Лояльный гражданин империи, человек умеренных и консервативных взглядов. Вне сферы новых литературных веяний, примыкает к эллинистической манере изложения.
«Параллельные жизнеописания» - серия парных биографий, причем каждый раз рядом поставлены греческий и римский исторический деятели. Заключительная часть – сравнения. Есть и отдельные биографии, видимо, более ранние. Сильный романофильский уклон; часто искусственный подбор пар. Каждая биография – отдельное целое, сравнение – лишь привесок. 23 пары жизнеописаний. Крупнейший представитель биографического жанра в греческой литературе, но сам жанр гораздо древнее и разрабатывался с 4 века до н.э.
Свои особенности:
1. Личность понималась статически, как некий законченный характер. Никогда не отображает процесса становления личности. Если и есть, то только в автобиографиях. Личность вне связи с ист обстановкой, соц силами.
2. Два основных вида биографии: справочно-антикварная и биография-характеристика, которая воссоздает образ деятеля, и все события жизни интересны лишь потому, что освещают характер. Пишет жизнеописания, а не историю. Незначительные поступки поэтому иногда оказываются гораздо показательней, чем исторические глобальные события. Создание целостного и выпуклого образа с помощью мозаики мелких штрихов. Не брезгует анекдотом, сплетней, добиваясь занимательного и наглядного рассказа, иногда драматичного. Но вместе с тем иногда прерывает рассказ морализирующим размышлениями – остается моралистом. Биографии имеют назидательную цель, и поэтому герои иногда идеализируются. Высокие моральные качества. Но не ограничивается серией добродетельных героев – парная биография Деметрия Полиокрета и Марка Антония тому пример.
Немногие греческие писатели пользовались потом такой же популярностью. Гуманисты, византийцы, Шекспир по нему создал «Антония и Клеопатру» и «Юлия Цезаря», причем не так много ему пришлось изменять. 17 – множество жизнеописаний наподобие.
Почти все биографии строятся по одной схеме: происхождение героя, его род, семья, юные годы, воспитание, деятельность и смерть. Вся жизнь человека, рисуемая в морально-психологическом аспекте. Часто мораль сначала, обращение к другу, иногда неожиданно обрывается («Александр»), символизируя внезапную смерть.
Насыщены афоризмами и анекдотами. Предсмертные слова Демосфена. Стремится выделить главные черты в характере не только человека, но и народа – буйство толпы, когда хоронят Цезаря, страстное соперничество греков. Брут, Аристид.
Мастер психологических деталей, ценит не только внешние, но и внутренние черты (о Клеопатре в Антонии). Цезарь сам разжал пальцы, видя, как его убивает Брут. Цицерон сам вытягивает шею под меч. Умеет набросать широкими мазками трагическое полотно – смерть Клеопатры. Трагизм человеческой жизни рисуется как результат превратностей и вместе с тем закономерностей судьбы. Много предзнаменований. Понимает жизнь человека как некое театральное представление – Цезарь убит рядом со статуей Помпея, убитого из-за него.
Гомер и Вергилий.
62. Особенности эллинистического эпоса Овидия «Метаморфозы».
Тема "превращения" занимает большое место в мифологии всех народов. Имелись эти мифы в большом количестве и у греков; во многих случаях это были местные, малораспространенные сказания.
"Метаморфозы" Овидия - поэма в гекзаметрах, состоящая из 15 книг; в них собрано свыше двухсот сказаний, имеющих своим финалом превращение. Наименование "Метаморфозы" воспроизводит заглавие, данное Парфением. Овидий задумал не сборник сказаний, а связное целое, "непрерывную поэму", в которой отдельные повествования были бы нанизаны на единую нить. Это - прежде всего хронологическая нить. Поэма движется от сотворения мира, которое является первым "превращением", превращением первозданного хаоса в космос, к историческим временам, вплоть до новейшей официально признанной "метаморфозы", "превращения" Юлия Цезаря в комету. Выдержать видимость хронологического расположения материала возможно было лишь в начале поэмы (сотворение мира, четыре века, потоп и т. д.) и в ее заключительных частях, со времени Троянской войны. Основная масса сказаний не была приурочена к определенному времени и не всегда содержала внутренние связи между отдельными преданиями. Требовалось большое искусство композиции, чтобы создать из этого разрозненного материала цельное повествование. Овидий прибегает к самым разнообразным приемам. Он то располагает сказания по циклам (аргосские мифы, фиванские, аргонавты, Геракл, Эней и его потомки), то объединяет сюжетно близкие или контрастные повествования, то, наконец, пользуется "рамочным" методом, вводя одно предание внутрь другого как рассказ кого-либо из действующих лиц или как описание изображений на памятниках искусства. Устанавливаемая таким образом связь преданий все же оказывается иногда чисто внешней. Но Овидий стремится именно к пестроте и разнообразию повествований. Проходящее через всю его деятельность искание вариаций сказывается и в замысле "Метаморфоз", в нанизывании огромной серии преданий с однотипным финалом. Наибольшие трудности в смысле варьирования представлял заключительный акт превращения, но и с этой задачей Овидий успешно справился. Основное внимание уделено, однако, не финалу, а подготовляющему его рассказу. Варьируя рассказы по величине, подробности изложения, по тону и настроению, Овидий избегает однообразия и, щедро рассыпая огромное богатство красок, всегда остается живым и занимательным. С необычайной легкостью он чередует грустные и веселые картины, трогательные и ужасные, возвышенные и смешные. Любовь фигурирует в самых различных аспектах, хотя любовные темы являются далеко не единственными. Вслед за "Гекалой" Каллимаха Овидий описывает идиллическую жизнь бедной и благочестивой старой четы (Филемон и Бавкида), но не отказывается и от боевых сцен и дает скульптурно законченные картины сражений. В иных случаях он возвращается к декламационной технике своих предшествующих произведений и вкладывает в уста действующим лицам драматические монологи (Медея) и даже целые "словесные состязания" (спор Аякса и Одиссея об оружии Ахилла).
При всем этом разнообразии преобладает стиль короткого, напряженного и эмоционально окрашенного повествования. Миф превращается в изящную новеллу. Из огромного множества эффектно изложенных сказаний укажем несколько наиболее известных: к их числу принадлежит описание четырех веков, потопа, превращение Дафны в лавровое дерево (кн. I); миф о Фаэтонте, сыне Солнца, попросившем у отца его колесницу и чуть не сжегшем землю (кн. II), о Нарциссе, отвергшем любовь нимфы Эхо, но влюбившемся в свое собственное изображение (кн. III); новелла о несчастной любви Пирама и Фисбы, получившая огромное распространение в европейской литературе (кн. IV); сказание о Ниобе, гордившейся своими детьми и потерявшей их за высокомерную похвальбу (кн. VI), о ревнивой любви Кефала и Прокриды (кн. VII); несчастный полет Дедала и Икара, идиллия Филемона и Бавкиды (кн. VIII); сказание об Орфее и Эвридике, любовные мифы, рассказываемые Орфеем (кн. X), преданная любовь Кеика и Галькионы (кн. XI).
Мифологические образы претерпевают в "Метаморфозах" такое же "снижение", как и в "Героинях". Особенно заметно это в трактовке богов. Они организованы по-римски: на небе есть свои дворцы для мощных богов и места, где живет "плебс". Поведение божественных фигур вполне соответствует нравам римского галантного общества; сплетни и любовные приключения составляют их основное времяпрепровождение. Юпитер, наподобие супруга комедии, совершает свои проделки тайком от ревнивой жены и хорошо знает, что "величественность и любовь друг к другу не подходят".
В последних частях поэмы Овидий переходит от греческих сказаний к италийским и римским. Заключительная книга содержит, между прочим, изложение учения Пифагора о переселении душ, своего рода философское обоснование "превращений".
