Часть I. Научный взгляд на мир

Ч. Хаммель

Дело Галилея

 

 

Посвящается

Бернарду Рэмму, Ричарду Бюбу,

Франку Касселу, Вальтеру Херну,

Джиму Найхардту

 

Предисловие к русскому изданию

 

Когда человек впервые устремил взгляд в небо? Этого никто не знает, но есть у Николая Гумилева стихотворение, в котором старик оплакивает время

 

Прежнее, когда смотрели люди

На равнину, где паслось их стадо,

Ha воду, где пробегал их парус,

На траву, где их играли дети,

А не в небо черное, где блещут

Недоступные чужие звезды."

 

Что такое небо - обиталище Бога или холодное безвоздушное пространство? Ответ зависит от самого человека. После первых полетов в космос газеты Советского Союза обрадовали население страны вестью: космонавты не видели на орбите ни Бога, ни ангелов. А американский астронавт оттуда-же из космоса почему-то читал всей Америке Евангелие. В чем дело? Это, конечно, преданье старины глубокой, и сегодня безбожие у нас уже вышло из моды, сменившись "псевдобожием": даже дети знают слова "астрал", "контактер"; ни экстрасены, ни колдуны не брезгуют "космической энергией". Снова человек устремляет взгляд в космос, ища там решения всех своих проблем.

 

А чего искали в небесах астрономы древности? Свободы от религии или истины? Мы привыкли думать о Джордано Бруно и Галилео Галилее, как о великих вольнодумцах, мученниках, пострадавших от рук церкви за верность идеалам науки, как о борцах со средневековым мракобесием, как о людях, опередивших свое время. "Мы бы Бруно не сожгли! И старика Галилея не стали бы мучить!" Так ли это? Мы привыкли думать, что, завоевав мир, христианство предъявило права на космос и жестоко расправлялось со всеми, кто не считал звезды вбитыми в небесную твердь золотыми гвоздиками. Мы уверены, что церковь в средневековье действовала чуть ли не по совету Лао-Цзы: "...чтобы у народа не было знаний и страстей, а имеющие знания не смели бы действовать". Каждый, кто хоть раз брал в руки "Церковную историю", знает, как много было в ней и остается такого, а о чем скорбит сердце.

 

Неправы мы в другом: в истории астрономии, как и в истории науки, никогда не было ничего анти-христианского. Изучив небеса, ученые прошлых веков вовсе не исполнялись презрением к Богу и к церкви. Нет, в трудную минуту именно вера давала и им, и миллионам "простых" людей утешение. Сегодня, когда остро стоит вопрос о противоречиях между наукой и христианством, нам будет особенно интересно взглянуть на жизнь Коперника, Галилея и Кеплера, посмотреть, как исторически складывались отношения между наукой и религией. Был ли конфликт? Если да, то в чем его суть? Или же это был конфликт между разными подходами к научному знанию - аристотелевым и современным эмпирическим? Давайте же познакомимся с мнением автора книги и задумаемся.

А. Широченская

 

Вступление

 

Со времен Галилея наука заняла место богословия па престоле. Эта смена произошла в результате многочисленных конфликтов, в которых христианству приходилось обороняться. Очень часто ненужные споры разгорались из-за нежелания или неспособности обеих сторон дать четкое определение используемым терминам и установить круг обсуждаемых вопросов.

 

Мои предложения по урегулированию конфликта между наукой и Библией - это не панацея от всех бед, а шаг вперед в поисках конструктивного решения. Это не само здание, а его фундамент. Передо мной стояли две главные цели: 1) заинтересовать широкий круг читателей, не имеющих специальных научных знаний, и 2) дать введение в историю и философию науки, показать общие точки соприкосновения между ней и библейским взглядом на природу.

 

Хочу выразить глубокую признательность всем ученым, которые посвятили жизнь исследованию этих и смежных вопросов. Я благодарен моим друзьям - богословам и ученым, которые не пожалели времени, чтобы прочесть мою рукопись, и дали мне много полезных советов.

 

Но более всего мне хотелось бы, чтобы эта книга помогла нам лучше понять Бога - Творца и Спасителя - Творца неба и земли, Господа и Судию истории.

Пролог: Суд

 

"Библия рассказывает, как найти путь на небеса, но не говорит о том, какими путями небеса движутся" ГАЛИЛЕО ГАЛИЛЕЙ

 

Продолжительное судебное разбирательство закончилось 22 июня 1633 года. Последнее заседание проходило в Санта-Мария Сопра ля Минерва, доминиканском монастыре, расположенном в самом центре Рима. Его когда-то построили на руинах древнего храма, посвященного богине мудрости. В зал ввели подсудимого, одетого в белый балахон, какие обязаны были носить кающиеся грешники. Даже складки широкого платья не скрывали дрожи подсудимого, когда он опускался на колени перед десятью судьями инквизиционного трибунала...

 

Тучи начали собираться над головой Галилея в начале 1632 года после опубликования его книги "Диалог о двух главнейших системах мира". Она была написана не на латинском языке, как все научные труды того времени, а на итальянском. Автор коснулся в ней широкого круга вопросов из области астрономии и физики. Книга была написана в виде беседы трех персонажей: Сальвиати, Симпличио и Сагредо. Сальвиати отстаивал систему мироустройства Коперника (с которой Галилей был согласен), а Симпличио - систему Аристотеля (сам он был очень похож на тех упрямых университетских профессоров, с которыми годами сражался Галилей). Каждый из двух противников старался перетянуть на свою сторону нейтрального Сагредо. Используя этот очень распространенный в те дни литературный прием, можно было гипотетически писать о любом спорном вопросе, даже о ереси, и при этом писателя никак нельзя было привлечь к ответственности за пропаганду "несоответствующих" взглядов.

 

Книга Галилея - это шедевр научной литературы. Она была доступна пониманию любого грамотного человека. Популярность ее оказалась настолько велика, что первый тираж разошелся, едва выйдя из печати. Но через несколько месяцев некоторые высокопоставленные духовные особы высказали свое недовольство книгой: в Риме у Галилея были враги, которые убедили папу Урбана VIII в том, что в книге содержится насмешка над ним, что именно его слова автор вложил в уста недалекого Симпличио. В августе 1632 года недовольство вылилось в конкретные действия: папа приказал флорентийскому издателю приостановить продажу очередного тиража книги и назначил особый комитет для ее аттестации. Решение комитета было однозначно: об учении Коперника автор писал очень подробно, а вовсе не гипотетически. Церковь не могла согласиться с книгой в таком виде. Продажу тиража приостановили вплоть до внесения в книгу изменений.

 

Приказ прибыть в Рим

 

1 октября инквизитор Флоренции передал Галилею приказ Святейшей коллегии: в течение 30 дней явиться в Рим. Его обвиняли в пропаганде гелиоцентрической системы мироздания, согласно которой Земля вращается вокруг неподвижного Солнца. Перед тем, как напечатать книгу, Галилей получил необходимые разрешения от властей и поэтому был крайне удивлен подобным оборотом дела. От пережитого потрясения он даже заболел.

 

Ученому тогда было уже 69 лет. Здоровье его резко ухудшалось. Он страдал полиартритом и грыжей, ему приходилось носить корсет из железных прутьев, кроме того, в Европе бушевала чума, и врач прописал ему полный покой, предупредив, что путешествие длиной в двести миль, да еще в зимнее время, добром не кончится. Медицинское заключение отправили в Ватикан вместе с просьбой освободить старого ученого от необходимости немедленно отправляться в столь дальнюю и трудную дорогу. Святейшая коллегия оказалась неумолимой: Галилею следовало прибыть в Рим без промедления.

 

Великий герцог Тосканский посоветовал ученому не перечить духовным властям и предоставил в его распоряжение карету, чтобы хоть как-то сгладить дорожные тяготы. 23 января 1633 года Галилео отправился в путь. Еще через три недели он достиг виллы Медичи. Там тосканский посланник Франческо Никколини удобно разместил старика и предоставил в его распоряжение слуг: ученому предстояло прожить на вилле два месяца. Подобных послаблений не делали ни одному из вызванных на суд инквизиции: всех их - и духовенство, и знать - тут же по прибытии в Рим брали под стражу (1).

 

Тем временем первое потрясение прошло, к ученому вернулся бойцовский дух. Старый борец, уверенный в своей правоте и своем даре убеждения, решил в открытой дискуссии с властями раз и навсегда покончить со всеми вопросами. И сам Галилей, и его влиятельные друзья считали, что дело не примет серьезного оборота. К их великому разочарованию из Святейшей коллегии пришло извещение о том, что 8 апреля Галилею следует явиться на суд.

 

Еще через четыре дня началось слушание под председательством комиссара-генерала Винченцо Макулано, доминиканского фриара. Речь шла о событиях 1616 года: тогда Галилей отправился в Рим, чтобы обсудить свои взгляды с кардиналом Беллармино. После ряда вопросов о беседе с кардиналом члены инквизиционного суда огласили предупреждение, которое якобы было выдано Галилео на руки:

 

"Вышепоименованный уполномоченный комиссар (кардинал Беллармино) приказал и предписал Галилео от имени Его Святейшества Папы и всего состава Священной коллегии отказаться от вышеупомянутого мнения о том, что Солнце является центром вселенной и стоит неподвижно в то время, как Земля вращается вокруг него. Ему предписано не придерживаться подобных взглядов, не обсуждать и не защищать их в какой бы то ни было форме - устной или письменной. В случае неисполнения приказа Святейшая коллегия примет соответствующие меры. С данным предупреждением вышеупомянутый Галилео ознакомлен и обязался его исполнять" (2).

 

Галилео был потрясен. Он заявил, что никогда не получал подобного предупреждения и не имел ни малейшего представления о том, что ему запрещено устно или письменно обсуждать данные взгляды. В качестве доказательства он представил текст увещевания кардинала Беллармино, написанного в форме частного запрета, а вовсе не официального предупреждения. Увещевание заканчивалось тем, что учение Коперника противоречит Священному Писанию, "а потому его нельзя ни защищать, ни принимать за истину" (3). В нем ничего не было сказано о том, что запрещается "в какой бы то ни было форме" излагать эти взгляды либо обсуждать их.

 

Теперь настала очередь удивляться судьям: перед ними лежал документ, который противоречил данным Ватиканских архивов. Обратиться за разъяснениями к Беллармино было нельзя - он умер десять лет назад. Суд решил отложить решение данной проблемы и перейти к допросу. Речь пошла о событиях не столь давних - о выходе в свет книги "Диалог". Когда Галилея спросили о его взглядах, он ответил: "Я не придерживаюсь взглядов о том, что Земля движется, а Солнце неподвижно, и не защищаю их в своей книге. Наоборот: я представил взгляды, противоречащие взглядам Коперника, и доказал, насколько слабы и неубедительны его аргументы" (4).

 

Но тут Галилео перестарался: сторонник взглядов Коперника не победил в споре, но привел достаточно много аргументов против Аристотеля. Даже не обладающему богатым воображением читателю было ясно, кто прав. Получалось, что Галилео соблюдал букву, но не дух папского указа 1616 года. Как и многие подсудимые, он слишком яро доказывал свою невиновность: его заявление о том, что в книге показана альтернатива взглядам Коперника, походило на попытку одурачить судей.

 

Через пять дней после слушания вышло решение суда: Галилео поддерживал и защищал теорию Коперника. Более того, у суда было "сильное подозрение", что он и по сей день придерживается этой теории. В решении содержалось множество цитат из его книги, которые подтверждали мнение судей. Галилео удалось отклонить обвинения в нарушении предупреждения 1616 года, но его благочестивые заявления о согласии с официальными взглядами церкви "затянули петлю" на его шее.

 

В апреле и мае было проведено еще два допроса, и дело направили в высшие инстанции для принятия окончательного решения. К этому времени Галилей признал свою ошибку, пообещал в будущем исправить ее и, ссылаясь на слабое здоровье, попросил о снисхождении суда. Казалось, можно было рассчитывать на мягкий приговор. Но хитросплетения политической борьбы (см. главу 5) привели к иному исходу, так что рекомендации комиссара проявить снисхождение в расчет приняты не были.

 

Утром 21 июня 1633 года Галилео предстал перед судом для заключительного слушания. Было решено, что ему следует отречься от своих взглядов. Снова задали вопрос о том, как он относится к теории Коперника. Ответ Галилео был таков: "Я считаю, что более не упорствую в этом мнении Коперника после того, как мне сообщено приказание, дабы я от него отрекся. К тому же я здесь, в Ваших руках, и делайте со мной все по Вашему усмотрению" (5). Ночь в ожидании приговора он провел под стражей.

 

И вот наступил решающий час - Галилео вошел под своды большой залы Доминиканского монастыря. В приговоре перечислялись ошибки, допущенные им при написании "Диалога": официальным постановлением суда книга была запрещена. На Галилея падало "сильное подозрение в ереси". Приговор был таков: "Тебя же осуждаем мы к тюремному заключению по всей строгости при сей Святейшей коллегии на срок, определенный по нашему усмотрению, и накладываем на тебя спасительное покаяние в течение последующих трех лет произносить еженедельно один раз по семь покаянных псалмов, оставляя за нами право указанные наказания и покаяния умерить, заменить, полностью или частично отменить" (6).

 

30 июня Галилео был отпущен на поруки своего друга, архиепископа Асканио Пикколомини, для лечения. Через пять месяцев папа Урбан VIII разрешил ему вернуться во Флоренцию. К декабрю старик-ученый был уже в своем небольшом поместье Арчетри в нескольких милях от города, где провел под домашним арестом оставшиеся восемь лет жизни, продолжая писать труды и заниматься научными исследованиями.

 

Наука против религии?

 

В течение многих веков факт осуждения Галилео католической церковью служил поводом для горячих споров о противоречиях между наукой и религией. Суд над старым астрономом всегда приводили в пример, рассказывая о враждебном отношении христианства к свободомыслию и научному прогрессу. Так, одна из биографий Галилео заканчивается словами:

 

"Галилео - классическая жертва тоталитарного режима. Его преследовали и судили люди.., которые боялись полета его свободной мысли. Галилео изучил Писание и истолковал его по-своему, бросив, таким образом, вызов церковным властям... Они же видели в Галилео лишь человека, который стремился разрушить их систему, а потому поступили единственным известным им способом: они решили вырвать ересь с корнем" (7).

 

Но действительно ли конфликт был столь четко очерчен? На какую систему покушался Галилео - на религиозную власть Рима или на научный авторитет Аристотеля? Каким образом чисто научный спор, зародившийся в стенах университета, мог перерасти в спор богословский? Какие политические подводные течения - чьи амбиции, зависть, предубеждения, личные интересы - помогли спору разрастись и завершиться столь драматично?

 

Ряд вопросов, поднятых в XVII веке на суде инквизиции, актуален и сегодня, когда речь идет о противоречиях между наукой и христианством. Так, в американских школах и судах снова всплыл конфликт между эволюционистами и креационистами. В 1925 году слушалось дело Скоупса, учителя старших классов, который нарушил закон штата Теннесси, запрещающий преподавать эволюционное учение в школе. После этого суда общественное мнение занялось другими вопросами, а закон "под шумок" отменили. Казалось, что борьба эволюционистов с креационистами ушла в прошлое. И вот в 1969 году в Совет по образованию штата Калифорнии поступило прошение: признать креационизм учением, достойным рассмотрения в школах наряду с прочими науками о происхождении вселенной. Школьные советы, местные советы по образованию, законодательные органы были вынуждены разрешить преподавание "научного креационизма" в государственных школах.

 

В 1980 году власти штата Арканзас приняли закон, согласно которому на преподавание научного креационизма отводилось в школе столько же учебных часов, сколько и на преподавание эволюционной теории. Суд тут же забросали жалобами, и через два года этот закон прекратил свое существование. Борьба между представителями различных взглядов на происхождение вселенной и биологическую эволюцию породила сотни статей, десятки книг.

 

Учась на ошибках прошлого, мы надеемся, что не будем повторять их в будущем. Для того, чтобы цивилизованно обсуждать эти вопросы, нужно устранить два серьезных недоразумения. Первое касается сути современной науки и статуса выведенных ею законов. Под влиянием натурализма - философии, которая признает природу единственной существующей реальностью, - научный метод стал считаться чуть ли не единственным методом познания мира. Бытует мнение, что ученые совершенно объективны в поиске фактов в отличие от всех остальных (особенно богословов), которые из-за своих верований не могут судить о мире непредвзято.

 

Но такова ли истинная картина? Каждый учебный год доктор Пол Ерл, преподаватель биологии в колледже Нассау на Лонг-Айлэнд в Нью-Йорке, начинает занятия именно с этого вопроса. Он рассказывает ученикам, что никто не может быть абсолютно объективным, даже ученый. Как и все остальные, ученые - носители конкретного мировоззрения и определенной системы ценностей, на основании которых они судят о том или ином предмете. Редко кто из ученых сообщает о своих взглядах на жизнь в предисловии к своему труду, поэтому Ерл учит, как можно определить мировоззрение автора, чтобы потом было легче оценить его научные выводы. Такой подход поначалу удивляет учеников: они учатся в колледже уже не первый год и ни разу не слышали, чтобы кто-то из ученых открыто признавался в собственной предвзятости. Кроме того, учитель-христианин Ерл показывает студентам ограниченность науки и условный характер ее законов.

 

Вторая проблема - верное истолкование Библии. Говорят, что цитатой из Писания можно доказать все, что угодно, и большое количество людей считает, что мнение это подтверждают разнообразнейшие учения, наводнившие сегодня мир. Обосновать цитатой из Библии любую, даже самую безумную теорию можно лишь при одном условии - если толковать ее произвольно, отбросив все правила. Как и при объяснении любого литературного текста, при истолковании Библии нужно пользоваться общепризнанными правилами герменевтики, помнить о цели автора, историческом контексте, литературном жанре произведения, существовании многозначных слов.

 

В этой книге мы постараемся разрешить оба недоразумения и посмотрим, каковы природа, цели и границы научного и библейского мировоззрений, а также как эти мировоззрения связаны друг с другом. Начнем с истории и поглядим, как развивался в XVI и XVII веках научный метод. Причем разговор пойдет не только о революционных научных открытиях, но и о жизни тех, кто их совершили. Наука - плод совместных усилий многих людей. У каждого из них были свои устремления, свое отношение к религии, свой характер. Влияние на них оказали культурная среда, экономические условия, политические события.

 

Очень часто специалисты по истории науки выбирают какое-то современное научное открытие, а потом прослеживают его корни вплоть до времен научной революции. Подобный метод не учитывает одного: во все времена возникали довольно полезные теории, которые в итоге заводили в тупик поверивших в них ученых. Историки же твердо знают, что им нужно, ищут там, где нужно, и в итоге складывается история великих научных открытий, не запятнанная неудачами и промахами. Помимо такого линейного взгляда на историю, существует контекстуальный взгляд, который помогает лучше понять ход мыслей тех же ученых: "Этот второй метод заставляет историю науки рассказывать не только о развитии современных теорий, но и о рождении старых теорий и анализировать их с учетом тогдашнего исторического фона" (8).

 

В этой книге мы чуть дальше зайдем в использовании контекстуального подхода и рассмотрим биографии четырех известнейших ученых - Николая Коперника, Иоганна Кеплера, Галилео Галилея и Исаака Ньютона. Поговорим об их семьях, культурных и политических взглядах, религиозных убеждениях, трудностях личного и научного характера, рассмотрим обстоятельства жизни каждого из них - в общем, постараемся поставить себя на их место. Как относились они к христианству? Оказали ли их религиозные убеждения хоть какое-то влияние на их научную работу? Как они сами совмещали свои научные открытия с библейским взглядом на мир?

 

Научная революция

 

С чего начинается политическая революция? Мы тут же вспоминаем: Юлий Цезарь переходит Рубикон; толпы народа нападают на Бастилию; солдаты и матросы штурмуют Зимний; раздается залп "Авроры". Но на самом деле любая революция начинается с идей, возникающих в мозгу тех, кто устали от старого режима. Недовольство существующим положением создает трещины в сложившейся системе. Жажда перемен овладевает сознанием людей, и вот, наконец, появляется вождь, который может повести их за собой... Тут же мысль превращается в действие, скорость движения нарастает, и вспыхивает открытый конфликт между старой властью и властью нарождающейся: кто-то штурмует какой-то дворец - старые силы в решающей схватке проигрывают. Но элементы старого сохраняются еще некоторое время и после победы нового режима.

 

Революция - политическая, социальная или религиозная - требует наличия двух факторов: начавшегося процесса перемен и кризисной ситуации (9). Подобное сочетание непрерывного процесса с кризисным элементом, существовавшее уже 150 лет, было характерно и для научной революции. Последний период средневековья и начало эпохи Возрождения - время брожения во многих областях жизни и мысли. Все больше стало возникать сомнений в истинности философии Аристотеля, которая царствовала в западной науке более полутора тысячелетий. Залп против устоявшейся системы был выпущен Коперником в 1543 году. Именно тогда он опубликовал книгу "Об обращении небесных сфер". Она не оказала немедленного воздействия, но взорвалась спустя некоторое время подобно мине замедленного действия, и, взорвавшись, разнесла на куски традиционную космологию.

 

Следующий залп был направлен Иоганном Кеплером. В 1609 году он написал свою "Новую астрономию" в защиту системы Коперника, где показал, что орбиты планет - эллиптической, а не сферической формы, как учил Аристотель. Тем временем Галилео Галилей развернул наступление на "суше" - в области физики. Поддерживал он и Коперника своими астрономическими наблюдениями и полемическими сочинениями. Последний огневой шквал обрушился в 1687 году. Именно тогда Ньютон опубликовал "Математические принципы натуральной философии", в которых содержались закон всемирного тяготения и законы механики.

 

Открытия этих четырех ученых, сделанные в области физики и астрономии, и в особенности их научный метод создали новую науку, основанную на математике и эксперименте. Подобный подход к природе положил начало развитию в XVIII веке современной химии, в XIX веке - геологии и биологии, а в XX веке создал условия для второй научной революции в астрономии и физике.

 

Главным героем нашей книги будет Галилей. Причин тому несколько: именно он почти пятьдесят лет вел борьбу против сторонников Аристотеля. Когда оппоненты Галилея постарались обратить научный спор в чисто религиозное противоречие, он в ответ строго разграничил научное и библейское мировоззрения (10). Со времен суда над Галилеем его личность постоянно использовали как оружие в борьбе с церковью, а историю его жизни неимоверно искажали. Так что настало время восстановить историческую справедливость. Галилей был не только ученым-новатором, но и глубоко верующим христианином. Его жизнь подскажет ответы тем, кто ищут пути примирения науки с Библией.

 

Благодаря научной революции наука заняла важное место в развитии общества. Во многом именно она определяет нашу систему ценностей. Томас Кюн отмечает, что "современное западное общество гораздо больше, чем все предшествовавшие ему, зависит от науки как в вопросах философии, так и в вопросах пропитания" (11). В то же время научные открытия дали нам в руки оружие, способное уничтожить весь мир, а не только отдельных людей. Наука стала ценным, но опасным инструментом, и, чтобы им пользоваться, нужно следовать определенным этическим нормам. Очень важно понять значение и границы науки. Лишь тогда станет ясно, как она связана с христианством.

 

О чем рассказывает эта книга

 

Эта книга - результат моего длящегося всю жизнь увлечения Библией и современной наукой. Еще в старших классах я глотал сочинения по химии и физике, а также с интересом читал христианские книги о науке. В некоторых из них содержались попытки показать научную достоверность Библии, укрепив, таким образом, ее определенный авторитет. И вот, вооруженный подобными аргументами, я поступил в колледж, чтобы изучать науки и обращать в христианство скептически настроенных соучеников. Но в горячих спорах о чудесах, законах природы, эволюции мне так и не удалось доказать истинность Библии и обратить своих друзей. Честно говоря, все эти споры редко касались жизни, смерти и воскресения нашего Спасителя. Тем не менее, мне и в голову не пришло задуматься, верна ли моя стратегия. Так продолжалось до последнего года обучения, пока один неверующий человек не объяснил мне мою ошибку: "Почему ты так стараешься, чтобы Библия выглядела научно достоверной? Ведь главное в христианстве - Иисус Христос!".

 

Потом мне удалось найти более удачный способ рассказывать о христианстве, который можно назвать и более библейским, так как впервые его использовал врач Лука еще две тысячи лет назад. Он написал одно из Евангелий, где говорил об исторически достоверных данных из жизни Иисуса Христа, чтобы читатель "узнал твердое основание того учения, в котором был наставлен" (Лк. 1:4). Потом я обнаружил, что апостолы в своих проповедях придерживались того же подхода: они старались рассказать людям об Иисусе Христе, Который призывает людей покаяться и уверовать.

 

Я по-прежнему старался понять, как связаны между собой современные науки и библейское учение. Интерес мой превратился в семя, которое проросло многие годы спустя. Однажды я читал книги по истории и философии науки и вдруг понял, почему суждение, что наука подтверждает истинность Библии, было неверным. Дело в том, что вразрез со сложившимся мнением научные законы показывают нам лишь одну определенную грань - грань природы. Кроме того, эти законы довольно часто подвергаются пересмотру, а некоторые из них оказываются неверными. И если ставить истинность Библии в зависимость от современных научных теорий, то со временем эти теории окажутся на свалке истории, а в связи с этим положения Библии опять будут подвергаться сомнениям.

 

Занятия помогли мне понять, что наука - это лишь одно из целого ряда мировоззрений, и каждое из них говорит что-то свое о природе, имеет свои плюсы и минусы. Также я понял, что библейский взгляд на мир помогает, прежде всего, понять, в каких отношениях с миром находится Бог. Такое понимание вопроса проясняет роль каждого мировоззрения - научного и библейского, не принижая ни того ни другого.

 

В основной части книги (главы 1-7) приводятся данные о том, как в XVI и XVII веках возникла новая наука, освободившаяся от гнета философии и религии. Мы подробно поговорим об открытиях Коперника, Кеплера, Галилея и Ньютона в области астрономии и физики, ведь именно они заложили основы нового научного метода.

 

Во втором разделе (главы 8-10) мы расскажем о библейских мировоззрении и взгляде на вселенную. Мы поговорим о принципах истолкования различных литературных библейских жанров, о современности и практической ценности библейского учения. О соотношении между библейским и научным взглядами на мир рассказано в главе "Чудеса и законы природы", после которой следует краткое изложение истории о сотворении мира (Быт. 1).

 

В третьем разделе (главы 11-13) мы коснемся современного противоборства между креационизмом и эволюционной теорией. Может показаться, что эта тема - неактуальна, ибо наиболее значительные научные открытия XX века были сделаны вовсе не в биологии, а в астрономии и физике. Теории частной и общей относительности, расширяющейся Вселенной, появление атомной физики создали модель совершенно иного мира, сильно отличающегося от Вселенной Ньютона - стабильной и уравновешенной. Но для рядового читателя тема биологии будет более интересной: именно в этой области противостояние библейского и научного взглядов достигло своей кульминации. Понять суть конфликта, правильно оценить позиции обеих сторон - вот что важно широкому кругу читателей: школьникам и пенсионерам, верующим и атеистам. Закончим мы кратким обзором сходств и различий научного и библейского мировоззрений.

 

А теперь о том, чего вы в этой книге не найдете. Вы не найдете исчерпывающего богословского учения о природе и философии науки. Говоря о библейском взгляде на сотворение мира, мы ограничимся лишь описанными в Библии фактами и не станем затрагивать Общего откровения, данного Богом в творении (Пс. 18:2-5; Рим. 1:19-20). Мы не ставим цели развить новую всеобъемлющую философию науки. Тем не менее, ясное разграничение библейского и научного мировоззрений затронет области богословия и философии, поэтому эту книгу можно назвать скорее фундаментом, чем законченным зданием.

 

Она может послужить вводным курсом к истории и философии науки, но я ориентировался на широкий круг читателей, не имеющих специальных научных знаний. Я постарался свести к минимуму использование формул, схем и научной терминологии. Наиболее же нетерпеливым могу посоветовать "срезать угол" и сразу же перейти к сути. Для этого главы можно читать в такой последовательности: 1, 7, 8,9,10. Главу 7 о современной науке можно понять и без предыдущих пяти. В главе 8 речь идет о библейском мировоззрении, а в главах 9 и 10 - о библейском взгляде на чудеса, законы природы и сотворение мира. Потом читатель может перейти к следующим трем главам о биологии, теории эволюции и креационизме и лишь после этого вернуться к главам 2-6, чтобы узнать, что же совершили для науки Коперник, Кеплер, Галилей и Ньютон и каковы были их религиозные убеждения.

 

Этой книгой мне хотелось бы заставить читателя поразмыслить о том, что христианство и наука - это различные реакции на окружающий мир, которые имеют немало точек соприкосновения. Например, оба мировоззрения основаны на твердой вере, что реальность не заканчивается лишь существованием человека, и базируются на определенных традициях. Так что вернее будет считать их не врагами, а союзниками.

 

Религия и наука уже стали союзниками в жизни людей, которые считают занятия наукой своим христианским долгом. В заключение мы расскажем о жизни Блэза Паскаля, выдающегося ученого, в судьбе которого библейское и научное мировоззрения слились воедино.

 

Часть I. Научный взгляд на мир