Вторая ступень – неокор

На этой ступени и на следующей представлены церемонии, сходные с существующими в масонских ложах; они также имеют некую связь с двумя более высокими степенями совета.

Если пастофор в течение года обучения достаточно показывал свои знания, ему устраивали строгое испытание, чтобы подготовить его к степени неокора. По прошествии года его помещали в темную палату, называвшуюся Эндимионом (гротом посвященных). Здесь ему предоставлялся восхитительный стол, чтобы оживить его истощенные силы, красивые женщины, которые были либо женами жрецов, либо девственницами, посвященными Диане. Они жестами призывали его к любви. Он должен был выстоять в этих трудных испытаниях, чтобы доказать, что он обладает властью над страстями[47].

Затем к нему приходил фесмофор и задавал ему разные вопросы. Если неокор отвечал удовлетворительно, его приводили на собрание. Столиста (или окропитель) окроплял его водой, чтобы очистить. От него требовалось подтвердить, что он вел себя разумно и целомудренно. После этого к нему подбегал фесмофор, держа в руках живую змею, которую бросал ему на тело, а потом вытаскивал через фартук (Юлий Фирмикус в «Maternus» говорит, что это была искусственная позолоченная змея).

Палата оказывалась полна рептилий (неокор должен был противостоять телесному страху)[48]. Чем более мужества он выказывал при этом испытании, тем больше была похвала после приема. Его подводили к двум высоким колоннам, между которыми стоял грифон, вращающий колесо (см. ил. Grand Cabinet Romain). Колонны обозначали Запад и Восток. Грифон был эмблемой Солнца, а четыре спицы колеса обозначали четыре времени года.

Его учили искусству производить расчеты с помощью гигрометра, которым измерялись разливы Нила. Обучали геометрии и архитектуре, а также расчетам и градуированию приборов, которыми он должен был пользоваться. Но это было великой тайной, которую открывали только тем, чье знание было гораздо выше, чем у простых людей. Его знаком отличия был жезл со змеей, обвившейся вокруг него[49]. Слово для этой ступени было «Ева»[50], и поэтому ему рассказывали о падении человеческой расы[51]. А знак состоял в скрещении рук на груди.

Обязанностью неокора было мытье колонн.

ТРЕТЬЯ СТУПЕНЬ – «ВРАТА СМЕРТИ»

Посвященный этой ступени назывался меланефор. Когда неокор своей образованностью и хорошим поведением заслуживал следующей ступени, его приводили на прием. Фесмофор уводил его в некий холл, над входом в который было написано: «Врата смерти». Место это было заполнено различными видами мумий и саркофагов, и аналогичные рисунки украшали стены. Так как это было место мертвых, неофит находил параскиста.

Здесь он также находил геро, или тех, кто вскрывал трупы, поглощенных своим трудом (см. рисунки Нордена).

В середине холла был поставлен саркофаг Озириса, и так как предполагалось, что его убили недавно, – на нем были следы крови. Чиновники‑жрецы допрашивали неофита, не принимал ли он участия в убийстве сего мастера. После отрицательного ответа, двое тапиксетов, или могильщиков, завладевали им. Они вели его в зал, где находились другие меланефоры, одетые в черное.

Царь собственной персоной (он всегда ассистировал на этой церемонии) благосклонно приветствовал претендента и предлагал ему золотую корону, вопрошая, имеет ли он достаточно мужества, чтобы выдержать те испытания, которые ему предстоят. Претендент, зная, что он должен отвергнугь корону, отбрасывал ее и топтал ногами[52](Тертуллиан. О крещении. – Гл. 5). Тогда царь выкрикивал: «Оскорбление! Месть!» – и, схватив жертвенный топор, ударял неофита (слегка) по голове. Император Коммодиус однажды исполнял такую обязанность, причем настолько энергично, что дело приняло трагический оборот. Два тапиксета укладывали претендента, а парасхист завязывал на нем бинты мумии. Под стоны ассистентов его проносили через дверь, над которой было написано: «Святилише духов», и когда она открывалась, слышались удары грома, сверкала молния, а сам мнимый покойник оказывался окруженным огнем (Апулей. Метаморфозы. – Т. 2). Харон забирал его дух, и он спускался вниз к судьям в мир теней, где на троне восседал Плутон; по сторонам сидели Радамант и Минос, Алектон, Никтей, Аластер и Орфей (Диодор Сицилийский. Орфей. – Т. 4). Сей грозный суд высказывал ему несколько строгих замечаний относительно хода его жизни и наконец приговаривал его к блужданию в подземных галереях. Затем его освобождали от повязок и погребального убранства.

После этого ему давали некоторые указания и, кроме того, требовали:

1. Никогда не желать крови и помогать членам общества, чья жизнь могла бы оказаться в опасности.

2. Никогда не оставлять мертвое тело без похорон.

3. Ждать воскрешения мертвых и будущего суда[53].

Новый меланефор должен был изучать черчение и рисование, так как частью его обязанностей было украшать саркофаги и мумии. Его учили особому алфавиту, называемому иерограмматическим, который был очень полезен ему, так как история Египта и элементы астрономии были записаны именно этим письмом. Ему также давали уроки риторики, с тем чтобы он мог знать, как произносить похоронные речи на публике.

Символом опознания служило особое объятие, которым выражалась власть смерти. Словом было – «Я считаю дни гнева».

Меланефор оставался в этих подземных галереях до тех пор, пока можно было решить, имеются ли у него способности к высшим наукам или лучше сделать из него лишь параскиста или геро; и он был обязан провести остаток своих дней в этих должностях, если не достигал истинного знания.