Olivia inspi reira — a Little pain 8 страница

— Следующая станция — Токийский вокзал — сообщил безжизненный, вежливый голос из динамиков. Колеса с ритмичным стуком загрохотали по рельсам, унося вдаль вагоны скоростной электрички. Слава Ками, мы успели на последнюю.
Внутри было пусто, так что мы с Торой вновь оказались один на один с неловкой тишиной и ночной темнотой, облипающей стекла вагона. Когда я последний раз обернулся на то место, где мы провели почти половину дня, сердце замерло. Лето, как-то совершенно неожиданно, покинуло это место, уступив осени все права. Словно накрыло волной утоляющего зной, сырого ветра и запахов увядающих растений. Желтые листья покрывали траву, колышущуюся на ветру, а холодный воздух нес в себе острый запах мороза. Плечи до сих пор слегка подрагивали, но скорее от некого возбуждения, чем от холода — на моих плечах до сих пор покоился помятый, но удивительно теплый пиджак Шинджи.
— Спасибо за сегодняшний день — я попытался улыбнуться, но вышло как-то печально — Было так здорово.
— Если... — неловко начал Тора, но вдохнув в грудь воздуха, продолжил —...Если этот поцелуй... если тебе не понравилось, прости и забудь. Я больше так не...
Если-если. Если бы я сам понимал, зачем сейчас придвинулся и прикоснулся губами к сухим губам Торы. Брюнет даже не сразу ответил, удивленно наблюдая моё действие. Я просто так хочу, Тора. И всё.
Гулкую тишину вагона и ритмичный стук колес внезапно прорезали, болезненные для слуха, звуки скрежета металла о металл. Противные, как скрипят простые электрички на поворотах, когда после дождя рельсы блестят от влаги. Вагон тряхнуло, и на мгновение погас электрический свет дневных ламп.
— Ты в порядке? — сильные руки, обхватив меня, прижали к себе, едва позволяя глубоко вздохнуть.
— Да... я... — сам не понимаю, откуда у нас столько пауз в словах, мы ведь уже не пятиклашки, смущенно ухлестывающие за девочками. Неловкость, только и всего, что можно себе позволить. В конце концов, мы оба парни.
Гибкое, металлическое тело поезда, продиралось сквозь ночную темноту, стараясь прибыть на станцию вовремя. Тонкие рельсы вспыхивали желто-фиолетовыми бликами перед самым носом, ускользая своими концами во тьму.
— Мы приедем через полчаса. Поспи, если хочешь — Тора сонно зевнул, заботливо накрыл ладонью мое плечо, и подтянул к себе. Щека уперлась в его предплечье, под прохладной тканью рубашки. Я и в самом деле чувствовал, что меня укачивает, поэтому без особых возражений благодарно улыбнулся и устроил свою голову на его коленях, вытянувшись всем телом вдоль сидений. Сон сморил почти сразу, сопровождаемый мягкими прикосновениями пальцев Амано, зарывшихся в моих волосах.

Пожелав друг другу спокойной ночи, и пообещав встретиться утром в школе, мы разошлись на перекрестке — каждый в свою сторону.

 

— Наоюки? — темная фигура возле моего дома, которая сначала показалась мне смутно знакомой, зашевелилась, и в темноте блеснули стекла прямоугольных очков, отразившие тусклый свет далекого фонаря. В моей квартире не горел свет, что свидетельствовало об отсутствии дома моих родителей.
— Нао! — невысокая фигура со стоном сползла спиной вниз по каменной стене.
Я тут же оказался рядом, пытаясь растрясти своего одноклассника и привести его в сознание. Свет из соседних окон едва ли освещал тот кошмар, который был бы виден при ярком, дневном солнце — синяки, царапины, ссадины. Нао болезненно поморщился, прикладывая прохладную ладонь к виску. Так было хоть немного легче.
— Кто это сделал? — я не узнавал свой холодный, полный тяжелой угрозы голос, похожий на низкое рычание готовящегося к броску ягуара — Нао, кто?!
— Эти...парни... — мои пальцы приподняли его подбородок. Вид совсем не ахти —...парни Хиро...то.
— Опять эта маленькая, психотропная сволочь — с тихим смешком заключил я. Все понятно, видимо раз не меня, тогда моего друга.
Судя по виду Мураи, парни даже уйти, слишком далеко не успели, так что я имел все шансы их догнать.
— Стой, Шо, не надо! — меня снова потянули за штанину вниз — Не ходи один.
Я вздохнул — Наоюки есть Наоюки. Он смотрел на меня поверх своих очков, такими глазами, словно сейчас разревется. Он действительно, даже в своем побитом состоянии, очень волновался за меня. Поэтому, я был готов убить любого, кто посмел бы поднять на него руку.
— Хорошо, хорошо Нао. Вот... — пошарив в кармане, я извлек на свет звякающую связку ключей и вложил их в руку одноклассника, накрыв своей ладонью — Иди ко мне домой и подожди меня там, ладно? У меня дома кончились лекарства, так что я быстро.
— Сейчас ночь... — попытался возразить Мураи, глядя вслед уже исчезающей в мутной темноте фигуре. С трудом приподнявшись, он достал из заднего кармана, чудом уцелевший мобильник и откинул крышку, набирая недавно занесенный в список номер телефона.

Lesson 6

Ночной город наполнялся разнообразными звуками и светом. Повсюду вспыхивали неоновые вывески и выложенные светящейся гирляндой названия баров. Ночной город похож на кобру — тихо извивается, прячет по темным углам свои злые и беспощадные глаза. В любой момент острые клыки прокусят шею.
— Эй, вы посмотрите, кто к нам пожаловал, а? — один из рослых парней, которые вечно следуют за Хиропоном, хлопнул меня по плечу. Его глаза такие же, как у сотен, притаившихся между переулками, безнравственных подростков — злобные и полусонные, словно он находился под кайфом. Их найти было не сложно — они всего лишь отошли в соседний переулок, расположившись с банками пива в небольшом сквере, с темнеющими остовами детских качелей вокруг.
— Сейчас и со вторым повеселимся — заявил второй парень, щуплый на вид, но я знал, насколько метко тот ударяет. Только странно было, что с ними не было самого блондинистого главаря хулиганской шайки.
— Наш правильный мальчик, не послушался мамочку и вышел погулять, когда на улице стемнело — первый парень, отложив пиво, на плоскую поверхность штыря ограды, закривлялся, пытаясь меня передразнить. Они оба дружно заржали — Маамочка, забери меня домой, мне страашнооо!
Первый удар пришелся точно в нижнюю челюсть юмориста — может, я и не сильно мускулистый, но хотя бы ноги у меня гораздо более натренированы в беге. Раздалось сердитое шипение, точно как у кобры, и гулкое звяканье алюминия об асфальт. Глянцевая, хмельная лужица разлилась по черным камням и тротуару, отражая в своей поверхности сотни сияющих огней.
— Сучка! Пиво пролил!
Я попытался дать деру. Но, попытка, как говорится, не пытка, так что, едва развернувшись всем корпусом и сгруппировавшись, я больно влетел в чью-то грудь, едва не сбив его с ног.
— Пон! Ты очень вовремя! Держи-ка этого ботаника!
Однако Хирото почему-то выглядел слегка рассеянным и даже не предпринимал попыток ни задержать меня, ни хотя бы треснуть, за то, что невольно задержал мое бегство.
— Что тут происходит? — Огата сморщил носик, учуяв провонявший алкоголем воздух — Чего вы сюда приперлись?
— Этот гаденыш сам нас нашел, да еще и Джуну врезал — в оправдании своих слов, щуплый указал пальцем на своего друга, зажимающего скулу, с такой глубокой яростью во взгляде, что у меня побежали мурашки по коже. Но это была моя месть.
— За что вы избили Наоюки?! — слово за слово, удар за удар. Я даже отчаянно оглянулся, чувствуя, что сегодня моя шкурка будет снова изрядно потрепана.
— Что ты сказал? — холодные пальцы Пона коснулись моей раскрасневшейся щеки — Они трогали Нао?
— Он лежит у меня дома, весь в синяках и царапинах — с ненавистью огрызнулся я, пытаясь вскочить на ноги. Получалось ну совсем уж никак.
— Дайте-ка мне этого сукина сына, я его... — в грудь Джуна уперлась ладонь светловолосого лидера.
-Не трогай. Какого хрена вы побили Нао?
— Он просто под руку случайно попался, Хиро — с улыбкой оправдался щуплый, разводя руками — Да ладно тебе, такой же ботаник...
Я почти не веряще наблюдал, как довольно низкий, и на вид хрупкий Хиропон, лидер этой шайки, внезапно ухватил парня за кисть, которая была к нему ближе и одним четким движением, перекинул через себя.
— Пон, твою ж мать! Ты что творишь, мелкий!?
Огата молча сделал шаг вперед, подойдя ко второму, побитому мной парню и встряхнул его, ухватив за грудки — Я вам говорил уже. Не трогать его. Разве нет?
— Да ладно, не кипятись — кажется, в глазах юмориста промелькнул страх — Но этот... — указательный палец уперся в мою сторону —... он мне по фейсу дал, дай я ему хоть что-нибудь сломаю.
— Правильно дал — неожиданно зарычал блондин.
Двое парней встали друг возле друга, сурово глядя сверху вниз на маленького лидера. И мне почему-то показалось, что это точно не к добру. Странно, почему эта мелочь защищает Наоюки? Слова, наполненные тихой угрозой, разрезали воздух.
— Пон, ты на чьей стороне вообще? — о том, что моя шкура вообще-то в опасности, я вспомнил, когда он заслонил меня собой от своих же парней. Что это все значит?
— Я на своей стороне — огрызнулся этот почти-ребенок.
— Во-от как? — внезапный удар в солнечное сплетение разодрал воздух коротким, болезненным выдохом. Пон почти, что согнулся пополам, но, тем не менее, продолжал держаться на ногах. Непредсказуемый исход.
Парень, ударивший своего главаря, тут же снова перелетел через спину Хиропона, ударяясь головой о землю, покрытую парковой травой. Легко отделался, когда рядом начинался окрашенный белой краской бордюр. Сзади блондина пнули в спину с такой силой, что мне казалось, ему вполне могли сломать хребет. Он зашипел от боли, пытаясь подставить руки перед собой, чтобы тоже не вмазаться личиком в асфальт. Наверное, зря я это сделал. Но всего шаг, и я смог поймать Пона. Он на самом деле такой легкий и хрупкий. Обозленные парни обступили нас с двух сторон, чтобы мы не могли бежать.
— Итак...
Визг шин и рев десятка мощных моторов заглушил щуплого на полуслове. Кажется, я догадываюсь, кто это, так вовремя. Темноту ночного сквера, прорезали яркие лучи фар.
Высокий и стройный лидер банды, не спеша отстегнул ремешки шлема, сокращая путь между своим мотоциклом и, замершей статуями, группировкой. Пожалуй, я впервые видел Тору таким — когда он снял шлем — волосы рассыпались по плечам, а взгляд, будто мерцающий во тьме, был наполнен таким спокойствием и уверенностью, что даже тигр с ним не сравнился бы.
Проследив взглядом, я заметил еще и сложившего руки на груди Сакамото, который подпирал собой свой байк и... Нао? Остальные члены банды, просто молча, наблюдали за нами.
— Шо — я ухватился за протянутую мне ладонь Амано, которого словно видел впервые. Тот беспардонный хам и нерадивый ученик, образы которых почему-то устойчиво находились при нем, исчезли. Остался только справедливый ночной волк, помогающий тем людям, которым помощь была необходима.
— Что здесь забыли легендарные Вандалы? — нервно, но стараясь задеть побольнее, усмехнулся один из, побитых своим же лидером, парней.
Рука Шинджи незаметно скользнула вдоль моей поясницы, как бы проверяя, все ли со мной в порядке. Хотя, от одного этого властного прикосновения, меня тут же кинуло в жар. Чертов идиот, кто-нибудь ведь мог увидеть!
Брюнет устало прикрыл глаза, оборачиваясь к своему мотоциклу. Действительно, в тени было плохо заметно поначалу, но с железного коня Сакамото тут же сполз Наоюки, и прихрамывая направился к нам.
— Шо, слава Богу! Я уже боялся, что могло случиться худшее!
Знал бы ты Мураи, как я был к этому близок.
— Все хорошо. Меня Пон защитил.
Композиция из скульптур наконец-то окончательно ожила, а маленький блондинистый хулиган привлек к своей персоне, по крайней мере, с десяток удивленных глаз. Брови Амано вопросительно взметнулись вверх.
— Серьезно?
— Я... это... просто... — Хирото замялся, опустив взгляд и внезапно активно заинтересовавшись травой. Но даже так, он не смог не заметить попавшие в поле зрения черные ботинки подошедшего к нему человека. Нао едва склонил голову, приветливо улыбнувшись извечному драчуну — Раз Шо-чан говорит это, значит это правда. Спасибо большое!
Словно не выдержав чего-то, Хирото кивнул сам себе. Он крепко сжал руки в кулаки, и сделав один единственный шаг вперед, неловко прильнул губами к холодным губам Мураи.
Похоже, для меня сегодня точно какой-то шокирующий день — надо было хотя бы в гороскоп заглянуть что ли.

 

— Шо, это ведь было опасно! Ты бы мог подождать до завтра хотя бы. Или мне сказать в конце концов!
Как Торе удавалось поучать меня, даже не повышая голос, в моем собственном доме? Ну почему я теперь ещё и виноват?
— Тора... давай завтра? — я мельком взглянул на часы — Точнее уже сегодня, в школе. Я сейчас просто хочу спать.
Действительно, с каждой минутой все сильнее ощущалась тяжесть в висках и мысли текли все медленнее, пока не превращались в отдельные, не связанные частицы паззлов. Как узнал об этом Тора? Нао сказал? И что теперь будет с Наоюки и Хирото? По векам словно провели кончиками пальцев и они, вспоминая кожей это ощущение, все больше тяжелели. Наверное, я просто сегодня дико устал и перенервничал. Насыщенный был день. Завтра, всё это можно оставить до завтра.
— Пожалуй, Сага сегодня переночует один. Слишком поздно возвращаться и слишком рано для сборов в школу — Амано поднялся из-за кухонного стола, оставив недопитую чашку кофе и затушив тлеющую головку едва начатой сигареты — Я лягу на диване.
Мне даже не хотелось перечить ему, поэтому я только молча кивнул. Сил нет, как спать охота. Быстро зайдя в ванную, умылся и почистил зубы. Все, как всегда. Но в зеркале, над раковиной, отразилось весьма довольное лицо. И ничего такого в том, что Тора ночует у меня. Родители в командировке, так что я вполне могу позволить себе расслабиться и пригласить друга.
— Ты слишком долго возишься для того, кто хочет спать — скрипнула дверь, и высокая фигура Амано отразилась в зеркале, прямо за моей спиной, вполне себе хозяйским жестом, потянувшись за зубной пастой.
— Эй!
— Да будет тебе — открыв тюбик, он слизнул кончиком языка белую массу и наклонился над раковиной, чтобы прополоскать рот.
— Странный способ чистить зубы.
— Может у тебя найдется для гостя запасная щетка?
Я не понимаю, что сейчас происходит? Мы — ссоримся? Или это больше похоже на любовную перебранку? Господи, ну что за мысли — любовь, разве это, возможно, тем более между нами? Дайте мне табуретку, и я первым брошу её в Тору. Ну да, я не милый ангел и не скромный ботаник. Просто то, что я испытываю, находясь рядом с ним, выше моего понимания.
Теперь я повернулся, оказавшись зажат между сильным телом Тигра и холодным кафелем раковины, и пристально, с плохо скрываемым раздражением, посмотрел в его глаза. Как обычно — словно лес, затянутый дымкой утреннего тумана. А еще радовался, что он остался рядом. Только пусть попробует сейчас сказать что-нибудь обидное или саркастичное — а тем более приказное, я точно снова полезу в драку. Странно, что с ним мне это делать уже привычнее, словно это какой-то ритуал принятия друг друга в себе. Разные характеры, манеры и привычки, с которыми придется мириться всю жизнь. Ну, или может быть, у нас обоих просто дефицит мозгов.
Но его взгляд вдруг смягчается, становясь почти черным по радужке глаз.
— Шо... — черноволосая макушка упирается в мое плечо. Я и сам вдруг понял, за что он так злился —...Когда мне позвонил Нао, и сказал, что ты пошел один, в темноте, учить манерам какую-то парочку несносных ублюдков, я же чуть с ума не сошел — его сильные ладони обвились вокруг моей поясницы — Не делай так больше.
Похоже, мне еще многое предстояло узнать об этом парне. Должно быть, кроме Сакамото, его никто еще, никогда, не видел таким поникшим и разбитым. Он всегда для всех был сильным.
А я и, правда, повел себя весьма глупо.
— Хорошо, больше не буду — руки легли на его плечи, в этом странном, осторожном объятии. Тора будто замер и не шевелился, напоминая мне собой горбатую горгулью на острых шпилях готического собора. За какие такие заслуги ты, Амано-сан, впустил меня в свой замкнутый и одинокий мир?
Шли секунды, показавшиеся мне часами, проведенными с тобой в такой не слишком удобной позе, прежде чем Шинджи снова выпрямился, напоследок глубоко вздохнув, и решительно поймал мой взгляд.
— Нам обоим надо поспать, иначе в школе уснем прямо на партах.
Неожиданно мне пришла в голову довольно странная и заманчивая идея. Когда Тора снова устроился на моем небольшом диване, все еще в сидячем положении сбивая одолженное ему одеяло, я даже с какой-то детской радостью свалился прямо на его колени.
— Эй, Казумаса, вся спальня в твоем распоряжении — беззлобно фыркнул тигр, выдирая из-под меня махровое покрывало цвета медового молока. Но я, ничего слушая, устроился между мягкой спинкой и его телом, едва-едва умещаясь, лежа на одном боку, чтобы не столкнуть гостя на пол. Пространство, шириной в одного человека, с трудом могло вместить двоих, даже если развернуться на бок.
Луна за окном давно шла на спад, являя предрассветному миру наступающие с востока слабые проблески восхода. Но темнота все еще опутывала спящий огромный город, в котором весь не проснувшийся мир, уместился на одном диване, с двумя старшеклассниками, так и уснувшими в школьных рубашках, лежа на боку и нежно прижавшись друг к другу.

Эпилог

— Я ну... давно, просто я же такой хулиган, а ты наоборот — правильный — Хирото скромно потупил взгляд — Хотел бы я сам быть таким.
— По закону батарейки — противоположности притягиваются — с улыбкой констатировал Наоюки, проводя кончиками пальцев по теплой щеке Пона. На скулах выступил легкий румянец.
Вылинявшее, яркое солнце медленно передвигалось по полотну неба, отбрасывая совсем короткие тени на ступенях лестницы, где расположились Огата и Мураи, доверчиво положивший голову на колени блондина.
— Кохара и Амано. Такая странная пара — ни к кому не обращаясь, произнес в небо Хирото, легкими движениями перебирая темные прядки Нао.
— Вовсе нет. Между ними гораздо больше общего, чем тебе кажется.
— И что же?
— Это... сек-рет — Наоюки хитрюще ухмыляясь, словно знал некую великую тайну, прижал палец к губам, но стоило Пону шутливо надуть щечки, как тот снова удостоился мимолетного поцелуя.
— Если между ними столько общего — они, ведь еще не вместе? — тут же слетел с губ очередной, любопытный вопрос.
— Не вместе? Ммм... — кажется, Нао знал ответ, но только на минуту задумался, как правильнее преподнести это своему любовнику — Пожалуй, они больше, чем вместе. Они понимают друг друга. Просто, они ещё не поняли этой близости.
— Но...
— Тссс. Решения, понятые или воспринятые неправильно, чаще всего оборачиваются катастрофой для обеих сторон. Пусть все приходит к ним не спеша.
— Ну ты-то сможешь все мне доходчиво объяснить — упрямо отозвался Хиропон, чтобы наклониться за очередным поцелуем. Солнечная осень, как ни печально, уже скоро подходила к концу.

Не забудьте оставить свой отзыв: http://ficbook.net/readfic/68004

Coma

http://ficbook.net/readfic/75107

Автор: Kirara (http://ficbook.net/authors/sirahime)
Бета: Идейный вдохновитель taka-kun
Фэндом: Alice Nine
Персонажи: Тора\Шо
Рейтинг: R
Жанры: Слэш (яой), Ангст, Мистика, Психология, Повседневность

Размер: Мини, 14 страниц
Кол-во частей: 4
Статус: закончен

Описание:
О том, что близкие рядом, даже если мы этого не видим.

Посвящение:
Всем, кто терял.

Публикация на других ресурсах:
низзя.

Примечания автора:
бред какой-то.

Утро.

Полночь. Это было начало того самого дня.

— Ааах… Тора… — горячее тело дрожало в объятиях Амано. Длинные ноги Шо, обвивали обнаженные бедра своего любовника, тяжело дышащего на его груди, после бурного оргазма.
— Если ты и дальше будешь так просто меня соблазнять… — Тора не успел договорить, остановленный тонким, прижатым к его губам, пальчиком, на которых сейчас не наблюдалось никаких неизменных колец. Эти его массивные сплавы никогда не шли таким хрупким, изящным пальцам.
— Конечно же буду! – шутливо возмутился Казумаса, перебирая пальцами взмокшие, черные волосы Шинджи. Сейчас он хотел слышать минимум слов, и те, желательно ограничивались бы любовным воркованием. Ощущать Амано в себе, было просто непревзойденным чувством, поэтому стройные ноги Казумасы не торопились опускаться с талии брюнета. Гитарист игриво куснул Шо за мочку уха.
— Мелкий засранец. Спи.

***
— Вставай, Шо – Кохара что-то тихо промычал, не желая даже думать о том, что уже утро нового, рабочего дня. Вроде бы так, если голос Амано раздается над самым ухом и сильная рука трясет его плечи. Сон и приятная теплота никак не хотят отпускать из себя бренное, тяжелое тело вокалиста.
Тора уже был собран.
— Ну же, вставай соня! – первое, на что упал взгляд, когда Кохара, лежа в позе эмбриона под одеялом, приоткрыл глаз, это черная, любимая футболка Торы, с надписью Slipknot. В темную, будто покрытую сумеречным туманом, спальню проник, с кухни, вкусный и пряный запах еды. Это немного оживило полусонного вокалиста, который все-таки нашел в себе силы поднять с постели свою тяжелую тушку. Солнце еще было на пути к восходу, пока только алея пастельными оттенками вдоль кромки синего горизонта. Когда оно взойдет, они с Амано будут уже на пути в студию. Предрассветными бликами играли только металлические пряжки ремней и крохотные детальки молнии на черном чехле гитары. Он уже все успел собрать.
— Доброе утро, Шо! – завидев внимание к своей персоне на сонной мордашке любовника, Амано довольно развел руки в стороны.
— …Утро… — только и смог промямлить Казу, хлопнувшись носом обратно в подушку.
— Эй! – Пальцы Амано играючи прошлись вдоль его ребер – А ну вставай!

Шо, по натуре своей был совой, тогда как Тора наоборот – жаворонок. И поэтому они всегда недоумевали – как гитаристу удается вставать так рано и быть таким бодрым, и почему же вокалист такой беспробудный соня с извечными мешками под глазами.

— Тора-а. Я не хочу есть – Шо сонно зевнул, складывая локти на стол и подпирая ими подбородок. Мысль о еде с утра, невольно нагоняла тошноту, чему, ещё спящий желудок, активно воспрепятствовал.
— Давай, хоть немного Шо, я же так старался – под нос Казумасе скользнула фарфоровая тарелка с аппетитно пахнувшим рисом. Онигири.
— Может, сделаешь мне бенто? Я точно захочу есть, как только приду в студию… — Кажется, Кохара снова засыпал, подложив руки под голову. Тора на это только тихо вздохнул, любуясь, как свет утренних сумерек, лунными бликами отражается от спутанных после сна, рыжих волос.
— Кофе. Вот что тебя разбудит точно – тихо шепнув, Амано тут же принялся хлопать дверцами шкафчиков.
— Ммм… — Шо почти сразу отозвался, услышав свое любимое слово. После теплой постели, было крайне необходимо выпить кофе. Быстрозаваримый напиток в самый раз – времени было в обрез.
Когда приятный аромат наполнил маленькую, но такую уютную кухню, вокалист окончательно пробудился.
— Люблю я такие утра – его серый взгляд бесцельно скользил вдоль, обклеенных гладкими обоями, стен, пока не притормозил на худой, крепкой спине любовника. Черная натянутая ткань между угловатыми выступами лопаток, аккуратно уложенные волосы, делающие упрямые завитки на шее и плечах – такие совершенно обыкновенные вещи, которые при разливающемся по небу, оранжеватом свете, становятся такими…бесценными. Дорогими сердцу.
— Какие такие? – Тора тоже развел себе кофе и наконец, уселся напротив Шо, стуча ложкой по кругу, о края своей чашки и уплетая одну онигири за другой. Будничный, торопливый завтрак с Торой, при еще не вышедшем из-за горизонта солнце: пожалуй, именно такие моменты ценнее всего.
— Итадакимас – ласково улыбнулся Шо, вместо ответа на вопрос. Он даже забыл сказать это. Амано на мгновение прекратил жевать, непонимающе уставившись на Казу, а затем, промямлив с набитым ртом «Итафакимаф» продолжил трапезу.

— Ты все взял? – вокалист накинул на плечо обыкновенную сумку на длинном ремне и стоя у входной двери, распутывал наушники белого плеера, ожидая пока Амано закончит обуваться.
— Все – все. Давай, выходи – мужчина накинул на плечо тяжелую гитару в чехле и вытолкал Шо из квартиры на лестничную площадку, при этом стараясь не задеть что-нибудь своей ношей. К счастью, в этот раз гриф гитары не пострадал.
Звякнула связка ключей и стальная дверь щелкнула, закрывая их маленький, теплый дом, который они делили на двоих, вот уже несколько лет. Сначала конечно было довольно трудно обуздать свои характеры, ради толерантного существования друг с другом – Тора, как обыкновенный холостяк, любил раскидывать вещи, где попало, что нестерпимо злило Казумасу, тогда как тот, в свою очередь был сам по себе довольно стервозным и легко выводимым из себя. После долгих выговоров, ночных пьянок, ссор, драк и бурных примирений в постели, они, наконец, привыкли к некоторым недостаткам друг друга и научились идти на компромиссы. Вот здесь, как однажды ощутил Казумаса, начиналась настоящая любовь.

— Аааа, солнце уже через пару минут взойдет, а мы к этому времени должны уже входить в студию! — Амано поправил свой чехол на плече, всматриваясь в алые полоски на горизонте, которые с каждой секундой насыщались сочным, желтым светом. В конце октября солнце всегда встает довольно поздно, но это не значило, что им можно опаздывать
— Шо, ты чего там застрял?
Кохара на секунду остановился у витрины продуктового магазина, почти лихорадочно размышляя успеет ли он что-нибудь купить.
— Я есть хочу...
— Ооооо! — гитарист возвел глаза к светлеющим небесам — Я же утром готовил! Ками-сама, Шо!
—...И сам все съел. А я просил бенто — тяжко вздохнув, Шо пришлось распрощаться с витриной и её аппетитным ассортиментом. Ладно, тогда придется глотать кофе из автомата, до самого обеденного перерыва.
Тора внезапно улыбнулся, осторожно — ласково коснувшись талии согруппника, чем добился его рассеянного, но какого-никакого внимания.
— Я обещаю, что как только придем, я сбегаю тебе за завтраком — сонный рыжик впервые за все утро широко улыбнулся и зашагал куда бодрее прежнего.

Все случилось слишком внезапно. Неожиданно. В один миг жизнь перевернулась, разделившись на две черно-белые грани "до" и "после".

— Тора, ты чего захромал? — Шо, спешащий вперед, притормозил как раз перед большим перекрестком и взял мужчину за руку — Все хорошо?
— Да. Просто ногу слегка сводит. Наверное, старые болячки дают о себе знать — видя обеспокоенное выражение лица своего любовника, Тора поспешил лучезарно улыбнуться — Эй, Шо, мне, как-никак уже третий десяток, так что это естественно!
— Ну да... — неуверенно кивнул Казумаса —...Естественно...
— Скорей, опоздаем же! — едва светофор над их головами подмигнул зеленым светом, двое мужчин тут же бросились вперед. Широкие полосы зебры замельтешили под ступнями. Но в этот раз, посреди дороги, Амано опять болезненно зашипел, припадая на левую ногу — Ай-ай-ай!
— Тора! – Шо остановился, прихватив его за руку и помогая опереться на себя – Блин, надо тебе медицинскую помощь, когда придем…
То, что впереди, со стремительной скоростью, вырастало темное пятно громадной фуры, Шо заметил не сразу, а то, что водитель-дальнобойщик уснул за рулем, заставило вокалиста похолодеть от ужаса.
Огромная машина неслась прямо на них. Из-под колес разлетались мелкие камушки, отколовшиеся от старого асфальта. Чехол с гитарой внутри дернулся прямо перед носом рыжего — теперь и Амано во все глаза воззрился на несущегося, на них, шестиколесного гиганта, с ревом несущегося прямо к перекрестку. Люди, едва ступившие на зебру, в панике бросились врассыпную.
Через секунду дыхание замерло, словно все происходило в замедленной съемке.

— ТОРА!! — решение было принято мгновенно и сильные руки вокалиста, не дрогнув, резко оттолкнули Амано к бордюру, спасая гитаристу жизнь.

То, что было дальше — как во сне: глухой удар, визг шин, грохот и крики. Может это и правда просто плохой сон? В реальности не может быть столько крови, глянцевыми лужицами разлитой по замерзшему за ночь асфальту. Будто припорошенной серебристой пылью, тут же тающей в лучах наконец-то восходящего, утреннего солнца. В реальности он не может вот так лежать, в неестественной позе, покрытый сплошь алыми пятнами, расцветающими на коже и одежде. И лицо... не может быть таким не живым.

— Шо, пожалуйста, скажи, что это просто сон...

 

День.

— Мы с ребятами уже пойдем, Амано. Ты останешься?
— Да.
Какие-то дурацкие приборы отсчитывали секунду за секундой, едва живое и трепещущее сердце. Приборам нет дела, до чьей-то жизни, они всего лишь инструмент — как гитара или будильник.
— Тора — худая ладонь не крепко сжала плечо гитариста — Все будет хорошо. Он выкарабкается — Сага выпрямился, устало глядя, как зеленая полоска кардиограммы скачет вверх — В конце концов, ему повезло, что он почти остался жив.
— …Если бы я остановился и купил ему завтрак, этого бы не случилось — отчаянный шепот Амано был похож на бредни душевнобольного. И это значительно напугало Сакамото. Не хватало им еще спятившего от горя гитариста, в их и так, пестрой компании.
— Эй, о чем ты говоришь?! Этого могло не произойти по тысяче причин. Но все-таки произошло.
Брюнет вопросительно поднял воспаленные от долгих слез глаза. Тора забыл, когда последний раз ел или спал, поэтому сейчас даже Сагаччи было страшно смотреть на это печальное зрелище.
— Например, мог будильник забыть навести, или наоборот выйти раньше.
— … Мог бы… — согласно кивнул мужчина, снова оборачиваясь к бледному вокалисту, неподвижно замершему темной тенью на постели. Он был почти похож на труп, разве что, о том, что он еще жив, говорили эти тихо пикающие навороты приборов.
Ему вспомнился разговор с хирургом, недельной давности.