ту безусловную и несомненную истину, о которой говорят св. Отцы, что наши суетные, плотские, похотные помышления и мечтания – эта хламида демонов, – не только исполнены смертоносного яда для нашей души, не отвращают наш ум от Бога, но еще страшны и тем, что пропитывают нас своим вполне выраженным демонским смрадом. Ибо насколько Ангелы Божий исполнены благоухания, настолько демоны смрадны и хламида их – помыслы вожделения и мечтания – пропитаны тем же смрадом, по причине которого и отвращается от нас Лицо Божие – как говорит св. Макарий (Беседа 1, 5).
Но у нас нет надлежащего познания обо всем этом.
Нашим взорам духовный мир закрыт: мы видим только внешне-телесное и не просвещены в этих существенно-важных вопросах и пребываем во мраке неведения.
Находясь в таком состоянии ото дня рождения и до смерти, мы, веруя в Бога, обольщаем себя той мыслью, что любя "мир сей" и его похоти – мы любим и Бога. Тогда как св. Апостол именует нас "прелюбодеями и прелюбодейцами", по причине нашей любви к миру, что несовместимо с любовью к Богу" (Иаков. 4, 4).
Прелюбодеи же царства Божьего не наследуют – по слову Апостольскому (1 Кор. 6, 9), оно для них органически недоступно. Кто любит мир сей, кто любит плотолюбное житие, тот не может любить Бога, не может пребывать в его Царствии.
Мы должны осознать это, прочувствовать сердцем, встрепенуться, ужаснуться своей преступной любви и прибегнуть к Богу с молитвой сокрушения, с молитвой покаяния:
"Помилуй! Помилуй и исцели душу мою, кружащуюся в вихре плотолюбных вожделений и вредительных помыслов с мерзкими демонами".
Мы не сознаем и не разумеем, к какому великому таинству призван христианин, т. е. его "умная сущность".
"Мы не разумеем – как говорит св. Макарий Вел., что ум наш призывается к тому: да будет – по изречению Павлову – всегда един дух с Господом" (1 Кор. 6, 17).
Нам же необходимо знать, что Господь наш Иисус Христос в дивном Таинстве Своего воплощения в наше естество явил делом Свою Божественную Любовь, что возлюбил свое Боголепное Творение – умную душу человеческую, соблазненную и плененную демонами, эту потерянную драхму – грешницу, возлюбил ее до конца, до смерти и смерти крестной. Умер за нее, чтобы освободить из-под насильственной власти темных сил и вернуть ей Свою Жизнь Божественную.
Он низложил гордых падших духов со престолов нашей умной природы, где они восседали от Адама, посрамил их и властно предал позору (Колос. 2, 13 – 15). О чем и воспела в небесной радости наша обрадованная природа, наше Умное Естество в Лице Преблагословенной Девы, а вернее – воспел Дух Святой Ея чистейшими устами:
"Низложи сильные со престол,
И вознесе смиренные.
И возрадовася дух мой
О Возе Спасе моем:
Яко сотвори Мне величие Сильный
И Свято Имя Его"
(Лк. 1, 47-54).
В дивном таинстве своего воплощения, наше отторгнутое от Бога естество, Господь приблизил к Себе и вознес до Своего Божества, срастворил в Себе неслиянно и нераздельно.
И яко Бог Сильный – и посадил его на престоле Своего Божества, – и сотворил ему величие: обожив его Своим Божеством.
И здесь наша обоженная природа познала, что Он – наш Бог Спаситель, Сильный и Славный и Имя его – СВЯТО.
Именем Его нашей умной духовной природе дарована свобода от насильственной над нами власти демонов. От их гордой и сильной власти Он нас спас, потому и назван нашим Спасителем. И с того времени Его Премирное Имя (как говорит св. Афанасий Александрийский) стало для нас действенно спасительным. Оно для нашей природы – свято и всесильно, драгоценно и любимо. Из всего любимого под небесами Оно – Самое любимейшее и на земле и в мире Горнем: ибо в Нем мы познали Того, Кто нас возлюбил вечной любовью и начертал нас на дланях Своих, украсил Свое Божество нашим человечеством, ум наш сделал Своим Престолом, а тело – Своим храмом.
Он даровал нашей "умной сущности" – этому нашему грешнику полную возможность через покаяние из царства демонов вступить в Царство Божие: из мира помыслов и чувств плотских, земных, похотных – в мир помыслов и чувств духовных, небесных, Божественных, высочайших, чистейших.
Нашей умной природе возвращен Рай Божий, и уже здесь в умном труде мы входим в него опытной верой, т. е. живым ощущением сердца, уже здесь наше умное естество вдохновенно, с небесной радостью поет Гимн со всеми Горними и дольними:
"Величит душа моя Господа
И возрадовася дух мой о Бозе, Спасе моем".
Уже здесь мы с радостью величаем Его гость, здесь радостно славословим Его как нашего Бога-Спасителя. И воистину радость наша велика: ибо Сам Благий Бог, любя нас грешных и падших, плененных демонами, соделался нашим Избавителем и Спасителем.
Это и есть Божественная Симфония Неба и Земли, наша Херувимская Песнь, и мы уже здесь приобщаемся к ней, нашей верой и любовью. Здесь на земле начинаем подпевать Херувимам умно живя, в умном труде.
Эту тайну Святии Божий познали опытно. Они познали, что сотворил Господь-Спаситель нашей природы, познали радостную Тайну внутреннего освобождения от власти греха, познали ее в призывании Святого Имени Божия и сочувствуя нашему горькому положению, любя нас, сказали нам:
"Берегите ваш ум, ваше мысленное
естество, вашу умную душу,
Не занимайте его помыслами и
мечтаниями –
Пустыми, лживыми, похотными, вещественными.
А для этого удержите его в словах
молитвенных И молитесь НЕПРЕСТАННО Господу Иисусу:
Ибо в этом непрестанном
призывании Спасителя Сокрыта Тайна Вашего спасения".
Т. е. обратите ваше самое серьезное внимание на Ваш ум, на вашу "умную сущность души", на этого грешника, отвернувшего свое лицо от созерцания славы Вечного и Безсмертного и устремившего свои взоры на смертное и тленно-преходящее и устремите его всей силой вашей умной воли ко Христу-Избавителю. Да помилует, да избавит из сей мрачной и смрадной темницы пленения – в мир Горних, духовных помыслов и ощущений и держите ваш ум в непрестанном взывании: умоляйте, вопийте с утра до ночи и с ночи до утра.
Погружайте непрестанно ваш ум, внутреннего человека, в сию Святую Память Божию, доколе не изобразится в Вас Христос, по слову Апостольскому (Галат. 4, 19).
Нам необходимо знать, что "Спасение наше иначе и не может состояться, если не изменится наш ум и не соделается иным действием Благодати Божией" – как говорит св. Симеон Нов. Богослов.
"Если ум наш не будет уврачеван Христом, то все наши подвиги тщетны и суетны" – говорит тот же Святой.
"Ибо прежде и более всего необходимо быть уврачевану от Христа сему грешнику – нашему уму, который есть воистину тот самый грешник, ради которого Христос, будучи Бог, соделался человеком, для этого одного Он распялся, умер и воскрес. Освящение ума и есть воскресение души, бывающее в настоящей жизни" (т. 1, стр. 31, 133 – 134).
Проверив на себе, Святые и предлагают нам средство к уврачеванию нашего ума – сего Образа Божия в нас, сего грешника, недугующего страстьми – предлагают сие краткое призывание святого Имени Божия, или непрестанную молитву, которая служит врачеванием и охранением нашей умной души и высшим выражением нашей любви к Богу.
Об этом говорит св. Макарий такими словами:
"Единственное охранение и врачевство для души – с любовью памятовать о Боге".
И св. Исаак Сирский ту же мысль выражает такими словами:
"Страсти искореняются и обращаются в бегство непрестанным погружением мысли в Боге, Это – меч, умерщвляющий их" (Слово 8).
А св. Симеон Солунский еще более уясняет ту же мысль такими словами:
"Сия Божественная молитва, состоящая в призывании Спасителя – есть сердца очищение, источник божественных помыслов и духовных разумений. Сие призывание всякий благочестивый всегда да возглашает, да радеет о сем деле, "как о священнодействии, как о проявлении своей любви ко Господу Христу".
Телесно-умная тварь – человек, сей "умный грешник", сей образ Божий в нас, ничем иным не может в такой степени проявить свою любовь к своему Творцу, как непрестанным взиранием своим умным взором на свой ПЕРВООБРАЗ, т. е. непрестанным памятованием Бога. А памятование Бога рождает любовь к Нему, как говорит о сем св. Диадох:
"Через сие делание, – говорит Святой, – Господь приводит душу в великое возлюбление Славы Своей. Ибо преславное то и Многовожделенное Имя пребывая в теплом сердце через памятование о Нем ума, порождает в нас навык любить Его безпрепятственно, потому что нечему уже тогда полагать тому препону".
Желающему усвоить сие Божественное делание, чтобы стяжать навык еще здесь любить Его благостыню и исцелиться от тяжкой и древней болезни мрачного кружения ума и охранения от мысленного общения с демонским умом сим и "мысленным растлителем" – надлежит вступить на путь веры иного Богообщения, предложенный Св. Отцами: на путь сознания своего тяжелого пребывания в демонском вихре кружения – и смиренного, и спасительного ПРИЗЫВАНИЯ ИМЕНИ БОЖИЯ об избавлении нашей души от сего вихря кружений, т. е. на путь умного трудничества, на путь покаяния.
И должно подвизаться в этом "умном труде" сколько есть сил до самой смерти, чтобы в ум наш вселился Христос Господь, по слову св. Симеона Нов. Богослова.
И Сим спасительным призыванием Имени Божия и будет совершаться явственно и ощутимо для нас врачевание и исцеление нашей "умной сущности", ибо само призывание Имени Божия и есть для нас спасительное врачевство, как и говорит о сем св. Варсонофий Великий.
"Непрестанное призывание Имени Божия, – говорит святой, – есть врачевство, убивающее не только страсти, но и самое действие их. А страсти – суть демоны и исходят от призывания сего Имени".
Вступив на путь сего призывания, на путь внутренней Молитвы, мы тем самым вступаем на путь духовной жизни. А духовная жизнь начинается с внимания к себе, к своим помыслам, вожделениям и ощущениям. Внимание же вводит, как говорят Отцы – на путь духовного видения. Молитва внутренняя, внимательная и вводит в это видение: она просвещает наше внутреннее зрение, и мы постепенно начинаем видеть то, чего прежде совершенно не видели и не замечали: и себя, и окружающий нас умный мир духов в образе помыслов, мечтаний, вожделений.
Как и говорит о сем св. Макарий Великий: "Как скоро удалишься от мира и начнешь искать Бога и рассуждать о нем, должен уже, будешь бороться со своею природою, с прежними нравами и с тем навыком, который тебе прирожден. А во время борьбы с сим навыком найдешь противящиеся тебе помыслы и борющиеся с умом твоим. И помыслы сии повлекут тебя, и станут кружить тебя, в видимом, от чего ты бежал. Тогда-то начнешь борение и брань; восставляя помыслы против помыслов, ум – против ума, душу – против души, дух – против духа" (Беседа 32, 9).
Ибо открывается какая-то сокровенная и тонкая сила тьмы, пребывающая в сердце и ведущая борьбу с пробудившейся душой.
И тогда начинаем понимать, что и мы духи, но покрытые грубой "кожей" – телесностью, и что сущность наша не в "коже", а в невидимой умной природе нашей, и что нам предлежит брань и борьба с духами безтелесными, злыми, коварными, которые ведут с нами неустанную борьбу посредством помыслов, вожделений и мечтаний.
И тогда мы начинаем видеть в себе как "в одном и том же уме действуют два духа" (Макарий Великий).
Или как говорит св. Исихий: "Ум с умом невидимо сцепляются на борьбу – ум демонский с нашим, и тогда у нас является нужда каждое мгновение из глубины души взывать ко Христу-Спасителю, чтобы он отогнал ум демонский, растлевающий мечтаниями наш ум, а добычу победную даровал нам, как человеколюбец".
И в живом опыте мы начинаем познавать – как говорит сей Святый, что лучшей помощи, кроме Иисусовой, не найти нам во всю жизнь нашу, потому, что только Он Один, Господь, яко Бог, знает демонские ковы, обходы и лукавства.
Потому и необходимо для нас непрестанное призывание имени Божия:
"Ибо от призывания Имени Божия враги обезсиливаются, – как говорит св. Варсонофий Великий, – а зная сие – не престанем призывать Имя Божие в помощь".
И только в сем делании непрестанного мысленного труда наше мысленное естество – этот Образ Присносущной Его Славы, Красота Божия в нас (покрытая хламидой страстей), эта потерянная драхма, этот грешник, "блудно иждивший свое житие", только в сем сокровенном делании обретает незаблудный путь, ведущий к Богу.
И своим воплем: "Согреших, Отче, на небо и пред Тобою – помилуй мя, кающегося", – входит в музыку сфер, в Божественную Симфонию Небес, где и восхваляет Дивное Имя Дивного Бога Херувимами припевающее.
ГЛАВА 13
О ВОЗМОЖНОСТИ ЗАНИМАТЬСЯ "УМНОЙ МОЛИТВОЙ" В МИРУ. УТЕШИТЕЛЬНЫЙ БЛАГОСЛОВЕННЫЙ ПРИМЕР. ГЛАВНОЕ УСЛОВИЕ "УМНОЙ МОЛИТВЫ" – "БЕРЕГИ УМ". НАШИ БЛАГОДАТНЫЕ НАСТАВНИКИ ЭТОМУ ДЕЛАНИЮ: ПИСАНИЯ ОТЦОВ И СКОРБИ.
У читающего эти строки невольно могут возникнуть мысли сомнительного характера
"Да возможно ли заниматься "умным деланием" человеку, живущему среди мира и в мирской обстановке? Ведь это занятие более приличествует тому, кто живет в монастыре, а в миру этим заниматься невозможно!"
На это следует сказать словами Господними:
"Невозможное человекам – возможно Богу" (Лк. 18, 27).
И св. Симеон Новый Богослов говорит, что "ни мир, ни житейские дела не мешают исполнять заповеди Божий, когда имеется ревность и внимание" (том II, стр. 26).
Истина этих Божественных слов в полной мере оправдалась на дивном образе великого молитвенника земли русской, какого Господь показал всему христианскому богоотступному миру, утратившему веру, – и который спасался "умным деланием" среди самой гущи мирской, среди греха и всякого соблазна – на образе блаженной памяти о. Иоанна Кронштадтского. И явление его молитвенного образа в последних временах не случайно.
Его светлый образ является для нас пророческим знамением, предуказывающим путь для всех истинно спасающихся среди грозных и свирепых волн бушующего страстями "мира сего".
Спасение и восхождение по ступеням к совершенству христианскому возможно на всяком месте и во всякой обстановке, но только при условии "умного делания", т. е.
"Будь осторожен: береги свой ум", – как говорит о. Иоанн.
И как гениально-просто, как сжато и Божественно-ясно выразил он этими краткими словами сущность сокровенного Святоотеческого учения "о внимании себе", о "трезвении", об "умном делании".
Этим кратким богомудрым словом он выразил сущность всей Православной аскезы, всего православного подвижничества. Это слово не продукт теоретического, академического разума. Это слово – сердца; слово внутреннего благодатного опыта. В нем сокрыта тайна христианства, тайна монашества.
Ученые теоретики христианства и монашества, теоретики Православной аскезы, написали много хороших книг от своего книжного разума, но в их книгах нет благодатного разумения тех истин, о которых они писали. Их книги мертвы – нет в них Слова Жизни, они не животворят. Их книги мертвы. Одному книжному научению не дается благодатное разумение. Для этого нужно благодатное житие, нужен внутренний духовный опыт, озаренный светом благодати. Только из такого опыта рождаются благодатные писания. Без него истины христианства недосягаемы, недоступны. Эти истины книжный разум – не видит, слыша – не слышит и не разумеет.
Такой благодатный опыт имел Кронштадтский Молитвенник, потому мог и словесно выражать благодатным кратким словом всю сущность христианского Восточного подвижничества, сущность монашества и всего христианства.
"Береги свой ум!"
Этим сказано все. Здесь заключена Тайна "Умного подвига". В этом кратком слове сокрыта Тайна спасения и христианского совершенства. Это и есть "Умное делание" Отцов, молитвенное возведение ума к Богу "Память Божия", или непрестанная молитва. Это и есть внутренний, Божий путь к сокровенному Таинству живого Богообщения – "к мысленному молчанию".
Это путь св. Отцов. В нем сущность всей Православной аскезы.
Благодатно-пророческое житие о. Иоанна с необыкновенной яркостью подтвердило истину высказанных им слов, а также и тех слов, которые изрек древний пророк, сказавший, что
"Господь совершает спасение посреди земли" (Пс. 73, 12),т. е. посреди всего земного и суетного, посреди греха и соблазнов спасение совершает Сам Бог, а не человек, но при благом усердии человека. Ибо спасение Божие, а не человеческое.
Если бы непрестанная молитва, или, в выражении о. Иоанна, "береги свой ум", была совершенно невозможна среди мира, то Дух Святый устами Апостола не призывал бы к сему труду всех христиан, не внушал бы им:
"Непрестанно молитесь" (1 Фесал 5, 17).
Ибо Господь Бог к невозможному не призывает. Значит она для нас возможна. А поскольку внушается нам Духом Божиим, то и необходима, т. к. "без непрестанной молитвы К Богу приблизиться невозможно"– говорит св. Исаак Сирский (Слово 69).
Нужно только желание спасения и благое усердие. А благому усердию в сем деле Сам Бог помощник во всякой обстановке: и среди Чермного моря страстей, и в темнице египетской, и в огне Вавилонских скорбей, испытующих твердость нашей веры и упования.
Ибо Он воистину есть Помощник и Покровитель всякой душе, устремляющейся из Египта страстей, от власти мысленного фараона, в "умную" страну обетования. И всякая такая душа обретает Его действенную помощь в этом "умном" устремлении:
"Умное житие" Кронштадтского Молитвенника полностью подтвердило эту истину Среди самой гущи мира, Господь Бог, умно призываемый, был ему и Помощник, и Покровитель.
Если бы невозможно было спасаться "умным деланием" среди мира, то Отцы, Богом просвещенные, не приглашали бы и мирян к сей молитве.
Святитель Игнатий Брянчанинов говорит, что "Должны заниматься Иисусовой молитвой не только монахи, живущие в монастырях и занятые послушанием, но и миряне" (т. II, стр. 303).
"Всем христианам можно и должно заниматься сей молитвой с целью покаяния и призывания Господа на помощь, заниматься со страхом Божиим и верою, с величайшим вниманием к мысли и словам молитвы, с сокрушением духа" (т. II, стр. 303).
Св. Василий Великий положил неграмотным все молитвословия заменять молитвою Иисусовою и это принято за правило всею Восточной Церковью.
Св. Симеон, архиепископ Солунский, заповедует и советует архиереям, священникам, всем монахам и мирским на всякое время и час произносить эту священную молитву, имея ее как бы дыхание жизни, и говорит:
"Сие призывание всяк благочестивый да возглашает И всегда да, понуждает себя к тому".
И наш светлый батюшка, преподобный Серафим, давал те же наставления о молитве всем приходящим к нему – и монахам, и мирским, и говорил:
"Всякий христианин пусть занимается своим делом, а во время работы дома, или на пути куда-нибудь, пусть читает тихо:
"Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного". И в этом да будет все твое внимание и обучение.
С призыванием имени Божия ты найдешь покой, достигнешь чистоты духовной и телесной, и вселится в тебя Св. Дух, источник всех благ, и Он управит тебя во святыне, во всяком благочестии и чистоте" (Житие Старца Серафима, изд. 1877 г., стр. 82 – 83).
Да и многие св. Отцы давали те же наставления всем – и инокам, и людям мирским. Ибо заповедь о "бодрствовании", т. е. о непрестанной молитве, дана Господом Спасителем не только близким ученикам, но и всем верующим в Него.
Многие же из чувства ложного смирения почитают себя недостойными заниматься сей молитвой, говоря, что это занятие более приличествует людям святым. Но это понятие превратное, неправильное, погрешительное.
Блаженной памяти Старец схимонах Василий Поляномерульский весьма опытный делатель умной молитвы так и говорит:
"Многие не зная опытно умного делания, погрешительно судят, что умное делание принадлежит одним безстрастным и святым мужам".
Иные же боятся приступать к сему труду, страшась впасть в прелесть от сей молитвы. Эта боязнь основана на духовном невежестве. И если строже рассматривать эту боязнь, то это уже и есть прелесть.
Да разве это не прелесть! Разве это не обольщение! Разве это не повреждение душевное – считать молитвенное призывание Святого и Спасительного имени Божия опасным для себя? Что может быть пагубнее такого самообольщения! Это наиболее утонченная и наиболее душевредная форма прелести.
От сей молитвы никто и никогда не повреждался и не впадал в прелесть. Впадали в прелесть и повреждались душевно не от "умного делания", а от неразумного, от безумного, гордостного устремления ума к высоким состояниям, несвойственным человеку, пребывающему в страстях.
Были неопытные и неразумные духовники, которые воспрещали молиться сей молитвой, и многие под влиянием их запретов, доходили до полного душевного помрачения – как рассказывает об этом старец Паисий Молдавский. Они так устрашились сей святой молитвы, что дошли до крайнего безумия: имевшиеся у них святоотеческие книги об умной молитве потопили в реке, привязав их к кирпичам, что может быть безрассуднее такого отношения к сей святой молитве?
Но сия молитва страшна не только невеждам, людям не книжным, – но и просвещенным, богословски образованным плотолюбцам. Они к ней относятся уже совсем дико и недоброжелательно. Так и говорит об этом опытнейший делатель сей молитвы еп. Игнатий Брянчанинов:
"Немудрено, что и наши ученые (богословы), не имея понятия об умной молитве по преданию Православной церкви и прочитав о ней только в сочинениях западных писателей, повторили хуления и нелепости этих писателей" (т. II, 364).
"Плотский и душевный разум, как бы ни был богат премудростию мира, смотрит очень дико и недоброжелательно на умную молитву. Она средство единения духа человеческого с Духом Божиим, и потому особенно страшна и ненавистна для тех, которые благоволят пребывание своего духа в сонме духов падших, отверженных, враждебных Богу, не сознающих своего падения, провозглашающих и превозносящих состояние падения, как бы состояние высшего преуспеяния" (там же).
При пострижении в монашество, когда новопостриженному даются четки, постригающий говорит:
"Приими брате меч духовный Иже есть глагол Божий, Его же и посей во устах твоих Во уме же и сердце и глаголи непрестанно: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя".
Таким образом, всякому иноку сия молитва дается как заповедь. Но ведь редкий инок понимает значение этой заповеди; только те, кто имел опытного старца-руководителя, пребывавшего в сем делании.
И молитва сия с редкими содружается – только с теми, кто истинно отрешается от плотолюбивой жизни и с горячим сердцем ищет покаяния: к таковым она приходит как руководительница покаяния.
А с мирянами содружается лишь с теми, в ком появилась жажда отрешения от плотского бытия, жажда духовной жизни, жажда взыскания своей души. А в ком жива жизнь плоти, жизнь "мира сего", с теми она не уживается. Но если и таковые искренно будут держаться за эту молитовку, она уведет их от жизни плотской и приведет к жизни духовной, к жизни покаянной! Эта молитва – есть молитва отрешения, молитва умерщвления плотского бытия, молитва смерти.
И она же есть молитва воскресения души, молитва божественной жизни. Всяк, истинно прилепившийся к сей молитве, обязательно отрешится от жизни вещественной, от жизни плоти – замрет для мира, для жизни плотской и оживет для жизни духа, для жизни духовной. Сия молитовка приведет его на путь Воскресения духа, на путь жизни духа. Ибо молитва сия – дух и одухотворит всякого, кто ее возлюбит.
Кронштадтский Молитвенник, возлюбивший сию молитву, подтвердил истину этих слов своим одухотворенным житием среди мира. Правда, его опыт – опыт исключительный и весьма яркий, но не случайный. В премудром Промысле Божием случайностей нет.
Кронштадтский Молитвенник есть Божие пророческое знамение для всех истинно спасающихся среди соблазнов мира в последних временах. И знамение это для нас весьма утешительное и бодрящее.
Конечно, мы привыкли иначе понимать, что "умной работой" занимаются только те, кто живет в монастырской или пустынной обстановке. Но нашему времени не дано – ни того, ни другого. Господь пустыню сделал недоступной и монастыри закрыл, а мир грешный оставил, и он продолжает существовать. Что же делать нам, желающим спасения?
Для всех, желающих спасения, остался один путь: внутренний – путь внимания к своим помыслам и молитвы непрестанной.
Нам нужно спасаться среди мира "умным занятием":
"Беречь свой ум".
Т. е. занимать его непрестанной молитвой покаяния. Не ищи в сей молитве высоких духовных состояний, а только зрения своих согрешений и очищения от страстей, и искать сего – в молитвенном плаче.
Этот путь незаблудный, безопасный, это путь Св. Отцов. И это единственный путь для нас доступный и открытый. Все другие пути для нас закрыты.
А мысли сомнения и колебания, возникающие в нас – это работа все того же "мысленного растлителя", который утонченными приемами сомнений, колебаний, нерешительности, усиливается расшатать в нас окончательно нашу и без того слабую веру во всемогущество Божие и погубить нас собственным нашим неверием Господу Богу, который:
"И вчера и сегодня и во веки Тот же" (Евр. 13, 8).
И Своей всемощной благодатию спасает всегда и везде всякого произволяющего и ищущего спасения.
Есть еще один острый вопрос, весьма тягостно переживаемый спасающимися:
"Кто будет нашим духовным руководителем на этом неведомом для нас и весьма опасном пути?"
Этот вопрос, который весьма многих пугает. Опытных старцев нет. И духовных наставников "сокровенному житию во Христе" не стало А св. Отцы говорят, что без опытного руководителя этим деланием нельзя спасаться.
Так что же нам делать? Как быть?
И вот Дивный Бог в своей премудрости, через святых Своих, древних молитвенников, предвозвестил о нас весьма утешительное слово. Он изрек их устами, что нашими духоносными наставниками в последних временах будут – "Богомудрые писания св. Отцов" – по слову Паисия Величковского – святителя Игнатия и других, – "и всевозможные скорби", по слову аввы Исхириона и др. Отцов.
Скорби и будут воспитывать нас для Царствия Божия и усовершать в "умном житии". Ибо "умная молитва" лучше возрастает и крепнет в нас тогда, когда мы всякую скорбь претерпеваем с благодарением.
Святитель Игнатий Брянчанинов повествует о сем следующее пророчество древних Отцов:
Некогда св. Отцы Египетского скита пророчески беседовали о последнем роде. "Что сделали мы?" – говорили они. Один из них, великий авва Исхирион, ответил: "Мы исполнили заповеди Божий". Спросили его: "Что сделают те, которые будут после нас?" – "Они, – сказал авва, – будут иметь делание вполовину против нас". Еще спросили его: "А что сделают те, которые будут после них?" Авва Исхирион отвечал: "Они отнюдь не будут иметь монашеского делания, но им попустятся скорби и те из них, которые устоят, будут выше нас и Отцов наших".
Вот истинное утешение Духа Святого для всех рабов Божиих, спасающихся в последних временах среди мира и его скорбей. И этого благодатного утешения не следует забывать.
Здесь сокрыто утешение и для тех, кто пребывает в скорби по своей воли, от ее тягостного бремени, и не знает, кому ее отдать. Скорби каждого, приемлющего их, управят в Царствие
"Ибо многими скорбями надлежит нам войти в Царствие Божие" (Деян. 14, 22).
Такова воля благого промысла о нас, чтобы мы, покорившись Ему, без смущения, сами несли скорбь своей воли. В смиренном преклонении перед сим Промыслом – ныне спасение. Нам нужно крепко освоиться с той мыслью, что ныне воспитывают нас для Жизни Вечной не старцы, не духовники, а многоразличные скорби.
Скорби – это и есть наши духоносные наставники и руководители в молитвенном житии. Нынче наш путь Бог управляет не советами старцев, а обилием жестоких скорбей.
Посему, всякой приходящей скорби нужно оказывать послушание, нужно кланяться в ножки, как старцу и с любовию лобызать ее святую руку, нас благословляющую, как старческую.
И в этом? смиренномудром делании нужно умудряться, просвещаться и укрепляться Богомудрыми писаниями Св. Отцов и особенно благодатными писаниями Святителя Игнатия Брянчанинова, который сам опытно прошел по этому многоскорбному "умному пути" и описал его с пророческой отчетливостью и ясностью. Сей богомудрый Святитель был одарен великим благодатным даром: "умно жить" о юных лет, и умно и ясно изъяснить это сокровенное житие, совершенное недоступное разуму теоретическому, богословскому.
"Умная жизнь" есть истинное богословие и только это богословие открывает сокровенный разум Отцов. Святитель Игнатий шел этим путем, потому и усвоил дух Отцов и с неподражаемой ясностью и правильностью изложил их учение об "умной молитве".
У всех св. Отцов писания о сем предмете прикровенны, сокрыты в богомудрых и малодоступных речениях. Еп. Игнатий благоговейно снял эту прикровенность своей молитвенной многоскорбной жизнью. Ибо Богомудрость Св. Писаний уясняется в меру Богомудрого жития. Пребывая в сем житии, святитель и уяснил Отцов до предельной ясности, для нашего невежественного понимания.
Всем спасающимся в наших временах святитель Игнатий своими Богомудрыми писаниями, дан в наставника самим Духом Божиим. И лучшего руководителя на пути "умном" не отыскать во всей святоотеческой литературе. Он читается не только у нас, но и на Востоке, особенно на Старом Афоне, потому оттуда многие делатели "умного труда" приезжали в свое время на его могилу помолиться и испросить его благословенных молитв на многоскорбном пути молитвенном.
Писаниями еп. Игнатия, как писаниями духоносными и наиболее доступными для понимания, можно руководствоваться без всякого сомнения, и они управляют нас на пути спасения и усовершения в "умном делании". Сей отзыв принадлежит многим подвижникам "умного жития" последнего времени. Святитель Игнатий с удовлетворительной полнотой уяснил Апостольскую заповедь, она же заповедь Господня:
"А что вам говорю, – сказал Господь, – говорю всем: "БОДРСТВУЙТЕ" (Мк. 13, 37).
А святой Апостол пояснил: "Непрестанно молитесь" (I Фесал. 5, 17).
Дух же Святый в последних временах еще больше уяснил это сокровенное слово о "непрестанной молитве", уяснил благодатными устами Кронштадтского Молитвенника, сказав всем нам:
"БЕРЕГИ СВОЙ УМ".
ГЛАВА 14
