Почту, телеграф, телефон, прямо по Ленину?

— Это уже вызвало некоторую оторопь даже у тех, кто их вначале поддержал. Но гошисты настаивают на продолжении борьбы. Их лозунги: «Вся власть студентам!», «Запрещено запрещать!», «Да здравствует мировая революция!». У обывателя появляются первые признаки острой ностальгии по утраченной стабильности.

В ходе всех этих беспорядков — факт, который мало теперь вспоминают, — пять человеческих жертв. Погибли комиссар полиции, рабочие завода «Пежо» и лицеист, мальчишка 17 лет, тело которого нашли, когда разбирали баррикады.

Из выступления Шарля де Голля (на фото) по радио 30 мая: «Французы! Будучи гарантом национальной и республиканской законности, я за последние 24 часа рассмотрел все без исключения возможности, которые позволили бы мне ее сохранить. Я принял необходимые решения. В настоящих обстоятельствах я не уйду. У меня есть мандат от народа, и я его исполню…»

Фото: East News

В это же время Франсуа Миттеран, который в 1965-м проиграл де Голлю, объявляет, что власть вакантна и он готов занять кресло президента. Встает закономерный вопрос: а что же де Голль, где он? Он, судя по всему, явно недооценивает ситуацию.

О том, что де Голль ничего не понял, свидетельствует такой факт: в разгар студенческих беспорядков он отправляется в Румынию с официальным визитом. Ему уже туда звонят и говорят: господин президент, здесь все очень серьезно.

Президент прерывает свой визит, возвращается в Париж, собирает министров и говорит (он о себе любил говорить всегда в третьем лице): «Стоит де Голлю удалиться, и все рушится. Надо все это остановить. Или они, или мы. Да, реформам, нет — бардаку!» Это было 18 мая. А 28-го к ночи генерал неожиданно исчезает. Никто не может его найти, ни глава правительства, ни министры. В это время де Голль тайно от всех на вертолете улетает в Германию, в Баден-Баден к генералу Массю, командующему французскими войсками в Германии, и обсуждает с ним сложившуюся ситуацию. До сих пор в связи с этой поездкой остается масса вопросов и неясностей. О чем они там говорили, ни один из них не рассказал. Скорее всего, де Голль тогда впервые подумал об уходе.

Когда пошли слухи, что президент куда-то исчез, что де Голля нигде нет, общество охватил настоящий страх. Во всяком случае, респектабельное общество и мирных обывателей. Они недоумевали: а что же будет, если де Голль возьмет да и уйдет совсем? На кого он их оставит? На разбушевавшихся студентов? Молниеносно в обществе возникает запрос на порядок, на сильную руку.

Это был момент перелома?

— Я считаю, что да.

Может быть, де Голль рассчитывал именно на такую реакцию?

— Может быть, и так. Утром, на рассвете, он был в Баден-Бадене, провел там весь день и вечером вернулся во Францию, но не в Париж, а в свое имение Коломбэ-ле-дез-Эглиз. В столице его нет, но теперь он на связи. А общество захлестывают панические настроения. 30 мая, на следующее утро, де Голль приезжает в Париж и выступает по радио.