— Отдай!
— Не-ат!
— Отдай, кому говорю! — Казу сердито засопел, отчаянно пытаясь вырвать из цепких пальцев Сакамото помятую подушку, с торчащими оттуда белыми перьями — Сааагааа!
— Шо, хватит играть, завтра рано вставать, помнишь? — блондин нежно улыбнулся, глядя на растрепанного и взъерошенного друга, после получасового боя подушками. Щеки горят, так что если прикоснуться кончиками пальцев — горячо-горячо. Длинная, светлая челка свисает по самый нос и Кохаре приходиться все время её сдувать. А расстегнутая рубашка... Такаши нервно облизал мгновенно пересохшие губы и отвернулся.
— Давай спать.
Казумаса шумно выдохнул, по обыкновению надув губки, чтобы показать насколько он в негодуе, но на Сагу это, в принципе, никак не действовало, поэтому смирившись со своей обыденной ночевкой на диване, парень поплелся в гостиную.
— Оясуми насай, Шо — донеслось ему вслед.
— Оясуми.
Кохара оставался ночевать у Саги все чаще и чаще. Иногда это даже затягивалось на целую неделю. Многие из вещей Кохары уже дружно перекочевали из комнаты рыжего парня в дом Сакамото. Но Сага был даже рад, что теперь можно было проводить больше времени вместе. Шо нисколько не обременял его, хотя как считал сам гость, за это нужно платить. Шо и платил. По крайней мере, Сага теперь никогда не ходил голодным.
Родители Сакамото жили за границей и высылали немалые суммы на проживание своему сыну. Хватало и на пропитание и на развлечения. А с недавнего времени у Кохары новый загон — надо найти работу. И именно по этой причине ему надо было рано вставать.
По прошествии стольких лет, Такаши научился сдерживать себя и свои желания, загнав их в самый дальний угол, стараясь как можно реже о них вспоминать. Но чаша терпения не безразмерна, как и у всех людей. В этом он тоже всё чаще убеждался — как можно сдерживаться, когда объект твоих сексуальных фантазий разгуливает по дому в одних узких брюках? А сегодняшний, растрепанный вид, алые щеки и расстегнутая футболка, еще больше заставляли Таку стонать от нетерпения, уткнувшись в подушку. Он до крови прикусывал губу, стараясь не думать, забыть о нежной, персикового цвета, коже и карамельной радужке глаз. Счастливой улыбке — те перчатки, подарок, с которым он до сих пор, чуть ли не спит.
Из приоткрытой форточки подул ветер, и занес в комнату влажный, свежий запах дождя и мокрого асфальта.
Хлюпающие звуки в, промокших насквозь, кроссовках, доводили Казумасу до состояния тихой ярости.
— Фа-а-ак. Это все плохая карма! Обязательно должен был пойти дождь именно сегодня, и именно когда мне надо идти! — от досады он чуть не всхлипнул — Ну что же это такое? Теперь ещё и простужусь вдобавок!
— Ты бы хоть раз взглянул на улицу, перед тем как выйти — над, почти отчаявшимся парнем, внезапно навис красный зонтик. А его хозяин лишь прелестно улыбнулся, как умел только он — Проводить вас, Шо-сама?
— Иди ты нафиг! — Казу добродушно пихнул Тору локтем — Всегда так вовремя.
— Стараюсь.
— Он тебя больше не трогал? — Кохара замер, поймав на себе понимающий взгляд исподлобья. Они засели после тяжелого рабочего дня в маленьком кафе, в котором, по словам Амано, продавали чудесные пирожные с ванильной начинкой. Для Шо это стало главным аргументом посещения сего заведения. Пирожные действительно были просто обалденные и Казумаса уплетал их за обе щеки.
— Не-а. Ему не до меня. Он, пока что, трахает свою девочку-иностранку... Ээээй! — Шо по-детски надув щеки, ухватывается за прядь рыжих волос, которые Амано, обхватив пальцами, несильно дернул.
— Не ругайся. Тебе это не идет — Шин вытаскивает из кармана брюк пачку лаки страйк и задумчиво водит пальцем по ровным фильтрам сигарет. No smoking. Как банально.
— Да, мамочка — фыркает Кохара, глядя как Амано, со вздохом сует сигареты обратно.
— Послушай, Казу... я не думаю, что жить с тем парнем, хорошая идея. Все-таки это его дом, и ты можешь надоесть ему своим присутствием.
— Что? Нет! Такаши хороший, мы же знакомы с ним, со средней школы!
— Ты слышал про такое понятие, как личное пространство, Шо? — Тора, неосознанно прикусывает край прозрачной, оранжевой трубочки из-под апельсинового сока, водя ей с одного уголка губ к другому. Как же ему хочется сейчас курить.
— Да...
— Если у тебя все получиться с работой, в нашем доме сдаются маленькие, вполне приличные и уютные квартиры. Я помогу тебе с этим, если хочешь — Тигр подмигнул, улыбаясь уголками губ. Он понимал Кохару, как никто другой.
С Амано, Шо познакомился совершенно случайно, в каком-то клубе Роппонги. Тора отмечал свой день рождения, в компании полупьяных, придурочных подростков, скорее всего одногруппников. "Нет, ребята, я на сегодня уже пас, мне ещё нужны мои водительские права" "Тора, ты зануда-а-а!". Какая-то девица все пыталась вешаться ему на шею, стаскивала с носа прямоугольные очки, но либо ему это надоело, либо она просто потеряла интерес, вскоре они сидели по разные стороны полукруглого дивана. Шинджи, без особого интереса, скользил взглядом вдоль стен клуба, отстраненно наблюдая за разноцветными полосками искусственного света, отражающегося от зеркального шара и за пьяными в доску, приятелями.
Что-то зацепило так внезапно. Хрупкая фигура у барной стойки и потерянный вид. Шинджи приподнял одну бровь и заставил себя отлипнуть от дивана и подойти.
— Вот незадача. Когда вижу грустного ребенка, так и хочется угостить его чем-нибудь сладким.
Кохара поднял на Шинджи равнодушный и совершенно трезвый взгляд, слегка оценивающе оглядев незнакомца с ног до головы. Черная рубашка с короткими рукавами и какой-то английской надписью обтягивали сильный торс. Куча пряжек, ремней, массивных браслетов, черные растрепанные волосы. Сильный и красивый, но стиль просто ужасный.
— Дети могут активно этому воспрепятствовать — хмыкнул, отворачиваясь рыжий.
— Неужели?
Ответа не последовало — Кохара просто отвернулся, чтобы не разговаривать и не видеть этого незнакомца. Он вообще терпеть не мог пьяных людей.
— Ммм, что же делать, что же делать? — продолжает он, так и не получив ответа. Шо не видит, как незнакомец облизывается — игриво, как будто вот сейчас, как настоящий тигр, преследует раненную, лань. Это игра, это весело и забавно — смотреть на сгорбившуюся спину прелестной добычи с рыжими волосами. Сладкий запах ванили и возбуждение от охоты. Аккуратно хватает кончиками пальцев рыжую прядь, перетирая её, будто специю — внутри всё переворачивается и Амано чувствует, что в этот раз, отступать ему никак не хочется.
— Ммм... мне нужен кто-то, кто бы проводил меня до дома. Все-таки я слишком много выпил — ещё одна попытка достучаться — Ничего такого, просто вызвать такси и проводить до двери. Неужели ребенок такой немилосердный, а?
Шо недовольно фыркнул, обернувшись вполоборота. Мама всегда говорила ему, чтобы Казу не ходил никуда с незнакомыми людьми. Но, вопреки этому, Казумаса оторвался от стула и вытянувшись во весь небольшой рост, протянул Шинджи ладонь.
— С одним условием.
Лань попалась в острые клыки тигра, раздирающие её на части. Но сдаваться не собиралась.
— Так что за условие?
Казумаса, разуваясь, осматривал квартиру Амано. Она находилась на втором этаже жилого дома, в весьма благоприятном районе. О, да здесь просто прелестно. Квартира, отделанная под традиционный японский стиль — таких сейчас не так уж и много, в период Европейского поползничества на всю азиатскую культуру. Постепенно западные традиции сливаются со всеми остальными, поглощая их, будто огромный, беспощадный зверь, смешивая их в себе и превращая в разновидных странных гибридов. Это уже не то, что было раньше.
В углу еще не до конца убранное котацу — на улице то и дело, холодает. Единственное, что выделяется черным, аляповатым пятном — современный компьютер. Даже сюда чужие традиции просунули свои щупальца.
По телу Казумасы проходит дрожь возбуждения, при таком сравнении. Он не просто так сюда пришел. Поначалу язык онемел и не мог произнести это слово. До сих пор, липкие худые пальцы отчима казалось, опутывают его тело, впиваются в кожу, не отпуская, как холодные металлические крюки в тушку мяса. Панический страх. И боль, застывшая на кончиках пальцев.
Кохара тряхнул волосами, решая что-то про себя. Медлить было бы губительно для него — иначе не сдержится и... разревется.
— Займись со мной сексом — голос, едва слышимый, трескучий, но точно — его.
— Э? — Амано едва ли смог закрыть рот — Я похож на педофила?
На смену стыду — ярость, отдающаяся бешеной пульсацией в артериях.
— Какого черта!? Что так трудно? Разве не этого вы хотели...
Грохот и глухой звук удара потонули в мягких сумерках комнаты. Шинджи тяжело выдохнул, потирая костяшки пальцев, которые только что встретились со скулой Кохары. Удар был не слишком сильным, но жестким, и, как рассчитывал Тора, должен был отрезвить загнавшегося гостя. Переведя взгляд по прямой между разжатой ладонью и валяющимся на полу новым знакомым, Шинджи спокойно вынес приговор.
— Ты... иди, ляг на постель, я сейчас.
Шо, опираясь локтями о вычищенный до блеска, деревянный пол, растерянно уставился вслед исчезнувшему в проеме двери Тигру. Там наконец-то зажегся свет. Помедлив ещё с полминуты, Кохара решительно поднялся на ноги, попытавшись притронуться к горящей огнем скуле. Черт. Больно. Но от этой боли почему-то было спокойно и... пусто. Не так, как с тем человеком, когда колючий ком страха беспокойно метался по телу, как раненный и загнанный зверь в клетке. Стирая лапы в кровь, царапая когтями, впиваясь намертво зубами в железные прутья оставшегося живым сознания, пока они не выпадут из пасти. Память услужлива — она иногда стирает то, что не дает жить дальше.
Искать в кромешной темноте, где у него находиться спальня, или хотя бы выключатель, Казумаса просто не имел желания. Он в наглую устроился на полу.
Выключатель щелкнул, и рыжий парень прищурился от резанувшего по глазам света комнаты.
— Хм, вот как — Амано стоял в проеме двери, чуть склонив голову и держа в руках кружку горячего молока — Ладно, мальчик мой, а теперь мне бы хотелось знать, что это только что было?
Шо невольно улыбнулся воспоминаниям той ночи. С тех пор прошло больше трех лет, а они с Торой по-прежнему были друзьями. Тем более что Амано был единственным человеком, которому можно было доверить все самое личное и сокровенное.
— Твой отец ведь работает риэлтором? — Шо следил взглядом за тоненькими ручейками, стекающими по стеклу, искажающими внешний пейзаж улицы и людей — Я не могу пока что снимать слишком дорогое жилье...
— Он подыщет тебе то, что нужно — кивнул Амано, оставляя, наконец, в покое искусанную несчастную трубочку от сока — Если что, я буду рядом.
—...Спасибо... Тора — лисенок искренне улыбнулся, блестящими глазами глядя на своего друга, едва ли не заставляя его подавиться соком.
— Так... давай я провожу тебя до дома, иначе ты так и будешь бегать под этим ливнем. И купи себе зонтик, в конце концов!
— Конечно, не стоит беспокоиться! — Шо достал кошелек, но Амано опередил его, сунув официанту сумму за счет и чаевые вперед в виде нескольких крупных купюр.
— Сначала зонтик! — улыбнулся Тора, объясняя свой поступок — А потом покормишь меня во французском ресторане.
— Французский? Фуууу... Они же едят улиток и лягушек, и ещё Ками-сама знает что!
— Бака! У них там просто восхитительные пирожные — Шинджи засмеялся, ласково хлопнув Казумасу по плечу — Вот увидишь, тебе понравится.
— Вот мы и пришли — Шо и Тора остановились около дома, где собственно проживали Казумаса и Сакамото, прячась от, все нарастающего ливня, под одним красным зонтиком — Давай, увидимся, Шо. Звони мне, если что.
Брюнет проводил Казу до самой крыши, где уже можно было, не боясь промокнуть, пройти на второй этаж, и ласково потрепав по щеке, развернулся, скрываясь, метр за метром, за серой пеленой весеннего, холодного дождя.
— Где ты пропадал так долго? — Сакамото прилип плечом к дверному косяку, отстранено наблюдая, как разувается Казумаса. Вода капает с потемневших от влаги, медно-рыжих волос на деревянный, пыльный пол, но сейчас Таку это волнует меньше всего. Погода все портилась, и он настороженно смотрел в окно, вглядываясь в каждую фигуру, вынырнувшую из-под прозрачно-темного шелка ливня.
Красный зонт. И они вместе — смеются, прижимаясь ближе друг к другу. Сколько помнит его Сага, Шо всегда был похож на не прирученного зверька. Постоянно напряженный, будто готовый к броску или побегу. Острый и угловатый, готовый в любой момент показать оскал загнанной лисицы. Его вины в этом нет — Такаши каждый раз вспоминает об этом, когда видит на его теле шрамы от затушенных сигарет. Но... Это "но" болезненно отдается эхом в горле. Он улыбается, так непринужденно и спокойно. Этому парню в очках. А не лучшему другу юности.
— На работе — удивленно-растерянно — И потом Шинджи проводил до дома, потому что у меня зонтика не было. Не оправдывается, просто констатирует. И это почему-то раздражает ещё больше. Запах чего-то неотвратимого завис в воздухе. Слишком сильно чувствовать.
— Я скоро перееду.
Сакамото кажется, что мир отдалился, превратившись в одну светлую точку. Разбился на цветные осколки. Мир, существовавший, пока Шо был рядом.
— Куда? — тихое и ломкое. Страшно услышать ответ "К нему"
— Я... — растерянно тянет Кохара, облизывая пересохшие губы — Я не знаю пока. Просто...
— К нему? — сейчас или никогда.
На этот раз взгляд карамельно-шоколадных глаз удивленный. Шо не сразу понимает кого имеет в виду Сага.
— Что... ты... Тора? — Казумаса начинает нелепо хихикать, и это быстро перерастает во вполне здоровый хохот, заставляя теперь Сакамото растерянно открывать рот и совершенно не врубаясь происходящее.
— О Боже. Нету ничего такого между мной и Торой! — Кохара звонко смеется. Похоже на перезвон прозрачного, чистого ручейка, которых сотни в начале мая. Стекает по камням, омывая первоцветы и едва зеленеющую траву своими целительными водами. Кажется, что даже воздух в комнате подсырел и пропах дождевой свежестью.
— И кстати... зачем ты вообще об этом спрашиваешь?
За окном раздался грохот первой майской грозы.
3. Innerpartysystem — Softa
Кохара стащив с себя куртку, по-свойски обозначается на кухне, залезая с головой в холодильник.
— Ну так что? Ты прямо как будто ревнуешь! — все ещё улыбается он, старательно откупоривая пакет молока и оглядываясь, в поисках своей кружки.
— А если и так... — Сакамото опускает взгляд в пол, стараясь не смотреть в этот момент на своего друга. Сейчас, именно сейчас, есть этот шанс, и надо быть решительнее. Набрать в грудь побольше воздуха и произнести то, что хотелось, что стоило произнести уже давно — Я ревную! Я люблю тебя, Шо.
Мир, застывший на пике, идущий по острому лезвию, которое находиться между двумя пропастями, одинаковой глубины — "Да", "Нет"
Шо так и застывает, изумленно глядя на Сагу, набравши в рот молока, но, не успев его проглотить.
Сага.
Любит.
Его.
Это как-то неожиданно...
Полминуты спустя, сия молчаливая композиция, наконец, оживает и Кохара, проглотив жидкость, хриплым голосом переспрашивает.
— Ты это серьезно?
— Более чем — безапелляционно заявляет Такаши, делая шаг вперед. Именно сейчас ему нужен Казу. Прямо здесь и сейчас. Как воздух.
— Са... Сага-а...? — тонкие пальцы смыкаются на запястьях, приковывая к месту. Сакамото заводит руки Шо ему за спину, прижимая своим телом к столешнице. В глазах Кохары так явственно отражается тот самый страх — страх, что снова причинят боль и заставят страдать и кричать. Но в этот раз, Такаши было просто наплевать, ведь все эти годы он любил...
Его губы мягкие и податливые, на которых ещё остался вкус холодного молока и совсем незаметно — чего-то сладкого. Это настолько восхитительно, что у Такаши начинает шуметь в ушах, от участившегося сердцебиения. Он не слышит ничего и слышать не хочет, кроме, разве что, тех слабых стонов, которые издает прижатый, между худым телом и столешницей, Казумаса. Все-таки он отчаянно краснеет, щеки просто пылают, хотя поцелуй до сих пор остается безответным.
— Са-а-а... — попытка сопротивления играет Саге на руку, который поймав момент, углубляет поцелуй, всё сильнее прижимаясь к своему маленькому, рыжему чуду. Что-то, там за его спиной двигается, стукается друг о друга, похожее на стекло, и кажется, кое-что упало, но сейчас на это все ровным счетом плевать.
Закончилось это, более чем банально. Сакамото настиг, совсем не по-девчачьи слабый, удар коленом в пах. Коротко, и от души.
— Бля...! — кажется, Сага прикусил язык — Казумасатвоюжмать!
Шо растерянно-безразлично взглянул на блондина и быстрыми шагами, направился прочь из кухни, стараясь не оборачиваться и не проронить ни слова.
Внезапно, Сага забыл даже о собственной боли, сосредоточившись на шуме в прихожей.
Если...
Если сейчас он позволит Шо уйти, нет сомнений, что они больше никогда не увидятся вновь. Очередная вспышка первомайской грозы озарила комнату ярким, мертвенно-белым светом. В горле будто распрямилась, дремавшая до сей поры, резиновая пружина — больно, до дрожи в пальцах, желудок сжимается, вызывая рвотный позыв — от страха. Страха больше не увидеть его.
— Шо, постой, я...! — Сакамото крепко ухватился за рукав Казумасы — Да послушай же! Ты все не так понял! Это... Это просто шутка была! Шо, я...
Казумаса резко отдернул руку, высвободившись из цепких пальцев Саги, который отчаянно пытался его остановить. На коже вокруг запястья остались краснеющие пятна. На мгновение рыжий обернулся, и Такаши замер, отчетливо разглядев слёзы накопившиеся по краям глаз. Дикое отчаяние.
Дверь громко захлопнулась, отдаваясь эхом от стен и звоном в ушах, разделяя устоявшийся мир Сакамото на "до" и "после".
Всю последующую неделю, которая показалась Такаши сущим адом, он задавался лишь одним единственным вопросом.
"Почему?"
Почему, никто не бегает по квартире и не возмущается о пропаже вещей, которые потом находятся во всевозможных углах дома?
Почему, у него вечно сгорает завтрак?
Почему, во время просмотра фильмов, на драматических моментах, никто не сжимает его ладонь от наплыва чувств?
Почемупочемупочему? Ему хочется разорвать весь мир на куски, когда ответ все же приходит в голову. Это нечестно.
Маленький, чистый наркотик, поселившийся в одной с ним квартире исчез, и теперь у него началась ломка. Почему?
Заперев себя на всевозможные замки, Сага несколько дней не выходил из дома. Отключил мобильный телефон. Выкинул сим-карту в мусорку. Не отвечал на звонки, от которых скоро стала раскалываться голова. Задернув плотные шторы, обосновался в своей спальне, с несколькими ящиками мартини и забитой полкой с фильмами. Пока на плоском жидкокристаллическом мониторе проносились цветные картинки, и люди что-то бормотали, Така отстраненно смотрел сквозь телевизор, не желая ни всматриваться, ни вслушиваться, ни понимать смысла фильмов. Ему просто нужен был фон, чтобы гнетущая тишина не раздавила бы его окончательно. Когда Шо жил тут, тишины никогда не было, разве что когда он ночевал дома или спал на своем облюбованном диванчике. Однажды Сага сказал, что повесит на диван табличку с именем Кохары.
Очередная бутылка мартини обожгла горло кисловато-пряным вкусом. Такаши просматривал очередной, какой-то старинный фильм, про средневековое поместье на пустоши, в котором постоянно проплывали серо-свинцовые тучи, без намека на чистое небо.* Блондин попытался вспомнить, какой сегодня день или, хотя бы, какое сейчас время суток. Безнадежно-пусто. Тот холодный ветер, завывающий на серой, безликой равнине, выморозил и выветрил всё. Сага чувствовал себя мёртвым.
В этот момент, когда на экране, за окном, перед путником возник призрак героини, дверной звонок яростно запиликал, так что Сага невольно подскочил. В дверь звонили довольно настойчиво, можно было сразу отмести мысль о том, что незваный гость решит, что дома никого нет, и уйдет. Возможно — либо он знает, что Сага здесь, либо он будет звонить и сидеть под дверью до второго пришествия.
Куча пустых бутылок, потревоженная ногами поднимающегося блондина, с громким, низким звоном покатилась под европейскую кровать. Кто бы там ни был, он никого не хотел видеть. Мысли о том, что это может быть сам Шо, тоже не возникло — он слишком хорошо знал лисёнка.
С четвертой попытки последний замок наконец-таки открылся. Для нетрезвого парня это стало самым главным препятствием, помимо всех встречных углов от спальни до двери.
— Ты?
— Я — подтвердил очевидное Амано, осмотрев Сагу с ног до головы и иронично присвистнул — Плохо выглядишь.
— Чего тебе? — Такаши не был настроен на любезные и продолжительные беседы. Тем более с этим здоровым очкариком.
— Давно ты так? У тебя мешки под глазами, да и пил ты, похоже, слишком много. На ногах еле стоишь... — не обращая внимания на тон, продолжил Тора. Но когда Сага, недовольно скривившись, решил закрыть дверь, Амано самым наглым образом отпихнул её обратно и на этот раз заговорил твердо и громко — Мне, минут десять назад, звонил Шо. Похоже, ему требуется помощь.
В доказательство своих слов, Тора показал Саге свой мобильник с последним принятым, в котором Такаши без труда узнал заученный номер. Сначала он сжал кулаки, так что побелели костяшки пальцев, но тут же выдохнул и закрыл глаза.
— Я тут ничем не могу помочь... Меня это больше не касается — Сага прижал ладонь к своему горячему лбу — И ты... уходи отсюда.
— Он хрипел. Кашлял очень странно. И сказал "Помогите мне кто-нибудь" Похоже это дело рук его отчима.
Сага дернулся вперед, но тут же замер. Как теперь его это касается? Казумаса навряд ли захочет его когда-либо видеть. Он не тот герой, которому суждено его спасти. Да и вообще герой из него, как скрипка из поломанной ветки. Он ни на что не годен. Тем более в таком состоянии, что он сможет сделать один?
— Нет — Сага попятился назад — Спасай его сам. В этот раз как-нибудь без меня. Благословляю — дверной уже проем начал сужаться, когда Тора, недовольно цыкнув, потянулся вперед.
— Вот кретин же — сильные руки схватили его за ворот рубашки и насильно потащили к припаркованному у обочины мотоциклу. Все, вялые из-за принятого алкоголя, сопротивления оказались более чем бесполезными — Саге показалось, что у этого человека стальные мышцы, а сам он андроид, с какой-нибудь далекой планеты с давлением в тысячи земных атмосфер.
— Держись крепче, если упадешь, спишу твою смерть на несчастный случай — предупредил Тора, передавая Саге черный, лакированный шлем.
Блондин сердито фыркнул. На улице стояла теплая, почти летняя погода и, судя по всему, был ранний вечер. Трещины на дорогах были темными от ваги, что говорило о недавнем дожде. Сага вдохнул поглубже свежий, последождевой воздух, с примесью запахов свежескошенной травы, только что разрезанного арбуза и мокрых листьев. Он действительно слишком долго пробыл взаперти, в своей неприступной скорлупе, покрываясь пылью и не пытаясь хоть что-либо сделать. Он совсем забыл о своих чувствах. А ведь именно тогда Кохаре нужна была помощь сильнее всего.
Что же он за друг такой, в конце концов?
Сакамото крепче прижался к спине Амано, реально боясь сверзиться с заднего сидения громадного, черного мотоцикла. Шинджи выбивал скорость на максимум, и поэтому уже пять минут спустя оба парня оказались возле большого жилого дома.
Сага бросился вперед, но внезапно был остановлен брюнетом, припарковывающим свой транспорт. Тора прикрепил шлем и развернув блондина за плечи к себе, заглянул прямо в глаза. Така поежился от такого темного, цвета начинающейся бури, пристального взгляда.
— Что ты чувствуешь к нему, Сакамото Такаши? — прямо спросил Тора, не отпуская ворота его рубашки — Ответь мне честно.
Сага сделал шаг вперед, приблизившись плотнее и без страха заглядывая в глаза. Всё это время, что он знал Шо — он знал о нем почти ничего. Он знал привычки, манеры, но никогда не мог понять, о чем же Кохара думает. Ему очень хотелось бы это узнать.
— Я люблю его.
Тора ухмыльнулся и едва заметно кивнул, наконец-таки отпуская парня.
— Другое дело. Смотри, не поранься.
Их окружили ещё несколько незнакомых парней, причем все в школьной форме старших классов. Тора довольно улыбался, снимая очки и складывая их в футляр. Сага не стал ждать, пока они навыпендриваются и понесся прямо к квартире, где он предполагал найти Шо.
Тора сзади пытался дозвониться до него, но судя по выражению его лица, безуспешно. Сага поднял голову и прислушался. Где-то там внутри явно пиликал мобильник Кохары.
-Не нравится мне это... — Сакамото дернул дверь, но она, как и предполагалось, была закрыта. Тогда он начал со всех сил ломиться в нее, надеясь, что кто-нибудь там внутри услышит. Но дверь, как и все, кто там должен был находиться за ней, оставались равнодушны. От досады, Такаши пнул её, но этим только повредил себе пальцы на ноге.
-...Значит, будем по-плохому — кивнул сам себе Амано, поправляя куртку. Повернувшись, он отдал короткий приказ —... давайте.
Перед глазами Сакамото мелькнули черно-белые кадры хроник происшествий, будто отрывок документального фильма, прокрученный в голове. Коротким ломом, засунутым в дверной проем, два крепких парня за полминуты вырвали замок с мясом, вместе с куском прилегающей стены. В комнате, не смотря на дневной свет, было темно. Сага вошел первым и огляделся. Повсюду были разбросаны вещи, прямо как в фильмах, про убийства, которые он терпеть не мог. В общем и целом квартира смотрелась хорошо. Недорогая, красивая мебель, обставленная со вкусом, разного рода традиционные вещи, и большой, европейский стол, посреди гостиной. Некоторые вещи были разбиты, а на ковре четко виднелось ненасыщенное, розовое пятно, скорее всего от пролитого вина, которое безуспешно пытались оттереть.
Когда Тора сделал ещё один дозвон, Сага, будто гончая, почуявшая добычу, метнулся на сигнал звонка.
За обычной, межкомнатной дверью обнаружилась комната Казу. Такая же блеклая и приятная. Сам Шо лежал на ковре, возле разобранной европейской кровати, обхватив себя за бока и сжавшись в жалкий комок.
Такаши на мгновение онемел. Расплывшиеся синяки покрывали всё его тело, на светло-серой футболке, кое-где расплывались алые пятна, а на щеке под глазом, тянулся длинный, ровный порез, из которого всё ещё текла кровь. Сага почувствовал, как за его спиной появился Шинджи. Краем глаза он заметил, как тот переменился в лице, поджал губы, а глаза блеснули металлическим оттенком ненависти. Шинджи скрылся из виду, пройдя дальше по коридору.
— Шо... ты слышишь меня? — Сакамото опустился на колени рядом с неподвижным телом и попытался отыскать место на коже, до которого можно дотронуться, не причинив боли — Казу...
Он едва приоткрывает глаза, фокусируя мутный взгляд.
— Сагаччи...? — получается хриплым шепотом, как на выдохе.
Горло будто царапают сухие крошки хлеба. Как можно такое сотворить вообще?
В этот момент Сага отчаянно хотел зарубить отчима Казу на мелкие кусочки. Пытать его, пока невыносимая, тяжелая боль, струящаяся вдоль ребер грудной клетки, не пройдет. Заставить его почувствовать тоже самое, но в тысячу раз больнее.
— Шо, ты меня слышишь? Видишь? Дай мне знать! — Такаши опасливо поддел руку под его лопатки и притянул к себе на колени, слегка прижимая к себе. Рыжий наконец открыл глаза, внимательно разглядывая тонкие черты лица своего друга, с которым был знаком со средней школы.
"Сага, Сага, что ты здесь делаешь? Не смотри на меня. Такого слабого и беспомощного. Как побитая псина. Не надо, прошу, не смотри" Вслух Казумаса не мог озвучить свои мысли и только растерянно смотрел перед собой, вникуда.
С кухни раздались глухие удары и звон разбитого фарфора. Амано и его банда делали все молча и без лишнего шума. Отчиму парня нельзя было сейчас позавидовать. Сага как-то отстраненно подумал, что с этими повязками, ребята похожи на янки**. Шо, услышав этот шум, испуганно сжался и потянул Сакамото за цветастый воротник мятой рубашки, умоляя взглядом прекратить это. Ему было страшно, при мысли о том, что там происходит и что может случиться потом.
— Спокойно, Казу, он останется жив. Не волнуйся — блондин слегка притронулся пальцами к щеке Шо —...Я буду рядом с тобой.
— Хорошо... — неожиданно тихо и нежно произнес лисенок, уткнувшись носом в грудь Саги и снова прикрыв глаза. Такаши чувствовал ладонями, тихое, ровное биение его сердца под лопатками и от этого становилось теплее в груди. Шо всегда нуждался в защите, но никогда не показывал этого. Никогда никого не просил о помощи. Хотел справиться со всем самостоятельно. Глупый мальчишка.
Сейчас Сага четко и ясно понимал, что нужно делать. Больница это лишнее. Он поднял тяжелое, едва дрожащее тело и понес его подальше от этого ужасного дома, в стены которого въелась, словно в губку, темная боль и ненависть.
— Я не знал к кому обратиться, единственной мыслью было тогда позвонить Торе... — Казумаса опустил взгляд, сжимая край одеяла в руках. Ему было неловко из-за того, что он проявил такое недоверие к близкому другу, но поведение Сакамото в тот раз, его изрядно напугало. Шо сложил вместе руки с забинтованными запястьями и вздохнул — В тот день, когда я пришел домой, отец заметил следы от засоса на шее и избил меня, приговаривая, что я просто дрянь, которая спит с мужиками. Он был пьян, но потом успокоился и ушел — Шо поднял взгляд на Сакамото, который сидел возле кровати, внимательно слушая и сжимая его пальцы от горечи того, что случилось — Ты пропал. Я понятия не имел, где ты был всю эту неделю. Я старался не выходить из комнаты все это бесконечное время. Меня, наверное, давно уволили с работы — устало усмехнулся Казумаса.
Такаши ничего не сказав, просто опустил голову на колени рыжего и прикрыл глаза. Так будет лучше многих слов и извинений. Шо, немного помедлив, неуверенно протянул ладонь и зарылся пальцами в мягкие волосы блондина. Его охватило какое-то странное предчувствие радости. Как будто вот-вот сейчас, ты уверен, что произойдет что-то хорошее, которое возможно даже изменит всю жизнь. За окном ярко светило солнце, а из почек на деревьях, едва-едва вылуплялись нежные, хрупкие и белые цветки сакуры, разнося по всей округе свой чувственный, свежий аромат. Запах рождения мира.
— А вчера... — продолжил Кохара, глядя, как ветер играет с едва распустившимися, зелеными листьями клена —...Он снова выпил. И повода ему не нужно было. Кажется, та подружка его все же бросила, узнав какое он дерьмо. Он и решил, что ему станет легче, если он кого-нибудь побьет. В этот раз было намного сильнее обычного, и я просто не смог больше терпеть и набрал номер Амано. Просто, мне было уже всё равно — Казумаса прикрыл глаза и глубоко вздохнул. Сага, не открывая глаз, вслушивался в слова, понимая, что поступил он просто ужасно. Не тогда, когда хотел поцеловать Шо, а тогда, когда отказался ему помочь, отгородившись от реальности дверью своей спальни.
— Но я правда люблю тебя — блондин уткнулся носом в колени друга — Давно и сильно.
— Ты же говорил, что это шутка — рыжий склонил голову к плечу — Помнишь?
— Блеф. Я не хотел тебя терять — откровение, глухо, как сквозь слой ваты. Сага не видел выражения лица Шо, который неожиданно затих. Хоть его глаза и были закрыты, он зажмурился, боясь, что в этот раз, если он оттолкнет, то это будет действительно конец всему.
Спустя несколько секунд, он услышал тихий смех. Тонкие, длинные пальцы прошлись вдоль позвоночника, лаская теплыми кончиками кожу. Казалось даже, что это вовсе и не пальцы, а тепло солнечных лучиков, забравшихся через окно, в светлую комнату. Сага поднял блестящий взгляд на Шо. Проникающее сквозь, занавески кремового цвета, солнце, делало его волосы огненно-рыжими. Такими яркими, что кажется, будто вот протянешь руку — обожжешься. Он сам яркий, как весеннее солнце.
— Вы бы закрывали дверь, что ли — прервал их низкий голос Торы, который появился в проеме, вместе с тем парнем, в котором Сага признал одного из старшеклассников, явившихся вчера на расправу.
— Отчим твой жив, и я думаю слишком запуган, чтобы повторять подобное снова – отчитался Тигр, приветливо улыбнувшись, и помахал рукой Шо — Как самочувствие?
— Всё более чем хорошо — Кохара в ответ только благодарно кивнул, рассматривая гостей. Старшеклассник, рядом с Амано, имел весьма бунтарский вид — крашенные, светлые волосы на голове уложены под британский панк, черная футболка с агрессивными надписями, черные узкие джинсы с кучей всяких свисающих подвесок на бедрах и шипастый широкий ремень со здоровенной бляхой в виде пентаграммы.***
— Если такое ещё повториться, сразу скажи мне, понятно? — Тора шутливо пригрозил, подняв палец и обнимая одной рукой блондина рядом — Мы сразу поставим его на место.
— Спасибо — дрожащим голосом произнес Шо — Правда...спасибо.
Через пару недель синяки прошли окончательно, не было даже и намека на те недавние происшествия. Разве что, едва заметный светлый шрам на щеке Казумасы.
